Концерт Патриции Каас. 6. Выполнение обещаний

– А что вы говорили насчет особочистых веществ? Что это?

– Дело в том, что спрос на некоторые вещества и соединения высокой чистоты не ослабевает – просто этот спрос стал не столь публичен. Мы производим специально для продажи некоторые продукты, причем с двоякой целью. С одной стороны это стабильный и весьма приличный доход, а с другой – удочка для иностранных разведок. Продукты такой степени чистоты никто еще на рынке не предлагал …

– И как ваша удочка?

– Улов есть, причем немалый. И прямой, и косвенный – мы смогли раскрыть кое-какие технологические секреты наши конкурентов, в частности в области полупроводниковой техники. Сейчас готовится удочка по нанотехнологиям. А там грамм продукта стоит до миллиона долларов.

– В какой мере дефицит средств ограничивает ваши научные работы? По тематике, по объему? Приходится ли вам сознательно сужать исследования, закрывать темы?

– Недостаток финансирования сказывается и на объеме научных исследований, и на тематике – из-за дороговизны. Но чаще приходится отказываться от перспективной тематики из-за отдаленного или неопределенного срока внедрения.

– И как вы можете оценить дефицит средств для вашего хозяйства?

– Оценить это очень сложно. А дефицит на научные исследования прикидывали. Примерно 15 – 20 процентов не хватает – это без учета существующего долга Министерства обороны в 40 с лишним миллионов рублей. И это без расширения штатов и исследовательской базы.

– А какую тематику вы сознательно ограничиваете?

– Частично это создание принципиально новых конструкционных материалов и практически полное отсутствие тем по генетике. Мы реально могли бы сегодня иметь если не искусственную овечку, то вполне рукотворную свинку, но это очень дорого. С Зеленоградом некоторые работы начинаем в очень ограниченном масштабе.

– Что, например?

– Одно из направлений акустоэлектроники сулит в перспективе прорыв в ряде областей науки и техники. Электрический сигнал, преобразованный в звуковой, легко модулируется – значительно проще и разнообразнее электрического, а затем снова преобразуется в удобный нам электрический сигнал, но уже несущий новую информацию. Например, таким способом можно обнаружить в воздухе присутствие одной молекулы какой-либо примеси. В частности наркотика или взрывчатки.

– Но это же прекрасно! И в какой стадии эти разработки?

– Мы вместе с головной организацией создали несколько видов кристаллов, чувствительных к сорбируемым молекулам, но работы сдерживаются внутренними и внешними – для нас – проблемами.

– Какими?

– Финансирование производится через головную организацию, а она сама на голодном пайке. Мы просто не можем отбирать деньги у них, а дело это весьма дорогостоящее. А вторая проблема только усугубляет первую – созданный кристалл несовершенен и чувствует весь набор примесей вокруг, а выделение полезного сигнала довольно проблематично. Решаемо, но требует больших усилий – и у разработчиков, и у нас.

– Но что-то реальное есть?

– Есть образец прибора, который обнаруживает пластит на расстоянии нескольких метров. И наркотики тоже.

– А перспективы?

– Перспективы этого направления огромны, но финансирование сдерживает и прикладные, и теоретические разработки.

– К этому мы еще вернемся … Вы что-то сказали об искусственной солярке. Что это такое?

– Мы научились изготавливать искусственное жидкое топливо – солярку для дизелей и бензин для карбюраторных двигателей. Но все это требует проверки – не сократится ли срок службы двигателей. А для колхозной техники мы такое топливо уже применяем – трактора работают нормально. И зимой легче заводятся. Пока искусственное топливо – как солярка, так и бензин – малорентабельны, но с подорожанием нефтяных продуктов могут стать конкурентоспособными. И главное – выхлоп значительно чище. Уже изготовили опытную партию авиационного керосина, хотя это совсем не классический керосин.

– А как идет проверка?

– Мы дали заказ НАМИ, но энтузиазма не ощутили. Проверяем сами – на тракторах в колхозе и на одном рейсовом микроавтобусе у себя. Пока все нормально. Трактора работают второй сезон, а автобус прошел уже 70 тысяч километров. С керосином сложнее – испытываем пока на стенде. Вообще проблема финансирования весьма запутанная и сложная.

