Телохранитель для принцессы

– Незачем так меня бояться, Лада, – непринужденно произнес ее похититель. В его голосе не чувствовалось ни нотки волнения. – Я не причиню тебе никакого вреда. Просто ты мне понравилась. Мне захотелось познакомиться с тобой поближе. Меня зовут Роман Олегович. Как думаешь, мы могли бы подружиться?

– Я н-не знаю… – выдавила она из себя едва слышно.

– Понимаешь, – вновь начал он после некоторой паузы, во время которой внимательно ее изучал, – я очень давно не беседовал ни с кем по душам. Когда я увидел тебя впервые, мне показалось, что мы могли бы найти общий язык.

– Я п-просто хочу, чтобы вы ос-ставили в п-покое моего папу.

– Я понимаю. Ты любящая дочь и переживаешь за своего отца. Ты приняла правильное решение. Тебе просто нужно внимательно меня послушать и сделать все, как я говорю. Тогда ничего страшного не произойдет. Поняла?

Змея сделала новый укус, по телу разлился паралич, даже губы онемели.

– Д-да, – заставила их шевельнуться Лада.

Слегка повернувшись, мужчина откинул какую-то дверцу, замаскированную под кожаное покрытие в спинке сидения между ними. За ней оказался холодильник. Он извлек оттуда ледяную, покрытую инеем жестяную банку Колы и протянул Ладе.

– Держи, – дружелюбно кивнул он, а Лада смотрела на эту банку широко раскрытыми глазами, не понимая, неужели он всерьез думал, что она что-то станет брать из его рук. – Возьми, я сказал. – На этот раз в его тоне послышались металлические нотки, и она не рискнула противиться. Ледяная банка обожгла пальцы. Рука тут же упала на колени.

– Как прошла учеба? – вновь улыбнулся он как ни в чем не бывало, а Лада уставилась на водителя, который совершенно невозмутимо вел автомобиль, даже не думая беспокоиться о том, что происходило за его спиной.

– Н-нормально… – пролепетала она.

– Много пятерок?

– Н-нет… Сегодня нет.

– Но ты ведь хорошо учишься?

Лада сглотнула.

– Д-да, я… я х-хорошо учусь.

– Молодец. Мужчинам нравятся умные девочки. С тупыми подстилками никто не станет считаться, а вот интеллектуалки – совсем другое дело. Иногда они даже могут стать почти равными мужчинам. Иногда, конечно, и почти… – ее спутник неприятно рассмеялся. – И только если будут сильно стараться каждый день. Понимаешь? – добавил он с гнусной улыбочкой.

– Д-да… – пересилив отвращение, Лада поспешно кивнула, хотя ни черта она не понимала. Ей почему-то казалось, что он говорил вовсе не об учебе, а о чем-то другом, нехорошем и мерзком. Но ее похитителю, похоже, дела не было до ее состояния, потому что он спокойно продолжил.

– Знаешь, а я ведь в свое время окончил школу с золотой медалью, потом институт с красным дипломом. Учился на экономиста. А потом еще получил второе высшее художественное образование. Я художник, Лада. У меня бывают выставки. Обязательно как-нибудь покажу тебе свои работы. Уверен, тебе они понравятся. Ты любишь живопись?

Она пожала плечами, с трудом соображая от страха. Затем все же кивнула, испугавшись еще больше.

– Что ж… Это хорошо. Значит, у нас будет что-то общее.

На некоторое время мужчина замолчал, и Лада чувствовала, как он вновь и вновь облапывает ее липким взглядом.

– Скажи, ты ведь читала «Маленького принца» Экзюпери?

– Д-да.

– В таком случае, знаешь, что значит «приручить»?

Лада попыталась сделать глубокий вдох, чтобы не задохнуться, но змея страха мучительно сдавливала ребра, не позволяя расправиться легким, опутала ее всю своими кольцами. Она вновь заставила себя кивнуть.

– Я хочу, чтобы мы стали хорошими друзьями, Лада. Только дружба не случается вот так вдруг. Нам нужно постепенно привыкнуть друг к другу. Понимаешь?

На этот раз он не стал дожидаться ее кивка, да и она была не в силах шевельнуться в ожидании своего приговора.

– Я поясню, – продолжил он вкрадчивым полушепотом, слегка склонившись к ее лицу. – Мы будем видеться периодически. Не волнуйся, не слишком часто. Где-то раз в месяц, хотя я могу захотеть встретиться с тобой в любой момент, и ты должна быть готова все бросить и пойти со мной.

