Звезда Севера

– Что ж, – ответил советник, – вы все равно узнаете рано или поздно, поэтому лучше я сам вам объясню в общих чертах.

Они медленно шли вдоль галереи, продолжая рассматривать картины его дочери, пока он рассказывал.

– Принц Эрон незаконнорожденный сын короля. Отец его признал, но в линии наследования он все равно не значился. До тех пор, пока Элиф не погиб.

– Незаконнорожденный? – переспросила Эви. – Его величество изменял жене?

– Принц Эрон родился до брака, – пояснил он. – Король очень любил мать Эрона, но не мог на ней жениться… в силу определенных причин.

– Потому что она ему не ровня? – уточнила Элия, и ее губы скривились в гримасе. – У нас тоже придают слишком много важности бракам из высших слоев.

– Да, что-то в этом роде, – не стал вдаваться в подробности советник Дэин. – В любом случае, вскоре после рождения Эрона королю пришлось жениться на подходящей девушке. От этого брака родился законный наследник – принц Элиф. Королева умерла родами, но король не пожелал жениться снова, поэтому больше наследников у него не было.

– Как он погиб? – спросила Эви. – Принц Элиф.

Советник неожиданно задумался над ответом. В ее груди шевельнулось нехорошее предчувствие. Как мог умереть молодой и здоровый сын короля? Явно не своей смертью.

– Сгорел при пожаре, – наконец ответил он. – Это была трагедия для нас всех. Особенно для принца Эрона.

Они дошли до конца галереи и повернули обратно. Солнце уже садилось, и в комнате начало темнеть. Служанки, шедшие безмолвными тенями позади них, зажгли лампы.

«Угасший Свет Солнца», – подумала Эви, бросив последний взгляд на темный портрет Нэвии. Больше вопросов она не задавала.

Уже позже, ворочаясь в слишком мягкой постели перед сном, она не могла выбросить из головы образы трех молодых людей и ту печаль, с которой советник Дэин говорил о каждом из них. Засыпая, она вспомнила слова, что он сказал на прощание.

«Завтра великий день. Да укажут вам боги правильный путь».

Глава 4

Две фигуры, закутанные в ткани с головы до ног, медленно шли по широкому проходу в сопровождении Дэина, нескольких рабынь и стражников, и тихий ропот советников катился по залу, словно приливная волна. Выпрямившись перед лицом неизбежного, Эрон сделал глубокий вдох. Сегодня одна из девушек станет его пожизненным грузом, будто он раб, укравший хозяйское золото и лишившийся за это руки, и теперь вынужден до конца дней носить камень на шее. От этой мысли снова захотелось сбежать.

Видят Первородные, он ни разу не сбегал с поля боя и не прятался от проблем, но, когда стрикстер мастера Тэнора принес весть о том, что его корабли вот-вот войдут в эфрийскую гавань, Эрон оседлал лошадь и покинул столицу. В тот момент это казалось единственным правильным решением. Несколько дней он отсиживался в охотничьем имении, презирая себя за слабость, но передышка вдали от двора не принесла облегчения. Пророчество жриц висело над головой, как невидимая грозовая туча, а королевство гудело ульем от слухов и предположений все громче и громче. Всем не терпелось увидеть, что скрывается за обещаниями Дочерей, узнать, чем одарили Высшие Родители бездарного бастарда. Эрон больше не мог тянуть, и хуже всего было чувство, что он не принадлежит самому себе.

Потому что предсказание сбылось.

Эфрия все еще была погружена в траур, поэтому малый тронный зал был почти пуст – лишь дюжина королевских советников и несколько высших мастеров стояли, образуя широкий коридор. Со своего места рядом с отцом Эрон видел, как те, что остались позади процессии, вытягивают шеи и выглядывают из-за позолоченных колонн из белого мрамора, возвышающихся с двух сторон вдоль прохода. Кажется, он один не разделял всеобщего любопытства. Узкий ворот удавкой впивался в шею, а тонкий обруч короны сжимал виски, за которыми пульсировала тупая боль.

Девушки остановились на почтительном расстоянии от ступеней, ведущих к трону. На одной из них была красно-оранжевая накидка из переливающейся ткани, на другой – зеленовато-синяя. Огонь и Вода. Эрон стиснул зубы. Он уже привык игнорировать шепотки за спиной и плохо замаскированное недовольство в глазах окружающих, но попытка Дочерей выставить чужеземок в качестве даров Отца и Матери внезапно хлестнула по нему, как ядовитая ветвь секаты.