– Вот организуем Госкорпорацию «Нанотехнология» и станет полегче.

– Думаю, наоборот. Эта корпорация нацелена на привлечение спонсорских денег, то есть частного капитала. А частный капитал опасно подпускать к секретным работам. С нанотехнологиями мы занимаемся уже давно. Создали два вида специальной смазки – для вертолетных редукторов и танковых трансмиссий. Существенно снижают трение, увеличивают ресурс механизмов, а главное – не боятся пробоин. Механизм с вытекшей смазкой продолжает нормально работать долгое время.

– И что военные?

– Мы выпускаем для военных два вида таких смазок – для вертолетов и для гусеничных машин. Пока платят исправно, хотя объем выпуска невелик, мы можем выпускать больше.

– А для других механизмов эти смазки пригодны?

– Есть модификации вплоть до легковых машин. Все наши тяжелые машины и трактора в колхозе работают на наших смазках. Трактора второй год без замены масла.

– А развить это производство с помощью вновь создаваемой корпорации «Нанотехнология»?

– Там секретного много, патенты все секретные, Да и работает уже все – нам деньги нужны под выпуск конкретной продукции. А вот некоторые составы для парфюмерии и косметики …

– Что, и там нанотехнологии?

– Да еще с каким эффектом! Испытания показали огромные возможности создания новых косметических композиций. Вот тут, видимо, есть возможность для финансирования через новую структуру, и спонсоры найдутся. Мы даем основу, а уж они создают композиции. Я думаю, что со своими научными и промышленными проблемами мы справимся.

– Что же получается? Вы практически решили проблему поддержки сельского хозяйства и сохранения социальной направленности бюджета в государственной организации? Шведская модель?

– Нет, это совершенно иная модель. Ее можно классифицировать как диктаторскую, она может работать исключительно при полном единовластии …

ДИКТАТУРА

– Поддержка сельского хозяйства таким образом, как это сделали мы, возможна только напрямую – от крупного промышленного объекта к конкретному колхозу, да и то в условиях диктатуры в замкнутой организации. У эффективного производителя всегда будет желание пустить часть прибыли на собственные нужды, а мы их по существу отбираем. В массовом объеме даже пробовать не стоит – получится министерство сельского хозяйства с громкими обещаниями и нищенскими подачками …

– А социальная направленность … Кое что мы делали с самого начала. Затем удалось до предела смягчить все наши финансовые крушения, затем взяли под опеку пенсионеров, лесную школу, здравоохранение и образование … И пошло – поехало … На шведскую модель не похоже – нет возможности манипулировать с налогами … Но самое главное – все это не сможет продолжаться бесконечно, нужен не временный, а постоянный механизм.

– Есть идеи? Диктатура обязательна?

– То, что мы делаем, пока годится лишь для локального применения, а в большем масштабе – пока ничего не получается. И без диктатуры – тоже. Оперативно перенаправить финансовые потоки иным способом практически невозможно, а если впустить частный капитал – то вообще невозможно …

– Жаль … Значит – диктатура … Любопытно …

– У меня по другому не получается.

– Ваш сын не устает наблюдать за нами. Может быть, позвать его сюда? Мне интересно поговорить с ним.

– Гриша! Иди к нам!

– Здравствуйте, Владимир Владимирович.

– Здравствуйте, Гриша. Вы уже серьезный художник. Можно спросить вас – над чем вы сейчас работаете?

– Я работаю в студии Грекова – это военные художники. Мне поручили сделать серию портретов молодых героев сегодняшних военных действий.

– И как идет работа?

– Пока еще я сдал всего два портрета.

– Эти портреты были оценены достаточно высоко.

– Ну, папа … А еще у меня договора с австрийскими издательскими домами на рекламные рисунки. Они публикуют в журнале для женщин по два моих рисунка в месяц, а в другом журнале – еще другие рисунки. Еще иллюстрации к книгам …

– И еще у вас маленький ребенок. Когда же вы все успеваете?

– Не знаю … Жена жалуется, дочка скучает … Такая жизнь!

– А что вы нарисуете сегодня?

– Думаю, что получится целая серия о том, что вы сегодня увидели … Сейчас могу вам подарить два рисунка – президент смеется и президент слушает.