Мужчина растянулся на сидении, откинувшись назад и сунул руку за полу своего пиджака. Из внутреннего кармана извлек небольшую прямоугольную бархатную коробочку и раскрыл ее, показывая содержимое дрожащей от страха Ладе.

– Тебе нравится? – прохрипел он очень близко и противно.

Лада зажмурилась, чувствуя, как из глаз сами собой потекли слезы, а банка колы выпала из пальцев и укатилась под переднее сидение автомобиля. Но она все равно пересилила себя и кивнула, глядя на маленькую подвеску в виде медвежонка, усыпанного бриллиантами. К подвеске прилагалась черная бархотка. Совершенно не обращая внимания на слезы Лады, ее похититель извлек украшение из коробочки и приложил к ее шее. От этого прикосновения она дернулась и отпрянула, но мерзкий тип осуждающе поцокал языком и покачал головой.

– Нет, нет, – сказал он. – Так вести себя со мной не нужно. Я ведь могу и обидеться. Друзья так не поступают…

Стиснув зубы и жмурясь, потому что слезы щипали глаза и душили, Лада заставила себя придвинуться обратно.

– Повернись, я застегну, – проговорил мужчина с довольным видом, и ей пришлось подчиниться. Из горла вырвался невольный всхлип, но она тут же подавила подступающие рыдания. – Вот так. Ты очень хороша, – добавил Роман Олегович, когда Лада вновь села прямо, не желая смотреть на своего собеседника.

– Я-я… не с-смогу… носить это, – холодно произнесла она кривящимися от слез и страха губами. – Папа увидит. Он б-будет ругаться.

– Ничего. Ты же умная девочка. Придумаешь, что нужно делать. А теперь… – Мужчина поднял руку, щелкнул пальцами и сделал знак своему водителю. Автомобиль подъехал к обочине и остановился. – Можешь бежать к своим друзьям. Кажется, это твои одноклассники выходят из школы, не так ли?

Не веря своим ушам, Лада отрешенно выглянула в окно. Она и не заметила, как они вновь подъехали к школе. По улице и правда шли ее одноклассники. Две девочки и один парень. Она еще могла к ним присоединиться.

– Иди, иди… Я не собираюсь удерживать тебя насильно, – поторопил ее этот мерзкий лживый лицемер. – Только вытри поскорее слезы. Нехорошо показывать посторонним людям свои эмоции. Никто не должен знать о твоих слабостях, понимаешь? Ты ведь хочешь быть сильной? Держи, – Роман Олегович вынул шелковый платок из внутреннего кармана своего пиджака и протянул Ладе. Она с трудом удержалась от того, чтобы не шарахнуться вновь. Одна только мысль о прикосновении к любым его вещам вызывала в ней тошноту. Тем не менее, она взяла платок дрожащими пальцами и вытерла лицо.

– Можешь оставить его себе, – великодушно махнул рукой Абагаев. – До свидания, моя хорошая. В следующий раз мне бы хотелось, чтобы ты была более разговорчивой, – с некоторой претензией заметил он, приподняв бровь, а затем беззаботно откинулся на спинку сидения.

Когда дверь перед Ладой открылась, она даже не сразу среагировала. Тот самый громила из охраны Абагаева замер рядом с автомобилем каменным изваянием, расправив плечи, соединив перед собой руки ниже пояса в выжидательной позе и неспешно обводя взглядом округу.

Не веря в то, что она свободна, что она еще жива, Лада кое-как выбралась из машины, едва держась на трясущихся ногах. Не дыша, прошла мимо охранника и направилась обратно к школе. Компания ее знакомых только что прошагала мимо в сторону метро, но ей сейчас совершенно не хотелось к ним присоединяться. Ей вообще не хотелось никого видеть. Единственное, чего ей хотелось, это забиться куда-нибудь, спрятаться, никогда не выходить. Она ускорила шаг, затем побежала, споткнулась по дороге, побежала вновь… Где-то в сумке вдруг завибрировал мобильный, а потом взорвался мелодией входящего вызова. Лада не хотела брать трубку. Плевать, если это был папа! Что она ему скажет?!

Справа вдруг засигналил автомобиль – трель из коротких и длинных гудков, явно желающих привлечь внимание. Но на это она тоже реагировать не хотела. Ей просто нужно было убраться отсюда как можно дальше и никогда не возвращаться! Никогда!

