Служба драконьих курьеров

– Спасибо, – слова дались с трудом, прозвучали неловко, почти чужеродно. Я заставил себя посмотреть на поверженного тролля – обожжённые глаза, ледяные сосульки, торчащие из шеи. Затем перевёл взгляд на Эмбер. Мокрая, грязная, но… эффективная. – За помощь с троллем. Твоя сообразительность была… своевременной и точной. – Сделал паузу, заставляя себя продолжить. – Ты была очень эффективна в бою, Эмбер Истрохвост.

Её глаза расширились от удивления. Губы дрогнули, и на лице появилась та самая бесшабашная ухмылка, которую я так хорошо знал. Только в этот раз в ней было меньше насмешки и больше… удовлетворения?

– Ну наконец-то! – воскликнула она, щёлкая пальцами. В тумане вспыхнула и тут же погасла крошечная искра. – Признание от самого Люциана Стернбриза! Запиши это в свой блокнот, Морозный, потому что сегодня исторический день! – она по театральному хлопала в ладоши, прямо как маленький ребенок. – А теперь давай выбираться из этой вонючей дыры, пока твоя эффективная напарница не остыла окончательно и не передумала вести себя прилично.

Эмбер уходила вперёд, словно королева по подиуму, несмотря на то что под ногами чавкало зловонное болото. Она вышагивала с таким видом, будто это место было создано исключительно для её триумфального шествия. Я стоял, заворожённо глядя ей вслед, прижимая к груди тёплую сумку. Её тепло всё ещё чувствовалось – тепло рук Эмбер, тепло её магии.

«Ты эффективна», – эхом раздалось в моей голове. Эти слова, произнесённые с таким трудом, теперь казались мне почти признанием. «Ты незаменима». От этой мысли внутри всё сжималось. Пугающая мысль. Почти такая же пугающая, как мысль о провале миссии с Ларцом.

Я не смог сдержать лёгкой улыбки. Возможно, мы с Эмбер ещё сможем сработаться.

Глава 5. Замерзшее сердце

Эмбер

Болото… О, как же я ненавижу это слово! Оно стало для меня синонимом самого настоящего ада. Хотя, наверное, даже в аду пахнет лучше, чем здесь.

С трудом, пошатываясь, я выбралась из этой мерзкой, чавкающей трясины. Каждая клеточка моего тела кричала от отвращения. Грязь покрывала меня с головы до ног, казалось, она проникла даже в душу. Мои сапоги скрипели от высохшей тины – спасибо хотя бы морозу за это! Волосы висели мокрыми сосульками, а в ноздрях навсегда, казалось, застрял этот отвратительный запах тролля-вонючки, смешанный с запахом его подгоревшей плоти.

Боги, даже мой собственный запах после тренировки в зале сейчас казался мне ароматом цветущего сада!

И тут, словно видение в пустыне, впереди замаячило здание гостиницы. «Замерзшее Сердце» – гласила вывеска. Какое подходящее название! Прямо как мой ледяной спутник. Двухэтажное угрюмое здание из тёмного камня с маленькими окошками, похожими на бойницы. Вывеска скрипела на ветру так жалобно, будто стонали призраки. Но сейчас я была готова поселиться даже в доме с привидениями – лишь бы подальше от этого проклятого болота!

Люциан, как всегда, шёл впереди, держа мою сумку с Ларцом так бережно, будто это была самая ценная реликвия на свете. Несмотря на то что его плащ промок до нитки, а вся одежда была покрыта грязью, осанка его оставалась безупречной. «Я – ходячий устав, пункт первый: доставить груз в целости», – словно кричало всё его существо.

Когда мы подошли ко входу, он даже ноги вытер о скребок с таким видом, будто готовился к хирургической операции. «Ну что ж, – подумала я, – хоть кто-то здесь придерживается правил гигиены».

О, как же я мечтала сейчас о горячем душе и чистой постели! Стены, между которыми нет болота, – разве это не рай?

– Стернбриз, послушай! – я не удержалась и легонько толкнула его в бок, едва мы переступили порог гостиницы.

О, какое же это было блаженство – оказаться наконец в тепле! Камин уютно потрескивал, наполняя помещение мягким, золотистым светом. В воздухе витал восхитительный аромат – старого дерева, табака и… о боги, неужели это пироги?! Мой желудок предательски заурчал, напоминая о том, как сильно я проголодалась.

