Стань мои другом, Пак Минхо!

Телефон в руке кажется тяжёлым, как свинец. Нужно написать ему. Снова. Сделать ещё один шаг в эту пугающую неизвестность. Пальцы дрожат, когда я открываю мессенджер. Конверт в сумке давит на душу, словно камень.

«Может, это и есть мой шанс?» – шепчет внутренний голос. Но другой, более громкий, отвечает: «А если нет?»

Глава 6

Минхо

Два дня. Сорок восемь часов. Каких-то жалких двое суток, а кажется, что прошла целая вечность. Время словно застыло, превратившись в густую патоку, в которой вязнут все мои мысли и чувства.

Каждый раз, когда телефон в кармане начинает вибрировать, моё сердце делает сумасшедший кульбит. «Неужели она?» – вспыхивает надежда в груди, но тут же гаснет, стоит мне увидеть на экране очередное рекламное сообщение, язвительную заметку от Джиён о моём «медитативном» стиле или напоминание об оплате счетов. Ничего от неё. Ни слова.

Пытаюсь сосредоточиться на работе. Вчитываюсь в тонкости французского бизнес-этикета, штудирую корейские иерархии в переговорах. Но мысли предательски ускользают, уносясь к тому белому листку с номером, приколотому булавкой к пробковой доске над столом. К той самой анкете с лаконичной, но такой говорящей строчкой: «Крайне стеснительна. Сильный стресс».

Россия… Это слово преследует меня повсюду. В метро я невольно всматриваюсь в лица прохожих, выискивая славянские черты. Захожу в книжный магазин и часами листаю альбом с видами Санкт-Петербурга – мраморные набережные, извилистые каналы, призрачные белые ночи. Дома включаю плейлист с Чайковским, и «Лебединое озеро» разливается по комнате, наполняя душу щемящей тоской и странным чувством родства с чем-то необъятным, что я никогда не видел своими глазами.

Транссиб… Эта мечта, которая раньше казалась просто романтическим путешествием, теперь обрела новое измерение. К ней добавилось лицо – нежное, трепетное, незнакомое. Лицо девушки, которая, возможно, прямо сейчас сидит в своей комнате, нервно теребит телефон и не решается нажать кнопку «отправить». И от этой мысли моё сердце замирает в сладком ожидании.

Мысли острыми шипами впивались в сознание. «Отказалась? Передумала? Может, слишком стыдно?» – эти вопросы терзали меня изнутри. А потом пришли другие, ещё более страшные: «С ней что-то случилось? Этот стресс… Она не справляется?»

Госпожа Ким была права – уязвимость клиента оборачивалась не просто профессиональной, а глубоко личной ответственностью. Я чувствовал её страх, даже не видя её. И это беспокоило меня сильнее, чем следовало бы.

– Эй, Минхо-я! Ты сегодня какой-то оторванный от земли! – знакомый раскатистый голос вырвал меня из пучины тревожных мыслей.

Сок Чжин, мой вечный спаситель от переработок (и одновременно главный провокатор), стоял в дверях моего кабинета, широко ухмыляясь.

– Рабочий день кончился, гений. Пора разгружать мозги. Пойдём в тот pojangmacha? У них новые mandu, говорят, просто бомба!

Я хотел отказаться. Сказать, что устал, что нужно готовиться. Но взгляд Чжина был непреклонен. А в глубине души я понимал – сидеть одному и пялиться на телефон было хуже любой пытки.

– Ладно, – вздохнул я, выключая компьютер. – Но только одну порцию. И без твоих рассказов про «ту девчонку из офиса».

– Договорились! – Чжин хлопнул меня по плечу так, что я чуть не клюнул носом в клавиатуру. – Хотя… какая такая девчонка? У тебя же, кажется, новая клиентка? Ты вчера бурчал что-то про русскую и сложный случай.

Я замер, не зная, стоит ли делиться своими переживаниями. Но что-то в его взгляде подталкивало к откровенности.

