Главарь мафии. Проданная невинность

– Значит, – продолжил я, стараясь как можно мягче говорить ей, – ты по профессии – Швея? И работала на заводе?

Ана просто кивнула головой, после того, как Мария ей протараторила на русском.

– Почему Швея?

– Потому что это единственный колледж, который был в моем городе.

– Разве в России нет других колледжей?

Ана заметно напряглась. Мне показалось, что она с трудом вспоминает что-то из своего прошлого. Оно давило на нее с такой силой, что ей не хотелось об этом вспоминать, но и делиться им она не торопилась.

– Есть, – едва слышно ответила она. – Просто не в моем городе.

– И в каком же городе ты жила?

– Вы вряд ли знаете такой город.

Кажется превосходная еда не лезла девушке в горло.

– Мария, налей Ане вина, – приказал я ей и женщина выполнила мою просьбу. Она влила в свободный бокал красное вино.

– Хорошо, не хочешь говорить из какого ты города родом, не говори. Я учту твое пожелание, при условии, что ты оставишь прошлое в прошлом.

– Он находится за Сыктывкаром, – тихо ответила Ана. —

– Сыктывкар? – попытался я повторить за Анной по русски, но у меня плохо это получилось. – Что это за город такой? – переспросил уже на родном языке.

– Республика Коми, – ответила Мария. – Город тысячник, но Ана говорит, что она жила за пределом этого города, а значит численность ее города куда меньше.

– Я спросил про конкретный город, – возразил ей, продолжая есть говядину и запивать ее вином. – Конкретный город, Ана. Или тебе есть что скрывать от меня?

Девушка взглянула на меня печальным взглядом. На ее глазах вырисовывались слезы.

– Евма, – ответила наконец-то девушка. – Я родилась и выросла в Евме. Отучилась в Сыктывкаре, а потом уехала в Москву на заработки.

Информация, которую я узнал от девушки, согревала мне душу. Она говорила мне правду, в этом не было сомнений. И хотя я всё ещё не доверял ей полностью. Старался отбросить все опасения и сосредоточиться на том, что чувствовал.

– Значит, ты уехала из родного гнездышка, чтобы покорять мегаполисы? – усмехнулся я, откинувшись на спинку стула, продолжая гипнотизировать девушку. Ана ковыряла вилкой в тарелке, пытаясь реже поднимать свой взгляд на меня. – Почему ты уехала?

– Мне нужна была работа.

– Разве в городе, который больше твоего, не было работы?

Девушка нервно сглотнула.

– Нет.

– Нет, – повторил я по-русски за ней. – Нет.

В столовой повисла пауза. Я и сам ее выдержал, чтобы перевести дух.

– У тебя есть братья или сестра?

– Нет.

– Родители?

– Нет.

– Дальние родственники?

Девушка, помедлив с ответом, на мгновение застыла в страхе. Кажется, она осознала, что вот он – источник ее страха: дальние родственники, от которых она так стремилась убежать. Я вопросительно выгнул бровь, сделав глоток вина из бокала, в ожидании ответа девушки.

– Нет, их нет.

Она соврала. Но, кажется, это ложь была во спасение. Я не стал давить на нее в первый же день, потому что Ана и так выглядела потрепанной. Впереди было много времени, чтобы узнать ее получше и решить: оставлять ли себе, или же выгнать прочь.

– Что ж, доктор сказал, что ты девственница. Это правда?

Девушка вжалась в спинку стула. Она застыла, так и не притронувшись к вину.

– Это правда? – громче переспросил я. Мария попыталась сказать ей что-то в дополнение, чтобы Ана ответила мне. И я очень надеюсь, что она ответит мне.

– Да, – тихо пробормотала девушка.

– Да, – повторил я за Аной. – По-русски у тебя имя – Анна?

Девушка просто кивнула головой.

– На итальянском ты будешь – Ана. – Я проговорил ее имя так, как оно читается на итальянском. – Мне так удобнее тебя называть. Думаю, что и ты не против.

– Нет, – ответила девушка.

Хотя бы два слова она теперь говорит без опасения: «нет» и «да». Что ж, это уже лучше.

– Завтра я сам отвезу тебя в клинику, где тебе проведут всевозможные процедуры.

Я встал из-за стола, вытерев рот белой салфеткой. Сделал несколько шагов и, оказавшись около девушки, склонился над ней.

Даже так, на расстоянии, я чувствовал ее страх. Она дрожала. Ей было страшно.

– И не вздумай думать о побеге.