Он сделал еще один глубокий вдох и окинул собравшихся равнодушным взглядом. Лицемеры, лжецы и манипуляторы, они жадно внимали речам Дэина о том, как две девушки, обещанные богами, едва не погибли, претерпевая лишения на пути к пророчеству.

– Наши боги бывают суровы, но разве это не доказательство их справедливости? – воскликнул советник.

Эрон предупреждающе кашлянул.

– Все мы знаем, что чем дороже плата – тем ценнее дары, – чуть менее драматично продолжил Дэин. – Так давайте же примем их достойно, с восторгом и благодарностью.

Наконец он дал знак двум своим рабыням, и те с нескрываемым волнением потянулись к широким капюшонам чужестранок. Зал затих. Свет проникал сквозь высокие стрельчатые окна с голубоватыми стеклами и отражался от белых стен и колонн с золотой вязью. Но когда мягкая ткань спа́ла на прямые расправленные плечи незнакомок, а потом и вовсе соскользнула к их ногам, вокруг будто стало еще светлее. Общий вздох взлетел к потолку, и ропот, прошедший по рядам советников и мастеров, через считанные мгновения перерос в громкий гул.

Эрон забыл, как дышать.

Они и правда были отмечены богами.

Та, что стояла слева, была в красном – полосы ткани, перехваченные посредине пышной груди золотой брошью с янтарем, спускались по животу, оставляя открытыми нежные бледные изгибы тонкой талии по бокам, а от широкого золотого пояса, низко сидящего на округлых бедрах, струились до самого пола. Длинные волосы, ярко-рыжие, словно мех огненной рыси, разметались по узким белым плечам. На губах играла улыбка. Северянка явно купалась в волнах восхищения, но, поймав его взгляд, слегка склонила голову, опустила ресницы, и ее щеки вспыхнули румянцем.

«О Отец Всемогущий, неужели это действительно истинная дочь Огня?»

Вторая девушка смотрела на него, нисколько не смущаясь. Она была чуть выше своей сестры и совсем на нее не похожа. Эрон моргнул. Ему не показалось. Ее длинные светлые волосы, зачесанные густыми волнами назад, были серебристо-голубыми, как звезды на ночном небосводе. Казалось, она преисполнена холодного гнева – подбородок вздернут, губы поджаты, а взгляд прямой и даже надменный. Скромное простое облачение из синей ткани, перехваченное на узкой талии серебряным поясом, скрывало ее тело от шеи до пят, лишь тонкие руки остались полностью обнажены. Так закрыто на всем Акросе одевались только Дочери. Но она не выглядела как Дочь.

Она выглядела как застывшее изваяние самой Матери, вышедшей из пены морской.

Король Э́лмар поднял руку, и ропот начал затухать.

– Теперь вы видите, что мой сын благословлен богами? – Он обвел зал тяжелым взглядом. – Высшие Родители послали ему свои дары и щедро предоставили выбор.

– Слава Отцу и Матери, – торопливо подхватили советники, – слава его высочеству Эрону Эфрийскому.

Отец смягчился и положил ладонь на руку Аилэн, сидящей подле него.

– Та, кого наш сын выберет, навсегда свяжет с ним свою жизнь и войдет в историю нашего королевства.

Эрон откинулся на спинку трона, и впервые за последние несколько дней его настроение улучшилось, потому что для него выбор был очевиден.

– Прошу прощения, что прерываю… – начала светловолосая, и ее мягкий певучий выговор совсем не вязался с холодным и недовольным тоном. – Кажется, вы что-то не так поняли, но никакого выбора не будет.

* * *

От такого вопиющего нарушения этикета темные брови короля Элмара, который, по словам Дэина, носил прозвище Шторм, поползли вверх, а в зале повисла напряженная тишина, но Эви было все равно. В груди закипал гнев.

Она доверилась советнику Дэину и обещала, что будет молчать до тех пор, пока ей не предоставят слово, но, когда он в своей речи выставил все так, словно ее брат и другие жертвы морского чудовища были лишь платой за оказанную ей честь встать здесь, у подножия чужого трона, в сердце будто вонзили нож.