– Лада! – кажется, раздалось из-за спины. За локоть вдруг кто-то схватил и потянул, принуждая остановиться. Это был ее телохранитель, Глеб. Тот самый, который был нанят, чтобы присматривать за ней. Тот самый, который исчез куда-то, когда был так нужен. Тот самый, которого попросили «немного прогуляться». Лада развернулась и изо всех сил ударила его сумкой наотмашь, выдернула руку из его хватки и отпрянула, приготовившись отбиваться, если потребуется.

– Ты что творишь?! – ошарашенно воскликнул этот дюжий богатырь с широченными плечами и спиной, за которыми, казалось, можно было надежно спрятаться в случае чего. Весьма обманчивое впечатление, как оказалось…

– Пошел ты к черту! – закричала она во весь голос, заставляя своего так называемого телохранителя недовольно озираться по сторонам. Его явно больше волновало не то, что с ней произошло, а, скорее, как отреагируют на это проходящие мимо люди. – Где ты был?! Почему меня оставил?! Я… я…

Лада начала задыхаться. Истерика душила ее, все тело дрожало мелкой дрожью. Она собралась ударить этого трусливого верзилу снова, но на этот раз сумка лишь сделала небольшой полукруг в воздухе, не достигнув цели. Из глаз хлынули слезы. Телохранитель какое-то время стоял тупым истуканом, но потом вдруг пошел на решительный шаг. Схватил девчонку в охапку и потащил к автомобилю. Пока она не успела опомниться, ее уже впихнули в салон и захлопнули дверь.

Все силы на этом закончились. Даже когда водитель сел за руль и они тронулись, Лада не пыталась сопротивляться. Она просто сидела и плакала. Потом слезы иссякли, лицо защипало и стянуло, глаза опухли, дышать было тяжело. Лада замерла, отрешенно глядя в окно невидящим остекленевшим взглядом, не замечая, как на нее тревожно поглядывает водитель, беспокойно ерзая на своем месте.

– С тобой… все в порядке? – начал он осторожно, предусмотрительно заперев все двери. Затем чертыхнулся, поняв, какую глупость сморозил. Едва ли по ее виду можно было заключить, что с ней все хорошо. – Он что-то с тобой сделал? Обидел? Причинил боль? – Продолжил Глеб свой бессмысленный допрос.

Лада не ответила, и мужчина занервничал еще сильнее.

– Послушай, Лада… Мне очень жаль, что так вышло. Мне правда искренне жаль. Но ты, наверное, не знаешь, кто этот человек, поэтому ждешь от меня чего-то другого… каких-то действий… Только я не могу, понимаешь… У меня ведь тоже дочь. Ей десять. Меньше, чем тебе. Она… тоже ходит в школу… и… – Телохранитель сделал судорожный вдох и замолчал. Похоже, у него горло перехватило от приступа удушья. Он провел рукой по лицу, и Лада беспристрастным взглядом отметила, что пальцы у него дрожали.

Дочь… Да, она понимала. Наверное, ему тоже пригрозили. Возможно, сказали, что на месте Лады может оказаться его дочка. Но только какое ей было до этого дело?.. В чем тут ее вина?.. Она ведь тоже ничем не заслужила такого…

Лада прикрыла глаза и отвернулась.

– Я уволюсь сегодня же, – продолжил излагать свой взгляд на ситуацию ее сопровождающий. – Сам объяснюсь с твоим отцом. Скажу, что это по личным причинам. Ты… – его голос сорвался на несколько секунд, но он все же взял себя в руки. – Ты тоже ничего ему не скажешь, – на этот раз его слова прозвучали уверенно, тем повелительным тоном, каким взрослые любят указывать детям, что и как следует делать. – Ты уже не маленькая и должна отдавать себе отчет, что так будет лучше и для тебя, и для твоего отца. Ты ведь понимаешь?

Пожалуй, эти слова действительно вернули ее к реальному положению дел. Страх опять вонзил ядовитые змеиные зубы в живот, перехватывая дыхание. Но да, он был прав. Этот урод, этот трус, этот жалкий подлец, который обязан был ее защищать, но переложил всю ответственность на нее, был прав. Ради безопасности своего отца она должна была промолчать.

– Да, – выдавила из себя Лада. – Я ничего ему не скажу.

– Ты никому ничего не должна рассказывать, – напирая еще больше, с мрачным видом напутствовал сидящий за рулем мужчина. – Ни подружкам, никому из знакомых или незнакомых.