Смеялся президент очень сдержанно, но даже эта сдержанность была живой, непритворной. А слушал он очень внимательно, и смотрел на собеседника заинтересованно.

– Мне нравится. Спасибо, Гриша. Я могу взять эти рисунки?

– Конечно. Я постараюсь нарисовать что-либо еще и все вместе вам упакую …

В ТИРЕ

В тире все было готово к демонстрации возможностей «тяжелых» боеприпасов.

Сперва Свиридов рассказал об их устройстве и показал все это на плакатах.

Небольшая аудитория со столами, доской и плакатами очень понравилась президенту.

– Конечно, проблем было достаточно. Уменьшая тяжелую сердцевину пули можно было уложиться в старый, стандартный вес. Но тогда не было особого выигрыша в пробивной способности. Увеличивая размер вставки мы увеличивали пробивную силу, но для выброса более тяжелой пули требовалось более высокое давление пороховых газов – а это мог не выдержать ствол оружия. Но в конце концов мы пришли к оптимальному решению. Научились упрочнять материал ствола, хотя для оружия различных видов это упрочнение сказывается в весьма различной степени.

По своей привычке Свиридов прохаживался перед доской.

– Но и стандартное вооружение выдерживает стрельбу утяжеленными боеприпасами, правда сокращается срок службы ствола. Например, без упрочнения срок службы ствола пистолета Стечкина сокращается на 25 процентов, у Беретты – на 15 процентов, у АКМ – на 40 процентов.

– А у обычного Макарова?

– У Макарова срок службы ствола сокращается на 70 процентов, поэтому из этого пистолета стрелять утяжеленным боеприпасом нежелательно. Упрочнение материала ствола у Стечкина приводит к тому, что срок его службы сокращается всего на 5 процентов, у Беретты – на 4 процента, у АКМ разных заводов от 20 до 30 процентов. У пистолета Макарова нужно просто менять материал ствола.

– Для сравнения мы взяли классический пистолет Вальтер. У пистолетов с подвижной рамкой сокращение срока службы составило всего 10 процентов, а с упрочнением – 5 процентов. У офицерской модели Р38 сокращение срока службы выше – около 15 процентов, а с упрочнением – те же 5. Мы испытывали и другие марки пистолетов и револьверов калибра 9 миллиметров под патрон типа парабеллум …

– Но самое интересное нас ожидало в нашем старинном российском Нагане образца 1895 года тульского производства! Ствол этого револьвера спокойно выдерживает утяжеленный боеприпас без упрочнения материала!

– Высокий запас прочности?

– Не только. Еще и хороший материал. Поэтому сейчас я вам покажу возможности утяжеленного боеприпаса с этим старым револьвером, хотя калибр его тоже старый – 7,62 мм.

В помещение тира президента не пустили – так, на всякий случай, и он наблюдал за всем через смотровое окно.

Но патроны с тяжелыми пулями дали ему подержать и сравнить с обычными.

– Это так называемая морская модель револьвера – с удлиненным стволом. Мишень – лист броневой стали толщиной 30 миллиметров.

Свиридов по одному заложил в барабан патроны, вскинул револьвер и без перерыва выстрелил семь раз.

Затем двое солдат с трудом принесли кусок металла, который служил мишенью, и положили его на стол в аудитории.

В металле темнели семь круглых отверстия.

– Весьма наглядно! Вы демонстрировали это военным?

– Да. Есть акт этих испытаний. Я думал, что вам об этом доложат, тем более, что мы предлагаем сейчас такие боеприпасы для авиационных пулеметов и пушек калибра 23 миллиметра.

– А для большего калибра?

– Для изготовления сердечников для боеприпасов большего калибра наши установки непригодны, нужно создавать более мощные и специализированные. Но военные пока раздумывают.

– А на авиационных пушках вы не пробовали свои боеприпасы?

– Пробовали. Правда, тайком от начальства, то есть без официального разрешения. Стреляли по списанным танкам. Были поражены все мишени. Сокращение срока службы стволов – 50 процентов, но у скорострельных авиационных пушек и так смена стволов производится часто.

– Это что же получается – утяжеленные боеприпасы большего калибра просто не требуются?

