Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Это ты закладываешь научную базу под проект «Человечество с нуля»? – ехидно поинтересовался Кирилл.

– Да-а, отсутствие баб не идет тебе на пользу, – поморщился Макс. – Похоже, ни о чем другом думать не можешь. Подожди семнадцать лет, видишь, стараемся!

– Мы здесь две недели уже. В институт не поступил. Если вернусь, осенью в армию заберут… А про то, что дома твориться, даже думать не хочу.

– Армия, как армия. Ты, главное, сразу себя поставь. Если кто прыгнул, бейся до последнего. Поймут, что сдачи не будет, станешь изгоем. У нас как бы такого не было, но те, кто в обычных войсках, рассказывали. Еще погранцы не жалуются, там у них тоже строго. Шкура дороже – возьмут да и пальнут в спину. Ты еще рассчитываешь вернуться?

– Не знаю. Мне временами дом сниться.

– Ребята, идите обедать, уха готова.

– Спасибо, Боженька, что дал нам пищу… Ну, даст Бог, не отравимся, – благословил Кирилл. – Давай, Макс, пробуй, ты первый, сегодня твоя очередь.

– Да ничего так, есть можно, – сделала вывод Кирилл, пробуя уху со сладкими корнеплодами на вкус. – Что-то среднее между картошкой и бананом.

– Зима начнется, придется вернуться в город, – покачала головой Машка.

– А зачем? Пойдем на юг. Там тепло и круглый год лето! Всегда удивлялся, что людям на югах не живется? – решительно воспротивился Макс. – Если еще раз встретим тех животных, похожих на лошадей, объездим. Быстро бегают, и спина крепкая. А пешком я отказываюсь!

– Ты их сначала поймай, они дикие совсем…

– Мустанги тоже когда-то были дикие. И коровы. И куры.

– Какие же мы дураки! – хлопнул себя Кирилл по лбу. – Сразу надо было! Если здесь кто-то выжил, он так же думал! На юге надо искать! У нас юг всегда был более населенным, а в тайге и сейчас днем с огнем никого не встретишь!

– Ага, – усмехнулся Макс. – А ты знаешь, где здесь юг, а где север? Мы десять дней идем на запад, а если по растениям судить, то как бы наоборот. Заметили, хвойных деревьев стало меньше? Папоротники, лиственница и эти, с копной сена которые. У меня, кстати, кроссовки порвались, выбрасывать пора. Что же, босиком дальше?

– Почему сразу, босиком? Можно в лаптях или что-нибудь из шкур сообразить.

– А ты умеешь? – Макс бросил ироничный взгляд в сторону Кирилла.

– Нужда заставила учиться, – озабочено проговорил Кирилл. – Корзину-то сплели! Ну, если тебе нравиться босиком, то никто не запрещает.

– А знаете, ребята, я думаю, что нас выбрали, потому что мы разбираемся во всем, что касается выживания. Я в растениях и животных, Кирилл много знает о минералах и рудах, а Макс умеет защищаться – и у всех среднее образование. Что еще нужно, чтобы построить цивилизацию?

– Хотя бы еще одну женщину! – усмехнулся Макс в сторону Кирилла. – Он же стал на дикаря похож! Прикинь, захожу утром в шалаш, а он пытается корягу…

– Макс! Идиот! – выдохнул со злостью Кирилл, отодвигая тарелку. – Я не целовался, я жилу доставал, чтобы кроссовок твой подшить! Попросишь меня еще о чем-нибудь!

– А что, нельзя было это сделать… – Макс внезапно замолчал, привстал, удивленно уставившись на стрелу с опереньем, просвистевшую над ухом и воткнувшуюся в ствол позади. – Атас! – побледнел он, пригибаясь в траву. – Черт… уходим, уходим!

– Это что было? – изумленно вопросил Кирилл, прикрывая собой Машку, пока Макс собирал вещи и оружие, ползая по вытоптанной ими траве.

