Звезда Севера

– Так почему вы сразу не сказали, что произойдет? Как вы могли утаить это от нас? – возмутилась Эви. – Если бы мы знали заранее, я бы могла… Могла попрощаться с сестрой.

«А лучше бы нашла любой способ сбежать», – подумала она.

– Считаете, я мог предвидеть это? – спросил советник его высочества. – Принц не делится всеми своими планами. Он мог выбрать вашу сестру, а мог не выбрать никого.

– Значит, не такой вы хороший советник, – сказала Эви.

Дэин лишь слегка пожал плечами.

– Может, есть еще способ все исправить? Вы могли бы… как-то повлиять на его выбор… – Эви сама поняла, насколько глупо это звучит.

Советник усмехнулся в подтверждение ее мыслей.

– Как я уже сказал, не тешьте себя иллюзиями. Никто не может повлиять на его выбор, – ответил он. – Вам придется еще многому научиться и принять свою участь. Вы даже не подозреваете, насколько вы теперь ценны.

Эви не успела ничего ответить, как двери распахнулись. При виде принца она вскочила, но вовремя подавила желание отпрыгнуть и вжаться в стену, словно перепуганная кошка. Комната сразу показалась тесной, будто он заполнил собой все пространство и затмил солнечный свет из окна.

– Ваше высочество. – Дэин склонил голову.

– Оставь нас, – отмахнулся принц.

– Итак, – сказал он, усаживаясь напротив, когда советник их покинул, – ты хочешь увидеть сестру и поговорить с ней? Предлагаю заключить сделку.

Эви медленно опустилась на стул.

* * *

Эрон смотрел в ее большие аквамариновые глаза, влажные от слез, и думал, не снится ли это ему? Неужели она правда существует?

Изредка и в его мире рождались дети с редким цветом глаз – например, зеленым или голубым. Чаще всего это принимали за божественный знак, и таких детей отправляли в храмы, даже если они не принадлежали трем кругам. Но Эвелин… Столь необычных волос уж точно не сыщешь ни на всем Акросе, ни на островах. И это не сон. Значит, жрицы все-таки были правы.

– То есть ты хочешь, чтобы я добровольно… – Она покачала головой. – Ты не дал мне даже попрощаться с сестрой, ты обманул нас и думаешь, я тебе поверю?

– Обманул? Я сказал, что выберу одну из вас, и выбрал. А твоей сестре я дал то, чего она желала, – возможность остаться и принадлежать молодому принцу, а не старику.

– Сколько не выкручивайся – смысл не изменится! – Северянка сложила руки на груди и пронзила его гневным взглядом.

«От вашего выбора будет зависеть судьба Эфрии», – слова из писем Дочерей всплыли в памяти, и Эрон засомневался, не ошибся ли он. Элия, милое существо с янтарными глазами и мягкой улыбкой, была бы послушной и покладистой и скрасила бы его жизнь. Так почему он выбрал не ее?

После того как девушки покинули малый тронный зал, среди советников разразился настоящий скандал. Одни считали, что Эвелин вела себя крайне неуважительно и ее стоило бы поставить на место. Другие прямо просили его передумать и выбрать вторую девушку, пока не поздно. Третьи говорили, что их нельзя разделять, отдавая предпочтение одному из Родителей, и лучше бы принц оставил себе обеих.

Он почти не слушал этот гвалт, погруженный в свои мысли. И только когда отец спросил: «Ты уверен в своем выборе, сын мой?» – Эрон ответил, что нет, он не уверен, но чувствует, что так было нужно. Король странно улыбнулся и отпустил советников, объявив решение окончательным.

Теперь Эрону предстояло уговорить незнакомку пройти ритуал и дать клятву по доброй воле. Как бы он ни старался быть независимым от совета, влиянием они пользовались, и их мнение нужно было изменить. Если ему придется силой тащить строптивую чужеземку на площадь и заставлять пройти церемонию посвящения, угрожая ей пытками на глазах у жителей столицы, – это уничтожит его и без того шаткую репутацию. Неистинный сын. Бездарный бастард, которому даже рабыня не хочет принадлежать добровольно. Позор.

– Что будет, если я откажусь? – спросила она, вторя его мыслям.

Эвелин из рода Эстер. Эстер на старом языке означало звезда.

«Снаряди корабли до праздника Первородных, и пусть Северная звезда укажет им путь…»

Северная звезда. Это не совпадение. Предсказания Дочерей, как всегда, были запутанными, но в конце концов все обретало ясность. Почему ни одна из жриц до сих пор не прибыла в Белый замок, оставалось загадкой, но Эрон не собирался ждать. Он хотел покончить со всем разом.