– По крайней мере для штурмовой авиации можно ограничиться калибром 37 миллиметров – это будет уже с приличным запасом. Только придется все же заменить материал стволов. Но ведь то, что мы делаем, позволяет заменить сердечники из обедненного урана!

– Уран … То есть исключить возможность последующего облучения пострадавших?

– Совершенно верно.

– И что же военно-техническая комиссия?

– Думает. Давно – испытания пистолетных боеприпасов проводились полгода назад, авиационных – два месяца назад.

– Будьте готовы к докладу на Совете безопасности.

– Слушаюсь.

– И еще … Для меня лично подготовьте табличку – ваши темы, их обеспеченность финансами и ресурсами, их актуальность и практическое использование. Это можно?

– Это – сверхсекретный материал, Владимир Владимирович. Настолько секретный, что в полном объеме его нет ни у кого, даже у меня. Я привезу вам материалы лично.

– Спасибо. Я умею хранить секреты, – президент взглянул на часы. – Жаль, но мне пора вас покинуть.

– Надеюсь, вам было у нас интересно.

– Еще бы! Привет вашей супруге.

– Взаимно, Владимир Владимирович.

У трапа Гриша вручил президенту папку с рисунками.

– Вы сейчас не смотрите, пожалуйста! Посмотрите дома!

– До свидания!

В ГАЗЕТЕ

А на другой день местная газета вышла с большим подвалом, где довольно подробно было описано все, что происходило вчера.

Но ни слова «президент», ни имени, ни фамилии не было – лишь был Гришин рисунок.

За столом сидели маленькая девочка с ложкой в руке, что-то очень серьезно говорящая сидящему рядом мужчине, похожему на президента.

Мужчина с улыбкой слушал девочку, и было видно, что они хорошо понимают друг друга.

Газета разошлась за считанные минуты и редакции пришлось дважды допечатывать тираж.

Экземпляр газеты на стол Президенту попал утром вместе с самыми срочными бумагами.

А в городе наиболее «информированные» жители рассказывали, что сын Свиридова готовит выставку под названием «У нас в гостях».

Когда об этом спрашивали Гришу, то он отшучивался, отмахивался, но задумывался …

В редакцию местного видеоканала звонили – будет ли видеосюжет? Когда?

ТЯЖЕЛЫЕ БОЕПРИПАСЫ

СОВЕТ БЕЗОПАСНОСТИ

Специальное созванное заседание Совета безопасности с самого начала не предвещало ничего хорошего.

– Сегодня мы собрались на внеочередное заседание. Вопрос – тяжелые боеприпасы. Кто доложит?

Установилась напряженная тишина. Те, кому по должности было положено ответить, молчали. Наверное, потому, что докладывать было нечего.

– Странно. Никто доложить не может?

Свиридов приподнял руку.

– Прошу вас, товарищ Свиридов. Доложите, что известно вам.

– Первое задокументированное испытание тяжелых боеприпасов произошло год назад. Тогда были продемонстрированы свойства опытных образцов этих боеприпасов. В протоколе испытаний отмечено, что Управление вооружений Министерства обороны должно рассмотреть вопрос о применении данного типа боеприпасов и выдать ТЗ на опытную партию. Через полгода после первого испытания на полигоне Управления нами была произведена расширенная демонстрация нескольких видов стрелкового вооружения с тяжелыми боеприпасами. Если кратко – револьверная пуля калибра 7,62 мм пробивает броню толщиной 30 мм с расстояния 10 – 15 метров, а винтовочная пуля того же калибра пробивает такую броню на расстоянии до 100 метров. Это все запротоколировано, вот протоколы.

Свиридов передал Владимиру Владимировичу тоненькую черную папку.

– Недавно произведены испытания автоматической пушки калибра 23 мм с вертолета. Броня толщиной 100 мм легко пробивалась с расстояния автоматической наводки, то есть примерно с 2 километров. До настоящего времени никаких откликов от Министерства мы не получили.

– Военно-техническая комиссия – что вам известно по этому поводу? – листая документы в папке спросил Владимир Владимирович.

– Практически ничего … Даже этот термин – тяжелые боеприпасы …

– Тогда запишем решение сегодняшнего заседания. Первое – произвести служебное расследование по данному вопросу и в недельный срок доложить. Решение – по результатам расследования. Второе – срочно произвести всестороннее испытание различных видов стрелкового оружия с тяжелыми боеприпасами для заключения о целесообразности их производства и применения. Тем, кому надлежало сегодня докладывать, но они не владеют информацией – пока замечание. Все свободны. Генерал Свиридов, прошу остаться.