– Мы же грязные, уставшие, воняем, как… ну, как болото после битвы с троллем! – продолжала я, едва сдерживая улыбку. – Может, сначала перекусим? А потом уж займёшься своими священными ритуалами с ларцом? Я с голоду умираю!

Но он даже не обернулся. Его взгляд скользил по залу таверны с холодной расчётливостью опытного воина, выискивая малейшие признаки угрозы. Несколько усталых путников сидели за столами, пара подвыпивших личностей о чём-то болтала у стойки. За барной стойкой хозяйкой была дородная женщина, которая методично чистила кружки.

– Сначала безопасность груза категории «А», – отрезал он, направляясь к стойке. Его голос звучал так категорично, будто он отдавал приказ на поле боя. – Мне нужна отдельная комната. С надёжным замком. Желательно без окон или с решётками.

Хозяйка гостиницы, дородная женщина с лицом, напоминающим добродушную, но порядком уставшую от жизни сову, подняла на нас свой взгляд. Сначала она посмотрела на Люциана, потом на меня – грязную, взъерошенную, с диким блеском в глазах после всех наших приключений.

– Отдельную комнату? Для кого это? – хрипло рассмеялась она, окинув меня оценивающим взглядом. – Дорогой, у меня тут не королевская сокровищница. Есть свободный номер на двоих. Наверху. Дверь с замком имеется. Решетки на окнах – сами поглядите. А магическая сигнализация… – она почесала переносицу. – Могу крикнуть, если что. Голос у меня громкий. Хотя вы, наверное, и сами неплохо будете развлекаться.

Я не смогла сдержать смешок, представив, как мы с Люцианом будем «развлекаться» в номере.

Люциан же нахмурился так, будто ему предложили хранить Ларец в свинарнике.

– Это неприемлемо. Груз требует максимальной изоляции и…

– Мы берём номер! – поспешно перебила я, ловко просунув руку между Люцианом и стойкой и высыпав на неё горсть монет, которые, слава всем богам, не утонули в зловонном болоте. – И два вишнёвых пирога! Больших! И мясо! Много мяса! И элькус! У вас же есть с пышной пенкой?

Хозяйка, не теряя времени, быстро сгребла монеты и ухмыльнулась.

– Номер третий, налево по коридору. Пироги подогреть? Мясо жарить или тушить?

– Всё самое горячее и сочное! – воскликнула я, чувствуя, как рот наполняется слюной при одной мысли о горячей еде. – И побыстрее, пожалуйста! Мы с дороги, умираем с голоду!

Люциан хотел было что-то возразить, но я схватила его за рукав и потянула к лестнице.

Моё сердце бешено колотилось, когда Люциан внезапно схватил меня за локоть. Его пальцы, такие прохладные, словно лёд, коснулись моей руки даже через плотную ткань платья.

– Эмбер, – его голос звучал напряжённо, – ларец. Сначала его нужно разместить и обезопасить…

Я почувствовала, как внутри закипает раздражение. Как он смеет? После всего, что мы пережили, он беспокоится о какой-то коробке?

– Он в безопасности! – резко вырвала я руку, стараясь не выдать своего раздражения. – Он у тебя под мышкой, в моей сумке, в бархатном мешочке с рунами! Что с ним случится за полчаса, пока мы поедим? Прорастёт грибами? Рассыплется от скуки? Ты, конечно, как хочешь, а я умираю с голоду!

Не дожидаясь его ответа, я стремительно направилась к таверне. Его ледяные аргументы могли заморозить даже мой аппетит. Я ворвалась в «Замерзшее Сердце», словно торнадо, пахнущее болотом и надеждой на горячий пирог.

Внутри таверна оказалась куда уютнее, чем я ожидала. Низкие потолки, тёмные балки, огромный камин, в котором потрескивали дрова, разгоняя сырость и холод. Я с облегчением опустилась за свободный столик у огня, протянув руки к теплу. О, как же это было приятно! После промозглого болота и ледяного прикосновения Люциана тепло камина казалось объятиями старого друга, который всегда готов согреть и утешить.

Пока я ждала свой заказ, мой взгляд невольно скользил по посетителям таверны. У стойки сидели двое – типичные наёмники. Их грубая кожаная броня, испещрённая шрамами, говорила сама за себя. Пустые кружки перед ними и остекленевшие глаза, наполненные тупой агрессией, выдавали в них людей, повидавших слишком много крови.