Он заранее предполагал, что придется разделить девушек, чтобы обескуражить совет и лишить их возможности навязать ему свое решение. Иначе это тянулось бы целую вечность и привело бы к очередному расколу. Заставило бы его сомневаться. Но Эрон больше не мог позволить себе сомневаться.

– Мое решение останется неизменным, – сказал он. – А твое согласие… Что ж, есть много разных способов его получить.

– Например, шантаж, которым ты сейчас и занимаешься!

– Я делаю тебе одолжение. Ты ведь хочешь общаться с сестрой?

Девушка поднялась и подошла к окну. Она встала боком к нему, даже не глядя в его сторону, что уже было нарушением всех правил, но Эрон лишь вытянул ноги и откинулся на спинку, пытаясь поудобнее устроиться на стуле матери.

– Ты так и не ответил, – сухо произнесла она через несколько минут. – Что будет, если я откажусь?

– Если ты откажешься, то больше никогда не увидишь свою сестру и все равно станешь моей. Но на плохих условиях.

– Заставишь меня пытками? – В ее голосе прозвучал откровенный сарказм. – Запрешь в подземелье? Будешь морить голодом?

– Продолжай, – согласился Эрон. – Ты очень проницательна.

– А если я соглашусь? – тем же язвительным тоном поинтересовалась северянка. – Каковы хорошие условия?

– Дай подумать… Мне не придется морить тебя голодом или запирать в подземелье?

Девушка смерила его ледяным взглядом и снова отвернулась к окну.

– Если согласишься пройти церемонию добровольно, – уже серьезно ответил Эрон, – то сможешь время от времени видеться с сестрой и писать ей письма. Я сдержу свое слово. Что касается хороших условий… Ты получишь мою защиту. Никто не посмеет тебя тронуть, приказать тебе что-то или обидеть даже словом. Никто, кроме меня, разумеется. Мы будем связаны навсегда, и я буду должен заботиться о тебе до конца наших дней.

От последних слов к вискам снова подступила головная боль. Не так он планировал свою жизнь. Впрочем, как и она. Цена была слишком высока для обоих, но выбора не оставалось.

– Думаю, в конце концов мы найдем способ поладить или… хотя бы не мешать друг другу, – подвел итог Эрон.

– Но я никогда не вернусь домой?

– Ты никогда не вернешься домой. – В этом вопросе он решил быть честным.

На этот раз молчание длилось дольше. Эрон терпеливо ждал, рассматривая ее точеный профиль. У нее были темные ресницы, чуть светлее на кончиках, изящный изгиб бровей и крошечная родинка на скуле. Когда она стояла вот так, глядя перед собой, то казалась изваянием, созданным рукой талантливого скульптора. Красивая, но безжизненная. Эрон уже и сам не знал, хочет ли получить согласие. Это было нужно всем – богам, жрицам, Эфрии. Но не ему самому. Не им обоим.

– Я ненавижу тебя, – сказала Эвелин, и он понял, что она сдается.

– Как-нибудь переживу.

– И буду ненавидеть тебя до конца своих дней. – Она повернулась, от холодной безжизненности в ее взгляде не осталось и следа. – Я никогда не стану по-настоящему твоей. Ты никогда не получишь мой разум и мою душу.

Она смотрела ему в глаза, и ее слова падали между ними, словно неожиданная клятва.

– Я не стану притворяться, будто мне нравишься ты или мое положение.

«Станешь, – подумал он, – если я прикажу», – но вслух ничего не сказал.

– Я, Эвелин из рода Эстер, дочь Хэльварда Третьего, сделаю все, чтобы снова стать свободной!

– Ты дашь клятву перед богами и людьми, что всегда будешь принадлежать мне, – решил немного осадить ее Эрон.

– Я не верю в твоих богов, Эрон сын Элмара, – без колебаний ответила она. – А твои люди – это не мои люди. Я могу сказать что угодно, но для меня эти слова не будут иметь никакой ценности до тех пор, пока я в них не поверю. А я не верю в то, что меня заставляют произносить и делать силой и шантажом.

– Что ж, я тебя услышал. – Эрон поднялся. – Я теряю терпение. Просто скажи, что ты согласна и сделаешь это.

– Я согласна, и будь ты проклят всеми богами на свете!

Она снова отвернулась к окну, обхватив свои напряженные плечи, словно ей стало холодно.