– Да, сложный случай… Она очень стеснительная. И, кажется, я слишком сильно переживаю за неё.

– О-о-о! – протянул Чжин, подмигивая. – Неужели наш великий Минхо-сси наконец-то заинтересовался кем-то помимо работы?

– Не неси чепухи, – буркнул я, но уголки губ предательски поползли вверх.

Чёрт возьми! Как же так вышло, что я проговорился вчера вечером? Когда Чжин зашёл занять соль, я, сам того не замечая, обронил слово «Россия». И теперь оно словно повисло в воздухе между нами, притягивая всё новые вопросы, как магнит.

Вечерний воздух был прохладным, он прогонял дневную духоту. Мы устроились за нашим любимым пластиковым столиком под тусклой лампочкой. Запах жареных манду и ттокбокки смешивался с выхлопными газами проезжающих машин. Чжин, как всегда, не скупился – заказал две порции соджу и гору закусок.

– Ну, так что там с твоей русской девчонкой? – он наполнил наши стаканы до краёв и подмигнул. – Ты вообще собираешься кого-нибудь себе искать, а?

Я закатил глаза, но внутри что-то предательски ёкнуло.

– Чжин, ну серьёзно! – я попытался сохранить невозмутимость. – Правило номер один, помнишь? И вообще, я даже не видел её. Не знаю, как она выглядит.

– А! – он сделал глоток и крякнул от удовольствия. – Значит, мечтать можно! Русские же… Эх, какие там красотки! Блондинки, голубые глаза…

– Чжин! – мой голос прозвучал резче, чем я хотел. – Дело очень серьезное, да и вообще, я даже не знаю, насколько долго она продержится! А у меня есть план, и четкие указания от Госпожи Ким!

Я рассказал ему вкратце: про её стеснительность, дезадаптацию, провал на работе, рекомендацию Хикари. Конечно, я опустил детали про анкету и давление госпожи Ким.

– Она записалась в Бюро, – закончил я, – но… не пишет. Прошло уже два дня после назначенной даты первой встречи. Молчит.

Чжин задумчиво потёр подбородок, глядя на меня поверх своего стакана.

– Знаешь, Минхо, – сказал он наконец, – может, ей просто нужно больше времени? Ты же сам говорил – она стеснительная.

– Да, но… – я замялся, – я чувствую, что что-то не так. Её состояние… оно меня беспокоит.

– Эй, – Чжин положил руку мне на плечо, – не накручивай себя. Ты сделал всё, что мог. Теперь остаётся только ждать.

Я кивнул, но его слова не успокоили меня.

Чжин нахмурился, методично разминая палочками рисовую лепёшку. Его взгляд стал серьёзным, почти задумчивым.

– Стеснительная, говоришь? – он кивнул, словно внезапно осознав что-то важное. – Ну так всё понятно! Тебе просто нужно прийти к ней. Адрес-то у тебя есть? Вытащи её на улицу. Ты же такой красавец! – после этих слов две девушки за соседним столиком захихикали. Я невольно обернулся и увидел, как одна из них строила мне глазки.

– Я серьёзно, Минхо, – продолжил Чжин, не обращая внимания на происходящее вокруг. – Не говори мне глупостей про правила.

– Правила Бюро… – я попытался вернуться на твёрдую почву профессиональных норм. – Инициатива первого контакта всегда за клиентом. Мы не имеем права давить, звонить первыми. Это может напугать, нарушить их чувство контроля…

– Харизма, Минхо! – Чжин фыркнул, чуть не брызгая соджу. – Ты своей харизмой можешь очаровать любую женщину на свете. Может, она как раз ждёт, что ты сделаешь первый шаг? Что в этом такого? – он ткнул палочкой в мою сторону. – Ты же хороший парень, сам говорил, что у тебя есть какая-то особая способность чувствовать людей! – он постучал палочками по моему виску. – Возьми и позвони! Скажи: «Эй, Аня, всё в порядке? Готова встретиться?» Что в этом такого сложного?