– Конечно, – холодно отрезала Лада и отвернулась к окну, за которым проплывали привычные городские пейзажи, сейчас превратившиеся в бессмысленную абстрактную мазню. В опухших глазах пульсировала боль, как и в висках, голова отяжелела, но теперь она начала понемногу осмысливать произошедшее и разверзающийся перед ней кошмар.

ГЛАВА 2

Отца дома днем никогда не было, поэтому нечего было опасаться разоблачения. Заплаканная и притихшая, как мышка, Лада тенью проскользнула в свою комнату и заперлась. К счастью, никто из прислуги на пути не встретился, так что лишних подозрений нечего было опасаться. Лишь через полчаса после ее прихода в дверь постучала тетя Наташа, домработница. Она звала к обеду и напомнила, что папа будет недоволен, если она опять не поест. Да, у них с папой было некое противостояние на тему еды… Лада умоляла его придерживаться диеты, а папа переживал, что Лада слишком мало ест и исхудала, поэтому пичкал ее всем подряд, прося их повара готовить как можно сытнее.

Тошнота и боль в животе так и не проходили, и меньше всего на свете ей сейчас хотелось есть. Тем не менее, чтобы не возникло ни малейшего повода для вопросов, Лада спустилась в столовую, уже умытая и переодевшаяся в домашнее. Она заставила себя съесть полтарелки фирменного пряного тыквенно-сливочного крем-супа от их персонального шеф-повара и даже отломила кусочек чесночного тоста. На большее она просто не была сейчас способна. Еда так и норовила полезть обратно, да и боль в голове пульсировала с прежней силой.

Тетя Наташа принесла бараньи биточки с пюре, брусничным соусом и карамелизированным луком, но Лада лишь скривилась, поковыряв вилкой лук.

– Я наелась… – устало произнесла она, особо не надеясь, что на этом от нее отстанут.

– Ты чего это такая бледная, моя хорошая? И опять ничего не поела… – с беспокойством и сожалением наклонилась к ней тетя Наташа.

– Не знаю… Что-то неважно себя чувствую… Голова болит… – неохотно отозвалась Лада, отворачиваясь и пряча за волосами припухшие веки.

– Ты случайно не плакала? – внимательно вглядываясь в лицо Лады, нахмурилась заботливая женщина. Тетя Наташа всегда очень тепло к ней относилась, особенно с тех пор, как умерла ее мама несколько лет назад. «Несчастная девочка», «Совсем еще ребенок, и уже сирота», «Как девочке расти без матери?» – порой слышала она сочувственные перешептывания прислуги за спиной. Поначалу это только доставляло больше страданий. Позднее начало раздражать и вызывать злость. Как-то она накричала на тетю Наташу, услышав ее очередные причитания в разговоре с горничной. Лада потребовала, чтобы они прекратили сплетничать о ней и о ее маме, чтобы они занялись своими прямыми обязанностями, если не хотят, чтобы папа их уволил, и еще сказала, что они понятия не имеют, что она чувствует, и их сострадание ей ни к чему. Потом она переживала, считая себя виноватой за эти слова, но так и не извинилась. Никак не могла себя заставить это сделать, да, пожалуй, и не хотела. Тетя Наташа, наверное, обиделась и какое-то время ходила мрачная, как туча, была неразговорчива и подавлена, однако вскоре это прошло. С тех пор она стала держаться более отстраненно, соблюдала субординацию, но все же нет-нет, а не могла воздержаться от опеки.

– Нет, просто глаза режет… и на свет больно смотреть… – покорно отозвалась Лада в ответ на искреннюю заботу, поддержав тему плохого самочувствия. Возможно, это и правда было хорошим выходом из ситуации. По правде сказать, сил, чтобы делать уроки и тем более идти завтра в школу, у нее совсем не было.

– Не нравится мне все это… – вздохнула тетя Наташа. – Давай-ка я принесу тебе градусник. Не против? – уточнила она на всякий случай, зная, что девочка способна взбрыкнуть и не терпит, когда с ней носятся, как с маленькой.

– Можно, наверное… – Лада безразлично пожала плечами. – Только можно я пойду к себе? Принесите туда. – Она отодвинула стул и, пошатываясь, побрела в свою комнату. Лада и правда ощущала себя опустошенной, выжатой, выпитой до дна, будто этот мерзкий старик высосал из нее все силы, как вампир из старых готических романов ужасов. К горлу вновь подкатила тошнота, руки задрожали, в глазах потемнело, и она пошатнулась, схватившись за дверной проем.

– Да что ж такое, девочка моя?! – тетя Наташа бросилась к ней, подхватывая под руки и не давая упасть. – Голова кружится?! Знобит?!