«Я уже проклят», – подумал Эрон и крикнул:

– Дэин!

Двери тут же бесшумно раскрылись, и старший советник возник на пороге.

– Ваше высочество?

– Ты все слышал?

– Да, ваше высочество, госпожа Эви согласилась стать вашей маэле.

– Церемония свершится утром. Займись этим.

Даже не попрощавшись и не взглянув больше на девушку, с которой собирался связать всю свою жизнь, Эрон покинул гостиную матери.

И несмотря на одержанную победу, он снова чувствовал себя радужной ящерицей, пойманной в ветви секаты.

Глава 6

Она стоит на деревянном помосте, укрытая с головы до ног полупрозрачной синей вуалью, а площадь вокруг кишит людьми, точно муравейник. Горячий воздух сгущается от резких запахов потных тел, острой пищи, обжаренной на масле, и нагретых под сотнями шаркающих ног камней. Лучи солнца – огромного и раскаленного – пробираются сквозь тонкую ткань и обжигают непривыкшую кожу. Между лопатками стекают капельки пота. Голоса вокруг плывут в густом мареве, искажаясь, и смысл слов ускользает от нее.

Эви закрывает глаза. Доски под ногами скрипят и покачиваются, как корабельная палуба, в лицо бьет холодный ветер. Кто-то кричит…

Она распахивает глаза и цепляется за чью-то руку.

– Ты в порядке? – встревоженный мужской голос перекрывает отдаляющийся грохот бушующих волн.

– Где я? – шепчет она беззвучно. – Почему я…

И не узнает размытые лица в толпе.

– …предназначение… – зачитывает кто-то нараспев. – Возрадуйтесь же…

Мир все так же раскачивается, как корабль во время шторма. Свет режет глаза, и Эви снова жмурится.

Восторженные возгласы превращаются в крики ужаса.

– Берегись!

Она поднимает голову, и вместо солнца в голубом небе видит луну среди звезд. Затем все заслоняет огромное черное щупальце. Кто-то отталкивает ее в последний момент. Разъяренное чудовище отшвыривает его с палубы, но он успевает схватиться за обломанный край борта. Это Ульф!

Снасти скрипят и стонут, корабль кренится, заваливаясь набок, и Эви цепляется за разбитую переборку, чтобы не скатиться в пучину. Еще одно блестящее черное щупальце взмывает из воды, поднимая тучу соленых брызг, и зависает над ее братом на ужасающе долгие мгновения.

Сердце пропускает удар.

«Ульф!» – хочет закричать она, но не может издать ни звука, завороженная неотвратимостью кошмара. А потом черная тень обрушивается на него, ломая доски, сминая под собой его плечи и голову… Вдох обжигает горло, вырывается из груди беззвучным криком. Возмущенная волна смывает тело брата в бушующее море, и…

Эви замирает от прикосновения чьих-то пальцев. Кто-то стягивает с нее вуаль, как свадебную фату, являя ее лицо совсем другому миру, и теперь неотвратимый рок обрушивается уже на ее голову.

– Нет, – шепчет она, открывая глаза, – я не здесь…

Свет дня безжалостно ослепляет, а возгласы возбужденной толпы едва не сбивают с ног.

– Что вы с ней сделали? – доносится до нее тихий голос, который словно существует отдельно от шума. – Что вы ей дали? Нужно остановить это.

Кто-то возражает.

– Не надо, – шепотом просит она, цепляясь за его руку, – со мной все нормально.

Он не должен останавливать церемонию. Иначе кто-то пострадает. Она знает это. Чувствует.

Эви запрещает себе закрывать глаза и больше не обращает внимания на раскачивающийся мир и ускользающий плеск волн. Небо над головой безумно яркое и манящее. Оно притягивает ее, делает невесомой. Свободной. Эви взмывает над городом, что начинается у подножия скалы, на которой расположился замок, и тянется вниз к бухте, как лоскутное одеяло из белых зданий, серых мощеных улиц и зеленых до рези в глазах деревьев. Она видит внизу себя, встающую на колени, и, хотя ее освобожденное сознание парит над землей, тело благодарно за такую возможность, потому что ослабевшие ноги иначе не держат. Эви равнодушно отворачивается. Происходящее внизу уже не имеет значения. Важно только солнце, к которому она устремляется…

Боль отрезвляет ее на мгновение и рывком возвращает вниз. Эви с удивлением смотрит на то, как кровь капает с ее руки, смешиваясь с водой в серебряной чаше. Звук падающих капель кажется невыносимо громким. Она опускает голову, и распущенные волосы цвета звезд беззвучно спадают по бокам от лица мягкими волнами. Такие бывают только в ее роду. В роду Эстер. Ей не разрешили вплести в них любимый жемчуг и ракушки, которые сейчас бы тихонько ударялись друг о друга.

