Концерт Патриции Каас. 10. И завтра будет день

Заодно на стенде проверяли работу новой модели тормозной системы разработки Арсения Волкодава …

Руководство НИПЦ получало все больше материалов по испытаниям аккумуляторов типа «ЛЕКСАР» в самых разнообразных системах – на судах ВМФ, в подплаве, в авиации, в радиоэлектронике в том числе в роботах, на транспорте, в медицине и так далее.

Главному инженеру НИПЦ Елене Долгополовой даже пришлось выделить молодую девочку для аккумулирования всех материалов и их анализа …

Текущие дела

Каждый день Свиридова был расписан на недели вперед, и это расписание было у его секретарей – у Мари и у Галины.

Когда Галина ушла в декретный отпуск Свиридову пришлось пользоваться услугами только Мари, но никаких сложностей он при этом не испытывал.

Если у его секретарей расписание дел Свиридова было написано на бумаге, то у него самого все было в голове. Просто в его кабинете на точке недалеко от Курского вокзала не стало коренастой серьезной девушки Галины, и всем там стал заправлять занятный старикан Алексей Анисимович с петербургско-ланинградской фамилией Вартворт.

Официально Алексей Анисимович занимал в группе следователя по важнейшим делам Свиридова должность архивариуса, хранителя всей документации, и у него была своя вотчина – подземное хранилище.

Но обычно Алексей Анисимович сидел в крохотной комнатушке над лифтовой шахтой и читал очередной французский детектив, откуда при вызове он мгновенно оказывался у себя в хранилище.

А теперь он оставался единоличным хозяином всех помещений, убирался там, протирал полы и вытирал пыль.

И ежедневно докладывал Свиридову о полученных сообщениях и принимал распоряжения. Настоящая фамилия у Алексея Анисимовича была другая, не менее говорящая, и ему Свиридов доверял полностью – таких было немного! – и спокойно оставлял старика «на хозяйстве», а петербуржец был обязан Свиридову жизнью – он мог окончить свои годы в тюремной камере на далеком континенте …

Владимир Владимирович

Свиридов, неоднократно выполнявший поручения Владимира Владимировича, с недавних пор начал ощущать, что сейчас прозвучит телефонный вызов и неспешный голос поздоровается с ним и в нескольких словах, четко и содержательно выскажет свою просьбу.

Нередко суть высказанной просьбы – или поручения – были таковы, что для выполнения требовали не только использования особых способностей, которыми обладал 0Свиридов, но и его нестандартного мышления и фантазии.

Только способность нестандартно мыслить и фантазировать спасали Свиридова – нередко просьбы Владимира Владимировича на первый взгляд казались просто невыполнимыми.

Вот и теперь Владимир Владимирович озадачил Свиридова.

– Анатолий Иванович, а что вы можете сказать по поводу последнего выступления Барака Обамы в Пентагоне?

– Прошу прощения, Владимир Владимирович, но я там не присутствовал.

– Искренне жаль. Кажется, это было секретной заседание начальников штабов …

– Я могу полюбопытствовать. Это срочно?

– Терпит пару дней.

И через пару дней с неизменным посыльным Владимир Владимирович получил диск с видеозаписью интересующего его заседания, а так же еще были нескольких бесед на частные вопросы, затронутые на заседании …

На очередной пресс-конференции Президента Свиридов устроился в первом ряду на самом дальнем фланге.

– Я благодарю всех собравшихся. Мы с вами завершили работу, но мне хочется обратить внимание на левый фланг. Там сидит хорошо знакомый мне человек, молчание которого … Его молчание вызывает у меня двоякую реакцию: хорошо, что он ничего не спрашивает, но это молчание и настораживает. Анатолий Иванович, неужели у вас нет вопроса?

– Есть, Владимир Владимирович. У меня вопрос личного свойства – когда же вы выполните свое обещание и заедете к нам в гости?

Видеозапись и трансляция пресс-конференцции были выключены, но зал этого не знал и заинтересованно затих.

– Анатолий Иванович я собираюсь выполнить свое обещание, и даже в ближайшее время …

Корыстные цели

Внеочередное заседание состоялось в малом зале заседаний, что между кабинетами Свиридова и Антиповой.

– Наше сегодняшнее заседание – особенное. – начал Свиридов.