– Н-нет… кажется, нет… Просто как-то… мутит… Может, в школе что-то не то съела… – Да, ощущение у нее было именно такое. Будто ее заставили проглотить нечто отвратительное, ядовитое, смертельно опасное, что ее организм отторгал.

Что было дальше, она осознавала весьма смутно. Ее повели наверх, уложили в постель, вызвали врача. Кажется, у нее и впрямь поднялась температура, а потом ее вырвало. Вечером прибежал папа, кричал на кого-то из прислуги внизу за то, что ему не позвонили немедленно. Потом раздавал всему персоналу распоряжения насчет назначений врача, потом несколько раз заглядывал к дочери, но она притворялась спящей, поэтому он ее не беспокоил.

Лежа в постели без сил, Лада с мучительной обреченностью осознавала, что ее внезапная болезнь оказалась весьма удачным стечением обстоятельств, чтобы скрыть правду от отца. В том, что все нужно скрыть, она больше не сомневалась. Угрозы этого типа, произнесенные в их доме, а потом и сказанные ей лично наедине, четко отпечатались в сознании, будто выгравированные по металлу.

Через пару часов папа заглянул к ней вновь. Она видела, как он стоял в проходе, не зная, что делать. Бедный милый папа… Порой она и правда сводила его с ума своими детскими девчачьими проблемами, и он, как любой мужчина, понятия не имел, что с ними делать. С мамой все было совсем по-другому. Как же с ней было хорошо, легко, понятно, уютно и тепло. Отец уже вновь собирался уйти, думая, что она по-прежнему спит, но на этот раз Лада не стала больше его мучить.

– Пап, я не сплю… – отозвалась она.

Папа с облегчением выдохнул и наконец-то вошел в комнату, пододвинул к кровати кресло и тяжело в него опустился.

– Ну и напуга-ала ты меня-а… – с добродушным упреком проговорил он.

– Прости, я не специально. – Лада плотнее закуталась в одеяло, потому что ее снова начало знобить. – Сама удивилась. Давно так паршиво не было…

– Вра-ач говорит, что это, скорее всего, какой-то вирус… За-автра придут ана-ализы. Тогда-а узна-аем.

Лада едва заметно кивнула.

– Пап, не переживай. Правда… Я сто раз так болела в детстве. Через три дня станет намного легче, если много пить и принимать лекарства. Через пять – все пройдет. Так всегда бывает…

– Ты уверена? – отец недоверчиво приподнял брови. – За-автра к тебе придут еще два-а хороших врача-а. У них прекра-асные рекоменда-ации. Они проведут полное обследование…

– Па-а-ап… – Лада закатила глаза. Отец никогда толком не занимался вопросами ее здоровья. Раньше за всем следила мама, но без нее Лада и сама научилась немного справляться, благо клиника, в которой она наблюдалась, была одной из лучших. Но папа все равно периодически сходил с ума. Вот и сейчас готов был пол-Москвы на голову поставить. Ладе нравилось видеть его таким немного растерянным и беспомощным. Тогда она точно знала, что он ее любит и переживает. Только заставлять его переживать ей вовсе не хотелось. – Да не надо больше врачей. Мне просто нужно отлежаться, – уверенно заявила она и поспешила сменить тему.

– Я тут подумала… А что если нам с тобой съездить куда-нибудь отдохнуть, когда мне станет легче? Ну знаешь, как раньше… – Под «раньше» подразумевались те времена, когда они ездили в разные интересные поездки вместе с мамой. Мама всегда организовывала их сама, продумывала маршрут до мелочей и заставляла и дочь, и мужа много ходить по всяким достопримечательностям с экскурсиями. Папа, конечно, ворчал, потому что предпочел бы более спокойный отдых, но маме никогда не перечил. С ней он куда угодно готов был ехать и идти.

– Куда-а же ты хотела бы поехать? И ка-ак же школа? – нахмурился он, явно поставленный в тупик.

– У меня каникулы через пару недель… – заставила себя улыбнуться Лада. – А поехать… Да куда угодно… Тебе где нравится?

– Хм… – папа призадумался. – Обеща-аю подумать, золотко. У меня сейча-ас много дел, так что не могу сказа-ать точно. Но зна-аешь, думаю, все-таки через па-ару недель мы попробуем что-нибудь организова-ать.

– Правда?!

– Пра-авда. Ты же зна-аешь, что я держу обеща-ания.

– Ну да. Почти все, кроме обещаний соблюдать диету, – скривила губы в усмешке она.