Тиньк. Тиньк. Тиньк…

Кто-то осторожно обхватывает ее подбородок, вынуждая поднять голову. Эрон. Эви смотрит в его глаза, и свет постепенно меркнет вокруг, словно мир сужается. Его глаза становятся все ближе, а потом Эви погружается в их тьму, в глубине которой скрывается что-то большое и пугающее. Чудовище. Оно ворочается, просыпаясь. Протягивает к ней свои длинные щупальца. Эви поднимает дрожащую руку, чтобы коснуться их…

Эрон отводит взгляд, беря протянутый ему кинжал, и она растерянно моргает. Он режет себе палец с такой решимостью, что ей хочется смеяться. Но Эви лишь улыбается, пока он рисует кровью ей на лбу какой-то знак, как если бы она прошла предсвадебный ритуал очищения.

Но она не чиста. И у нее никогда не будет мужа.

Эрон берет ее ладони в свои, возвышаясь над ней спасительной тенью, закрывая собой белое раскаленное солнце. Держась за руки, они произносят заученные ранее клятвы – каждый свою. Слова соскальзывают с ее губ легко, потому что ничего не значат. И никогда не будут значить. Никогда.

– Быть тенью у твоих ног… – закончив последнюю фразу, Эви все-таки закрывает глаза и падает в холодные объятия бушующего океана.

Темные воды небытия смыкаются над ее головой.

* * *

Она очнулась в постели. Справа дул легкий ветерок с запахом соли и цветов. На лбу лежала холодная мокрая ткань, и чьи-то теплые пальцы убирали прилипшие волосы с лица. Эви не решилась открыть глаза.

– Бедная девочка, прости, что я не успела, – послышался женский голос, а затем вздох. – Видимо, такова воля Матери.

Голос был незнакомым. Женщина взяла ее руку и аккуратно обхватила кисть, вероятно, считая пульс. После чего отодвинулась ненадолго, тихо позвякивая какими-то склянками и шурша тканью.

Эви прислушалась к голосам, доносящимся неподалеку.

– …мастер Дэрби считал, что такая доза ей не навредит, – оправдывался советник принца.

– Видят Первородные, Дэин, ты знаешь, как я отношусь к тебе, но то, что вы сотворили…

– Простите, ваше высочество… Мы не ожидали, что ей станет плохо, лишь хотели успокоить немного, – сокрушался советник. – Боялись, что она попытается сорвать церемонию.

– Она дала мне слово!

– Мне жаль, но… – дальнейшее прозвучало неразборчиво.

– И вы даже не подумали, что она… – Эрон понизил голос.

– Простите, господин.

– Из-за вас она чуть не пострадала, церемония едва не сорвалась, а я потерял ее доверие!

Едва… Он сказал: «Едва не сорвалась». Значит, церемония все-таки завершилась, и она теперь его тень.

– Завтра вы предстанете перед судом. Ты и мастер Дэрби. И молись Отцу и Матери, Дэин, чтобы до этого момента с ней ничего не случилось.

Дэин ответил что-то коротко, голоса отдалились и затихли.

Женщина коснулась руки Эви.

– Я знаю, что ты не спишь, дитя. – Она сняла с ее лба тряпку. – Вот, выпей, тебе станет лучше.

Эви нехотя открыла глаза и села. Голова была тяжелой, как после очень долгого сна, во рту пересохло. Сколько же она проспала? Она с подозрением покосилась на содержимое протянутой чашки.

– Я не эти пустоголовые болваны, я бы не стала так необдуманно вредить тебе. – Женщина вздохнула. – Это фруктовый отвар.

Эви взяла чашку, поднесла к пересохшим губам и, когда прохладная чуть терпкая жидкость с легкой кислинкой заполнила рот, осушила ее в несколько глотков.

– Где я? – спросила она, вытерев губы тыльной стороной ладони. – Сколько я спала?

– Ты в Белом замке, и, кажется, отныне это твои покои. – Женщина в голубом одеянии снова налила отвар из небольшого пузатого сосуда, в котором плавали дольки фруктов и какие-то листочки. – Ты проспала всего пару часов.