– Аборигены! Мы тут не одни! – рассвирепел Макс, прихватив стрелу. – Нас или попугали, или решили взять в плен…

– С чего ты взял? – расстроилась Машка, выглядывая из-за толстого ствола дерева.

– Убить нас могли сто раз, мы ж, как дураки, на виду у всех сидели! Я ж думал, мы одни. Блин, – выругался Макс, оглянувшись. – И бежать не знаешь куда…

– Мы тоже не лыком шиты, зря тренировались? – голос Кирилла дрожал от страха перед неизвестностью, но сам он был настроен решительно.

– Ты дурак? Это ж а-бо-ри-ге-ны! – покрутила Маша пальцем у виска. – Они тут каждую тропинку знают… Хуже! Может, у них и нюх, как у зверей! Выследят! А вдруг нас сюда закинули, чтобы мы их чему-нибудь полезному научили?

– Тогда я попробую выйти… Да пошло оно все к черту! – он отбросил лук и лазерную пушку, поднимаясь. – Если убьют, считайте меня героем!.. Эй! – он поднял руки, показывая, что безоружный. – Эй! Люди! Я пришел с миром!

Машка прыснула со смеха и сразу замолчала – кулак Макса ткнулся в ее ребро.

– Да фильм вспомнила… Тот тоже пришел с миром… – снова хихикнула Машка, пытаясь за штанину заставить мужа лечь на траву.

– Эй! – Кирилл решил, что подвиг Максу не светит, встал в полный рост и замахал руками, привлекая к себе внимание. – Не подскажите дорогу?

Три стрелы заставили его припасть к земле. Одна воткнулась в плечо и застряла.

– А-а… сволочи! – он отполз к Максу и Машке, стараясь не высовываться из густой и высокой травы.

– Получил? Ты чего полез-то? – разозлился Макс, вытаскивая стрелу. – Повезло, кость не задета… Машуль, обработай рану и перевяжи. И это, спиртом залей, могли отравой стрелу намазать.

– А-а-а… Я умираю! – в ужасе простонал Кирилл, скривившись от боли.

– Не факт! – оборвал его стенания Макс. – Они ж не ждали, что мы нарисуемся… Разве что поблизости еще племя и между ними терки… Охотники, наверное, на кой хрен им травиться отравленным мясом?

– Потерпи! Потерпи! – Машка отломила сук и сунула Кириллу в рот, изготовившись плеснуть в рану спирт.

– Мы с детьми воюем? – рассматривая стрелу, Макс слегка удивился. – Смотрите… Длина стрелы… Вытянутая рука и треть перед луком, максимум метр, ну девяносто, а эта сантиметров семьдесят, облегченный вариант… Такой даже зайца не завалишь… Ни фига себе, наконечник-то металлический! – присвистнул он. – Запросто могли убить!

– Кто бы сомневался! – Маша привязала к ране толстую подушку из марли и ваты, посыпанную стрептоцидом. – Вообще-то и каменные наконечники убивают, и обычные, деревянные. Раньше так и воевали между собой.

– Я жить хочу! – в отчаянии простонал Кирилл, умоляюще взглянув на Макса. – Валим отсюда, пока яд по телу не распространился. Потом тебе придется тащить меня на себе.

– Перестань ныть! – взорвался Макс. – Дурья башка, они тут на каждом шагу! Нам бы понять, с кем мы столкнулись… Сидите здесь, здесь вас не достанут, а я обогну поганцев и займусь ими со спины, – Макс взглянул и ткнул пальцем на овраг, который спускался к берегу. – Если что, спускайте плот. Встретимся внизу по течению. Маш, у тебя косынка есть, ну та, красная с синей полосой. Привяжи на видном месте, чтобы я вас нашел…

– Ты же не собираешься их убивать? – испуганно взглянул на него Кирилл. – А вдруг у них кровная месть? Нам тогда точно не жить, нас все аборигены будут искать, как индейцы конкистадоров, чтобы снять скальп. И не успокоятся, пока не снимут!.. Послушай, Макс, мы же собирались местных найти? – напомнил он цель экспедиции. – Ну вот, нашли!

