Хроники Омура

– Я слышала, – осторожно начала Мири, не сумев перебороть любопытство, – что нечистикам ближе тьма, нежели свет.

– Так-то смотря какая тьма, и какой свет! – вспыхнул Мих, но потом остыл, махнул рукой и пояснил. – Вам не хуже моего известны и предрассветные сумерки, и живительный свет весеннего солнца, и грозовая мгла. Но так же, как и я, вы должны помнить, что существует и время Лютого и алчный, сжигающий все на своем пути огненный свет.

Мирисиниэль кивнула, слова были излишни. Она слишком хорошо знала, откуда черпает свои силы Гримкин. Обычно, как помнила Мири, хоть и не любила темных и их магию, некроманты использовали для своих целей или магию полуночи, или предрассветную, не рискуя колдовать во время Лютого. Гримкин, как впрочем и Миринор мир Корфус, черпал силы именно у Лютого. А кем был Лютый, знали все эльфы, потому как то существо, которому дали такое прозвище, было рождено в Астрамеале. Правда вот не кричали на каждом углу, а постарались предать сей факт забвению.

Мысли Мирисиниэль вновь вернулись к родичам, а с ними пришла тревога, о которой эльфийка не смогла промолчать.

– Даэль, мою спутницу схватили?

Мих сделал кивок и после некоторых раздумий прибавил:

– Но не думаю, что ее убьют, – многозначительно взглянул на свою собеседницу.

– Я надеюсь на это, – откликнулась она, и грустная улыбка тронула ее уста. – Иначе я навсегда останусь в этом облике. И меня не то, чтобы номийцы, так и родные не узнают… – испуганно прикрыла рот ладонью, осознав, что проболталась.

Но леший покачал головой:

– Я умею хранить чужие тайны, как и лес, что слышал каждое ваше слово. И, – поднял вверх указательный палец, привлекая внимание, – облик – меньшая из ваших бед.

– Вы поможете? – в глазах Мирисиниэль загорелись искорки надежды.

– Уже отправил посланников в Астрамеаль. Заодно и узнаем, как дела обстоят, – поднялся, захватил оба пучка, показывая, что беседа продолжится позднее.

Мирисиниэль с тоской посмотрела ему в спину, пока что ей оставалось смириться.

И потянулись томительные лирны ожидания, постепенно складывающиеся в осеи. К вечеру Мири сгорала от нетерпения и уже почти решилась покинуть лесного хозяина и отправиться в дальнейший путь, останавливало эльфийку только то, что она пока не получила заветных сведений из Сверкающего Дола.

Мих старался развлечь ее, как мог и умел. Мирисиниэль засмеялась впервые за весь день, глядя на то, какие трюки исполняет семейство полевых мышей. Но смех почти сразу стих, стоило эльфийке вспомнить о своем бедственном положении. А из глубины души вспыли знакомые строчки, и по извилистым коридорам жилища лешего разлилась песня.

Грустная баллада об эльфе-изгнаннике, навсегда покинувшем родной край. Мири, как никогда раньше, переживала за героя, потому что испытывала те же чувства, которые терзали его душу. Невольные слезы катились по щекам, но эльфийка не замечала их.

Песня прервалась, когда тонкий слух Мирисиниэль уловил странный посторонний звук, похожий на тихий вздох. Беглянка испуганно распахнула глаза, но не увидела никого. В комнатушке, кроме нее самой, сидели только замолкшие мыши. Неожиданно они испуганно запищали и бросились врассыпную. Мири вскочила и, прижимая руку к неистово бьющемуся сердцу, спросила:

– Кто здесь?

Слабое дуновение, а за ним знакомый голос:

– Ми, не пугайся. Это я… ветер…

Сомнения всколыхнули сознание эльфийки, слишком необычным был собеседник, да и недавний, случайно услышанный разговор вносил смуту в душу беглянки.

От накатившего волнения Мирисиниэль не знала, что сказать, а ветер, между тем, вопросил:

– От чего же ты, Ми, перестал петь? Неужели я помешал тебе? – голос слегка дрогнул, и эльфийка разволновалась сильнее.