Я вдохнул аромат жасмина, который исходил от кожи девушки. Такой нежный, как и она сама.

– Иначе наказание будет очень ужасным.

Выждав еще пару секунд, я отстранился от девушки и ушел прочь, оставив ее наедине с Марией.

Вечером мне нужно было отъехать. Пьетро навел наводку на то, что в моем окружении появился стукач. В машине, которую вел Диего был я и он.

– Совсем дела плохо? – поинтересовался Диего.

Он был хорошим человеком. Точнее, он был мне как брат, хотя и не родной.

– Бывало и хуже.

Диего ухмыльнулся.

Это был высокий молодой человек с тёмными, коротко подстриженными волосами. У него были глубоко посаженные карие глаза, высокие скулы и тонкие губы. Диего любил заниматься спортом и не мог устоять перед острыми ощущениями, которые испытывал за рулём. Но больше всего на свете он обожал банановый чизкейк и мог съесть его так много, что легко стал бы чемпионом по поеданию этого лакомства.

– Конечно, моего мнения никто не спрашивал, – усмехнулся Диего, – но мне не нравится Пьетро.

– Я с ним вырос, Диего, – заверил его. – Он появился в нашей семье намного раньше, чем ты вылез из утробы.

Диего вновь усмехнулся, поворачивая машину на повороте.

– Я ему доверяю, как себе.

– А он доверяет тебе?

Я замолк. Диего часто мне говорил, что Пьетро – стукач. Он ведёт себя как скользкий и лживый человек, который стремится попасть в разные места, но как только возникают какие-либо проблемы, сразу же исчезает из виду.

– А ты как думаешь, а?

Диего фыркнул.

– Я думаю, Хавьер, что Пьетро не тот, за кого себя выдает. Ты же не первый раз видишь, что там, где Пьетро, – там всегда стукач. Разве это не мировое, мать его, совпадение?

– Ты просто завидуешь ему.

– Ни капельки, – с некой досадой в голосе отозвался Диего.

Когда мы доезжаем до заброшенного поместья, куда привезли стукача, я надеваю солнцезащитные очки и выходу из машины. Нам встречает Пьетро и два его посыльных. Они стоят около машины, которая припаркована ближе ко входу.

– Ну наконец-то, – восклицает Пьетро, раскинув руки как крылья.

– Где он?

– Там, – кивает головой Пьетро. – Внутри. Пойдём.

И мы всё вчетвером зашли внутрь.

Вести опасный бизнес и занимать лидирующие позиции в криминальном мире сложно. Нужно постоянно балансировать, давать понять, что тебя должны уважать. А вот это понятие приходит лишь через мучения, боль или смерть. Ничто другое, увы, не работает.

В помещении был затхлый аромат мочи и блевотины. Мы прошли дальше, в гостиную. На полу была разделена большая плёнка. На стуле сидел связанный пацан, склонивший голову. На его одежды были кровоподтёки.

Пьетро подошёл к пацану и схватив за волосы, резко поднял его голову.

– А ну поздоровайся со своим боссом.

У парня уже был разбит глаз до такой степени, что он им попусту не видел. Алые ссадины красовались на лбу, скуле и подбородке. Парень держался из последних сил.

Я медленно подошёл к парню, держа руки в карманах брюк. Кажется, он узнал меня, потому что начал вопить.

– Хавьер… Я не стукач! Клянусь Святой Марией…

Я игнорировал его слова. Снял с себя очки и, присев на корточки, внимательно осмотрел парня.

– Как тебя зовут?

– Симоне.

Я выдохнул. В носу засел резкий вонючий запах, который мешал сосредоточиться.

– Симоне. Скажи-ка мне, пожалуйста, почему мы здесь?

Парень задумался. Было видно, что он – нарик. На его венах красовались отметины от уколов. Скорее всего, вводит в себя какую-то дрянь и ловит кайф.

– П… Потому… потому что я стукач?

Парень едва ли не обделался. Я прищурился, продолжая буравить его своим серьёзным взглядом.

– Правильно, Симоне. Правильно.

Парень начал трястись.

– Знаешь, чего я больше всего не люблю? – Диего поднёс стул, на который я уселся.

Синоне замешкался с ответом. Хотя правильным он будет или нет, меня это не волновало.

– Я не люблю, когда мне врут, Симоне, – достав нож, я покрутил его в руках, демонстративно смотря на острый кончик. – Ложь – это трусость. А ты трус?