– Максик, ты как-то так, поделикатней! – сочувствуя поганцам, попросила Маша, испугавшись и за себя, и за Макса, и за поганцев.

– Уговорили! Намну бока, и станется с них… – хмуро процедил Макс, тихо скользнул в траву и пополз, как уж.

Вернулся Макс через пару часов, уже открыто, по поляне, крикнув притихшим Кириллу и Машке, чтобы выходили. Перед собой он погонял связанных пленников.

– Макс! – взвизгнула Машка в гневе, поднимаясь во весь рост. – Ты же обещал!

– Обещал, сделал! – довольно хмыкнул Макс, разлепляя своим пленникам закрытые скотчем рты.

– Е-мое! – остолбенел Кирилл с отвалившейся челюстью.

– Ой! Зеленые человечки! – у Маши тоже округлились глаза.

– Если бы эти уроды не намазали себя боевой раскраской, я бы мимо прошел, – возмутился Макс. – Их же в листве ни хрена не видно!

– Макс, так это ж инопланетяне! – всплеснула Машка руками, пощупав одного из зеленых человечков.

Светло-серовато зеленые, зеленые костюмы в виде брюк и куртки, ярко зеленый пушок на голове, прикрывающий широкий и высокий череп, огромные, как у лани, глаза, приплюснутые носы и щелки рта с острыми зубами, которыми могли бы перегрызть что угодно, и острый подбородок. Маленькие, едва доставали Кириллу до груди. Самый высокий – метр пятьдесят, не больше, но руки и ноги пропорциональные, если принять во внимание, что в их миру тоже ценились длинные ноги. И пальцы… – тонкие и длинные с голубыми ногтями. Если не помнить, что гуманоиды, можно, наверное, принять за людей.

Напоминать Максу и Маше, что всех без исключения гуманоидов, особенно зелененьких, подозревают в кражах людей, экспериментах и насилии над ними, Кирилл решил пока не стоит. Что они могли им сделать игрушечными стрелами, пусть и острыми.

– Маш, это мы тут инопланетяне, а они, по ходу, местные… – предположил Макс. – Что, если они из этого мира на нас охотятся?

– И что ты собираешься с ними делать? – спросил Кирилл, разжигая костер. – Мы же не можем их держать в плену.

– Контакт налаживать, – раздраженно бросил Макс. – Кир, попробуй им показать, что мы тоже люди. Ну там, покажи, один плюс один равно два… Таблицу умножения попробуй вспомнить, буквы напиши, и это… закон там какой-нибудь, вдруг они ступенью выше. Сам сказал, эксперименты проводят. Хотя вряд ли… – он безнадежно махнул рукой.

– Это ты не прав, – рассматривая зеленых человечков, задумчиво проговорил Макс. – Ты посмотри на их одежду. Такую кустарным способом не изготовить.

– Кажется, я поняла, почему с нами в контакт никто не вступает… – с философской задумчивостью проговорила Маша. – Вот прилетели они, а как вступить, если ни они по-нашему ни бе, ни ме, ни мы по-ихнему не шарим. И выложили они перед нами свои письмена, законы там, таблицу умножения, а смысл? Ни мы ни бе, ни ме, ни они… – повторила она, избавляясь от задумчивости. – А если они не знают ни счета, ни письма? Мы же ничего не знаем о них.

– Да как же не знают? Краску на лицо намазать додумались, а на стену там, или на деревяшку нет? – всплеснул Кирилл руками. – Взять, к примеру, Макса, попросил нас знак оставить, а они что ж, не сообразят? Первая буква, это человек – «я». Вторая – «ты», третья «я здесь», четвертая – «здесь враг», пятая… «Враг идет» – слово «враг» и «ноги». Вот и письменность получилась. А там и до букв недалеко.

– Никогда не понимал, как тетя Вера столько иероглифов запоминает, но я кажется понял, в чем их смысл… – оживился Кирилл. – Мы пользуемся языком древних, письменностью, стилем изложения мыслей, и ничего нового не придумали. А если и вводим в оборот новое слово, то заимствуем из других языков. Но, по сути, их язык ничем не лучше и иногда звучит так же отвратно, как если бы сказали на нашем. Скейборд – снежная доска. Брейк-данс – «тормоз-танец», имиджмейкер – «делатель изображений». Они любят свой язык, а мы нет.

