Главарь мафии. Проданная невинность

Вероника Фокс

Главарь мафии. Проданная невинность

Глава 1. Анна

– Остановись! – кричала я вслед уходящему последнему автобусу. – Эй, стой!

Но автобус лишь удалялся всё дальше, издавая дребезжание железа и игриво мигая красными задними фарами.

Дьявол.

После двенадцатичасовой смены на ткацком заводе ноги гудели, а в носу все ещё стоял запах хлопчатобумажной ткани. Опершись о колени и тяжело дыша, я угрюмо провожала взглядом автобус, словно это была единственная возможность изменить свою жизнь к лучшему.

На асфальте ещё блестели капли от только что прошедшего дождя, а в воздухе витала атмосфера удручающей печали. На пригород Москвы давно опустилась холодная осень.

Я чуть ли не расплакалась посреди темной улицы, но в последний момент взяла себя в руки. Впереди было два выходных и меньше всего мне хотелось видеть опухшие глаза в отражении зеркала.

Но судьба отлично прикольнулась надо мной. Браво.

– Ненавижу! – вырвалось у меня сквозь зубы, но увы, это не принесло мне должного облегчения. – Пропади оно пропадом!

Ветер гудел в проводах, подхватывал серые ветки деревьев. Где-то вдали лаяли собаки. Нужно было что-то решать, немедленно.

Глубоко вздохнув, я достала смартфон из кармана пуховика и обнаружила, что забыла зарядить его во время смены.

Черт.

В углу мерцающего экрана виднелся значок: 5%. Мой старый смартфон уже был на последнем издыхании, и у меня оставалось всего пять минут, а то и меньше, чтобы вызвать такси на сумму, которую я могла бы себе позволить.

Открыв приложение, я начала торопливо вводить адрес. Тариф был 380 рублей.

Нет, так не пойдёт. У меня не хватит денег. На карточке около 200 рублей, а наличные я оставила дома.

Я изменила точку назначения, выбрав более удалённое место от дома, но тариф всё равно оказался слишком дорогим для моего бюджета.

Уровень заряда батареи уже был 3%.

Переместившись ещё дальше, я всё равно не смогла уложиться в свой бюджет. От холодного ветра руки начали замерзать. Меня начало трясти. Идти пешком до метро было долго. Но кажется, выбор у меня оставался один.

Наконец-то, когда цена поездки была такой, которую могла бы оплатить, я нажала кнопку поиска. На экране замерцала анимация и…

Телефон выключился.

– Нет-нет-нет! – судорожно тыкая на экран пальцем в надежде, что тот просто потух, я ощущала как нахлынывала истерика. – Нет-нет-нет… Черт!

Это бестолку. Села батарейка, унося с собой попытку добраться до дому не пешком.

Подняв голову, я шмыгнула носом. Температура падала. Синоптики обещали, что это ночью будет до минус пяти. Закрыв глаза, я попыталась успокоиться, вдыхая студенты воздух.

Но стоило мне открыть глаза, как около меня остановилась черная тонированная машина.

Сердце пропустило один удар и встало поперек горла. Я чувствовала свой учащенный пульс.

Пассажирское стекло опустилось. С места мне улыбался громила, с короткой стрижкой и в чёрной куртке. Рядом с ним видео водитель – такого же телосложения, со шрамом на губе.

– Подвезти, красотка?

Мои ноги постепенно каменели. Пульс был настолько бешеным, что я едва ли могла проглотить слюну. В голову приходили идиотские мысли.

Может быть развернуться и вернуться на завод?

Вспоминаю, что охранник ушёл спать и я вряд ли достучусь до него. А от охранного поста до самого завода идти ещё несколько зданий складов, где сейчас нет никого.

– Слышь, она немая кажется, – с усмешкой в голосе сказал второй.

– Давай, садись в машину, – рявкнул тот, кто сидел на пассажирском сиденье. – Мы тебя подвезем.

– Нет, спасибо, – наконец-то ответила я. – За мной сейчас приедет машина.

Два громила заржали басом. Коленки начали трястись, а я невольно пялилась назад. тот, кто сидел на пассажирском сиденье открыл дверь и вышел из машины.

– Так мы и приехали за тобой.

Громила был высоким и ужасающим. Он сунул руки в карман расстегнутой куртки и харкнул на влажный асфальт.

– Я сказала, что за мной приедут, – более тверже ответила я, хотя мой голос дрожал.

Как и я сама с каждой секундой, которая ускользала, как песок сквозь пальцы.