В этих тонких тканях, с открытыми руками, Эви чувствовала себя голой. Взгляды мужчин ползали по телу, как мерзкие липкие гусеницы. Они жадно изучали ее руки, лицо и волосы, словно она вещь или лошадь, выставленная на продажу, и Эви упрямо вздергивала подбородок, чтобы не натыкаться взором на позолоченные носы королевских туфель. Если бы к ней обратились по-человечески, она была бы само достоинство и вежливость и ее улыбкой можно было бы растопить ледники Алда́на. Но не сейчас. Не тогда, когда эти наглецы смели вслух обсуждать цвет ее волос и особенности фигуры и заявлять о каком-то выборе какого-то бастарда.

– Ты хорошо говоришь на нашем языке, – прервал затянувшуюся паузу принц.

– У меня было время научиться, – холодно ответила Эви.

Принц улыбнулся, и дышать стало немного легче.

– И как же тебя зовут, дерзкая чужестранка? – Он обращался к ней так, будто вокруг никого не было.

– Меня зовут Эвелин.

Собравшиеся в зале дружно охнули, как если бы она назвалась именем владычицы.

– Эвелин из рода Эстер, – на всякий случай уточнила Эви.

Зал выдохнул еще раз, громче. Можно подумать, начни она перечислять весь свой род, они в обморок попадают. Его высочество посмотрел поверх ее головы и улыбнулся снова, и на этот раз его улыбка ей не понравилась. Так улыбается зрителю победитель на арене после кровавого боя, когда у его ног лежит куча поверженных соперников.

– Тогда скажи мне, Эвелин из рода Эстер, – он тщательно выговорил ее имя, – почему ты считаешь, что я не выберу одну из вас в качестве своей наложницы.

– Потому что я не собираюсь… – Она запнулась. – В качестве… кого?!

– Ты слышала.

Последние крохи желания быть с ним милой и вести себя с присущим дочери конунга достоинством рассыпались, как пепел на ветру. Она старалась сдерживаться, но его победный самодовольный взгляд, расслабленная поза и наглый тон просто выводили ее из себя. Да кем он себя возомнил?

«Принцем?» – подсказал услужливый внутренний голос.

По залу прошелся тревожный ропот. Эви сглотнула.

– Ваше величество, – решив игнорировать наглеца, обратилась она к королю Элмару, как учил их Дэин, и даже чуть склонила голову в знак почтения. – Простите мне мою дерзость, но это какая-то ошибка. Я очень благодарна за вашу помощь и гостеприимство, но дома меня ждет отец, правитель наших земель. После… – Голос дрогнул, и ей пришлось перевести дух. – После гибели старшего брата я – первая и единственная наследница отца. А он даже не знает, что со мной…

– В ваших краях женщины наследуют престол? – заинтересовался король.

– Да, бразды правления передаются по старшинству, независимо от пола. Но важнее то, что он очень волнуется за меня, и мне бы хотелось поскорее вернуться. С вашей помощью, разумеется. Поверьте, отец щедро отблагодарит вас и возместит все убытки.

«Ох, если бы так и было», – вздохнула она мысленно.

Король Элмар громко хмыкнул, но вместо ответа взглянул на сына, как бы спрашивая: «Ты тоже это услышал?»

– Твой отец думает, что ты погибла, – утвердительно произнес принц.

– Да, но…

Он поднял ладонь, легким взмахом приказывая ей замолчать, и от этой наглости у нее пропал дар речи.

– Ну а ты? – обратился принц к Элии. – Как зовут тебя, прекрасная незнакомка?

Эви едва не закатила глаза. Чудесно! Она, значит, дерзкая чужестранка, а сестра – прекрасная незнакомка! В комплиментах он был явно не силен, но Элия зарделась под его взглядом, и вид у нее стал до отвращения глупым. Эви никогда не видела, чтобы ее надменная, упрямая и язвительная сестра вела себя как влюбленная дурочка.

– Элия, – тихо ответила та и опустила глаза.

И зал снова ахнул.

– Элия из рода Эстер? – В голосе принца промелькнула ирония.

– Эстер не мой род. Мы лишь сводные сестры. Вы можете обращаться ко мне просто по имени, ваше… высочество.

Пол качнулся под ногами Эви. От того, что сестра так легко отказалась от их семьи, рот словно наполнился морской водой.

– Я бы хотела остаться здесь, – продолжала Элия, стараясь не смотреть на нее. – С вами.

– И ты готова стать моей собственностью? Тенью у моих ног? – поинтересовался принц. – Дать клятву перед богами и людьми?