Я молчал, глядя на пузырьки в стакане с соджу. Его слова звучали так просто и в то же время так сложно. А что, если он прав? Что, если мой страх нарушить правила мешает ей сделать первый шаг?

– Ты же беспокоишься за неё, – добавил Чжин, словно прочитав мои мысли. – А беспокойство – это уже шаг к решению. Может, стоит рискнуть?

Я вздохнул, отводя взгляд. Его слова посеяли зерно сомнения в моей душе. Может, действительно стоит нарушить правила ради того, чтобы помочь ей?

Его слова попали прямо в цель, точно стрела в мишень. Они угодили в ту трещину сомнения, что уже образовалась в моей уверенности в незыблемости Правил. Образ из анкеты – потерянная девушка – стал ярче, острее. Перед глазами всплыла картина: она тонет, а я жду у берега, потому что так написано в инструкции.

– Я не могу, Чжин, – я отпил глоток обжигающей жидкости, чувствуя, как соджу обжигает горло. – Это серьёзное нарушение протокола. Госпожа Ким…

– И что сделает эта мегера? Уволит тебя? – Чжин закончил за меня, усмехаясь. – Ты же не флиртовать собрался! Ты хочешь проверить, жива ли она! Показать, что ты… ну, присутствуешь! Что ты не просто бумажка из Бюро! А я слышал, что все русские девушки никому не доверяют!

«Показать, что тебе не всё равно».

Эти слова жгли изнутри. Они резонировали с тем, что я чувствовал – беспокойством, которое давно вышло за рамки профессионального интереса. Мой интерес к её стране смешивался с тревогой за неё. За человека. За того, кто, возможно, прямо сейчас плачет в подушку, как я представлял себе после прочтения анкеты.

Мы допили первую бутылку. Заказали вторую. Чжин переключился на свои бесконечные IT-байки, но его фраза продолжала звучать в моей голове, как навязчивый мотив:

– Возьми и позвони, Минхо. Будь смелее!

Я смотрел на свой телефон, лежащий на столе. Экран отражал тусклый свет лампы. Пальцы зудели от желания набрать её номер. Но разум твердил о правилах, о последствиях, о профессиональной этике.

– Знаешь, – тихо произнёс я, глядя в свою рюмку, – я никогда не думал, что работа в Бюро заставит меня так переживать за клиента.

Чжин ничего не ответил. Просто налил нам ещё соджу и поднял свой стакан:

– За смелость, Минхо. Иногда нужно нарушать правила, чтобы сделать правильный поступок.

Я поднял свой стакан, но слова друга эхом отдавались в голове, подталкивая к решению, которое могло изменить всё.

Дорога домой расплывалась перед глазами. Огни Сеула плыли в моём сознании, сливаясь в размытые пятна. Мысли кружились в голове, словно вихрь: «Правило. Протокол. Увольнение. Госпожа Ким». Они сталкивались с другими словами, которые не давали мне покоя: «Стеснительность. Стресс. Тонет. Россия. Транссиб. Показать, что не всё равно».

Я вошёл в свою пустую квартиру. Тишина давила на виски, словно бетонная плита. Включив свет, я сразу увидел пробковую доску. Тот самый белый листок с номером. Надпись «Аня. Россия» теперь казалась не просто данными – она кричала о помощи, а я игнорировал этот крик.

«Не могу ждать вечно», – подумал я. Госпожа Ким скоро потребует отчёт. Отчёт о том, что клиент пропал? Что я даже не попытался помочь?

Она уязвима. Я должен помочь. Это был голос не только профессионала, но и человека. Того человека, который мечтал о бескрайних русских просторах и верил, что помощь – это миссия, а не просто работа.

«Нарушение. Серьёзное нарушение», – шептал внутренний голос, напоминая о Правиле №1. Но его слова уже не звучали так неоспоримо. Щит профессиональной этики дал трещину.