– Давай по хорошему, – громила сделал шаг в мою сторону. – Садись в машины и мы тебя не тронем.

Не знаю, что сподвигло меня тогда, но я не оглядываясь рванула обратно к заводу.

– Хватай её! – раздался другой мужской голос.

Я бежала не оглядываясь, практически путаясь в ногах. На повороте, который вёл раздробленной дорогой к заводу, меня догнал громила и повалил на землю.

Хлопчатая сумка, которую нам услужливо давала организация каждый год, спала с плеча и грохнулась прямо в лужу. Белая ткань мгновенно вобрала в себя грязь оставленную городом. Я ощущалась стылый аромат мокрой земли и асфальта.

– Пустите! – кричала я пока громила пытался меня поднять. – Я буду кричать!

– Кричи сколько влезет! – рявкнул он и схватил меня за шапку. – Здесь нет никого кроме нас.

В тот момент я думала, что всё. Это верная смерть. Сейчас они надругаются надо мной в кустах. Оба. Потом перережут глотку и уедут, оставив моё тело гнить, как трава в компостной яме.

– На помощь! – крикнула я, но это и вправду было бестолку. – На помощь!

Сильный удар пришёлся мне в нос. Перед глазами всё начало плыть, слезы литься из глаз. Я плохо соображала, но продолжала сопротивляться. Громиле не составляло труда тащить меня одной рукой, пока второй открывал багажник.

– Не рыпайся дура, – приговаривал громила. – Меньше сопротивления, больше шанса на жизнь!

Пока я сопротивлялась и барахталась, как тряпичная кукла, водитель что-то искал в багажнике, в чёрной сумке. Их лица я не запомнила, только голоса, которые врезались ещё долго в мою память.

Когда мы достигли машины, второй громила развернулся и резким движением руки заткнул мне рот тряпкой, чём-то смоченной.

Где-то на подсознательном уровне я понимаю, что это какое-то медикаментозное средство. Самое банальное, о котором вечно упоминают в детективах. Жертву усыпляют им, чтобы та переставала сопротивляться. Эффект временный, но надежный.

Впрочем, не смотря на то, что я понимала, всё равно успела вдохнуть, прежде чем задержала дыхание.

Мужская рука сильнее прижимая тряпку к моему лицу, а я медленно погружалась в сон, пока и вовсе не повисла на руках, уйдя куда-то в себя.

Когда я была в отключке, то слышала голоса. Чувствовала, что меня кто-то куда-то перекладывает, но не могла сообразить, что происходило вокруг. На моей голове был черный мешок, в сеточку. Я едва ли могла что-то разглядеть. Руки были плотно связаны за спиной. Рядом, где-то в паре метрах от меня, ощущался запах женских духов и мычание. Я попыталась прийти в себя и почувствовала плотный узел во рту из ткани. Испугавшись от прилива адреналина, попыталась подняться, но не смогла. Тяжело дыша, наблюдала через ткань на голове, что ко мне кто-то приближается. Пол был ледяным и вонючим. Возможно я в подвале? Или в заброшенном доме?

Другая ногами, куда-то ползла. А женское мычание отдалялись от меня. Задев какой-то предмет, алюминиевые ведро с треском упали около меня. Отрывистое дыхание и учащенный пульс блокировали всё посторонние звуки. Через сетку я видела, что кто-то ко мне движется.

– Вот же дрянь! – произнес мужской голос. Резкий рывок и ослепительный яркий свет щипал глаза. Я моргала так быстро, что закружилась голова. Но в следующее мгновение очередной знакомый запах медикаментов привёл меня в чувства. Вновь мокрая тряпка была прижата к моему рту. И осознала я это слишком поздно, когда начала вновь погружаться в сон.

Второй раз я очнулась ощущая, как из-под ног уходит земля. Вокруг было всё темно. Голова очень плохо соображала, во рту давно всё пересохло. Пахло чём-то резиновым. Звук двигателя настолько сильно врезался в тело, что мне казалось он вот-вот разорвёт меня на части.

Меня тошнило. Очень сильно. Я попыталась встать, но сил не было и я вновь рухнула на пол, отключаясь.

Третий раз меня приводили в чувство уже где-то в помещении. Трясли за плечи. Я давно похоронила себя в мыслях, поэтому надежды на то, что я проживу хотя бы ещё пару минут не было.