В углу, за отдельным столиком, сидел мужчина, что-то усердно записывавший в блокнот. По его дорогому одеянию и важному виду я определила в нём купца. А у соседнего стола расположилась обычная пара путников – ничего примечательного.

«Какая скука», – подумала я, но тут же забыла обо всём, когда в поле зрения появилась хозяйка таверны с моим заказом. Два огромных, румяных вишнёвых пирога! От них исходил такой божественный аромат – сладкая начинка, сдобное тесто, тепло… Я едва не задохнулась от счастья.

Первый кусок пирога исчез во рту быстрее, чем я успела подумать о вилке. О небеса! Кислинка вишни, сладость, рассыпчатое тесто – тётя Марта была гениальна, но и здесь знали толк в выпечке!

– Эй, огненная! – раздался хриплый голос от стойки. Один из наёмников, здоровенный детина с носом, похожим на переспевшую картошку, уставился на меня мутными глазами.

– А где наш пирог? Мы заказывали последний! – заорал второй, тощий, с крысиным лицом.

Я с набитым ртом посмотрела на свои пироги, потом на этих типов. Проглотив кусок, я ткнула вилкой в свою добычу.

– Последний кусок мой, – произнесла я, отрезая ещё один кусочек пирога нарочито медленно. – И второй тоже мой. Потому что я голодная как дракон после долгой зимней спячки. Ищите себе другой десерт или ждите до завтра.

– Ого, дракон! – Картофельный нос фыркнул, презрительно оттопырив губу. – Думаешь, ты такая крутая, маленькая дракониха? Отдай пирог, огнедышащая, пока не получила!

Он шагнул от стойки, и его напарник тут же последовал за ним. В таверне мгновенно стало тихо. Купец замер с пером в руке, путники притихли, а хозяйка испуганно выглянула из-за стойки.

А у меня внутри всё закипело. Не просто злость – знакомое, обжигающее возмущение от несправедливости и грубой силы. Они что, правда думают, что могут отобрать мой пирог? МОЙ пирог? После всего, что я пережила: и болото, и тролля, и Люциана с его бесконечными инструкциями?

Я встала медленно, с достоинством. Поставила тарелку с пирогом подальше, чтобы не запачкать, и выпрямилась во весь рост.

– Последний раз говорю, – мой голос прозвучал низко и опасно, словно гул перед извержением вулкана. – Пирог мой. Идите отсюда, пока ваши сапоги не приварились к полу.

Мои ладони внезапно обожгло. Я в ужасе посмотрела на свои руки – в них плясали крошечные огненные искорки! Они появились сами собой, вырвавшись наружу от переполнявших меня эмоций. Я даже не успела испугаться по-настоящему – настолько всё произошло неожиданно.

Картофельный Нос, этот хитрый тип, лишь усмехнулся, но я заметила, как в его маленьких глазках промелькнуло нечто похожее на беспокойство. А его дружок-крыса за спиной уже тянулся к ножу, и это не предвещало ничего хорошего.

– Ого, какие искорки! – пропел Картофан своим слащавым голосом. – Пытаешься нас запугать, огненная? Мы же не вонючие тролли, мы…

Он не успел закончить фразу. Что-то тёмное и грозное накрыло его тенью. Люциан возник между нами словно из ниоткуда – высокий, прямой, ледяной. Он встал как непреодолимая стена, выросшая за считанные секунды.

Он даже не взглянул на меня. Его ледяные глаза были прикованы к этим наёмникам, и в них не было ни страха, ни гнева. Только абсолютная, мёртвая пустота, от которой у меня самой по спине пробежал холодок.

– Проблемы? – его голос прозвучал тихо, но резанул по тишине таверны, будто острое лезвие. Он даже не потянулся за своим жезлом. Просто стоял. Но в его позе, в его взгляде было что-то… смертельно опасное.

Громила замялся, его лицо выражало явное замешательство. Его напарник, стоявший за спиной, неохотно отдёрнул руку от ножа, будто обжёгшись.

– Мы… мы просто хотели свой пирог забрать… – пролепетал Картофан, и в его голосе больше не было прежней наглости.

Люциан даже не повысил голос, но каждое его слово звучало как приговор.

– Пирог принадлежит этой даме, – произнёс он спокойно и твёрдо. – Вы ей помешали. Извинитесь. И покиньте помещение. Немедленно.