– А что мы хотели? – Машка пожала плечами. – Тысяча лет рабства – и стойкий иммунитет ко всему, что нам об этом напоминает. Мы пытаемся стереть тысячелетие из памяти, как дни нашего позора. Никто ж не считает себя потомком крепостных, все ищут близкого родства с дворянством. А все цари – великомученики, не смотря на огромное количество убиенных.

– А с этими что будем делать? – перебил обоих Макс. – Отпустим, они нас тут же замочат или своих приведут. Нам против всех не удержать оборону.

– Давайте попробуем для начала их покормить, – предложила простодушно Маша. – С такими стрелами еду сложно достать.

– Прикинь, мы даем им еду, значит, мы добрые, – рассмеялся Кирилл. – А как бы ты взглянул на инопланетян, которые решили тебя накормить?

– Земной едой? Или своей? – уточнил Макс.

– Ну да… – задумалась Машка. – Что бы им такое предложить? Макс, поймай нам еще пару таких рыбин! Мы их в костре обжарим. Слышь, Кир, надо бы их поближе к огню, чтобы видели, что мы не собираемся их отравить. Заодно поймут, что мы не людоеды какие-нибудь.

– Разумно, – согласился Кирилл. – И гуманно. Вечереет, скоро ночь, а ночи здесь прохладные.

Пока Макс острогой и сачком отлавливал рыбу на ужин и запекал, Маша собирала уже опробованные грибы и жарила. Кирилл перетащил зеленых человечков к костру, присел рядом, погладив каждого по голове. Развязал пленникам рты, оставив связанными руки и ноги. Могли сбежать. Глаза их показались ему умными и бесстрашными.

Неторопливые переговоры зашли в тупик.

Зеленые человечки из его объяснений, похоже, не поняли ни слова, и на мгновение Кириллу показалось, что они посмеиваются над ним. Кивнув на него пренебрежительно, один из них что-то просвистел своим связанным спутникам, и те закивали головами, но понять эмоции по их нечеловеческим лицам оказалось невозможно.

– Ну, как успехи? – подошел Макс, передав Маше связку рыбин.

– Слушай, может ты им мозги отбил, пока ловил? – нахмурился Кирилл. – Тупые они какие-то.

– Да нет, я только одного оглушил. Они, в общем-то, не сильно сопротивлялись, когда я на них пушку навел. Знают, чем пахнет. Ладно, удачи тебе. Кстати, ужин готов. Пока грибочки кушаем, и рыба запечется.

– Тащи!

Когда зелененькие поняли, что их решили покормить, осмелели и уминали за обе щеки не хуже Макса, у которого аппетит был отменный. И уже сами придвинулись к огню. Правда, пришлось им ослабить перевязь на руках, затянув какую-то странно знакомую песню. Нет, слова были своими, вернее, чужими, а мотив вполне человеческий.

– Да они же молятся! – вдруг воскликнула Машка, удивленно уставившись на пленников. – Головами кивают на огонь… И на руки их посмотрите.

– Придумал! – радостно-возбужденный Кирилл развязал одному из них руки. – Так, все молимся… Ничто так не объединяет, как Бог! Потом разберемся, что за Бог! На единоверцев не нападут! Так мы завоюем их доверие.

Мысль Кирилла поняли с полуслова, присоединившись. И сразу заметили, как за ними внимательно наблюдают.

– Продолжаем, продолжаем! – подбодрил Кирилл напевая. – Изыди, дух нечистый, да отвратится от меня всякое зло…

– Ты ду-у-у-у-маешь они на э-э-это ку-упятся? – сдерживая смех, грудным голосом пропел Макс, раза три ударившись любом о землю.

– Не-е-езнаю, но я бы ку-у-у-упилась… – пропищала Машка, выкрикнув тоном, услышанным от пленников, воздев руки.