Слышались громкие голоса, пара тройка мужских, вроде бы. В помещении воняло сигаретами и каким-то порохом. Кто-то резко снял с меня чёрный мешок и яркий свет ослепил глаза. Я плохо различала мужские фигуры. Перед глазами всё плыло…

– È un nuovo prodotto, guardate* (Это новый товар, взгляните), – сказал мужчина и крепко схватил меня за подбородок. Я щурилась от яркого света, что проникал в помещение. Второй мужчина подошёл ко мне ближе.

Мысли в голове путались. Но самая острая врезалась в виски: наверняка меня хотят продать на органы. Сил бежать было некуда. Да и куда я сбегу, когда я связанная? Отсчитывая последние секунды своей жизни, я пыталась молиться, хотя была мало верующей. Мужчины начали переговариваться. Они так тараторили на своём языке, что у меня пошла кругом голова. Первый мужчина, что держал меня за подбородок – отпустил и отошел в сторону, пока вторая мужская фигура приближалась ко мне. Он сел на корточки и начал пристально разглядывать меня.

Моё зрение постепенно возвращалось ко мне. И первое что я увидела – холодные карие глаза. Они проживали стальным хладом до последней косточки. Мужчина взял меня за подбородок и рассмотрел поближе. Моё дыхание было отрывистый и частям. Паника вновь охватывало тело.

– Bene, la porto io* (Хорошо, я её беру), – сказал мужчина низким басом и отпустив меня, встал на ноги.

Я начала дергаться, будто бы связанный олень. Мало соображала, зачем, но инстинкты подсказывали мне что нужно что-то делать.

Как-то спасаться.

Прямо сейчас.

И пока мужская фигура отдаваясь от меня дальше, я пыхтела и пыталась выплюнуть кляп, развязать руки за спиной.

Увы, у меня ничего не вышло, потому что ко мне подошел уже третий мужчина и поднял на ноги. Слабость расползалась по всему телу. Сколько я была связанной и без возможности стоять – я не знала. Мужчина закинул меня на плечо, будто бы я мешок с картошкой, и двинулся за тем, кто меня купил. Я истошно начала кричать и бить связанными руками по спине мужчины. Брыкаться, толкаться связанными ногами, но ему было сложно всё равно.

Глаза по-прежнему резало от яркого света. Мне было жарко. Душно.

Я только мельком увидела, как тот, кто вторым смотрел на меня, отдал пачку купюр первому мужчине.

Теперь не было сомнений, что меня продали. Как скот на рынке.

Как только мы вышли на улицу я ощутила, как яркое солнце мгновенно припекало через свитер. Моей куртки уже не было, как и сумки. Как и ценны моей жизни…

Под ногами шуршала брусчатка. Мужчины общались между собой, смеялись, а я молилась, чтобы мне дали шанс сбежать. Молилась так громко, что перехватывало дыхание.

Послышался щелчок. Сердце ушло в пятки. Мужчина скинул меня в багажник, как ненужную вещь. От твёрдого приземления я вскрикнула. По спине разрастались импульсы боли. Последнее, что я видела, так это грозный взгляд того, кто меня купил. А следом, багажник закрылся погрузив меня во тьму.

Пока машину куда-то ехала, я пыталась выплюнуть кляп. По-прежнему пыталась развязать руки. Плечи болели от одного и того же положения, немели. Хотелось побыстрее почувствовать себя свободной…

Точно не знаю, сколько мы ехали. Двадцать минут, тридцать. Или час. Мне становилось жарко. Душно. Нечем было дышать. Когда машина остановилась, я вновь стала брыкаться. Послышались хлопки двери. Какие-то ещё мужские голоса. Я поняла, что мужчины говорят на итальянском. Один из них приближался к багажника, а потом резко открыл его.

Яркий свет вновь ослепил глаза. Я мычала. Мычала так громко, что заглушала себя. Брыкалась. Старались спасти себе жизнь. Но мои силы не равнялись с силами этого мужчины, поэтому он с легкостью закинул меня на плечо и понес в дом.

В доме пахло травами и чём-то восточным. Было прохладно. Меня несли сквозь шикарную гостинную, куда-то вдаль дома. Вдаль от возможности сбежать. Я смотрела на дверь, которая всё дальше отдалялась от меня. А потом меня резко занесли в какую-то комнату и бросили на кровать.

– Sdraiati qui per un po* ( полежи здесь немного), – отчеканил мужчина, но я не поняла его.

Чувствовал себя запуганной ламой. Всё казалось нереальным… быть может я уже мертва? Или это всё дурной сон?

