Моя золотая клетка

– Я много раз танцевал на балах, – сказал он, прижимая меня к себе еще сильнее, – много лет назад я танцевал под эту музыку с моей невестой.

– У тебя есть невеста? – удивилась я, перестав его отталкивать.

– Была, очень давно. Но мы так и не стали мужем и женой. Видишь ли, тогда произошло кое-что, после чего… женитьба отошла для меня на второй план. И ее выдали замуж за другого.

– О.. сочувствую, – смущенно сказала я, понятия не имея, что на это можно ответить.

– Не стоит, – глаза Эмметта холодно сверкнули, – она была красива и молода, но я не любил ее. Это должен был быть обычный брак по расчету.

– Она была богата? – спросила я, пытаясь поддержать беседу. Его внезапная откровенность смущала меня не меньше, чем его странный флирт.

– Да, мы оба были богаты, – Эмметт усмехнулся.

– И что с ней сейчас? Она… э.. счастлива?

Голубые глаза внимательно пробежали по моему лицу. Я покраснела еще сильнее, чувствуя, что спросила полнейшую глупость.

– Она давно мертва, – ответил он, наконец. Его голос прозвучал буднично и безразлично, словно он озвучил очевидную вещь. Видя мое замешательство, он добавил скучающим тоном, – это было много лет назад.

По моей спине пробежал холодок. Я снова вспомнила фотографию на столике.

– И как давно это было? – нервно спросила я.

– Ты что, ревнуешь? – Эмметт игриво улыбнулся, – не волнуйся, Алекса, это было достаточно давно, чтобы я забыл даже ее лицо.

Я напряженно замерла, всматриваясь в его глаза. Он издевается надо мной? Или он действительно сумасшедший? Как много лет, по его мнению, прошло? Сто? Сто пятьдесят?

В любом случае, происходящее нравилось мне все меньше. Немного помолчав, я решила углубиться в другую тему:

– Кому принадлежала комната, в которой я живу?

– Ты сегодня задаешь слишком много вопросов, – Эмметт криво усмехнулся, – И почему тебя вдруг это начало интересовать?

– Ты сказал, этот человек давно мертв, – продолжила я, пропустив мимо ушей его слова.

– Алекса, в разговорах, как и в танцах, я предпочитаю вести, – он сделал шаг назад, отчего я споткнулась и упала на его грудь, – Поэтому, позволь мне сменить тему.

– Но, я ведь…

– Знаешь, твое любопытство меня забавляет. Кажется, оно заводит тебя все дальше. Ты подставила бедную горничную, пусть и не нарочно, пробралась на чердак… да, я знаю, что ты там была, – добавил он, увидев мой испуганный взгляд, – Теперь ты подслушивала мой разговор с Маром. Алекса, как низко ты пала.

– Я не подслушивала, – быстро выпалила я, чувствуя, как колотится сердце.

– Не переживай, все равно ты не услышала ничего важного. Что ты пытаешься выяснить? Кто мы такие? Чем мы занимаемся? На эти вопросы нет ответа. Даже если я расскажу тебе, ты все равно мне не поверишь.

– Я хочу домой, – сказала я. Мой голос прозвучал еле слышно, заглушаемый мелодией, льющейся из граммофона. Эмметт наклонился ко мне. Медленно заправил прядку волос мне за ухо.

– Твой дом теперь здесь, – прошептал он.

Я не успела ответить, как внезапно поняла, что что-то не так. Мое тело начало болеть и ныть с такой силой, что я едва не вскрикнула. Сломанные пальцы загудели, дышать стало в несколько раз тяжелее. Я нервно выдохнула, пытаясь понять, что происходит.

«Кажется, действие обезболивающего закончилось» – подумала я, стиснув зубы от боли. На глаза навернулись слезы.

– Мм, тебе так хорошо со мной, что ты даже расплакалась? – Эмметт смотрел мне в глаза с насмешкой.

– Н-нет, – с трудом выдавила я, – мне… мне нужен Марцелл.

– Алекса, я начинаю ревновать, – обиженно протянул средний брат, выпуская меня из объятий.

– Мне не до шуток, – я закрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением, – Мне нужно, чтобы он снова дал мне обезболивающее.

– Вот как? Выходит, теперь не только матушка сидит на его лекарствах. Сочувствую.

Мне было так плохо, что я пропустила его слова мимо ушей. Единственным моим желанием было избавиться от невыносимых страданий. Я закусила губу, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок. Нежная мелодия из граммофона казалась мне теперь невероятно громкой и ужасной.