– Во-первых сегодня тут, в нашей самой закрытой комнате, присутствуют мои дети – Гриша и Ульяна. Вы все их знаете. Я разрешил им присутствовать на нашем заседании корыстной целью … даже с двумя. Первая – художнику Григорию Свиридову жизненно необходимо видеть своих … своих героев в самой реальной обстановке. Вторая цель менее понятна всем вам – Ульяна, жена Гриши, присутствует здесь как начинающий журналист.

Всеобщий «ах» – далеко не все знали, что тексты ко многим книгам, что выходили в Вене в серии «Уголки планеты» с иллюстрациями Гриши, писала Ульяна.

– А главной темой нашего заседания в несколько необычном составе является проблема – что же нам делать с нашей местной хулиганкой и ее антинаучными бреднями. Кстати, а где Мальчик?

– Мальчик здесь! – и Олег Ерлыкин появился из-за оконной портьеры.

Из привычного всем полноватого подростка он превратился в крепкого юношу, но было непривычно – он был без своей неизменной спутницы, Кати Бганцевой.

А Катя маялась дома в компании Семена Гавриловича, который тоже скучал без Полины – как-никак выходной.

– Начнем работу! – Свиридов проверил отсутствие диктофона у Ули: перед ней лежал открытый блокнот и автоматический карандаш с выдвижным графитовым стержнем.

– Пожалуй начать стоит самому заинтересованному в данной проблеме человеку – мужу Виолетты Вадимовны …

– Я категорически возражаю по поводу характеристики, которую огласил наш Почетный! Виолетта совсем не хулиганка, а вполне пристойная и талантливая молодая женщина, совершившая на сегодняшний день много полезного для фирмы. – это вмешалась Елена Геннадиевна Долгополова.

– Если заняться терминологией, то я бы тоже возразил бы. – вмешался Потап Потапович. – Думаю, более уместным было бы определение «местная сумасшедшая».

Сидящая рядом с ним Виолетта благодарно пожала руку Потапу.

– Должен заметить, – медленно, обдумывая слова начал Александр Гаврилович Баранов, – Каждый уважающий себя …уважающий себя населенный пункт был просто обязан обзавестись особой достопримечательностью … Например, святым или сумасшедшим … До недавнего времени у нас таким уникумом считался Анатолий Свиридов …

Смех всех в комнате.

– А теперь пришло время молодых … Виолетта Вадимовна, я приветствую вас и поздравляю – вы наша местная ведьма и местная сумасшедшая! Это почетное звание – вы наша местная сумасшедшая!

– Витя, ты не хочешь ответить?

– Видишь ли Толя … Я уже начал замечать, что у моей любимой женщины намечаются признаки ведьмы … Прекрасной такой ведьмочки!

– Слушайте, товарищи сильно наученные! А мы делом заниматься сегодня будем или нет? – укоризненно сказала Полина Ерлыкина. – Или мне в протокол записать всю вашу ахинею?

– Прошу прощения! – солидно вступил профессор Лопаткин. – У нас должность красивой молодой ведьмочки по моему мнению уже занята. Она имеет железную хватку и не менее несгибаемый характер, и я ее побаиваюсь. При необходимости я посылаю к ней моего заместителя …

– Кто же это? Дмитрий Германович, не темните! Кто у нас ведьма? – нетерпеливо воскликнул Потапович.

– Мне очень неловко, Потап Потапович, но это ваша жена …

– Леночка! Какая прелесть! – Лена Карцева была искренне рада, – Леночка, мое почтение тебе как местной ведьмочке!

– Кочумай! – Олег Ерлыкин произнес это не особенно громко, но все смолкли. – У нас есть Великий Инквизитор, Почетный Святой и Великий Ученый – дядя Толя. И сколько бы вы ему в свиту не набирали – его затмить не удастся. Ты только попробуй обвинить меня в лести или подхалимаже – я тебе еще и не такое устрою …

– Знаю и верю, Олежка. Но к делу все-таки переходить надо. Вспомним. Сперва Виолетта Вадимовна переделала пульт управления …

– Но я же не одна!

– Потом она создала систему обозначений наших продуктов – реально полученных и перспективных и не полученных до сих пор …

– Я что ли одна это создавала!