Оставив меня на кровати, мужчина ушел в дверь, а после, на пороге появилась женщина.

На ней было чёрное платье и белый фартук. На вид лет сорок. Темно-русые волосы с проседью были собраны в пучок. Зелёные глаза и едва ли видимые морщинки. Она закрыла дверь и подошла ко мне.

– Sei fortunato ad essere stato scelto* (Тебе повезло, что выбрали тебя).

Я всё равно не понимала, что она говорит. Женщина была милой. Всем свои видом она внушала мне спокойствие. Женщина подошла ко мне и развязала кляп. Я впервые за долгое время смогла вздохнуть полной грудью.

– Я.. Я не понимаю вас, – со слезами на глазах сказала я.

Женщина улыбнулась и уселась на кровать.

– А, так ты русская? – ответила мне без малейшего акцента. – Что ж. Тогда тебе повезло вдвойне.

– Где я?

– Вначале давай ка приведем тебя в порядком, – сказала она встав с кровати. – Тебя нужно вымыть и причесать. Сеньор Рамирес будет ждать нас к ужину, чтобы познакомиться с тобой.

Глава 2. Хавьер

(Примечание от автора: все герои в этой главе говорят на итальянском языке)

– Босс, ты же понимаешь, что мы теряем деньги?

Я сунул руки в карманы брюк. За столько лет жизни здесь я так и не привык к обжигающему сицилийскому солнцу. Мне нравилась прохлада и холодный ветер, которого здесь очень не хватало.

– Мы ничего не теряем, – ответил я как можно тверже. – Мы лишь приобретаем.

На столе стоял стакан виски, к которому я протянул руку и вновь отвернулся от Луиса.

– Практически три миллиона долларов, – воскликнул он, стараясь образумить меня. Но я знал, что делаю.

– А получим в четыре раза больше, – терпкий алкоголь обжигал кончик язычка.

– Хавьер, ради Святой Марии, – загоготал Луис, и он был единственным, кому я позволял так вести себя с собой. – Ради Святой Марии, одумайся!

Его опасения я понимал. Бизнес, который свалился на мою голову от покойного отца, был сложным и большим. Луис долго и верно служил моему отцу, а теперь служит и мне. И я благодарен ему за это.

Луис был высокого роста (как и я, метр девяносто два), коренастый итальянец с короткой стрижкой и загорелой кожей. Ему было шестьдесят лет от роду, он по-прежнему держал себя в отличной форме.

Я хранил молчание. Просто пригубливал виски и смотрел вдаль, на раскрывающийся горизонт бескрайнего сицилийского пролива. Теплый ветер ударял в лицо, принося с собой соленый аромат.

– Хавьер! Пойми, что…

– Довольно! – оборвал я того на полуслове. – Довольно, Луис. Я тебя услышал.

Я знал, что Луис стоит позади меня и выжидает пару секунд, прежде чем вновь попробует убедить меня в обратном.

– Хавьер… Твой отец бы…

– Мой отец поступил бы так же, – резко развернувшись, я сунул одну руку в карманы брюк, а второй, с бокалом, водил из стороны в сторону. – И глазом бы не моргнул, потому что такое решение в нашем случае – правильное.

– Как решение может быть правильным, если мы теряем деньги?

– Это ненадолго, – заверил его и глотнул глоток виски. – Это ненадолго.

– А если мы просчитаемся? Что тогда? Вновь отпускает от полиции?

– У меня все схвачено, Луис, – сказал тому и отвернулся вновь к раскрытому окну. – Я же сын Карлоса Рамиреса. Я не могу просчитываться. Забыл?

Луис лишь тяжело выдохнул.

Он точно так же, как и я понимал, что продажа оружия по сниженным ценам может грозить провалом. Но то, чему научился меня отец – всегда давало нам шанс заработать. И теперь, у нас на носу совершалась крупная сделка. Однако в цене мы теряли именно ту сумму, которую озвучил Луис. Вот только он, наверняка не было в курсе того, что тем кому мы продаем – в скором времени будут работать на нас. А это значит, мы получим куда больше денег, чем потеряем при продаже.

– Хавьер, я тебя прошу… – это была последняя попытка Луиса отговорить меня от сделки.

– Нет, Луис. Я все решил. И это решение не оговаривается.

– Ладно, босс, – выдохнул тот, закрывая папку с бумагами. – Я сделаю всё, что в моих силах.

– Moltto bene*, – произнес я и сделал глоток виски.