– В твоей беспомощности есть что-то чарующее, ты это знаешь? – услышала я голос Эмметта сквозь пелену. Он мягко обнимал меня, пока я кусала от боли губы и пыталась кое-как удержаться на ногах. Я открыла глаза, с трудом сфокусировав взгляд на его лице.

– Эмметт..,– с усилием выговорила я, – помоги мне.

– Ты очаровательна, – его глаза с жадностью скользнули по моему искаженному болью лицу. Он склонился к моим искусанным губам, слизывая с них кровь.

«Ему наплевать на мои мучения… Он будет издеваться, пока я не потеряю сознание»

Слезы катились по моим щекам, а тело и разум сходили с ума от боли. Руки Эмметта крепко держали меня, не давая упасть. Я почти не понимала, что происходит, я перестала слышать все вокруг себя. Музыка из граммофона и голос среднего брата слились для меня в один непонятный назойливый звук.

– Кажется, тебе совсем плохо, – с трудом разобрала я голос Эмметта. Мои губы горели и были влажными от его поцелуев, что только добавляло неприятных ощущений. Он выпустил меня из объятий, и я тут же повалилась на пол. Корсет туго давил мою изрезанную грудную клетку, и я принялась расстегивать платье, в попытках избавиться от него. Мне было совершенно все равно, что подумает Эмметт.

В этот момент, я почувствовала, как он подхватывает меня под руки и с силой тащит куда-то. Я не сопротивлялась, едва передвигая ноги от боли и слабости. Мы прошли через дверь и спустились на первый этаж. Я плохо понимала, что происходит, в голове гудело так, что я не слышала ничего вокруг.

– Зачем ты привел ее сюда? – как из тумана донесся до меня голос Марцелла.

«Я спасена», – мелькнуло в голове, после чего все вокруг погрузилось в странный туман. Я почувствовала, как меня усадили куда-то, как мое тело оплетают какие-то трубки. Мне было все равно, что со мной сделают, единственным желанием было, чтобы эти мучения прекратились. И это действительно произошло.

Что-то мягко потекло по моим венам, и спустя несколько мгновений ко мне вернулась способность трезво мыслить. Боль отступила, и я открыла глаза, осматриваясь.

Помещение, в котором я себя обнаружила, выглядело странно. Стеллажи, уставленные склянками, непонятные колбы и ступки. На маленьком столике возле кушетки, на которой я сидела, было несколько книг. Напротив был большой стол, заставленный бутылочками с разными жидкостями.

Не успела я до конца осмотреться, как передо мной возник Марцелл. Его зеленые глаза смотрели на меня с привычным безразличием. Рядом с ним стоял Эмметт. На его лице читалось странное выражение, которого я не видела прежде. Я долго пыталась понять, что именно выражают эти обычно холодные голубые глаза.

– Тебе уже лучше? – спросил он, и в этот момент я поняла, что он смотрит на меня с грустью. Но не с той глубокой, пугающей и обманчивой скорбью, которую обычно выражают глаза Родерика. Эмметт смотрел на меня с легкой задумчивой тоской, словно я в любую минуту могла растаять прямо у него на глазах. Меня это озадачило, ведь я не привыкла видеть проявление нормальных человеческих эмоций в этих холодных глазах.

– Да, – растерянно отозвалась я, соскальзывая с кушетки.

– Я не разрешал тебе вставать, – равнодушно сказал Марцелл. Я бросила на него взгляд, и послушно уселась обратно, – Сиди здесь и ничего не трогай.

Глава 17.

Эмметт и Марцелл вышли, оставив меня в одиночестве. Из-за двери я слышала их голоса, но они говорили тихо, а желания подслушивать у меня больше не было.

Я снова принялась крутить головой, осматриваясь. Помещение было похоже на лабораторию, в которой Марцелл, по-видимому, готовил лекарства. По моей коже пробежала легкая дрожь от этих мыслей. Внезапно краем глаза я заметила странное движение в углу. Там лежало что-то большое, закрытое куском серой ткани. Пока я всматривалась, движение повторилось, и я поняла, что под тканью находится что-то живое.

Мое сердце тут же начало нервно стучать. Бросив опасливый взгляд на дверь, я соскользнула с кушетки.

«Что же я делаю… зачем… мне конец, если они меня поймают» – думала я, пробираясь в угол. Страх и здравый смысл отчаянно кричали вернуться на кушетку, но любопытство толкало меня вперед.