В его словах не было угрозы – только непреклонная уверенность. И в этой уверенности было больше силы, чем в самых громких угрозах. Наёмники переглянулись, словно ища поддержки друг у друга, но не нашли её. Картофан выдавил из себя что-то невнятное в мою сторону – возможно, это было подобие извинения.

Они старались сохранить достоинство, но их поспешный уход говорил сам за себя. Сгорбившись и стараясь не встречаться со мной взглядом, они направились к выходу. Дверь захлопнулась с глухим стуком, оставив после себя звенящую тишину.

Люциан медленно повернулся ко мне. Его лицо оставалось непроницаемым, но я заметила едва уловимое напряжение в уголках его губ – единственное свидетельство того, что происходящее затронуло его.

– Спасибо, – произнесла я, всё ещё кипя от ярости, но в то же время поражённая его вмешательством. Он не стал читать нотаций, не цитировал правила – просто встал между мной и опасностью, как неприступная стена. – Хотя я и сама могла справиться. Пирог, правда, мог немного подгореть…

– Не сомневаюсь, – ответил он сухо, но без привычной колкости в голосе. – Однако использование огненной магии в замкнутом пространстве, где полно легковоспламеняющихся материалов… – Его взгляд скользнул по деревянным балкам потолка, бочкам с элем и соломе в углу. – Это нарушает параграф 4.7 Кодекса Безопасности Общественных Заведений. К тому же это могло повредить груз категории «А». Мой долг – предотвратить угрозу доставке.

Ах, ну конечно! Груз, параграфы, долг… Я едва сдержала ехидный смешок. Но что-то внутри меня помешало это сделать. В конце концов, он всё-таки встал на мою защиту, пусть даже прикрываясь служебными инструкциями.

– Ларец в безопасности? – спросила я, усаживаясь за стол и с жадностью набрасываясь на пирог. Теперь он казался ещё вкуснее – сладкий вкус победы! Пусть даже эта победа досталась мне с помощью Люциана.

– Комната соответствует минимальным требованиям, – ответил он, усаживаясь напротив. – Замок исправен, окна забраны решётками. Я установил базовые ледяные сигнальные руны на дверь и окно. Они сработают при попытке проникновения или при резком скачке температуры.

Он не притронулся к еде, лишь внимательно наблюдал за мной.

– Твой пирог остывает, – добавил он, и в его голосе промелькнуло что-то похожее на заботу.

Я улыбнулась, откусив ещё кусочек пирога, чувствуя, как тепло разливается по телу.

– Зато не подгорел! Спасибо тебе за это, господин Параграф 4.7! – не удержалась я от лёгкой насмешки.

Он промолчал, лишь внимательно наблюдал, как я с аппетитом уплетаю первый пирог и приступаю ко второму. Его взгляд был… странным. Не осуждающим, не раздражённым. Скорее изучающим, будто я была какой-то сложной, но неожиданно интересной магической формулой, которую он пытался разгадать.

Наконец мы оказались в комнате номер три. Ох, лучше бы не видели мы эту «уютную» комнатку! Крошечная каморка под самой крышей с единственным узким окошком, зарешеченным так плотно, что даже кот не пролез бы. Внутри – две узкие кровати, разделённые ветхой ширмой с выцветшими цветами, маленький столик да табуретка. И всё.

Воздух здесь пах пылью и старым деревом. И… ларцом. Люциан водрузил мою сумку с ним на столик, словно какой-то древний идол, и тут же принялся укреплять руны на двери и оконной решётке. Холодный голубоватый свет его магии отбрасывал причудливые тени на стены, создавая жутковатую атмосферу.

– Уютненько, – процедила я, сбрасывая с себя грязный плащ и сапоги. – Прямо как в гробу, только с соседом.

– Безопасность превыше комфорта, – отозвался он из-за ширмы. – Особенно когда сосед склонен к спонтанным возгораниям.

Я закатила глаза.

– Ой, да ладно тебе! – я плюхнулась на скрипучую кровать, и пружины возмущённо застонали под моим весом. – Я же не собираюсь поджигать тебя во сне. Хотя… – я злобно ухмыльнулась, зная, что он меня не видит, – если ты начнёшь храпеть как тот тролль, не обессудь!

За ветхой ширмой с выцветшими цветами слышалось тихое шуршание ткани – Люциан переодевался. Представляю эту картину: всё идеально сложено, каждая складочка на одежде выверена по линейке. В отличие от меня – я просто стянула с себя грязную куртку и штаны, оставшись в длинной рубашке, которая, по сравнению с остальным моим гардеробом, казалась почти что чистой.