Но Луис не уходил. Он всё продолжал мяться на месте, будто бы его что-то тревожит. Я чувствовал это спиной. Развернувшись в пол-оборота, я спросил:

– Что еще?

– Та девушка…

– С ней что-то не так?

– Что будет с ней?

– Она будет служить мне, как служила София.

Луис с облегчением выдохнул.

– Я думал, что она…

– Будет марионеткой? Нет, – отрицательно качнул головой. – София была девочкой глупой. Очень надеюсь, что эта окажется умной и не будет провоцировать тех, кто нам враг.

– Ладно. Я пойду.

И Луис оставил меня наедине со своими мыслями. Мне было интересно, почему он спросил про эту новенькую девушку? Что в этом такого, что я хотел бы видеть красивых служанок в своих покоях?

Сделав глоток виски, я продолжал думать о том, что отец бы понял меня, что связи на одну ночь меня не интересуют. Тем более с девицами легкого поведения, а когда у меня есть собственная служанка… Она пойдет на всё ради того, чтобы сохранить себе жизнь.

Допив виски, мне захотелось убедится, что моя новая служанка ещё не сбежала. Не перерезала себе вены. Не бьётся в истерике. Поэтому я вышел из своего кабинета и направился вдоль коридора вперёд, в гостинную. Все ветровые двери были открыты настежь. Палящее солнце не щадило никого, поэтому такие поместья всегда проветривались. Завернув направо, где находилось крыло для служащего персонала и охраны, я шёл и прислушивался к звукам. Дверь в комнату новой служанки была закрыта. Дойдя до неё и открыв её настежь услышал как из ванной комнаты доносились звуки воды и голос Марии Диас – старшей служанки, которая верой и правдой работала у моих родителей.

Медленно идя к ванной, я увидел, как новая служанка стояла в одном полотенце, а Мария омывала ей ноги. Они говорили по-русски. Я знал этот язык слишком плохо, чтобы что-то говорить на нём, предпочитал свой родной, итальянский. Но то, как трепетно отвечала блондинка Марии стоило того, чтобы его выучить и понимать, о чем они говорят.

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть служанкой, – говорила Мария, а я слушал оперевшись о дверной косяк.

Блондинка заметила меня. Она испуганно сжала полотенце на груди. Мария повернулась ко мне.

– Oh, Signor Ramirez!* (О, господин Рамирес).

Я молча оценивал ту, которая мне дорого обошлась. Хрупкая, напуганная, с большими зелёными глазами. Я бессовестно скользил взглядом по её телу, спрятанном под махровым белым полотенцем, заострял внимание на очертание бёдер, стройных ножках.

Улов был хороший, в этом не было сомнений.

– Abbiamo bisogno di più tempo per prepararci* (Нам нужно ещё немного времени, чтобы подготовиться), – воодушевленно ответила Мария, но я оставил ее, подняв руку вверх.

– Lasciaci soli* (Оставь нас наедине), – приказал ей.

– Sì, Signore Ramirez.

Мария поспешно встала, оставив коричневую мочалку в небольшом велик, вытерла руки о полотенце и вышла из ванной комнаты.

А блондинка… стояла и с испугом смотрела на меня. В её травяных глазах застыл вопрос: что дальше?

Языковой барьер в чувствах не действует. Глаза говорят за язык. Девушка была напугана.

Я подошёл ближе, продолжая жадно разглядывать девушку. А та ещё сильнее взималась в себя.

Страх заставляет людей начинать беречь свою жизнь.

Подойдя вплотную, я продолжал смотреть на девушку. Но вскоре, посмотрел ей в глаза и спросил по-русски.

– Твоё имя?

Ужас охватил бедняжку сполна. Она дрожала, прижимая к себе полотенце. Её глаза устремились в пол и только тогда, когда она не выдержала тяжелой паузы, с её уст сорвалось едва различимое:

– Анна.

– Ана, – повторил я на своём языке. – Bella nome, bambolina.*( Красиво имя, куколка).

Девушка вряд ли поняла меня. Я бы мог сказать это на её языке, но не стал. Красивые русские девушки были роскошью и лишь поэтому я заплатил за нее двойную цену.

Протянув руку, девушка дёрнулась, будто бы не желала, чтобы до неё дотрагивались. Но я был иного мнения. Поэтому медленно дотронулся до её плеча. Ана впечаталась в холодную белую плитку в ванне, отвернув голову в сторону. Её дыхание было прерывистым. Аппетитная грудь вздымалась так часто, что это пробуждало в моей голове пошлые фантазии.