Эви на секунду прикрыла глаза и медленно выдохнула, руки опять сжались в кулаки, и заостренные по местной моде отполированные ногти впились в нежную кожу ладоней.

– Ну и пусть! – Голос Элии дрогнул, но вдруг окреп. – Там я была бы ничем не лучше!

– Элия, пожалуйста… – прошептала Эви.

– Что? – разозлилась сестра. – Не смей говорить, что это не так! У тебя было все – семья, наследство, жених, о котором мечтали все девушки в округе. А у меня?

– Прекрати… Отец любил тебя как родную, – прошипела Эви, не в силах смотреть по сторонам от стыда за происходящее.

– Но это не помешало ему сосватать меня за уродливого старика!

Эви сдержала эмоции, чтобы не наговорить лишнего при свидетелях и не сорваться на крик. Все было не так. Неправильно. И до нелепого глупо. О Владыка, за что ей такие испытания? Она чувствовала себя диким зверем, выставленным на потеху публике, но всем было наплевать на ее чувства и мысли. Принц смотрел на Элию, а король склонился в сторону женщины, сидящей на низкой скамеечке справа от него, и слушал, что та тихо говорила.

Внезапно Эви посетила страшная догадка. Эта женщина, что была на картинах, и есть наложница короля! Родственница или жена сидела бы рядом и была облачена в более дорогой наряд и украшения, а наложнице полагалась лишь скамейка у ног.

Тенью у моих ног…

– Я прошу простить меня и мою сестру за эту сцену. – Элия виновато склонила голову. – Но думаю, что выбор очевиден. Моя сестра хочет домой, к своему отцу и жениху. – Последнее слово она заметно подчеркнула. – А я хочу остаться и связать свою жизнь с принцем, если на то будет его воля. Я не знаю, чьи боги сыграли бо́льшую роль, но, если такова моя судьба, я приму ее с гордостью.

Собравшиеся одобрительно загудели, но король поднял руку, призывая всех замолчать.

– Тебе есть что сказать, северная принцесса? – Он посмотрел прямо в глаза Эви.

Темноволосый, одетый во все черное, как и сын, он выглядел суровым, но каким-то уставшим. Словно в крепком теле зрелого мужчины был заперт древний старец. Эви выдержала его тяжелый взгляд. Страх сковывал все тело ледяным панцирем. Не каждый день отказываешь иноземному правителю, который держит твою судьбу в своих руках. Но она должна была, не имела права позорить свой род и оставлять попытки вернуться.

– Я не желаю быть чьей-то собственностью, – ответила Эви. – Мое место дома, подле моего отца.

– Мы тебя услышали. – Голос короля звучал сухо. – Дэин, как старший советник и друг моего сына, желаешь ли ты что-нибудь добавить?

Советник, все это время молча стоявший в стороне, шагнул вперед.

– В письме, что мы вчера получили от Дочерей, сказано, что его высочеству предстоит очень сложный выбор. – Он произнес слово «очень» с нажимом. – И этот выбор он должен сделать сердцем, а не головой. Поэтому, – он перевел взгляд на принца, – мой повелитель, я могу посоветовать лишь одно – прислушаться к словам жриц и к своему сердцу.

Дэин поклонился и отошел.

Принц задумчиво посмотрел сначала на одну из них, затем на другую, а потом медленно встал, и Эви увидела, какой он высокий. Такой же высокий и широкоплечий, как большинство мужчин Хестеска, в то же время он не был кряжистым и грубым, как они, скорее гибким и подтянутым. Черная туника с высоким узким воротником подчеркивала тугие линии мышц. Красивое лицо с правильными чертами было покрыто легким бронзовым загаром.

Эви никогда не видела других принцев, не считая портретов Элифа, но почему-то сразу решила, что ни в одном из них нет столько надменной уверенности, как в Эроне. Он медленно спускался по ступенькам, и чем ближе подходил, тем больше ей хотелось отступать шаг за шагом, а затем вовсе развернуться и убежать. Но принц, кажется, совершенно не обращал на нее внимания, его пронизывающий взгляд был устремлен на сестру. Плавно приблизившись к Элии, он раскрыл перед собой ладони, и та безропотно, как завороженная, вложила в них свои.

– Я счастлив, что мне довелось встретить тебя, Элия, истинная дочь Огня. Ты заслуживаешь лучшей участи, чем брак со стариком. – Голос его звучал мягко и негромко, словно он говорил для нее одной.