– Если поо-ооо-верят, посчитают чуууудом, тогда на нас ме-еее-Хе-Хе-стное духовенство прибежит посмотреть….

– Хватит, наверное, а то, похоже, у них крышу снесло. Глянь, какими масляными глазками смотрят! – остановился Макс. – Нам пора решать, что с ними делать. Может, утром выпустим? А то мне не хочется ночью куда-то бежать от этой шелупони…

– А зачем бежать? Мы ж как раз людей ищем, – напомнила Машка. – Ты думаешь, здесь еще какие-то есть? Сомневаюсь. Мы их выпустим, а они своих приведут на нас полюбоваться. Мы ж теперь свои? Или нет?

– Хочешь сказать, это они тут замки понастроили? – рассмеялся Кирилл.

– Нет, но… Сдается мне, люди вымерли, а эти остались. А вдруг люди здесь жили, как завоеватели? Предположим, построили колонию. А те, из центра, когда поняли, что влет зелененьких убивают, пальнули по нам? С чего мы взяли, что наш мир не один из множества миров? Тут тоже до космоса рукой подать. Выяснить бы, где он находится этот центр. А вдруг они знают, как отсюда выбраться.

– Знаешь, Кир, если это так, то нам стоит их бояться. Они о нас не лучшего мнения, – расстроилась Машка. Страшно с такими… озлобленными.

– А нам с ними не страшно? – изменил тактику Макс. – Мы до зеленых соплей можем доказывать, что хотим жить с ними в мире!

– И не докажем, – согласился Кирилл. – Во, влипли!

– Мы всю жизнь проведем в бегах? – расстроилась Машка. – У нас бойцов нет, чтобы объявить им войну. Уж лучше сразу…

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Вы как хотите, а я их отпускаю. Ну прибегут, – решительно заявил Макс. – Спать будем по очереди. Встретим! Мы ж их разметем сразу. Если нападут, пальнем из пушек, делов-то!

Он развязал пленников, забрав оружие и погрозив пальцем.

– Не балуйте!

– А если у них тоже пушки есть? – спохватился Кирилл, когда все четверо скрылись за деревьями.

– А что же они со стрелами? – прищурился Макс, потеряв душевный покой, в котором только что пребывал.

– Наконечники-то стальные! Прикинь, а если здесь у них деревня, а там мегаполисы? У нас и ракеты ядерные имеются, и в космос летает, а дом с клозетом на улице. Все, нам хана! Мы покойники! – убитая горем Машка подавлено взглянула в огонь, и внезапно перевела недоуменный взгляд на вернувшихся зеленых человечков.

– Чего это они? – испуганно притих Макс.

– Не знаю! – Кирилл встал, испытывая волнение.

Зеленые человечки остановились возле костра, проговорив что-то на своем певуче свистящем языке, расселись возле костра, пытаясь улыбнуться своими безгубыми шелками ртов, обнажив острые ровные зубы. Щелки у них оказались на удивление эластичными, но улыбки их всем стало не по себе.

– Похоже, им в лесу ночью страшновато… одним… – тихо прошептала Машка, опускаясь на землю.

– Стоп, а ты вещи их досматривал? – спохватился Кирилл.

– Да нет там ничего, одежда и веревка… А, забыл, коробка какая-то металлическая. У всех. Я открыть ее не смог… И фляжки… А смотрят-то, смотрят как!

– Макс, это у них огонь в глазах отражается, как у кошечьих, – упрекнула его Машка. – У них глаза по-другому устроены.

– Я не понял, мне их всю ночь охранять? – возмутился Макс, обратив внимание, что один из гостей достал фляжку и пустил ее по кругу. Когда очередь дошла до него, он едва сдержался, чтобы не выплюнуть обратно содержимое, проглотил, натужно покраснев. – Офигеть! Чистый квейк! Бомба замедленного действия! Спирт!

– Да ты что? – раздобрел Кирилл, принимая из рук фляжку. – А фляжку-то на заводе делали! Штамповка, пластик!