– Это не в счет, – папа недовольно взмахнул рукой.

– Точно, – Лада сглотнула. Сейчас она чувствовала себя намного лучше, хотя температура все еще продолжала трепать, болела голова, и в животе было противно и пусто после рвоты. А еще там надежно обосновалась змея страха, сплела себе уютное гнездышко и затихла, внимательно прислушиваясь ко всему происходящему. Пока отец был рядом, она более или менее чувствовала себя в безопасности. Как только он уйдет, змея зашевелится вновь и станет причинять боль и отравлять ее своим ядом.

– Посидишь со мной? – робко попросила Лада, хотя догадывалась, что едва ли это возможно. Часами сидеть рядом с ней могла мама: успокаивать, болтать, читать книжку, нежно поглаживать по голове. От одного ее присутствия ей становилось легче, чем бы она ни болела, от чего бы она ни страдала. Папа был из другого теста. Ему просто становилось неловко от таких моментов. И он не любил, не мог долго сидеть без дела…

– Мне еще нужно сделать пару звонков… – нахмурился он. – Но немножко посижу.

Они поболтали еще минут десять, не больше, и Лада сама сказала, что устала и хочет спать. Только когда папа вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, она поняла, чего ей стоило сдержаться, ничего не рассказать, не расплакаться, кинувшись ему на руки, не умолять ее защитить, сделать так, чтобы все прекратилось. Похоже, теперь ей придется свыкнуться с тем, что змея страха поселилась в ней надолго, если не навсегда.

***

Когда Лада немного пришла в себя и стала выходить из своей комнаты, то обнаружила, что ее телохранитель и правда исчез. Чтобы не раскрыть свою осведомленность на этот счет, она поинтересовалась у отца, куда это он подевался. Оказалось, что Глеб переехал в другой город, вернее, вернулся в город, где родился, посчитал, что не прижился в Москве и устроился там тренером по кикбоксингу в каком-то крутом фитнес-центре. Столица оказалась для него слишком шумной и сумасшедшей. Семен Михайлович презрительно фыркнул, поделившись этой информацией с Ладой. Сдавшихся слабаков он не любил. Как оказалось, Глеб и так не особенно ему нравился, и он уже давно начал подыскивать других кандидатов, так что вскоре у них в доме вновь стали появляться всякие подозрительные типы устрашающего вида. Через несколько дней новый телохранитель начал околачиваться в доме и во дворе, ожидая, когда его подопечная пожелает выйти на прогулку. Однако Лада не спешила…

Через две недели, на каникулах, как и обещал папа, они съездили в Германию. У папы там было несколько деловых встреч, но в целом график был не слишком напряженный, поэтому они много проводили времени вместе. Лада очень старалась организовать их досуг на каждый день по часам, совсем как мама. Во всяком случае, это отвлекало от ненужных мыслей: и о прошлом, и о настоящем…

Время пролетело незаметно, и вскоре ей пришлось возвращаться к своим привычным будням, а вместе с ними и к своему страху. Она с некоторым недоверием поглядывала на нового охранника и строила догадки – кто он, что из себя представляет, как поведет себя, если за ней вновь приедет этот монстр…

Новый телохранитель, Андрей, походил на огромного злого бульдога. Глазки маленькие и тупые, массивная челюсть выдвинута вперед, небольшой нос сдвинут набок после перелома. Лысый, с маленькими заостренными и прижатыми к черепу ушами, он всегда был мрачен и молчалив, двигался напряженно, будто весь состоял из взведенных пружин, и, казалось, прекрасно владел своим мощным спортивным телом штангиста-тяжеловеса. Руки у него были огромные. Лада легко могла себе представить, что он был способен раздавить ими голову взрослого человека. Определенно, он был силен, как бык. Только вот был ли он достаточно смел, чтобы пойти на стычку с Давинчи – этого Лада знать не могла.

С той жуткой встречи у школы с Абагаевым уже прошло несколько месяцев. Периодически она проверяла криминальные сводки в новостях и просматривала статьи о нем в интернете, все надеясь увидеть счастливую весть о том, что он мертв. Мало ли, отчего мог преждевременно уйти из жизни криминальный авторитет… Ей казалось, что для таких, как он, это вполне естественно – быть пристреленным кем-то из своих конкурентов в грязной подворотне, как уличной собаке. Она искренне на это надеялась, она плакала по ночам, моля сама не зная кого о таком чуде, а еще она надеялась, что этот монстр уже забыл о ее существовании, раз не появлялся так давно…