Эви оглядела просторную комнату с изящной мебелью из светлого дерева теплого медового оттенка. Эви полулежала на краю большой кровати с прозрачным белым балдахином, края которого были привязаны к четырем столбикам по углам. Женщина сидела рядом в плетеном кресле и возилась с напитком на прикроватном столике. Напротив была дверь. Стену слева украшала большая картина с морским пейзажем, и Эви почему-то подумала, что это работа Нэвии, дочери советника Дэина. Справа вместо стены были огромные филенчатые окна от пола до потолка. Одно было приоткрыто, и ветерок пробирался в комнату, шевеля тонкие прозрачные занавески. Кажется, именно оттуда доносился голос Эрона.

– Кто вы? – спросила Эви, взяв вновь наполненную чашку. – И что произошло? Я почти ничего не помню.

– Прости, что не представилась сразу, как-то отвыкла это делать. – Женщина улыбнулась, и ее ничем не примечательное лицо сразу преобразилось. – Я Нэн, жрица храма Великой Матери. Люди называют нас Дочерями, и обычно никто не спрашивает, кто я.

Жрица, что бы это ни значило, откинулась в кресле, расслабив плечи, и аккуратно сделала глоток из своей чашки.

– Мастер Дэрби дал тебе сильнодействующее успокоительное, подавляющее эмоции и чувства, – продолжила она, – но на тебя оно подействовало слишком одуряюще, и в самом конце церемонии ты потеряла сознание. Этот момент я как раз и застала, когда прибыла на площадь. После чего влила в тебя противоядие, и мы спешно привезли тебя обратно в замок. Его высочество едва лошадей не загнал.

– Но церемония все-таки завершилась? – уточнила Эви.

– Да, ритуал успели провести целиком. – Жрица с преувеличенным интересом разглядывала остатки жидкости на дне своей чашки, поворачивая ее из стороны в сторону. – Остались лишь маленькие формальности, пустяк.

– Значит, – Эви села повыше и разгладила покрывало на коленях, избегая смотреть в глаза Нэн, – я теперь его рабыня. Маэле.

– Именно так. Старшие Дочери будут в ужасе, но уже ничего не поделаешь.

Она не успела спросить, почему они будут в ужасе, потому что за дверью раздались шаги, и в проеме появился Эрон.

– Ты уже проснулась, – сказал он равнодушно. – Как себя чувствуешь?

Не похоже на человека, который едва не загнал лошадей и накричал на своего советника, угрожая судом.

– Со мной все нормально, – ответила она.

Принц перевел взгляд на жрицу, и та кивнула ему. Эви чуть слышно фыркнула. И он еще говорил что-то о доверии.

– В таком случае я собираюсь выполнить свое обещание.

Эрон посторонился, и в комнату вошла Элия.

– Слава Владычице, ты жива! Как же ты всех напугала! – Слова сестры прозвучали как обвинение.

– Элия? С тобой все в порядке? – Эви подалась вперед.

– Конечно, со мной все в порядке. – Сестра снисходительно улыбнулась, села на край постели и взяла ее за руку. – Мне даже разрешили посмотреть на церемонию. Правда, пришлось закутаться с головы до ног, чтобы толпа с ума не сошла, и я чуть от жары не сварилась, но поверь, дорогая сестрица, зрелище было впечатляющим.

– Ты хоть понимаешь… – Эви проглотила язвительные замечания и перевела взгляд на принца, все еще стоящего в дверях. – Могу я остаться с сестрой наедине?

Тот нахмурился, но кивнул и покинул комнату, прикрыв за собой дверь.

– Наедине вдвоем, – твердо сказала она, обращаясь к Нэн.

Служительница храма нехотя поднялась, и, кажется, в ее взгляде промелькнула обида, но Эви решила не заострять внимание, сейчас ей было важно поговорить с сестрой. Как только женщина вышла, она встала с постели, на цыпочках подкралась к двери и прислушалась. Было тихо.

– Объясни, что происходит? – Эви обернулась. – Тебя ведь увели силой…

– Да. – Элия взяла со столика персик. – Я, как и ты, ничего не понимала и была напугана, но потом Дэин объяснил, что я ничего не теряю. Мне даже разрешили посмотреть на церемонию и попрощаться с тобой. – Ее лицо чуть смягчилось, и за маской холодной уверенности показался страх. – Утром я отправлюсь в путь.

– Ты волнуешься?