Глава 5. Анна

Всю ночь я не могла заснуть. Мне казалось, что я слышу бесконечные шепоты за окном. В этих стенах мне было душно, а постель казалась сырой

Это место никогда не будет моим домом. Оно мне чужое.

С рассветом я самостоятельно встала и умылась. Причесалась и надела форму, а после смиренно сидела и ждала на кровати, когда за мной придет Мария. Ожидание казалось бесконечным и словно тянулось, как резиновая лента.

Сегодня тот день, когда Хавьер сам, лично, отвезет меня в больницу на процедуры. Попытаться ли сбежать? Или же остаться и подумать над планом побега более тщательней? По крайней мере, за ужином Рамирес был очень вежлив и приветлив. Даже несмотря на языковой барьер, который стоял между нами. Хавьер был в хорошем настроении: расслаблен, спокоен и умиротворён. Но каким он будет сегодня? Для меня это загадка.

На часах было ровно семь утра, когда дверь открылась и на пороге появилась Мария.

– Доброе утро, – отозвалась она по-русски.

– Доброе, Мария.

– Как спалось?

Я пожала плечами.

– Хуже, но хотя бы на мягкой подушке.

Она подошла ко мне вплотную, держа в руках какие-то вещи.

– Ты серьезно подумала, что поедешь в больницу вот так? – спросила она, осматривая меня с ног до головы.

– А что тут такого?

– Дорогая, – произнесла Мария с нежной улыбкой, протягивая мне одежду. – В этой форме ты обычно ходишь только в поместье, да и то не всегда. А вот эти вещи ты наденешь для поездки.

Я осторожно взяла одежду из рук Марии.

– Переоденься, я буду ждать тебя в гостиной, – сказала она и, оставив меня одну в комнате, вышла.

В голове не укладывалось: мне дают другую одежду, не запирают дверь и говорят, что ждут в гостиной… Разве это не странно?

Однако противоречить этому я не стала. Пошла в уборную, переоделась, сложила форму на кровати и вышла. На мне были легкие джинсы и короткий топ. Волосы по-прежнему были в высоком хвосте.

Я осторожно вышла из комнаты. Два человека, улыбаясь, смотрели на меня. Один из них даже ухмыльнулся, жадно разглядывая меня.

Господи боже, фу! Животные какие-то…

Я с опаской шла по коридору, иногда оборачиваясь, чтобы убедиться, что за мной не следуют эти громилы. Из гостинной слышатся голоса: Марии и чей-то мужской. Они говорят в полтона, не слишком громко и не слишком тихо. Когда я вошёл в гостиную, то увидел, что Мария беседует с мужчиной. У него были короткие чёрные волосы, которые слегка завивались на кончиках. Глубоко посаженные карие глаза, высокие скулы и тонкие губы. Его чёрная льняная рубашка была расстегнута до груди, открывая очертания татуировки, которая была точно такой же, как у Хавьера. Казалось, это было клеймо его мафиозной семьи. И как только мужчина обратил на меня свой взор, я застыла на месте.

– Вот и Анна, – произнесла Мария по-русски. Мужчина продолжал пристально смотреть на меня, внимательно разглядывая, будто оценивая. Но в его взгляде я не заметила ни похоти, которую пытались скрыть другие мужчины в этом доме, ни безразличия. Напротив, в его глазах сверкала какая-то неведомая мне искорка добра и сострадания.

– Анна, – произнес он по русски, отчего меня передернуло. – Красивое имя.

– Диего, не будь таким невежей. Поздоровайся с девушкой.

Мужчина подходит ко мне ближе и протягивает руку. Я не совсем понимаю, что он хочет этим сказать, но посмотрев на Марию, я все-таки протягиваю руку ему. Диего нежно целует меня в кисть, отчего меня передергивает.

– Приятно познакомиться, Анна.

– Взаимно…

– Анна, – перебивает нам Мария. – Диего – мой сын. А так же, он водитель Хавьера. Сегодня Диего повезет тебя в клинику.

Диего продолжает осматриваться меня так, будто бы я музейный экспонат.

– Ты не говоришь по итальянски? – спросил он на идеальном русском. Я лишь покачала головой. Парень мило улыбнулся. – Придётся научиться говорить, иначе ты долго не протянешь.

– Диего! – воскликнула Мария, толкнул парня в плечо. – Sii gentile con questa ragazza. Non c'è bisogno di spaventarla!* ( Будь по вежлив с этой девушкой. Не нужно пугать её! ).