Сестра несмело улыбнулась, смотря в его темные глаза, и Эви отвела взгляд, чувствуя себя неловко, как если бы стала свидетельницей интимной сцены.

– Поэтому, – продолжил Эрон, – ты получишь то, чего желаешь. Ты останешься в Акросе.

Эви не сдержала громкого вздоха и прикрыла глаза. Еще немного, и она свалилась бы в обморок впервые в жизни. Теперь же от накатившего облегчения ей захотелось смеяться. Если сестра останется с принцем, то сама она здесь больше не нужна и сможет отправиться домой.

О Владыка, если бы только отец смог возместить столь дорогое путешествие без сильного ущерба для их борга. Последняя зима была слишком суровой, а предшествующие распри с соседями едва не истощили все их запасы.

«Именно поэтому нужен был выгодный союз с Гудмундом», – подумала она, с горечью признавая, что Элия была во многом права. Отец ее использовал.

– …но тебе придется покинуть Эфрию. Ты отправишься в соседнее королевство в качестве подарка принцу Илиасу, и он будет волен распорядиться твоей судьбой, как пожелает.

Эви распахнула глаза. Смысл услышанного доходил до нее с трудом.

– Ч-что? – Улыбка сползла с лица сестры, и она, отпрянув, растерянно перевела взгляд на Дэина. – Что это значит?

– Эвелин из рода Эстер, – голос Эрона теперь казался невероятно громким, перекрывающим весь шум в ушах, – ты останешься здесь.

Он развернулся и коротко бросил:

– Уведите ее.

Глава 5

Эви вывели из тронного зала до того, как она успела вцепиться принцу ногтями в лицо. Она шла по коридорам в сопровождении советника Дэина, королевской наложницы и нескольких стражников, печатающих шаги позади. Плечи болели от напряжения, но она продолжала смотреть прямо перед собой, вздернув подбородок. В глазах застыли слезы, которым не позволено было вытечь, из-за этого силуэт королевской наложницы, идущей впереди, двоился.

Женщина была довольно красивой, на вид около сорока зим, из тех, чья красота не увядает с годами. Невысокая, но статная, с горделивой осанкой. Густые темные волосы без единой седой пряди струились по ее спине до талии, перехваченные в нескольких местах серебряными нитями с мелкими драгоценными камнями. Она время от времени оборачивалась, будто ей неловко идти впереди, и от ее сочувственных взглядов к горлу подкатывала тошнота. Рядом с Эви шел советник и не произносил ни слова. Миновав несколько залов и переходов и никого не встретив по пути, кроме стражников, уставившихся на нее во все глаза, они наконец вошли в небольшую, по меркам замка, комнату.

– Вон, – коротко бросила женщина двум служанкам, наводящим порядок, и те безмолвными тенями шмыгнули наружу.

«Служанки ли они? – задалась вопросом Эви, заметив на их шеях обручи с гравировкой. – Или рабыни? Немые ли они, как те, что прислуживали нам в доме советника, и если немые, то по своей ли воле?»

От этих мыслей становилось дурно. Рабство в Хестеске отменили несколько поколений назад, но здесь оно, судя по всему, считалось нормой.

– Вам надо присесть. – Королевская наложница указала на мягкие диваны, обитые бледно-зеленой тканью, расшитой золотом. – Это мои покои, здесь вы можете немного отдохнуть.

Эви проигнорировала ее и прошла мимо к маленькому столику с плетеными стульями, расположенными у окна. Она просто не могла позволить себе расслабиться на мягкой мебели, поэтому села на стул, держа при этом спину ровно и все так же глядя в пустоту.

Когда Эрон, провались он в бездну, выбрал ее, Эви даже не успела возмутиться, а он уже потерял к ней интерес, приказав увести. Поднялся ужасный шум. И едва она опомнилась, как ее потащили в одну сторону, а Элию – в другую, к главным дверям. Эви увидела, как сестра вырвала руку у мастера Тэнора, браслет на ее предплечье разорвался, и янтарные бусины брызнули во все стороны. Эви затопил гнев.

«Как они посмели? Какое имели право?!»

Оказавшийся рядом советник Дэин, кажется, уговаривал ее успокоиться, но она сыпала отборными ругательствами и проклятиями с участием горных козлов и протухших рыбьих внутренностей до тех пор, пока боковая дверь тронного зала не захлопнулась перед ее носом. Жаль только, что от ярости не заметила, как перешла на родной язык, поэтому этот самодовольный болван вряд ли смог оценить силу ее красноречия.