Усталость навалилась тяжёлым мешком, но мысли никак не хотели укладываться спать. Особенно когда за ширмой находился он – Люциан Стернбриз. Интересно, в чём он спит? В пижаме? Нет, не могу представить его в пижаме. Наверное, в идеально отглаженной ночной сорочке. Или, может быть, просто в белье и носках? Ха! Его носки наверняка всегда парные и вывернуты на лицевую сторону.

Он погасил свет, и комната погрузилась в полумрак. Только бледный лунный свет из узкого окошка и слабое голубоватое свечение сигнальных рун на двери нарушали темноту. Я прислушивалась к его дыханию – ровному, спокойному, как метроном. Совсем не похоже на дыхание спящего человека. Он просто лежал и… существовал. По своим правилам, по своим законам.

Я вздохнула, пытаясь расслабиться.

Тишина давила на виски, словно тяжёлый камень. Гораздо хуже, чем в болоте, где хотя бы слышалось кваканье лягушек и бульканье воды. Здесь же царила только мёртвая тишина, нарушаемая лишь размеренным дыханием Люциана и скрипом старой кровати, когда я беспокойно ворочалась.

Не выдержав этой гнетущей атмосферы, я нарушила молчание:

– Стенбриз? – голос мой прозвучал хрипло и неуверенно.

Долгая пауза повисла в воздухе, словно натянутая струна.

– Нет, – наконец ответил он.

– А чем же ты занят? – спросила я, стараясь скрыть волнение.

– Контролирую сигнальные руны. И размышляю.

– О чём же? – не удержалась я от ехидного замечания. – О параграфе 8.3 про правила хранения артефактов в малогабаритных номерах?

Снова пауза, на этот раз более долгая и напряжённая.

– О сегодняшнем дне, о телепортации, а потом троле. Твоя инициатила… – он замолчал, словно подбирая нужные слова, – была весьма эффективга. Особенно когда ты попала ему в глаза.

Я замерла, приподнявшись на локте. Комплимент? От Люциана? Или просто сухая констатация факта? Сердце забилось чаще, а в груди разлилось странное тепло. Неужели он действительно оценил мои действия? Или это просто профессиональное замечание?

– Ну, знаешь ли, – я постаралась придать своему голосу небрежность, но внутри всё затрепетало от его слов. Глупое сердце забилось чаще, выдавая моё волнение. – Я не всегда мажу. Только когда очень хочется. Или когда злюсь. Или когда скучно. Или когда… в общем, часто.

– Это чувствуется, – его голос в темноте звучал непривычно мягко, без обычной ледяной отстранённости. – Твоя магия… она такая же неукротимая и своенравная, как ты сама.

Я не смогла сдержать смешок, пытаясь скрыть смущение.

– А твоя – словно бездушная игрушка, – парировала я, но тут же осеклась. – Хотя… этот твой ледяной мост под лапой тролля… Это было… неожиданно. Так быстро! Ты что, заглядывал в какой-нибудь блокнот с инструкцией «Как подставить лёд под лапу тролля за три секунды»?

В темноте я почувствовала, как он слегка улыбнулся, хотя его лицо оставалось невидимым.

– Импровизация, – донеслось из-за ширмы с такой интонацией, будто он произнёс самое грязное ругательство. – Вынужденная мера. Я… не люблю импровизировать с магией.

– Почему? – спросила я, затаив дыхание. В его голосе прозвучала странная, почти незнакомая нота. Неужели… страх?

Тишина повисла в воздухе, тягучая, как мёд. Такая долгая, что я уже начала сомневаться – не уснул ли он? Или, может, просто притворяется?

– Потому что потеря контроля… – начал он так тихо, что я едва могла разобрать слова. – Это страшно. Когда ты не знаешь, что вырвется наружу. И кого… заденет.

Я замерла, боясь даже дышать. Он говорил не о сегодняшнем дне. Не о тролле. Он говорил о том случае с эльфом. О той минуте паники, которая изменила всё.

– Тот эльф… – осторожно начала я, боясь нарушить хрупкое доверие.

– Да, – отрезал он резко, почти грубо. – Я не хотел заморозить его так… глубоко. Я просто хотел остановить. Но страх… гнев… они усилили магию. Вырвали её из-под контроля. И вместо точечного удара получился… ледяной шквал. Он мог убить. Не только его. Всех в зале.