Я знал, чего она хочет: сбежать. Но этого ей не удастся. По крайней мере, сейчас я не готов с ней играть по такому сценарию ролевых игр. Я медленно вел рукой по её коже. На миг я понял, что девушка – умна. Она не пытается сбежать сейчас, когда в лапах хищника. Напротив. Она будет долго вынашивать план побега. Долго вычислять все возможные варианты.

И это было чертовски сексуально.

Моя рука легла на её грудь. Сквозь махровое полотенце пальцами рук ощущал набухшие соски. Мне нужно было посмотреть на её тело полностью. Сейчас же. Поэтому резким движением руки я сорвал с Аны полотенце. Девушка вздрогнула, зажмурившись.

Сейчас она была унижена. Явно чувствовала себя оскорбленной, смешанной с грязью. И ей было страшно. Но ей нужно было показать, что в моём доме хозяин – я. Да, грубовато, но по другому нельзя.

Я нужно потискал грудь девушки. Анна начала плакать.

Ненавидят женские слезы. Я развернул её спиной, против её воли, конечно. Её упругая попка была хорошенькой. Легонько шлепнул по ней, я смотрел, как аппетитные ягодицы вибрировали.

– A vestila* ( Одевайся).

И развернулись, оставил девушку наедине с собой. На выходе из комнаты ждала Мария.

– Прикажи доктору Верте посетить нас в ближайшее время. Пусть осмотрит её. Мало ли, у неё есть болезнь.

– Хорошо, сеньор, – ответила Мария опустив взгляд.

– И подготовь ее к ужину. Я хочу разделить с ней трапезу.

– Будет исполнено.

Ближе к вечеру в поместье приехали старые товарищи, с которыми мы проводили неофициальную деловую встречу на заднем дворе. Двое крепких мужчин сидели за стеклянным столом и попивая виски рассказывали истории, которые я знал уже наизусть.

– А потом Хавьер как – бац, и уложил одной левой того хлюпика, ха-ха, – сказал мужчина в гавайской рубашке с очками авиаторами. Его звали Пьетро. В семью Рамирес он вошёл давно, когда я был ещё малолетним придурком и резвился на берегу сицилийского залива не подозревая, что скоро управление преступным миром будет у моих ног.

– О да, – ответил ему Энзо в белой майке, покуривая сигару. – Хавьер единственный, кто может вырубить одним ударом левой.

– Во-во, – ухмыльнулся Пьетро допив виски. – А я и говорю, что ему нет равных.

Подлизываться они могли часами, восхваляя меня, как лучшего борца Италии. Но когда дело доходило до серьезных вещей, их красноречие сразу же становилось скудным.

Энзо Конти вошёл в семью недавно, его притащил Пьетро. И если Пьетро был брошенным мальчишкой, у которого не было семьи (его биологические родители скончались от передоза наркотиков, после чего Пьетро стал сам по себе), то у Энзо было совершено по другому. Его отец и мать кое-как пытались содержать и Пьетро, хотя этот сорванец был настолько шустрым и прозорливым, что и сам мог выжить в огромном злом мире, в то время как Энзо все еще зависел от родителей. Когда Пьетро стал работать на моего отца, он старался меньше общаться с Энзо, и второго это, конечно же бесило. Но мало помалу, Энзо пытался напроситься в семью и спустя столько времени уважения и службы, я его взял.

– Да Хавьер просто бомба! – воскликнул Пьетро, подливая себе виски.

На задний двор вошла Мария, неся на подносе фрукты.

– А, Мария! – обратился Пьетро к женщине. – Как твои дела?

– Спасибо, сеньор, за интерес. – Мария поставила прозрачную вазу с фруктами на стол. – Всё хорошо. А вы как?

– Лучше не бывает! – засмеялся он.

Пьетро очень любил Марию, не в буквальном смысле слова. Она из немногих, кто относился к Пьетро с любовью и заботой. Тем более, её сын Диего любил озорничать с Пьетро на развалинах.

Вообще, Мария – золотая женщина, хоть и была вывезена по юности из России нелегальным путем. Сейчас ей сорок, её сын – Диего, которого она родила от незнакомца, что взял её силой, теперь мой личный водитель. Моему покойному отцу было жаль выставлять бедняжку вон из дома, а покойная матушка уверила, что её сын – Диего, не принесет никаких хлопот. Так она и осталась с ним в нашей семье, становясь её частью.

– Как Диего? – поинтересовался Пьетро.