Я подошёл к доске и снял листок. Бумага была шершавой под пальцами. За окном гудел Сеул, но в комнате стояла оглушительная тишина. Слишком тихая. Я представил другую комнату – общежитие, девушку, которая, возможно, сейчас смотрит на телефон с этим же номером и не может заставить себя нажать кнопку.

«Просто позвони, что в этом плохого?» – эхом раздавался в голове голос Чжина.

Пальцы дрожали, когда я взял телефон. Экран светился голубоватым светом, манящий и пугающий одновременно. Я посмотрел на номер, написанный на листке, и глубоко вздохнул.

«Может, это действительно то, что нужно?» – прошептал я, чувствуя, как сердце колотится в груди.

Сердце колотилось как сумасшедшее, готовое выпрыгнуть из груди. Ладони стали влажными, будто я только что вынырнул из воды. Я достал телефон, пальцы дрожали, когда набирал номер. Палец завис над кнопкой вызова.

«Это ошибка. Большая ошибка», – шептал внутренний голос.

Но перед глазами всплыли совсем другие картины. Не гневное лицо госпожи Ким, а тёмное пятно на белой рубашке из рассказа Хикари. Строчка «крайне стеснительна» в анкете. Лицо Эвана МакКензи в тот момент, когда страх в его глазах сменился облегчением после успешной презентации. Помощь. Вот что действительно важно. Помочь прямо сейчас.

Я оправдывал себя, как преступник перед судом:

– Я просто проверю, всё ли в порядке. Поинтересуюсь вежливо. Не буду давить на встречу. Это же забота о клиенте! В конце концов, она уже подписала контракт, значит, согласие на контакт в принципе есть…

Слабые оправдания. Я понимал, что переступаю черту. Нарушаю священный протокол инициативы клиента. Рискуя всем.

Встал, начал шагать по комнате, как зверь в клетке. Репетировал фразы, словно актёр перед премьерой:

– Здравствуйте, Аня. Это Минхо из Бюро «Дружбы». Извините за беспокойство…

Слишком формально. Звучит как робот.

– Аня, добрый вечер. Минхо. Беспокоюсь, всё ли у вас в порядке?

Лучше. Человечнее. Но «беспокоюсь» – не слишком ли лично?

– Аня? Это Минхо. Вы назначили встречу, но не вышли на связь. Хотел уточнить…

Делово. Но бездушно.

Остановился посреди комнаты, закрыл глаза. Нужно найти правильные слова. Те, что дойдут до её сердца. Те, что покажут – я не просто сотрудник Бюро. Я человек, который действительно хочет помочь.

– Просто. Человечно, – прошептал я, сжимая телефон в руке.

Я остановился у окна, вглядываясь в ночной Сеул. Город мерцал миллионами огней, словно звёздное небо упало на землю. В руке дрожал телефон – холодный, равнодушный инструмент, способный изменить всё.

Посмотрел на номер. Транссиб… Эта мысль пронзила сознание острой стрелой. Она была не просто клиенткой – она была мостом в мир, который завораживал меня, манил своей загадочностью. И этот мост мог рухнуть, так и не дав мне ступить на него.

Глубокий вдох. Набрал номер. Поднёс телефон к уху. Гудки. Один. Два. Каждый – как удар молотка по наковальне моего спокойствия. Три. Четыре.

«Она не возьмёт. Повесит. Или вообще не станет слушать», – шептал внутренний голос.

Пять. Шесть. Я уже почти опустил руку, готовый к провалу, к тишине или к гудкам «абонент недоступен». Но на седьмом гудке…

Тишина. Потом – лёгкий шум, будто телефон взяли, но не поднесли ко рту. Тихий, прерывистый вдох.

Весь мир сузился до этой тонкой нити связи. До хрупкого дыхания в трубке. До границы, которую я переступил, нарушив все правила. Я забыл все отрепетированные фразы. Осталась только искренность, прорвавшаяся сквозь профессиональную маску и страх последствий.