– Потом после некоторых мелких хулиганских наскоков Виолетта Вадимовна придумала новую конфигурацию излучателя …

– Это нечестно! Не я же одна это …

– Тота, ты лучше помолчи, а то даже звание местной сумасшедшей тебе не поможет!

Под общий смех Свиридов продолжил.

– Затем Виолетта Вадимовна замахнулась на химические соединения, чего в нашей практике до этого не было – не лазили мы туда. Дмитрий Германович признает, что Виолетта Вадимовна абсолютно ничего не понимает в химии, что не мешает ей творить …

– Творить настоящие чудеса! – опять вмешался профессор Лопаткин.

После этого ни Гриша, ни Уля уже ничего не понимали из развернувшегося разговора, что ничуть не мешало Грише и Уле наблюдать и запоминать.

Вечером Гриша нарисовал немало новых портретов известных ему людей, уже запечатленных в рисунках, а Уля села за заметку о заседании ученых.

Заметка появилась в очередном номере местной газеты и была полна мягкого юмора и уважения к ученым.

А в галерее портретов в закрытом коридоре рядом с залом заседаний в здании внутри каре главного корпуса появились несколько новых портретов.

Шойгу

С Сергеем Кужугетовичем у Свиридовых установились прекрасные дружеские отношения, и не только у Анатолия Ивановича и Антонины Ивановны, но даже у Гриши и Ули.

И вечером – точнее поздно ночью – устроившись на плече у Толи и обнимая его Тоня слушала рассказ мужа о последних событиях. Нет, далеко не обо всех, и Тоня прекрасно знала, что Толя делится только тем, что для него важно и что он считает нужным рассказать ей – и она прекрасно сознавала, что это лишь малая часть всей информации, содержащейся в его мозгу – и это придавало особую ценность его рассказам.

– Мне позвонил Сережа …

– Шойгу? – уточнила Тоня.

– Да. И попросил выделить ему время для встречи …

– Припекло?

– Припекло. Я сказал ему, что готов в любое удобное ему время – он же на таком уровне.

– Не помню у тебя такого чинопочитания …

– Ну, ты даешь! Какое чинопочитание – у него теперь столько забот, что впору повеситься, что же мне ему назначать время встречи!

– Извини! Ну, и?

– Короче, утащил я его в лес, и мы там хорошо поговорили … Сережа пожаловался на необъятный объем работы и попросил советов по некоторым … В общем мы обсуждали проблемы, и обсуждали на равных … Помогло мне только то, что я был в курсе многих этих проблем из бесед с Владимиром Владимировичем … и материалов моей группы в усадьбе …

– Это же высшая степень секретности …

– Мы с Сережей неоднократно встречались у Владимира Владимировича, и там Президент сказал, что степень секретности для меня еще не придумали … Обсуждали многие проблемы, которые теперь приходится решать Сереже, и те решения, которые ему теперь приходится воплощать в жизнь. И даже по Чукотке и вообще по отдаленным территориям …

– Было интересно?

– Мы даже слетали кое-куда … Посмотрели на реальность … Столько заброшенного …

– Наследие специалиста по мебели и богатых дам?

– Не только, но и его, и их – тоже. Исправлять столько … можно только посочувствовать Сергею, дел там невпроворот …

– А денег … Это же гигантские деньги!

– С этим все решается … Но нужны люди, и люди талантливые и деловые …

Случай на концерте

Этот случай настолько потряс слушателей, что о нем говорили очень долго.

Но с другой стороны мало кто не мог поверить в случившееся – Свиридова если не знали досконально, то могли ожидать и не такого …

В концерте выступала Геля Кочура.

Как всегда пела она хорошо, слушали ее внимательно и аплодировали.

И вот она запела:

© ©

Девушка пела в церковном хоре

О всех забытых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою.

И вдруг из ложи, где размещались Свиридовы (или их близкие друзья и их гости), и где сам Свиридов бывал не столь часто, раздалось:

– Стоп, Геля, стоп!

И Свиридов почти мгновенно оказался рядом с растерянной и замолкшей певицей, а зал замер. Смолкли музыканты.

– Ты поешь неправильно! Нет в твоем исполнении того, что Блок заложил в эти слова. Нету! Закрой глаза!