– Так, ребята, я что-то не поняла, мы с кем дружить собрались? – в замешательстве вопросила Машка, изучая гостей.

– С этими… с гуманоидами… – выдохнул Кирилл сдавленным голосом, откашливаясь. Спирт пошел не в то горло, перехватив дыхание. – Извини, Маш, но тебе, похоже, не досталось!

– И ладно, слава Богу… Не пью и пьющих презираю, – Машка махнула рукой. – Я о другом… Студенты это, как мы. Точнее, абитуриенты! Вы что, не видите? Они замуровались по-зимнему, шубы натянули. Не холодно же. Если местные, привыкнуть, по идее, должны.

– Да ну! – недоверчиво округлились глаза у ребят. Оба взгляда с изумлением изучающе уставились на зеленых недорослей, которые слегка засветились в темноте.

– Флюоресцируют!

– Повезло, можно без лампочки ночью читать, – позавидовал Кирилл. – Фосфора, видать, в организме много… Так у нас водоросли светятся, светляки, рыбы глубинные, а кто еще-то?

– Кир, ну ты совсем? Они ж духом светятся! У них энергетика такая, сильная. Не удивлюсь, если они летать умеют или вещи телепортировать, – заступилась Машка за зелененьких.

– Не умеют! Умели бы, давно бы куда-нибудь поближе к дому телепортировались, – не согласился Макс. – У них и кожа свет отражает! Пигмент такой, не зря зеленые…

– Так, если студенты, надо забыть, что они инопланетяне и выучить несколько слов по-ихнему, – предложил Кирилл, подсаживаясь к одному из гостей. – Я… – он похлопал себя в грудь. – Кир! Я Кир. Давай, Макс, теперь ты…

– Я, – Макс повторил движение. – Макс. Макс…

– Я… Маша. Маша…

Все четверо гостей закивали, раскрывая рты, пытаясь повторить. Получилось, но не сразу и не с первого раза. Слышать человеческую речь от кого-то еще, от которой почти отвыкли, показалось до одури приятно.

– Иа-а Алиаээ – произнес один из них, прижимая кулак к груди и поклонившись.

– Ну, понял, Алиайе, – довольный Макс перевел взгляд на другого.

– Иа-а Илиаээ… – произнес второй с придыханием, и тоже поклонился.

– Ну, понял… – Макс запнулся, озадаченно почесав голову. – Не понял, и тебя Алиайе? Ну а тебя?

– Ихлиайэ…

Макс чертыхнулся, испытывая трудности в преодолении языкового барьера. Он навел палец на четвертого, пригрозив:

– Если и тебя Аллиайе, я сам вам дам имена!

– Илиае, илиае… – закивали все четверо, обрадовавшись.

– Подожди, Макс, надо понять, чему они обрадовались. Это… Они думают, что ты сам сообразил или понял чего-то…

– Иа-а Алийэ…

– Так, похоже, для них не так важно слово, сколько частота звучания, догадался Кирилл. – Ну, как дельфины, Один и тот же звук, в разной тональности, может означать что угодно. И, кстати, их язык считается много богаче, чем наш. Ты посмотри на их рожи, они ж созданы свистеть! А уши? Где у них уши? Барабанная перепонка!

– Они что, из воды вылупились? – повернулся Макс к Кириллу и Маше в растерянности. – А что делать? Мы так до ручки дойдем!

– Ребята, не похоже, чтобы они ультразвук улавливали, в воде одно, а в воздухе другое! —перебила их Машка. – У всех наших животных, использующих ультразвук, не уши, а локаторы. А у этих… какие-никакие, а есть, но вряд ли приспособлены к ультразвуковому приему.

– Маш, рыбы могут улавливать звуки кожей, и эти могут. Оттого и светятся. Заметила, они не все время сияют? – Кирилл попытался настоять на своем. – Мы с вами разговариваем, а они что, молчали все это время? Но, надо признать, по-нашему у них неплохо получилось.