Приблизившись к странному предмету, я внимательно всмотрелась в него снова. Голова моя начала кружиться от волнения, и я протянула руку вперед, плохо понимая, зачем вообще это делаю.

Осторожно отогнув край ткани, я с ужасом увидела лицо. На кушетке, похожей на ту, на которой я сидела мгновение назад, лежала девушка. Глаза ее были закрыты, а лицо выглядело расслабленным, словно она крепко спала. Она была довольно красивой, и ее лицо показалось мне смутно знакомым. У нее были рыжеватые волосы и приятного теплого оттенка кожа. Я посильнее отодвинула ткань, и увидела, что она абсолютно голая. На ее запястьях и щиколотках я обнаружила странные отметины, словно она долгое время была скованна по рукам и ногам. Присмотревшись, подобный шрам я увидела и на шее.

Конечности девушки периодически подрагивали, словно в судорогах. Я изумленно смотрела на эту ужасающую картину, не в силах пошевелиться от шока.

«Что они с ней сделали?» – пульсировало в голове, пока я испуганно рассматривала пленницу. Раздавшийся из-за двери смешок Эмметта заставил меня испуганно подскочить. Дрожащими руками я накинула ткань обратно, и двинулась на свое место. Краем глаза я успела заметить синяки от уколов на руке девушки.

Едва передвигая от ужаса ноги, я уселась на кушетку. Я почти не сомневалась, что меня ждет такая же участь.

«Что мне делать? Что мне делать?» – отчаянно стучало в голове. В панике я снова начала осматриваться, надеясь найти что-то, чем смогу дать отпор этим двоим. Я понятия не имела, что за жуткие опыты ставил Марцелл, но если они довели до ужасающего состояния собственную мать, они не перед чем не остановятся.

Дверь распахнулась, и я замерла. Марцелл и Эмметт вернулись в комнату, как ни в чем не бывало. Марцелл извлек откуда-то между склянок шприц и устремился ко мне.

– Что ты собираешься делать? – спросила я, исподлобья глядя на него. Мое сердце стучало так сильно, что казалось, эхом отражалось от стен помещения.

– Сиди спокойно, – коротко бросил тот, вонзив иголку в мою руку. Я стиснула зубы и закрыла глаза, пока он наполнял шприц моей кровью. Закончив, он вернулся к столу.

Я растерянно смотрела на его спину, пока он возился, передвигая какие-то склянки.

– Можешь идти, – равнодушно сказал он, не глядя на меня. Я облегченно выдохнула, услышав эти заветные слова, и подскочила на ноги. Эмметт, стоявший все это время у двери, усмехнулся.

– Что с тобой, Алекса? – спросил он, когда мы вышли в коридор, – Ты выглядишь испуганной.

– Ничего, – с усилием выдавила я, пытаясь выбросить из головы то, что видела под тканью.

Мы добрались до дверей наших спален.

– Спокойной ночи, – рассматривая мое лицо, проговорил Эмметт, – спасибо за вечер, Алекса.

Я подняла на него взгляд. Его голубые глаза были холодными, а улыбка фальшивой, как и всегда.

– И тебе спасибо, Эмметт, – отозвалась я, глядя на него, – спокойной ночи.

Я толкнула дверь и вошла в свою комнату. Почти с отвращением стянула с себя розовое тяжелое платье, сбросила на пол каркас, который был под юбкой. Выбраться из корсета оказалось намного сложнее, но через некоторое время, мне удалось сделать и это. Переведя дыхание, я подошла к зеркалу.

– Я не сдамся, – проговорила я, глядя в глаза собственному отражению, – я смогу. Я сбегу отсюда. Я не позволю им меня мучать.

Из соседней комнаты донесся странный звук, заставивший меня вздрогнуть. Я быстро завела будильник, и улеглась в постель. Почувствовав себя в безопасности среди подушек и одеял, я расслабилась. Все ужасы и волнения отступили на второй план, а чудесное лекарство Марцелла заставило забыть о боли. Устроившись поудобней, я погрузилась в сон.

– … я хочу снова ее увидеть, где она?

Я поерзала, пытаясь удержать остатки сна, которые решительно ускользали.

– Почему вы ее прячете?

Распахнув глаза, я прислушалась. В коридоре прямо за моей дверью явно что-то происходило. Я замерла, усиленно вслушиваясь.

– Тише, успокойся, – донесся до меня голос Эмметта, – совсем скоро ты снова ее увидишь.