Его голос дрогнул, и в этот момент что-то внутри меня оборвалось. Словно древний лёд треснул, обнажив то, что он так тщательно скрывал все эти годы. Я никогда не видела его таким уязвимым, никогда не подозревала, что за этой стальной маской скрывается столь ранимая душа.

– Но ты же всё контролируешь! – вырвалось у меня срывающимся шёпотом. – Каждый шаг, каждое движение, каждую мысль! Как… как такое вообще могло произойти?

Он тяжело вздохнул, и в его голосе прозвучала такая горькая нотка, что у меня защемило сердце.

– Я не всесилен, Эмбер, – проговорил он тихо, почти шёпотом. – Я дракон, да, но я такой же живой, как и все. Со страхами, со слабостями, с болью. Моя педантичность, мои правила… это всего лишь щит. Стена, которую я возвёл, чтобы защитить мир от хаоса, живущего внутри меня. Чтобы больше никогда случайно не причинить боль. Чтобы всегда знать, что будет дальше.

Я лежала без сна, уставившись в потолок. Мерцающие отблески его магических рун танцевали по тёмному полотну, словно призрачные светлячки. В голове крутились его слова – тяжёлые, откровенные, обнажающие то, что он так долго скрывал.

Этот холодный, безупречный Люциан Стернбриз… Он боялся. Боялся своей собственной силы, той разрушительной бури, что могла пробудиться под ледяной коркой его самоконтроля. Я понимала это чувство – точно так же, как боялась своего неукротимого огня после того ужасного пожара в архиве. Только он возвёл вокруг себя неприступную крепость из правил и предписаний, а я… я просто бежала вперёд, пытаясь убежать от собственного страха.

– А сегодня? – прошептала я, нарушая тишину. – На болоте? Ты импровизировал. И… не потерял контроль.

– Потому что нужно было спасти тебя, – ответил он так просто, будто это было само собой разумеющимся. – Цель была ясной. И… – он запнулся, словно споткнувшись о собственные слова, – ты была в опасности. Это… очищало мысли.

Что-то тёплое и незнакомое сжалось в моей груди. Его единственной целью было спасти меня. Он не сомневался ни на секунду, не боялся потерять контроль ради этого.

– Спасибо, – прошептала я, и на этот раз мои слова несли в себе гораздо больше смысла.

Тишина окутала нас, словно мягкое одеяло, но теперь она была иной – не напряжённой, не неловкой. Она была наполнена пониманием, словно невидимая нить связала нас через эту ветхую ширму. Мы лежали в темноте, разделённые не только тканью, но и целым океаном опыта, и всё же в эту минуту что-то неуловимо изменилось между нами.

Я прислушивалась к его дыханию – ровному, спокойному, но уже не такому отстранённому, как раньше. Казалось, между нами установилась какая-то особая связь, хрупкая и драгоценная.

– Люциан? – наконец решилась я нарушить эту волшебную тишину.

– М-м? – последовал его тихий ответ.

– А если я всё-таки захраплю? – не удержалась я от шутки. – Ты меня тоже ледяным шквалом остановишь?

Из-за ширмы донёсся едва уловимый звук – короткий, почти неслышный. Мне показалось, или в нём действительно проскользнула нотка смеха? Может, это просто подушка скрипнула под его головой? Но нет, я была уверена – это был он.

– Буду руководствоваться параграфом 1.1: «Самосохранение превыше всего», – ответил он с едва заметной иронией в голосе. – Просто заткну уши льдом.

Я тихонько усмехнулась, зарываясь в жёсткую подушку. «Замёрзшее сердце», как же! Оказывается, чтобы растопить эту ледяную броню, нужно было всего лишь найти правильный подход. Или, быть может, дело во мне – в моей способности разжигать огонь там, где другие видят лишь вечную мерзлоту?

Постепенно его дыхание становилось глубже, размереннее. Он погрузился в сон, а я всё лежала, не в силах сомкнуть глаз. Мой взгляд был прикован к холодному голубоватому сиянию рун на двери – они словно охраняли нас, оберегали Ларец, защищали его от его же страхов, а меня – от моей неукротимой горячности.

В темноте я размышляла о том, как обманчиво первое впечатление. Этот ледяной дипломат, который казался таким неприступным и далёким, оказался обычным драконом со своими страхами, слабостями и болью. И сейчас, наблюдая за мерцанием защитных рун, я вдруг поняла, что он не так уж плох.