Диего лишь ехидно улыбнулся. О чем они говорили я не знала. Но наверняка Мария сделала ему замечание. Этот было заметно по её выражению лица.

– Прости, – сказал он мне сразу же.

– При Хавьере нужно говорить только на родном его языке.

– Почему? – спросила я.

– Потому что он не знает русского и думает, что русские вечно замышляют против него заговор.

– Диего! – Мария вновь толкнула сына в плечо. Дальше я не разобрала что она говорила, но тараторила она так, будто бы читает скороговорку.

– В общем, лучше молчать, чтобы тебе не влетело.

На третий раз Диего уже отвернулся от пинка матери, а я как-то не особо чувствовала себя расслабленной.

– Ты уж прости моего сына, Анна. Он всё еще не может повзрослеть.

Диего подмигнул мне, а после, вышел на улицу.

Мария поджала губы и я поняла, что мы ждём Хавьера. Буквально через несколько минут вышел он.

Походка Хавьера была ровной. На нём была чёрная рубашка и тёмные джинсы. Мне стало интересно: неужели всё мафиози одеваются одинаково? И как они различают себя от других?

Остановился около меня и осмотра с ног до головы, сказал:

– Hai un bell'aspetto. (Хорошо выглядишь).

Мария поспешила мне перевести это. Всё, что я уже выучила по итальянски было лишь:

– Grazie (спасибо).

Хавьер достал солнцезащитные очки и вышел на улицу, а Мария поспешила за мной, чтобы я ни в коем случае не убежала. Да и куда я сбегу, когда вокруг такая охрана? Единственное, что грело мне мысли, так это то, что в больнице, быть может, я смогу улизнуть. Попросить защиту… но как-то мало верила в свои силы и храбрость, которая давно пропала с радаров внутри меня.

Я села на заднее сиденье, вместе с Хавьером, который сразу же уткнулся в телефон. За нами поехала ещё одна машина. Как я буду без Марии в больнице? Кто будет переводить мои слова?

Английского я не знала, впрочем, в моей деревне мало кто знал его. Вроде бы в школе его должны были преподавать, но из-за диффицита учителей, всё свели на нет. Со словарём я бы могла сказать пару предложений, самых простых, которые были на слуху. Но на большее я не рассчитывала.

Дорога до клиники заняла около двадцати минут. Стекла в машине были тонированные, поэтому я пыталась запомнить хоть какую-то дорогу. Вспоминая фильмы про мафию, я удивилась, что мне не завязали глаза. Ну а вдруг у меня отличная память и ночью я попытаюсь сбежать?

Украдкой посмотрев на Хавьера, поняла, что он железобетонно уверен, что я никуда от него не сбегу. Я даже не знаю, на каком я острове.

Когда машина остановилась, я не сразу же поняла, что это клиника. Она находилась в достаточно шатком здании, от которого отслаивалась побелка или что-то вроде того.

– Scendi dalla macchina.(Вылезай из машины), – сказал Хавьер, но я лишь хлопнула глазами. А когда он указал на дверь, то я поняла, что он имел ввиду. Когда я открыла дверь, напротив меня уже стояло пару мужчин, по всей видимости, люди Хавьера. Я принялась ждать, словно свинья на бойне. Даже не сопротивлялась, когда Хавьер взял меня под руку и повёл в здании. Мы сразу детали в кабинет. Диего был с нами, и, по всей видимости, он и будет выступать в роли переводчика.

Я принялась запоминать, что это за кабинет, возможно, какие-то важные детали, что помогли бы мне в будущем. Но это был самый обычный медицинский кабинет с гинекологическим креслом.

Диего со мной не разговаривал, прочем, он просто стоял на двери, чтобы я точно никуда не сбежала. А проделывать этот план через окно – глупо. На подоконнике стояло море цветов, а ещё тюль, который препятствовал открытию окна.

Мужчина доктор очень быстро взял мазки. Я поначалу стеснялась, но с помощью Диего дала понять, что я девстнница. У меня уточнили, были ли какие-то заболевания, чем я болела в детстве… очередная никому не нужная анкета. А когда доктор закончил со мной возиться, то оставил наедине с Диего, чтобы я оделась. Всё это время парень стоял спиной. А я уже была готова к самому худшему, но ничего, всё обошлось.

– Удивительно, – начал он, по прежнему стоя ко мне спиной.

– Что удивительно?

– Как ты до сих пор можешь быть девственницей ?

Я пожала плечами. Диего повернулся и мы встретились взглядом.

– А что тебя смущает?

– Ты очень симпатичная девушка. На такую бы запал каждый мужчина.