– Я не верю тебе. Что вы сделали с ней? – я не узнавала голос мужчины, который ему отвечал, но у меня было ощущение, что я уже его слышала.

– Замолчи, – холодно оборвал его Марцелл, – возвращайся к себе.

– Я… хочу быть рядом с ней. Ее кровь снова спасла меня, разве это не прекрасно?

Голос говорящего постепенно стих, исчезнув где-то в конце коридора. Я сообразила, что в той стороне находится дверь на чердак, и мое сердце пропустило удар от волнения.

«Похоже, это был тот парень, который называл меня Элеонор… Он тоже их пленник здесь, как и я», – подумала я, снова вслушиваясь. Но до моих ушей больше не доносилось никаких звуков, и, полежав некоторое время, я снова погрузилась в сон.

Звук будильника раздался, казалось, спустя пару мгновений, как я заснула. Поднявшись на ноги, я почувствовала себя разбитой и уставшей. С трудом доковыляв до ванной, я привела себя в порядок и поспешила на завтрак.

Все три брата уже сидели за столом. Я поздоровалась, и опустилась на свое место.

Положив в тарелку яичницу с беконом и пару тостов, я принялась за еду. Но аппетит мой быстро пропал, едва я вспомнила произошедшее вчера.

«Нельзя здесь больше оставаться» – подумала я, наблюдая, как стекает желток с моей вилки.

Кое-как закончив завтрак, я поспешила к Катрин. К счастью, никто из братьев не пытался со мной заговорить. Даже болтливый Эмметт был сегодня на редкость молчаливым и задумчивым.

Я добрела до спальни женщины, и толкнула дверь.

– Доброе утро, – сказала я, приближаясь к ее постели.

Ее карие глаза пробежали по моему лицу. Удивительно, прошли всего сутки, как я перестала давать ей лекарство, но выглядела она уже намного лучше. Ее взгляд снова стал живым и осознанным. Она смотрела на меня нетерпеливо, словно ожидала моего прихода.

– Вижу, вам уже лучше, – прошептала я, глядя на нее. Она тряхнула головой.

Я взяла с тумбочки миску с бульоном и поднесла к ее рту. Но пить его она явно не собиралась. Крепко стиснув зубы, она покачала головой. Ее карие глаза горели странным огнем.

– Вы хотите, чтобы я и это вылила? Ну хорошо, – я растерянно прошла в ванную комнату, опустошив миску. Следом в раковину отправилась и утренняя порция лекарства. В этот самый момент мое сердце нервно екнуло. Ведь я и сама дважды принимала лекарство Марцелла, понятия не имея, что оно из себя представляет. Вполне возможно, что и меня он пытается превратить в послушную марионетку. От этих мыслей все внутри меня похолодело.

Вернувшись в спальню, я переодела Катрин и усадила в коляску. Я заметила, что ее тело уже может двигаться почти так же, как в первый день нашего знакомства. Несмотря на это, она не спешила мне помогать, и пока я, надрывая спину, переносила ее в инвалидное кресло, она спокойно наблюдала за моими потугами.

Отдышавшись, я покатила ее на улицу. Погода была ветреная и сырая. Зябко поежившись, я остановила коляску возле дерева и повернулась в сторону ворот. Катрин внимательно наблюдала за мной, пока я с тоской всматривалась в дорогу и лес вдалеке.

Постояв немного, я вздохнула и покатила кресло обратно в поместье.

Прогулка получилась короткой и бессмысленной, но я делала все, чтобы не вызвать никаких подозрений у братьев. Вернувшись в спальню, я с трудом пересадила женщину обратно на постель.

– Катрин, – прошептала я, – скажите, как отсюда можно выбраться?

Ее глаза смотрели на меня с насмешкой и горечью. Она лежала и не двигалась, явно не желая отвечать на мои расспросы.

– Уверена, вы поможете мне. Так же, как и я помогаю вам, правда? – я услышала нотки отчаяния в собственном голосе. Я отвернулась к стене, и помолчав немного, добавила:

– Я не сдамся. Я хочу спастись.

Эти слова прозвучали жалко и неубедительно. Карие глаза теперь смотрели на меня с презрением. Мне стало не по себе от этого взгляда.

– Вы ведь в такой же ситуации, как и я. Я не верю, что ничего нельзя исправить. Вы же их мать! Катрин, почему ваши сыновья такие безумные? – нервно выпалила я. Она устало прикрыла глаза, и я молча уставилась на нее. Моя грудь тяжело вздымалась от ярости и отчаяния.