Когда все вышли Владимир Владимирович спросил Свиридова.

– Анатолий Иванович, все нормально? Как вы думаете, утечка будет?

– Обязательно. А к этой информационной утечке мы добавим утечку материальную – использованные мишени и пару патронов, давших осечку. И будем ждать гостей.

– И вызывайте своих специалистов … по ожидаемой агентуре.

– Есть вызывать.

МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ у ШАБАЛДИНА

Срочный отстрел боеприпасов производили на обычном армейском полигоне, изрешеченные мишени после исследования сдавали в металлолом, а на огневом рубеже кроме обычных стреляных гильз «совершенно случайно» оказались два патрона с пробитыми капсюлями.

Свиридов, посещавший стрельбы, удовлетворенно вздохнул, обнаружив утечку как нескольких мишеней, так и патронов. Убедившись, что утечка произошла в нужном направлении, он отправился в «Солнечный».

Шабалдин, задумчиво сидевший за столом в своем кабинете, вдруг чуть не подпрыгнул.

В его мозгу явственно прозвучал голос Свиридова «Завтра часов в восемь утра будь в своем кабинете. До встречи, тезка».

К восьми часам Шабалдин пришел в кабинет, хотя так рано вставать ему уже давно не приходилось. Усевшись в кресло он огляделся – обстановка кабинета ему давно была привычной, и несмотря на архаичность обстановки он менять ее не собирался.

И тут …

В середине кабинета, прямо перед его столом, вдруг появились Свиридов с женой.

Они были тепло одеты – привычно для Шабалдина, а в руках держали свои полушубки.

– Привет, тезка! Мы – живые, а не привидения. Давай, давай, соберись …

– П-привет… Но я же сегодня ни грамма … Откуда вы взялись? Тонечка, ты прекрасно выглядишь …

– Ну, раз ты стал выдавать Тоне комплименты – то все в порядке. Мы взялись из Москвы, и никто в этом сомневаться не должен. Понял?

– Но посты … Охрана …

– Это не твое дело. А теперь рассказывай, как тут дела. Как работает группа Иванищевой, что нового в отделе Скворцова, какие новости в городе с жильем … Ну, давай!

– Ты думаешь – привыкнуть к твоим штучкам просто? Сам бы попробовал …

– А ты рюмочку прими – и все пойдет путем…

Когда примерно через полчаса в кабинет с бумагами вошла Маргарита Эдуардовна, то она радостно поздоровалась со Свиридовыми.

– С приездом, Анатолий Иванович и Антонина Ивановна! Вы так рано, раньше меня!

Свиридов приложил усилие и Маргарита Эдуардовна не испытала шока от внезапного появления в кабинете людей, точно находящихся в Москве …

И когда Свиридовы прошли в его кабинет, то Галя Суковицина тоже восприняла это спокойно.

Тоня ушла в комнату отдыха и прилегла поспать – по московскому времени они сегодня встали очень рано, а Свиридов вызвал к себе Худобина и Утечкину.

УТЕЧКИНА и ХУДОБИН

Первой примчалась Дина и радостно приветствовала Свиридова.

– Здравствуйте, господин генерал, сэр! Рада видеть вас!

– Привет, Дайяна! Садись поближе. Как вы с Лео поживаете?

Суковицина вышла, повинуясь неприметному знаку Свиридова.

– У нас все хорошо, сэр! Лео зарылся в архивах, я занимаюсь со своими пациентами, иногда ругаюсь с главным врачом больницы. Все путем, кажется именно так это называется?

Лев Вонифатьевич был несколько сдержаннее, но тоже явно обрадовался.

– Я рад видеть вас в полном здравии, друзья. Для вас есть работа. По нашим соображениям скоро в Москве появятся агенты из той группы, что в свое время была создана для поиска нашей фирмы. А этих агентов вы частично знаете в лицо – одних знает Лев Вонифатьевич, а других – ты, Дайяна.

– Могут быть и такие, которых мы не знаем, сэр …

– Могут, хотя это и маловероятно – группа была большая, верно?