Свиридов зашел сзади и охватил голову Гели руками, и что-то тихо стал шептать ей на ухо.

А потом он убрал руки, Геля открыла глаза и не дожидаясь музыки продолжила:

© ©

И пел ее голос,

звенящий,

в купол,

И луч сиял

на белом плече,

И каждый

из мрака

смотрел

и слушал,

Как белое платье

пело

в луче.

Настолько разительной была перемена в исполнении, что зрители выдохнули и замерли.

© ©

И голос был

сладок,

и луч был

тонок,

И только где-то

у царских врат,

Причастных

к тайнам,

Плакал ребенок

О том,

что никто

не вернется

назад.

Зал молчал, молчали музыканты, молча стояла Геля.

В руках Ани Кутенковой не дрогнула видеокамера, хотя она видела на крупном плане, как скользнула слезинка из глаза певицы.

В зале сморкались, вытирали глаза, и только по прошествии нескольких минут раздались первые хлопки, обрушившиеся аплодисментами.

Геля поклонилась, обернулась – Свиридова сзади не было.

Но она догнала его в кулисе, вытащила за руку на сцену.

– Это он, это не я! Это Анатолий Иванович!

А потом в гримуборной Свиридов беседовал с Гелей, а рядом молча сидели Олег Ерлыкин и его Катя, и очень внимательно слушали.

А публика долго еще не могла прийти в себя, переживая случившееся – да нет, не внезапное вмешательство Свиридова, а исполнение Гели Кочуры!

Катя Бганцева

Многие считали, что Катя Бганцева давно уже живет тут, в городе при фирме с модным названием «НИПЦ», хотя на самом деле это было не так.

Катя уже несколько раз выступила в Доме культуры, но ее занятия в консерватории и где-либо еще оставались неопределенными.

Поэтому и состоялся это разговор, причем основным инициатором стала сама Катя.

Конечно, она посоветовалась с Олегом – как она могла предпринять такое без его ведома? Она даже подумать об этом не могла!

Свиридова об этом предупредил Олег.

Конечно, Свиридов был в курсе всех событий, происходящих с Катей, они виделись часто – если Свиридов не был в отъезде, но необходимость основательного разговора назревала, назревала и наконец созрела.

Этот разговор состоялся в беседке на садовом участке Свиридовых.

Эта беседка расположилась в самом дальнем конце участка.

Открытая, восьмигранной формы, с таким же небольшим восьмигранным столом внутри и лавками вокруг беседка исходно было предназначена для интимных приватных разговоров. Беседка быстро обзавелась зеленым шатром из всяческих вьющихся растений, загораживающих от нескромных взглядов сидящих внутри и зарывающих от них окружающее пространство настолько, что внутри можно было чувствовать себя вполне изолированными от мира.

Только для Свиридова не было секретом с самого начала, что основным посетителем этой беседки будет … будет Тоня!

И действительно, чаще всего там уединялась Тоня с кем-нибудь из своих близких подруг. Вне конкуренции, естественно, была Марго – Маргарита Семеновна Антипова, и особенно после усыновления мальчика из лесной школы.

Затем в беседке часто бывали Лена Долгополова, Люба Докукина, Даша Воложанина, Вероника Грачева-Медякова и даже Ангелина Митрофановна Иванищева.

Появлению Ангелины Митрофановны удивился даже Свиридов, но в беседке появлялись многие «заказчицы» Тони – правда, только самые близкие.

А вот появлению в беседке Виктора Скворцова никто не удивился.

Но мужчины с Тоней в беседке появлялись очень редко, пожалуй за исключением Кости Докукина и Юры Воложанина. Это для них – для Свиридова и Тони – Константин Петрович Докукин и Юрий Николаевич Воложанин оставались Костей и Юрой.

Костя оставался разбитным и даже несколько хулиганистым парнем несмотря на обретенную солидность, а Юра – молодым, сдержанным и добродушным капитаном, ставшим солидным женатым полковником, но оставшимся таким же веселым и добродушным несмотря на заботы …

И вот теперь в беседке устроились Катя Бганцева и Свиридов.

Они сели напротив друг друга – беседка была невелика, и, положив руки на стол, можно было коснуться руки сидящего напротив.

– Поговорим, папуасик?