Я постояла возле нее еще немного. Поняв, что она не будет отвечать на мои вопросы, я сделала шаг к двери.

– Я на вашей стороне, – прошептала я, – Просто знайте это. Если я понадоблюсь вам, звоните.

Я вышла в коридор, чувствуя себя еще более беспомощной, чем прежде. Рассчитывать мне было не на кого. Я ощущала себя птицей, угодившей в захлопнувшуюся клетку.

Я вспомнила про Дэйну, и внутри меня что-то болезненно сжалось. Наверняка она больше не захочет меня видеть. А возможно, ее уже нет в живых.

Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Выбора у меня не было, я должна была попытаться. Стиснув кулаки, я спустилась на первый этаж. Осторожно ступая и прислушиваясь, я добралась до комнат прислуги.

Нервно ухватившись за ручку, я потянула дверь на себя.

Помещение, в которое я попала, было небольшим.

Серые бетонные стены потрескались от времени, плиточный пол неприятно хрустел под ногами. В комнате было достаточно темно, и освещалась она одной единственной лампой, стоящей на тумбочке. Никаких окон здесь не было. В помещении было четыре одинаковых железных кровати, большой старый шкаф и несколько тумбочек. Я поняла, что эта комната служила спальней для горничных. Я с удивлением отметила, насколько она отличалась от той, в которой спала я.

Из полумрака на меня смотрело несколько глаз. Дэйна лежала на постели и рассматривала меня со злостью. Увидев ее, я тут же смущенно отвела взгляд. Еще в комнате была девушка с повязкой, которая сидела на постели и болтала ногами. Когда я посмотрела на нее, она улыбнулась, и, соскочив со своего места, устремилась в мою сторону.

– Простите за беспокойство, – пробормотала я, напряженно глядя на нее. Я не доверяла ей, и совершенно не хотела говорить при ней с Дэйной, – э… ты не могла бы принести мне новые полотенца? Я как раз собиралась принимать ванну.

Она снова улыбнулась, и ухватила меня за запястье, увлекая из комнаты. Я нахмурилась, и резко сбросила ее руку.

– Я подойду чуть позже, – холодно сказала я. Ее единственный глаз пробежал по моему лицу, после чего она развернулась, и вышла из комнаты.

Повисла неловкая пауза. Я чувствовала, как Дэйна испепеляет меня взглядом, и смущенно молчала, не зная как начать разговор. Наконец, собравшись с духом, я решительно подошла к ней.

Ее рука была туго перевязана и лежала поверх одеяла. Порезы и синяки все также уродовали лицо. Ее глаза смотрели на меня враждебно.

– Я понимаю твою ненависть ко мне, – сказала я. Голос звучал хрипло и странным эхом отражался от стен, – но я никогда не желала тебе зла. Я здесь одна из немногих, кто понимает тебя…

Она презрительно фыркнула, и я подняла на нее взгляд. Ее лицо было бледным и искаженным от боли, а глаза смотрели на меня с отвращением.

– Что ж, ты была права. Я не понимала, что здесь происходит, но теперь я испытала это на себе. И я пришла к тебе, как к последней надежде на спасение. Но, если ты не хочешь мне помочь, похоже, я осталась совсем одна. – я повернулась прочь, с трудом оторвав взгляд от ее лица, – Прости меня.

– Надежде на спасение? – донесся до меня ее тоненький голосок. Я остановилась, повернувшись к ней. В ее глазах стояли слезы, – Чем я могу помочь, по-вашему?

Я растерялась.

– Ты здесь дольше, чем я, – выдавила я, стараясь игнорировать ее слезы, – ты знаешь, как выбраться…

– Если бы я знала, я давно сбежала бы!

– Послушай, – я подошла к ней, – расскажи мне все, что ты знаешь. Любая мелочь важна. Я могла бы тоже помочь тебе…

Она затрясла головой, глядя на меня со злостью:

– Уходите. Вы уже достаточно помогли.

– Дэйна, неужели ты правда думаешь, что я нарочно подставила тебя? – не выдержав, выпалила я. – Я понятия не имела, что здесь творится, и случайно упомянула твое имя. Да и ты тоже хороша, стащила мой телефон.

Ее взгляд стал смущенным.

– Мы с тобой в одной упряжке, понимаешь?

Она помолчала некоторое время. Ее глаза лихорадочно перебегали с моего лица на стены и мебель, и обратно.

– Вы в курсе про контракт? – спросила она, наконец.