– Волнуюсь, конечно, но теперь, когда я увидела вашу церемонию… Ох, Эви, ты выглядела немного странной, такой холодной и отрешенной. Но от тебя было глаз не отвести! Если бы в конце ты еще не грохнулась в обморок прямо к ногам принца. – Она хихикнула и впилась зубами в сочный плод.

Эви растерялась. Элия сохраняла присущее ей жизнелюбие, выглядела спокойной и даже довольной своей судьбой. Хотя чего она ожидала? Что сестра будет плакать и передумает насчет решения не возвращаться домой? Глупая мысль. Тем не менее сердце сжималось от дурных предчувствий.

– С тобой точно все в порядке? – спросила Эви, вглядываясь в лицо сестры.

– Да, – ответила та. – Все нормально. Я действительно волновалась поначалу, все было так неожиданно. Но теперь я думаю, что все к лучшему. В конце концов, какая разница, этот принц или другой. – Она пожала плечами и бросила косточку от плода в пустую миску.

– Как ты можешь оставаться такой спокойной? – возмутилась Эви, возвращаясь в постель. – Ты отправляешься неизвестно куда неизвестно к кому.

– Разве это страшнее путешествия по океану в компании чудовища? – На лице Элии появилась легкая улыбка.

– Если я попрошу оставить тебя…

– Ну уж нет! Принц Эрон отказался от меня. Я не собираюсь снова смотреть, как мной пренебрегают. Лучше я положусь на волю владычицы судьбы, и она уж позаботится обо мне.

– Да, но мы ведь будем вынуждены расстаться.

– Глупая, разве ты не понимаешь, что все сложилось как нельзя лучше? – Элия закинула ноги на кровать и уселась, скрестив их. – Подумай, если бы Эрон выбрал меня, а тебя отправил домой, я бы волновалась за твою судьбу, не могла ни есть, ни спать несколько месяцев. Это же верная смерть! А теперь мы обе будем хорошо устроены, ты с одним принцем, а я с другим, это же прекрасно.

Эви поняла, что так и не сможет достучаться до сестры. То, что было для той в радость, ей самой казалось отвратительным.

– Я все равно выберусь отсюда когда-нибудь, – сказала она, понизив голос, и взяла Элию за руку. – Послушай, как бы там ни было, я найду способ сбежать. – Она взглянула на дверь, чтобы удостовериться, что их не подслушивают. – Ты точно уверена, что не хочешь покинуть эти земли?

– Но ты же дала клятву!

– Плевать мне на эту клятву, я не верю в их богов! К тому же я была не в себе, под действием зелий, а значит, клятва не считается.

Зрачки сестры расширились, и та стала похожа на испуганную лисицу.

– Эви…

– Я спрошу еще раз, ты точно уверена? – перебила Эви, сжимая ее руку.

– Да. Я не хочу возвращаться домой.

– Что ж, тогда на случай, если мы больше не увидимся, – Эви крепко обняла сестру, – пожалуйста, будь счастлива. Я передам отцу, что с тобой все в порядке.

Они еще немного посидели обнявшись, но вскоре дверь приоткрылась.

– Пора, – сказала Нэн.

– Да благословит тебя Мия, владычица наших судеб, – шепнула напоследок Элия и расцепила объятия. – Надеюсь, мы еще увидимся, дорогая сестрица, – добавила она громче и ободряюще улыбнулась.

Но когда она обернулась в дверях, ее глаза все еще напоминали глаза испуганной лисы.

Глава 7

Попрощавшись с сестрой, Эви еще долго пребывала в каком-то оцепенении. Не верилось, что отныне она чья-то собственность, но чувства были какими-то тусклыми, приглушенными. Может, все дело в остаточном действии успокоительного, а может, она просто устала от потрясений.

Эрон ее больше не беспокоил, и Эви долго стояла у окна, выходящего на каменную террасу. Шторы мерно колыхались от ветерка, пробивающегося сквозь открытую створку, но снаружи не доносилось ни голосов, ни шума. За перилами виднелись верхушки аккуратно подстриженных деревьев и серебрящаяся рябь океана вдали, сливающаяся с небом. С террасы с двух сторон вели широкие изогнутые полукругом каменные ступени, которые спускались в большой красивый сад. Она бы восхитилась им, не будь ей все равно.

В дверь тихо постучали, и Эви обернулась. На пороге появились две девушки… Судя по обручам на шее, это были рабыни. С черными волосами, собранными в тугие пучки, одетые в одинаковые легкие платья до колен, перехваченные простыми поясами из кожи, они были похожи как сестры.