– Поговорим, дядя Толя! – засмеялась Катя.

– Как жить собираешься, папуасик?

Свиридов остановил готовую ответить девушку.

– Не спеши. Мне очень интересно узнать, как ты думаешь жить дальше? Кем ты хочешь стать? Стать певицей? Или по другому?

– Я хочу быть женою Олега и матерью наших детей. По-моему это главное.

– Но специальность? Певица?

– Я не хочу быть профессиональной певицей … Я не могу сформулировать – почему, но не хочу. Я хочу знать и понимать языки так, как ты … Чтобы чувствовать песни так, как ты … Но главное я хочу быть рядом с Олегом, быть его женой … и его любовницей!

Катя смутилась совсем чуть-чуть, но смотрела не отводя взгляда.

– Тебя что-то смущает, Толя? Ничего, что я так тебя называю?

– Глупая, а как по другому, мой папуасик? И какие языки ты хочешь понимать?

– Итальянский, французский, английский … Может быть испанский и немецкий …

– Не много ли сразу?

– Много. Но когда ты поешь – я слышу твою душу даже не понимая языка. А другие поют на иностранном языке, и я их понимаю, но не чувствую … Я учила английский в школе, могу говорить на бытовом уровне, но языка … языка не чувствую. Понимаешь?

– Я тебя понимаю. Но куда же тебя пристроить для такого изучения языков? Пожалуй, я знаю всего одно такое место – это Военно-дипломатическая академия Главного разведуправления, где есть очень серьезны факультет иностранных языков. В Академии ФСБ тоже есть такие отделения, но там готовят … там другие специальности. А в Военно-дипломатической академии готовят дипломатов, просто культурных людей.

– Культурных? Это подойдет. Но как туда попасть? Разве они берут из школы?

– Нет, конечно. Но на их кафедре «Иностранных языков и изучения стран» у меня имеются хорошие знакомства – я там неоднократно стажировался, осваивая новые неизвестные языки …

– Ты там учился?

– Можно сказать и так, хотя на учебу это было мало похоже. Но попробовать пристроить тебя туда можно. Только там учиться придется, гулять не дадут!

– А ты еще что-то говорил насчет Института военных переводчиков?

– Там дисциплина, пожалуй, будет пожестче, чем в Академиях ФСБ и ГРУ! А у тебя еще консерватория! Как там у тебя дела?

– Знаешь, с трудом. Никто ведь не понимает – как и чему меня учить. Занимаюсь техникой дыхания, артикуляцией …

– А что думает Олег по этому поводу?

– По поводу пения? Он тоже занимается со мной. Но больше конкретными произведениями. Ну, ты же сам слышишь, когда я пою.

– А по поводу языков?

– Тут он поддерживает мои желания, но ничего конкретного не предлагает.

– А по поводу детей?

– А по поводу детей …

Тут Катя потупилась, смутилась, но быстро подняла глаза.

– По поводу детей я могу сказать тебе … Разве мама … мама Поля тебе не сказала?

Полина Ерлыкина сообщила Свиридову об этом сразу, как только узнала; сразу Свиридову об этом сообщил Олег и затем на другой день в столовой радостно сказал Черномырдин.

Катя была у врача и узнала, что она беременна, Олег радостно зацеловал ее и так же обрадовано обняла Полина. А Семен Гаврилович скупо и очень ласково обнял.

– Я беременна, Толя! Я беременна!

– Я поздравляю тебя, милый папуасик! Теперь ты уже не папуасик, а мама Катенька! Олег обрадовался?

– Еще как! И мама тоже! М дядя Семен!

– Ты никак не можешь назвать его папой?

– Пока не получается. Но со временем … Теперь у меня будет много времени – целых девять месяцев …

– Неправда! Значительно больше! Дай я тебя просканирую!

Катя послушно встала и Свиридов провел руками вдоль ее тела со спины и спереди.

– Он развивается нормально!

– Он? Будет мальчик?

– Пока еще рано – там только зародыш, но развивается он нормально. Ты рада?

– Толя, не то слово! Это же наш с Олежкой ребенок! Я … я … я счастлива!

– Я желаю тебе! И вам – тоже!