Глава 7

Аня

Этот проклятый белый конверт с аккуратными буквами «Аня» словно насмехался надо мной, лежа на краю стола. Я пыталась сосредоточиться на учебнике по корейской грамматике, но иероглифы расплывались перед глазами, превращаясь в кашу из страха и стыда.

Уже два дня прошли с того момента, как я вышла из Бюро «Дружбы», сжимая конверт в потной ладони. Два долгих дня я перебирала в голове все возможные варианты сообщения для Минхо, но каждый раз отбрасывала их.

«Здравствуйте, это Аня. Я готова встретиться» – слишком сухо, будто заказываю пиццу.

«Добрый день, Минхо-сан. Это Аня из Бюро. Насчет встречи…» – и тут мой мозг словно отключается.

Что дальше?

«Извините за задержку…» – задержка? Это же не опоздание на поезд! Это признание собственной несостоятельности!

Каждый раз, когда я пыталась набрать сообщение, телефон летел на кровать, а лицо пылало от стыда. Мысль о том, что Минхо где-то там, видит мою активность в мессенджере и понимает, что я просто не могу нажать «отправить», была невыносимой.

Стыд сжимал горло тугим кольцом.

Я представляла его – такого идеального, собранного и вежливого, как все в этом городе. Он, наверное, качает головой над моей слабостью.

Уткнулась лбом в холодные страницы учебника. За окном темнело. Шум кампуса – смех студентов, переклички, шуршание велосипедных шин – доносился как из другого мира. Мира, в котором я была лишь призраком, неуклюжей «хвегин», боящейся собственной тени.

В комнате пахло недопитым чаем и пылью от книг. Хикари была на паре, и тишина давила, усугубляя чувство изоляции.

Зачем я вообще согласилась? Это какое-то безумие.

Я не смогу. Снова опозорюсь. Лучше бы я просто мыла посуду и молчала…

И вдруг – вибрация. Громкая, резкая, разрывающая тишину. Сердце подскочило к горлу, застучало в висках. Телефон запрыгал на столе рядом с ненавистным конвертом.

Экран телефона вспыхнул, высветив номер Минхо. Боже, зачем я вообще сохранила его в контактах? Теперь он словно насмехался надо мной, подмигивая с дисплея.

Паника накрыла меня волной. Мгновенная, ослепляющая. Мозг будто заклинило – в голове крутились самые ужасные сценарии. Руки мгновенно вспотели, пальцы стали ватными, непослушными. Звонок не умолкал, настойчивый, требовательный, будто специально мучающий меня.

Бросить? Не брать? Пусть звонит… Но что, если это что-то важное? А вдруг с Хикари случилось что-то? Иррациональный страх, смешанный с моим извечным чувством вины, парализовал волю. Дрожащими руками я схватила телефон. Палец предательски дрогнул, едва коснувшись экрана.

– Алло? – вырвалось у меня хриплым шёпотом. Опомнившись, я судорожно добавила на ломаном корейском: – Й-Йобосеё? – собственный голос показался чужим, сдавленным от страха.

Секунда тишины растянулась в вечность. А потом… Голос. Мужской. Спокойный. Такой мягкий и чёткий. На корейском:

– Йобосеё. Это Минхо. Из Бюро «Дружбы». Я пытаюсь связаться с Аней?

Мир вокруг закружился. Кровь прилила к лицу с такой силой, что я почувствовала, как темнеет в глазах. Дыхание перехватило. Я не могла произнести ни звука. Только тихий, прерывистый вдох сорвался с губ.

Он, наверное, услышал мой немой ужас. Потому что следующий вопрос прозвучал уже на аккуратном, чуть формальном, но понятном английском:

– Здравствуйте, Аня? Это Минхо. Извините, что беспокою вас звонком. Я просто хотел убедиться, что с вами всё в порядке? И что вы получили мои контактные данные?