– Мы так ни к чему никогда не придем… – отрезал Макс. – Я сказал, я сделал. Ты… Али… А-ли!

– Али, – кивнул один из пришельцев.

– Ты, Луи… Повтори. Луи!

– Луи, – кивнул второй.

– Ты… – Макс задумался, разрабатывая новые имена.

– Лёля, – подсказала Машка. – А вторую можно Юля. Ну и дураки же вы! Мы здесь парой, стопудово, тут два мальчика и две девушки!

– Пусть будут Леля и Юля, – согласился Макс. – Только как же мы их будем различать, они ж на одно лицо? И кто у них девушка, а кто мужик?

– Это поначалу, а потом присмотримся, – обнадежила Машка, вытаскивая одно одеяло и передавая зелененьким. – Но имена надо сразу правильно дать, а то запутаемся.

Глава 20

Четверо гуманоидов схватывали на лету. На третий день они сносно могли позвать по имени, произнести пару фраз, типа: «пора есть», «опасность», «привет», «рыба», а через полторы недели их выдавал лишь акцент и высоко поставленный мелодичный голос, но какой-то трубный, который слышался и в ушах, и в голове. В конце концов, выбор у них был небольшой – миллионы лет люди на земле разговаривали, как люди, и к другому были не приучены, а зеленые, как оказалось, легко могли разобрать язык животных. Птица ли пропищит, тишина ли подозрительная – все четверо настораживались и крутили головой в разные стороны, а зрачки делались большими, на всю радужку.

И значительно поднаторели в алфавите.

Всю себя Машка посвятила зеленым человечкам, отрабатывая на них материнские инстинкты. Непритязательные в еде – могли собрать листья или червей из трухлявого пня и жевать их долго и тщательно. Но то, что Машка готовила, распробовали быстро и оценили по достоинству, принюхиваясь и часто посматривая в сторону разбитого лагеря, когда время подходило к обеду. В сборе грибов или ягод им не было равных. Пока Кирилл и Макс набирали ягоды по небольшому стаканчику, у зелененьких корзинка была уже полная. И лазили по деревьям, точно взлетая, собирая самые спелые фрукты.

Настораживал лишь один факт их биографии. Оказывается, они вполне могли закусить энергетикой, высасывая ее непонятно как. Просто смотрели и пили – и человек свечкой истаивал, погружаясь в сонное состояние, а еще могли передавать ее друг другу, как бутерброды, подзаряжая друг друга на ходу. К вечеру Макс, Кирилл и Маша валились от усталости – хотя никуда не торопились, шли берегом реки, надеясь встретить человеческое жилище и собирая по дороге съестные припасы, но цель была поставлена, и она подгоняла вперед – а этим зелененьким хоть бы что. Весело щебечут, как птички.

– Похоже, в бессознательность погружают, – Кирилл подозрительно кивнул в сторону гуманоидов, которые готовились к празднованию дня рождения Макса так же увлеченно, как делали все остальное. – Чистой воды телепатия. Похоже, они просто нас считывают. Быстро они тут освоились.

– Все может быть, как-то же понимают нас, – он с подозрением покосился на зелененького, прочитав имя, вышитое Машкой на комбинезоне.

Распознавать их по лицам Кирилл с Максом пока не научились, Машка только как-то их различала. Глаза у всех миндалевидные, слегка вытянутые, зрачки не оформлены в радужку, плавно переходя от черного к бесцветно стекловидному телу внутри глаза. Головы и места, где у человека брови и ресницы, покрыты пушком, заметные лишь при ближайшем рассмотрении. Четырехпалые. Мизинец, как таковой, отсутствует. Зато большой и три других пальца более чем работоспособны: длинные, а сама ладонь необыкновенно подвижная и эластичная. Заужены в талии. Какие-то худосочные. То ли изголодались, то ли такими и были. И ноги тоже удлиненные, развиты необычайно, приспособленные и плавать, и ходить по земле, и лазить по деревьям. Одеваться предпочитали в серовато-зеленый обтягивающий защитный комбинезон, так что сразу и не поймешь, надето на них что-то или голые.