Гнев все еще дрожал у нее в груди. Стискивал горло. Жег глаза. Когда наложница короля налила в высокий стакан воды и поставила перед ней, Эви выпила его залпом. Помедли она, расплескала бы все, потому что руки тряслись.

– Где сейчас моя сестра? – поинтересовалась она без промедлений.

Женщина села, сложив ладони на коленях, абсолютно спокойная и расслабленная. Она и до этого держалась как благородная дама, а теперь словно обрела еще большую уверенность в своих стенах.

– Я не знаю, где сейчас находится ваша сестра, – ответила она. – Возможно, ее уже везут в Инию в качестве подарка.

– Подарка? – Эви вскочила. – Она не вещь! Она такой же человек, как вы или я! Как вы вообще смеете называть ее подарком?

– Она не такой же человек, как я, – спокойно ответила наложница короля. – И мне неизвестно, как распорядится ее судьбой принц Илиас.

– Зато известно, как распорядился нашими судьбами принц Эрон! Ублюдок, отродье болотной крысы! Да чтоб он…

Дэин кашлянул, касаясь ее плеча.

– Не прикасайтесь ко мне! – Эви отдернула руку. – Вы… вы все знали! Как вы могли?

– Я понимаю ваши эмоции, и мы оставим в тайне этот инцидент. – Женщина многозначительно посмотрела на Дэина. – Но, пожалуйста, не называйте больше моего сына грязными словами. За это вас могут наказать.

– Вашего сына?

– Да, и сына короля. Вы же понимаете, насколько это чревато?

Эви истерично расхохоталась.

– Так вы его мать? Та самая возлюбленная короля, на которой он даже не женился? Рабыня! Вещь! Любовница! – Она выплевывала оскорбления, как яд. – Так чем же вас не устраивает слово ублюдок?

– Когда-нибудь, – ответила мать Эрона, поднимаясь, – возможно, что очень скоро, вы тоже родите принцу детей и полюбите их всей душой. И тогда поймете.

Она направилась в сторону выхода, более не глядя на них, и Эви закричала ей вслед:

– Никогда! Никогда, слышите? Ваш сын никогда не получит ублюдков от меня!

Двери за матерью Эрона захлопнулись, и Эви, тяжело дыша, опустилась на стул. Она ни разу в жизни настолько сильно не выходила из себя, не бросалась такими гадкими словами и обвинениями. Ее предки не примут ее в дом духов рода, потому что она опозорила их.

Остатки выдержки рухнули, как стены пылающего дома. Слезы, застилающие до этого глаза, наконец заструились по щекам. Дэин молча протянул ей платок, который Эви приняла после секундного колебания. Он подошел к окну, задумчиво глядя на внутренний дворик с искусственным источником, бьющим из статуи посередине. Они называли это фонтаном. В гнетущей обстановке его тихое журчание казалось неуместным.

– Вы зря были так грубы с ней, – сказал советник после продолжительного молчания.

– Я з-знаю. – Ее слезы почти иссякли, но голос был еще хриплым.

– Что может быть хуже, чем видеть, как постоянно обижают твое дитя… – Он будто обращался к самому себе.

Эви высморкалась, не стесняясь, и сжала виски. Да, она наговорила лишнего, сорвалась на женщине, которая не сделала ей ничего плохого, которая такая же… Нет. Эви не хотела сравнивать себя с ней. Она не такая и никогда не будет такой. Не смирится с участью рабыни и красивой зверушки в золотой клетке. Не станет рожать незаконных отпрысков и смотреть, как они растут среди знати, чувствуя себя чужими, униженными.

Может быть, она плохой человек, но ее слова были правдивы.

– Если ее устраивает подобная участь, – сказала Эви, – то меня – нет.

– Устраивает? – Дэин обернулся, изогнув черную бровь, и покачал головой. – Вы ничего не знаете о наших законах, госпожа Эви. Но поверьте, их вынуждены соблюдать все. Все, – подчеркнул он. – Даже король! И вам тем более придется подчиниться.

– Это мы еще посмотрим.

– Не думайте, что сможете противостоять принцу. Он хороший человек, но он тот, кто есть. Выбор сделан, а его высочество всегда держит слово, и вам придется с этим считаться. В ваших же интересах как можно быстрее смириться со своей участью, и тогда вы сможете иметь власть, какой не имеют даже многие лорды первого круга.