Каждая клеточка моего тела дрожала. Я чувствовала себя пойманной в ловушку собственных страхов и неуверенности. Его голос был таким спокойным, таким вежливым… А я не могла выдавить из себя ни слова.

Его английский! Боже, он говорил на чистом английском, без того сложного корейско-английского микса, который я так ненавидела на занятиях. Это было словно спасательный круг, брошенный в бурю моего страха.

Его голос… такой спокойный, такой тёплый. Совсем не холодный, не осуждающий. Как мягкая волна, ласкающая берег. В нём не было ни капли того раздражения или высокомерия, которых я так боялась.

– Я… да… – слова давались с трудом, язык словно прилип к нёбу. – Получила… конверт… Я… – замолчала, не в силах продолжить.

– Отлично, – его голос оставался ровным, успокаивающим. Никакого давления. – Я рад, что всё дошло. – Ещё одна пауза, но теперь она не давила, а давала мне время собраться с мыслями. – Я понимаю, что первая встреча может вызывать беспокойство. Это совершенно нормально.

Он понимает? Эти слова были как глоток свежего воздуха. Кто-то действительно понимал! Не осуждал, не смеялся, а просто… понимал.

– Поэтому, – продолжил он всё так же мягко, – я подумал, что, возможно, нам стоит начать с чего-то очень простого и неформального? Например, встретиться завтра за чашечкой чая? Есть одно уютное место недалеко от кампуса. Тихий уголок. Никакого давления, просто поговорим. О чём вам будет комфортно. Чтобы вы могли понять, подхожу ли я вам в качестве компаньона.

Я замерла, не веря своим ушам. Он не торопил меня, не давил, а предлагал что-то такое простое и человеческое. Будто почувствовал, как сильно я боюсь. Будто знал, как колотится моё сердце.

Он предлагал! Реальный план, конкретное время, определённое место! Рядом с кампусом, в уютном тихом уголке… Эти слова были словно ключ, поворачивающийся в заржавевшем замке моих страхов.

Боже, он не ждал, что я сама назначу время и место встречи! Взял всю инициативу на себя, снял с моих плеч этот невыносимый груз ответственности. И сделал это так естественно, без единого упрёка за моё долгое молчание.

– З-завтра? – спросила я, всё ещё не веря своему счастью.

– Если вам удобно, да. Скажем, в три часа дня? Или, может быть, позже?

– Три… три часа подойдёт, – выпалила я, застигнутая врасплох его готовностью подстроиться под меня. В голове промелькнуло: «Соглашайся! Пока он предлагает! Пока он такой… нормальный!»

– Замечательно, – в его голосе послышались тёплые нотки, почти улыбка. – Я пришлю вам адрес кафе и его название в сообщении через пару минут. Оно называется «Тихий Лист». Вы его легко найдёте.

– Х-хорошо. Спасибо вам большое, – пробормотала я, чувствуя, как внутри разливается странное тепло.

– До завтра, Аня. Хорошего вечера.

– До завтра… Спасибо… – прошептала я в ответ и услышала тихий гудок отбоя.

Ещё несколько секунд я сидела, прижимая телефон к уху, хотя связь давно прервалась. Потом медленно опустила руку. Комната постепенно возвращалась в фокус: учебник, проклятый конверт, чашка с давно остывшим чаем… Но всё казалось другим. Воздух, казалось, вибрировал от напряжения.

Я замерла, не веря своим ушам. Облегчение накатило волной, смывая все тревоги и страхи. Будто кто-то невидимый снял с моих плеч тяжеленную ношу. Не нужно было набирать сообщение, не нужно было собираться с духом для звонка. Он сам! Он сделал первый шаг, протянув мне руку помощи именно тогда, когда я тонула в трясине собственных страхов и сомнений.

Его голос… такой спокойный, такой тактичный. В нём не было ни тени осуждения, ни намёка на то, что я какая-то обуза. Он говорил со мной так бережно, словно я была хрустальной вазой, готовой разбиться от любого резкого движения.