– Нет… ну то есть я подписала его в самом начале…

– Он составлен так, что вы не можете его расторгнуть. Кроме того, поставив подпись, вы передали все свое имущество им. У вас больше нет ничего.

– Что? – растерянно проговорила я, не веря своим ушам.

– Я мало понимаю в этом, мисс, не спрашивайте меня, – Дэйна затрясла головой, – Знаю только, что в вашем случае, этот контракт пожизненный. Горничные должны оставаться в доме в течение пяти лет. Я здесь немного больше месяца.

– До меня здесь были другие девушки?

– Да, очень много, – Дэйна говорила быстро и сбивчиво, я едва успевала следить за ходом ее мыслей, – некоторые уезжали, других они мучали, как вас и меня. Убивали, наверное, их и находили новых. А еще я видела, как господин Эмметт привозил девушек, и они потом тоже исчезали.

Я вспомнила подслушанный вчера разговор, и с пониманием кивнула.

– А зачем они все это делают? – тихо спросила я, чувствуя, как дрожит мой голос.

– Не знаю, мисс. Я никогда не интересовалась. Да и если стану, я не доживу до окончания моего срока здесь. Господин Родерик жестоко наказывает за проступки, – при упоминании младшего брата, глаза Дэйны снова полыхнули ненавистью.

Я помолчала немного, обдумывая услышанное.

– Но это странно. Как их не поймали? Если они действительно убивают кого-то, куда они прячут тела и все такое? Не в озере же за домом топят.

– Я не знаю, мисс, – повторила горничная, – знаю только, что все, кто попадают сюда, больше не возвращаются.

– Но у тебя же есть родные? Те, кто может заявить в полицию? – не унималась я.

– Нет. У меня нет близких. Я приехала из другой страны, и почти сразу нашла эту работу. Думаете, прислуживать в богатые дома идут от хорошей жизни?

Я открыла рот, чтобы задать еще вопрос, но Дэйна беспокойно завертела головой.

– Уходите, мисс. Я рассказала все, что знаю. Больше мне помочь вам нечем.

– Но…

– Прошу вас, мисс, – нервно зашептала она. Из-за двери донеслось какое-то движение, и мы обе вздрогнули. Я помолчала, прислушиваясь. Убедившись, что все тихо, я снова повернулась к Дэйне.

– Спасибо тебе, – прошептала я, глядя на нее грустно. – Надеюсь, мы обе сможем это пережить.

– Погодите, – она с усилием свесилась с кровати и запустила руку вглубь тумбочки. Через мгновение, она извлекла ржавый старинный ключ, и протянула мне, – вот, держите. Я взяла его у вас, может он вам поможет.

«Ключ от чердака», – мелькнуло в моей голове, когда я взяла предмет и бережно опустила в карман.

– Спасибо, Дэйна.

– Прощайте, мисс.

Я покинула комнату и вышла в коридор. В моей голове было много мыслей, но информация, полученная от Дэйны, скорее пугала, чем обнадеживала. Если она права, шансов сбежать у меня стало еще меньше. Я вспомнила, что в первый мой день здесь, братья знали обо мне даже то, что я публикую в интернете рассказы. Уже тогда такая осведомленность показалась мне странной. Значит, они все предусмотрели. Они нарочно выбирали тех, кому никто не поможет?

«Их никто не станет искать»

По моей коже пробежала дрожь, внутри все похолодело от ужаса.

Мне хотелось бежать, мчаться прочь, но я с усилием подавила это желание. Моя голова была настолько занята мыслями, что я не помнила, как добрела до двери своей спальни.

Теперь слова Эмметта о том, что у меня нет другого дома, кроме этого обрели новый смысл. Пазл начал понемногу складываться.

Глава 18.

Я толкнула дверь и зашла в комнату. На моей кровати лежали чистые полотенца, принесенные горничной, но я даже не обратила на них внимания. Пошатываясь, я добрела до столика и уперлась в него обеими руками. Из моих глаз против воли потекли слезы. Мне хотелось уничтожить все в этой красивой богато обставленной комнате. Я с ненавистью бросила взгляд на позолоченную резную мебель, на мягкую розовую обивку. Стены давили на меня, и я едва не закричала от бессилия. Из зеркала на меня смотрело бледное заплаканное лицо и горящие отчаянием глаза.

«Успокойся…» – мысленно приказала я себе. Собственное отражение немного отрезвило меня, и постепенно ко мне вернулось самообладание. Я закрыла глаза. Паника постепенно отступила, но страх, неприятно сжимающий мои внутренности, остался.