– Если сложить вместе тех, кого мы знаем – то очень большая. Все были на особом счету и вряд ли их переориентировали …

– Мы тоже так думаем. Операцией по поимке этих агентов поручено руководить мне. А я привлекаю к этой операции вас. Вы не возражаете?

– Какие могут быть возражения, сэр?

– Анатолий Иванович, мы с Дианой в полном вашем распоряжении. Ставьте задачу.

– Задачу я вам поставляю в Москве. Собирайтесь. Только самое необходимое – все остальное в Москве. Я зайду к вам через полчаса.

ОТКОМАНДИРОВАТЬ

Когда Худобин и Утечкина ушли Свиридов продиктовал Галине.

«Откомандировать Худобина Л.В. и Утечкину Д.Е. в распоряжение генерала-майора Свиридова для выполнения особого задания».

– Положите в архив приказов. Счастливо, Галя. До встречи.

Свиридов удалился в свою бытовую комнату, а затем Свиридов и Тоня вдруг возникли прямо перед Худобиным и Утечкиной в их гостиной.

– Не волнуйтесь, друзья. Берите свои сумочки и закрывайте глаза.

Перемещение в темноте – темноте для Тони, Льва Вонифатьевича и Дианы Егоровны – заняло секунду, и они очутились перед подъездом какого-то здания около черной автомашины…

УСТРАИВАЙТЕСЬ – вы в МОСКВЕ

– Тонечка, ты подожди меня в машине, а я устрою наших гостей.

Небольшой холл со стойкой дежурной выдавал гостиницу, и Худобину с Утечкиной выдали ключи от номера.

– Устраивайтесь. Вы в Москве. В том крыле есть ресторан, можно поесть. Утром к вам придет майор Воложанин, с ним вы обсудите все текущие вопросы. Спокойной ночи.

Свиридов ушел.

– Что, Лео?

– Не ожидал возвратиться в Москву …

– Командир с нами – значит, волноваться не надо. Правда, милый?

– Не хочешь перекусить?

– А деньги?

– Смотри, командир оставил. И еще тут номер телефона…

БОГАТЫЕ ЭКСКУРСАНТЫ

Через несколько дней на улицах Москвы появилась приметная пара – худощавый мужчина и эффектная женщина. Они явно знакомились с московскими достопримечательностями, хотя ориентировались достаточно легко и привычно – видимо в Москве они бывали. Но их маршруты даже самому внимательному наблюдателю не могли показаться распланированными.

А иногда они вызывали такси, и уезжали на целый день.

Такси, которое отследить было практически невозможно, нередко привозило Дину и Левушку в московскую штаб-квартиру фирмы Свиридова. Оказалось, это было совсем недалеко от их гостиницы. Тут они просматривали фото– и видеоматериалы групп наружного наблюдения.

Надо сказать, что выполняя свою работу, Худобин и Утечкина активно приобщались к культуре – бывали в кино, посещали театры, музеи и выставки, а также модные магазины.

С разрешения Свиридова свои расходы они не ограничивали, что тоже входило в их легенду.

А легенда была такая – приехали они в Москву после многолетней работы в Сибири на закрытом предприятии, денег привезли много, соскучились по большому городу с его соблазнами.

О том, что приехала пара отпускников, сорящих деньгами, попало даже в сводки криминальной милиции, о чем сразу стало известно Свиридову.

Он посмеялся, и одобрил поведение экскурсантов …

ОБНАРУЖИЛИ и ИСЧЕЗЛИ

Только через месяц в отснятых материалах Дина и Левушка обнаружили «знакомых» – все-таки прислали старых агентов, которых готовили давно …

Еще неделя ушла на то, чтобы проследить за этими агентами и подставить им подготовленных контрразведчиков.

После этого агенты отрапортовали о удачном начале операции и убыли из Москвы, а Худобин и Утечкина поехали на автобусную экскурсию по Золотому кольцу … и очутились в городе, где было столько знакомых.

Их обустройством в небольшой трехкомнатной квартире занимались Тоня Свиридова и хорошо знакомые жены офицеров, к ним прибегали подросшие мальчики, и Гриша забегал и рисовал похорошевшую Дину и Левушку с его неизменной трубкой.