Но тут же, словно предатель, во мне проснулся стыд.

Я согласилась. Просто так, без колебаний. Как загипнотизированный кролик перед удавом. Его мягкость, правильные слова – и я снова почувствовала себя слабой, ведомой, зависимой. Но даже стыд не мог затмить того облегчения, которое я испытывала от того, что не пришлось самой делать этот шаг.

А потом… любопытство. Оно вспыхнуло ярким пламенем, пробиваясь сквозь стыд и облегчение.

Кто же он, этот Минхо? Как он выглядит? У него такой удивительный голос – низкий, с тёплыми нотками. Интересно, какого он роста? Какие у него волосы? Молодой или постарше? Строгий, как госпожа Ким, или обычный человек? И почему он вдруг перешёл на английский? Почувствовал мой страх?

Это было… необычно. Настолько внимательно для простого сотрудника Бюро.

Я медленно поднялась с дивана и начала бесцельно бродить по комнате. Мои нервы всё ещё были натянуты как струны, но теперь это было другое напряжение – не от страха провала, а от… предвкушения? Нет, слишком громкое слово. Скорее, от нервного, щекочущего ожидания.

«Тихий Лист»… Как красиво звучит. Уютное место, где подают чай. «Никакого давления», – его слова эхом отдавались в моей голове. Он сам это сказал, и это давало какую-то призрачную надежду.

Телефон в моей руке вдруг завибрировал, и я едва не выронила его от неожиданности. Сообщение от Минхо:

«Аня, добрый вечер. Это Минхо. Адрес кафе «Тихий Лист»: [геолокация адреса]. Оно в пяти минутах ходьбы от главных ворот кампуса, в переулке за книжным магазином «Знание». Узнаваемо по вывеске с зелёным чайным листом. До завтра в 15:00. Не стесняйтесь написать, если что-то изменится или возникнут вопросы. Хорошего вечера».

Я застыла, перечитывая сообщение снова и снова. Его забота, его внимание… Это было так непривычно.

Подошла к зеркалу. Моё отражение встретило меня покрасневшим лицом и немного опухшими от напряжения последних дней глазами. Но среди остатков страха и стыда в моих глазах появился новый огонёк – крошечный, неуверенный, но упрямый. Любопытство. К нему. К завтрашнему дню. К тому, что будет после слов «Йобосеё» и чашки чая в «Тихом Листе».

«Тихий Лист», – прошептала я название, словно пробуя его на вкус. Звучало… безопасно. Может быть, даже уютно. Завтра. Всего несколько часов проведем там, или того меньше.

Я закрыла глаза, представляя себе это уютное кафе, зелёный чайный лист на вывеске, тёплый свет внутри.

И впервые за долгое время позволила себе улыбнуться.

Глава 8

Минхо

Кафе «Тихий Лист» оказалось именно таким, как я и ожидал – укромным убежищем от городской суеты. Затерянное в переулке за книжным магазином, оно пряталось под сенью старого вяза, словно стараясь остаться незамеченным. Вывеска – стилизованный зелёный чайный лист на выбеленном дереве – мягко светилась, не привлекая лишнего внимания кричащим неоном.

Когда я вошёл внутрь, меня окутал полумрак, рассекаемый тёплым светом абажуров. В воздухе витал аромат свежемолотого кофе, древесины и чего-то ванильного, что заставляло меня глубоко вдыхать этот уютный коктейль запахов. Тихая джазовая мелодия лилась, словно ручеёк, не заглушая шёпота редких посетителей.

Я пришёл на полчаса раньше назначенного времени. Не из-за чрезмерного усердия, а потому что просто не мог усидеть в Бюро. Нервы были натянуты до предела, и ощутимое, почти физическое напряжение сковало мои плечи. Выбрав столик в самом углу у окна, заросшего плющом, я расположился так, чтобы видеть вход, но оставаться частично скрытым от глаз входящих. Это было важно – не давить на неё своим присутствием с самого порога.