Я села на кушетку, и ждала того, чего сама не знала.

– Спасибо, – проронила я.

Больше мы не говорили. Хавьер так и не появлялся, а Диего продолжал стоять в дверях. Быть может что-то со мной не так? И если не так, то… убьют ли меня или оставят в живых?

Дрожь расстилалась по телу волнами.

Самое ужасное, что могло бы случится, уже случилось. А с остальным я как-нибудь разберусь.

Обратный путь мы провели в тишине. Хавьер был задумчив и всё время смотрел в окно. Я уже начала думать, что это из-за меня и, возможно, скоро от меня избавятся. Палящее солнце создавала какую-то дымку и мне казалось, что на улице трудней дышать.

Когда мы вновь приехали в поместье, то нас уже ждала Мария. Хавьер молча вышел из машины, и я сделала тоже самое. Мария позвала меня к себе и приобняла за плечи.

– Ну, как все прошло?

– Как и всегда, – пожала я плечами. – Вроде бы все, что от меня требуется, было выполнено.

– Ну и славно ,– сказала она. – Пойдем, ты отдохнешь.

Я украдкой смотрел на Хавьера, который остался у входа в дом, вечно оборачиваясь, пока и вовсе не скрылась из виду в коридоре. В моей комнате пахло лавандой. Мария зажгла ароматические палочки, чтобы я расслабилась. Но в такую жару это вряд ли бы помогло.

– Ты проголодалась? – спросила она у меня. Я отрицательно покачала головой. – А пить хочешь?

– Да, я бы выпила стакан воды, спасибо, – ответила я Марии и та подойдя к подносу с водой, налила мне стакан воды, а после, протянула. Я сделала три больших глотка, ощущая, как моя жажда проходит.

– Спасибо.

– Поспи немного, – сказала она. – А вечером я приду и скажу, что делать тебе дальше.

Что ж. Идея была не плохой. Вот только я не совсем понимала, к чему были эти поездки к врачу, почему я до сих пор находилась в оберегании от работы, ведь.. меня вроде бы как купили? Или я не для работы была куплена?

Откинувшись на подушку, я никак не могла сопоставить в голове то, что я знала, и то, что видели мои глаза, и то, что говорили мне все окружающие (которых я кое-как понимала). Казалось, что всё это полнейший бред и меня просто разыгрывают. Ну или, как свинью, откармливают, чтобы потом забить. И ничего в голове не вырисовывалось отчетливее, чем жирный знак вопроса.

Вечером Мария и правда пришла ко мне, когда я уже все пятки отбила, расхаживая то взад, то вперед. Дверь открылась, и она принесла мне ужин.

– Вот, принесла тебе покушать.

Я молчаливо поджала губы, но принесла поднос.

– Для чего меня держат взаперти?

– Почему же держат? – воспротивилась Мария. – Сейчас ты поужинаешь, и я пойду тебе показывать твои первые обязанности.

Вдохнуло ли это мне надежду? Не знаю. Но то, что теперь я смогу расхаживать хотя бы по дому, уже был какой-то прогресс. Мария оставила меня наедине со своим ужином, который был неплохим: легкий салат, немного макарон и вяленые помидоры. Конечно, я скучаю по вкусу гречки или риса, но и это сойдет.

Когда моя тарелка была пуста наполовину, в дверь вошел Диего. Я перестала жевать.

– Приятного аппетита, – отозвался он, оглядывая мою комнату.

И почему всем, кому не лень, так хотелось зайти ко мне в комнату?

– Спасибо, – ответила ему, продолжая медленно есть.

– Уютненько у тебя, – сказал Диего и улыбнулся мне.

– Наверное.

Он был странным. Мне казалось, что что-то было противоречивым в его образе. Но что именно, я не могла понять. Загадочность, которую сеял Диего вокруг себя, придавала ему больше устрашения, нежели желания разгадать тайну. Наверное, в этом была его изюминка.

– Слушай… – произнес Диего, присаживаясь на край кровати, чтобы оказаться ближе ко мне.

– Да? – откликнулась я.

– Я заметил, – его голос был низким и тихим, – что тебе здесь не нравится.

– А кому бы понравилось, если тебя вывезли за границу против твоей воли? – спросила я, вопросительно приподняв бровь.

– Это верно, – пожал плечами Диего, не сводя с меня взгляда. – И ты не хочешь отсюда сбежать?

– А у тебя есть план побега? – я повторила его слова, чувствуя, как Диего будто проникает в самую душу.