Вечером Свиридов обрадовал своих домашних вестью о том, что Катя Бганцева – беременна. У них с Олегом не было нормальной свадьбы, не было свадебных колец и кучи подарков. Но уже была новая семья – семья Олега Ерлыкина и Екатерины Бганцевой.

А Катя пела на сцене Дома культуры – видимо в последний раз перед тем, как стать матерью.

© ©

Ночь светла,

Над рекой

тихо

светит

луна,

И блестит

серебром

голубая

волна.

И текст старика Языкова звучал совершенно современным.

© ©

Темный лес

там,

в тиши

Изумрудных ветвей.

Звонких

песен

своих

Не поет

соловей …

Глубокий всепроникающий голос Кати растекался по залу и доходил до сердца каждого, и все любовались фигурой молодой женщины и аккомпаниатором за белым роялем – ее супругом.

© ©

К тебе

в грезах

лечу,

Твое имя

шепчу,

В эту ночь

при луне

О тебе

я

грущу.

В эту ночь

при луне,

На чужой

стороне,

Милый друг,

нежный друг

Вспоминай обо мне.

Тут для последнего куплета Катя использовала всю силу своего голоса и он переполнил зал, и вырвался в фойе и вестибюль – голосу было тесно в громадном зале.

Заполнившие зал слушатели долго не отпускали Катю со сцены – они аплодировали, и хотя Катя не пела на бис, слушатели продолжали аплодировать …

Родители Кати

Бганцевы, а если точнее, то мать Кати, Вера Николаевна Шигарева, и Катин отец, Николай Владимирович Бганцев, наведывались к Ерлыкиным не часто и относились к ее близости к Олегу по разному.

Вера Николаевна, женщина сильная и руководившая мужем, исходно была против брака дочери с Олегом, но вынуждено смирилась.

А Николай Владимирович был более терпим к капризам дочери, и дочь отвечала ему большей откровенностью.

Поэтому Николай Владимирович знал об отношениях между дочерью и Олегом намного больше супруги, по его настоянию Олег иногда ночевал в Москве в его кабинете.

С родителями Олега Полиной Олеговной Ерлыкиной и Семеном Гавриловичем Черномырдиным у родителей Кати установились терпимые отношения.

Вера Николаевна пыталась отнестись к Полине свысока, но у нее это не получилось, а Семен Гаврилович быстро нашел общий язык и с Верой Николаевной, и с Николаем Владимировичем. Основой были общие интересы одних и глубокие знания другого – от банковского бизнеса родители Кати отошли не совсем, и консультации Семена Гавриловича им были интересны. Хотя Николай Владимирович последнее время все больше уходил от интересов банка и пытался заняться своим делом, и в этом ему помогал Свиридов.

Когда за обедом Катя и Олег сообщили ее родителям о том, что они поженились, наступило неловкое молчание.

Полина и Семен спокойно ожидали реакции ее родителей. Николай Владимирович протянул руку к фужеру с вином, Вера Николаевна замерла и никак не могла опомниться – хотя особой неожиданности в этом событии не было.

– Как же так? А свадьба? – наконец в растерянности произнесла она.

– Знаете, Вера Николаевна, мы решили обойтись без особого празднества … А поздравить нас с Катенькой вы можете и сейчас!

– Вы что же, уже расписались?!

– Конечно, мама. Не волнуйся, все официально.

– Подарки за нами! – наконец вклинился в разговор Николай Владимирович. – А мы с Верой можем отдать вам свою спальню. Ведь вы, надеюсь, будете жить в Москве?!

– А зачем детям переезжать к вам? У нас намного лучше, чем в большом городе!

Это очень веско сказал Семен Гаврилович, и добавил.

– У молодых своя просторная комната, а когда появится маленький, то со временем будет и детская. Сейчас у нас четыре комнаты – вполне хватает. Будет необходимость – будет квартира и побольше …

Только сейчас родители Кати поняли, что они находятся совсем в другой квартире – просто они давно не были в гостях у Олега и его родителей.

– Но как же … Так далеко от Москвы … Мы сюда ехали три часа …

– Мама, не волнуйся! Мы до Москвы добираемся за двадцать минут, а потом семь минут пешком до метро!

– Но мы ехали …

– Вы ехали на автомобиле, и главное – это пробки. А мы обходимся без пробок …

– Как это, Олег? Вы, что, летите по воздуху?