– Нет, – смешок, сошедший с его уст, показался мне насмешкой. – Я же вырос здесь. Мне бежать не за чем.

– Тогда почему ты спрашиваешь у меня это?

Диего попытался поймать мой взгляд. И когда ему это удалось, то я увидела в его карих глазах проблеск надежды на спасение, будто бы Диего не имел права говорить мне об этом вслух, но всем нутром хотел, чтобы я это сделала.

– Мне просто любопытно, – его блеск в глазах сменился на кокетство. – Вот и всё.

Я промолчала, доедая свой ужин. Диего не торопился уходить, и мне показалось, что ему что-то нужно от меня, поэтому, вытерев рот салфеткой, я спросила:

– Что?

– Да так, – ответил он и протянул руку к моему рту. Я замерла от неожиданности. Диего вытер остатки майонеза большим пальцем, продолжая меня гипнотизировать. Он был красивым, но куда смазливей, чем Хавьер. – Ты просто кажешься мне очень забавной.

Я отставила пустую тарелку.

– Почему?

– Задаешь много вопросов, очаровываешь своими большими глазами, ведешь себя скромно и странно для той, которую выкрали.

– Это комплимент от сердца?

– Конечно, – игриво ответил Диего и щелкнул указательным пальцем по моему носу. – А как может быть иначе?

Я не до конца понимала его поведение. Казалось, что Диего был засланным казачком, который должен был вынюхать у меня всё, что я думаю, ведь он и Мария – единственные, кто говорят по-русски. А значит, по логике вещей, им я буду доверять больше, чем кому-либо в незнакомой стране.

Но я не намерена так просто доверять им, хотя Мария кажется мне куда более раскрытой книгой, чем Диего. Но все равно пока рано доверять им свою жизнь.

Я пожала плечами в ответ. Диего встал с кровати и твердо произнес:

– Пойдем. Мария ждет тебя.

Я замешкалась, ведь, Мария сказала совершенно другое.

– Я подожду ее здесь.

Диего ослепительно улыбнулся, казалось, что он потешается над моими действиями, находит в них что-то очаровательное. Но парень был настырным. Он подошел ко мне и протянул руку.

– Не бойся меня, – сказал он так нежно, что я едва ли начала верить в его слова. – Мария правда ждет тебя.

Вероятно, не было смысла сопротивляться. Более того, если я пойду с ним и закричу, то охрана, приставленная ко мне Хавьером, быстро среагирует и придёт на помощь. Эта мысль согревала мне душу. Однако я боялась взять Диего за руку, поэтому просто взяла тарелку и встала рядом с ним.

Диего ничего не сказал, только молча убрал руку и, улыбаясь, повёл меня на кухню, где была Мария.

Пока я шла, то слышала мужской смех, доносящийся с улицы. Казалось, там несколько мужчин что-то обсуждают, но от незнания поместья я толком не поняла, откуда он звучит. Пройдя гостиную и столовую, мы попали в кухню. Мария спокойно сидела за большим столом, который служил, по всей видимости, главным для готовки, хотя кухонный гарнитур был весьма изящен и по последней моде.

– А, Анна, – воскликнула Мария. На кухне была еще девочка моего возраста. Она испуганно повернулась ко мне, и я обомлела. Половина ее лица была изуродована, будто бы кто–то обжег ее. Не было половины носа, губы искривлены, а глаз… Кажется, и глаза не было, но я не смогла получше разглядеть, ведь она испуганно обернулась и продолжила мыть посуду. А в кладовке, что располагалась рядом, копошился мужчина в белой форме. Скорее всего, это был шеф-повар. – Присаживайся.

Диего услужливо взял из моих рук тарелку и отнес ее девушке, поставив рядом. Та с усердием мыла их, натирая пенной губкой.

– С Диего ты уже знакома, – начала Мария, отпив из кружки что-то. – Это – Федерико, на шеф-повар.

Мужчина обернулся. Он был среджних лет, с гладковыбритой загорелой коже, большими грустными карие глазами и небольшим пузиком.

– Piacere di conoscerti! (Приятно познакомиться) – произнес тот так восторженно, что я даже начала чувствовать себя в своей тарелке.

– Есть еще его помощник, Бенито, но он ушел за свежими фруктами. – Мария сделала многозначительную паузу, сделала глоток из кружки, а после продолжила: – Это Барбара, – указала она на девушку позади себя, что мыла посуду. – Она тоже помогает на кухне и по дому, когда не хватает рук.