С видимым усилием она выпрямилась и отважилась продолжить беседу:

– Что же ты, ветер, забрался под землю? Разве тебе не нравится простор широких долин и небесная высота?

– Я был там, – он не растерялся, – но, услышав твой дивный голос, не смог устоять и спустился на зов.

Щеки Мири зарделись, похвала всегда бывает приятна, хотя собеседник изрядно беспокоил эльфийку. В комнате повисла неловкая тишина, которую нарушил новый пришелец.

Громко прокашлявшись, на порог вошел очередной нечистик, в котором с немалым изумлением Мирисиниэль признала домового. Невысокий, с лохматой рыжей шевелюрой и хитрыми красными глазами. Он низко поклонился гостье, явно четко видя, кто стоит перед ним, но почему-то звать «госпожой» не стал. Произнес:

– Извольте, высокородный, нехитрый ужин уже на столе, – и указал в сторону трапезной.

Радуясь, что беседа с ветром прервалась, Мири приняла приглашение и отправилась вперед по коридору. За поворотом она замедлила едва уловимые шаги, напрягла слух и услышала шипение домового:

– Эх-х… будь осторожнее, чай, не над деревенскими подшучиваешь…

– Я не думал шутить, – слишком уж серьезно отозвался ветер, а затем все стихло, и Мирисиниэль, подавив досаду, пришлось идти дальше.

***

Темноокой красавицей проплывала над Астрамеалем не по-осеннему теплая ночь. В распахнутые окна врывался легкий ветерок, играл кружевными занавесями, тревожил листья розовых кустов на небольших террасах. По одной из таких, меряя длину и ширину нервными шагами, двигалась Эрри. Белокурой эльфийке не спалось, тоска и беспокойство, подобно диким зверям, грызли ее изнутри, мешая равномерно дышать, вынуждая покусывать алые губы. Галидар находился рядом, холод все еще сковывал тело стража, руки были стиснуты в кулаки, так что побелели костяшки пальцев, а ногти впились в плоть. Телесная боль была ничем по сравнению с той мукой, что терзала душу эльфа, выворачивала наизнанку, лишала дара речи.

– Мы не будем обсуждать то, что произошло! Ничего уже изменить нельзя и будь, что будет! – глубоко вдохнув, твердо объявила Эрриниэль, и Галидар непроизвольно вздрогнул, ибо крайне редко слышал в голосе своей госпожи стальные нотки.

– Но так нельзя, – прохрипел он, заставляя себя разомкнуть плотно сжатые губы.

– Это мое решение! – вздернув подбородок, ответила она. – И оно не обсуждается! – сказала и вздохнула. – Просто прими и не вмешивайся… прошу тебя… – Эрри молитвенно сложила руки.

Галидар стоял и смотрел, не в силах вымолвить даже слово, все, что сумел – кивнуть. Ссутулился, понимая, что она не отступит, но пока не ведая, как можно изменить ситуацию.

– Звездных снов, моя госпожа, – склонился, готовый оставить Эрри наедине со своими мыслями, и самому задуматься над произошедшем.

Не успел – на перила террасы села сова и громко ухнула, привлекая внимание. Птичий крик был услышан – и эльф, и эльфийка повернулись на зов. Галидар первым заметил, что к лапе совы привязан пожелтевший березовый лист, явно с другой стороны границы. Страж пришел в себя и кинулся к перилам, но сова вспорхнула и перелетела чуть дальше. Снова ухнула, покрутила головой, ловя взгляд Эрриниэль.

– Это для тебя послание, моя госпожа, – проговорил Галидар, указав на крылатую вестницу.

Эрри поспешила и аккуратно отвязала листок, не забыла погладить птицу. Тонкие, еле заметные символы на березовом листе подарили эльфийке радость.

– Хвала светлым силам! – выдохнула она и повернулась к Галидару.

Он приложил палец к губам, прислушиваясь к звукам наступившей ночи, особое внимание уделяя шорохам и скрипам. Подошел и лично прочитал послание.

– Ты должен пойти к Даэль! – непререкаемо произнесла Эрри.

– Это опасно! – счел своим долгом предупредить страж, но Эрриниэль отмахнулась:

– Мы обязаны рискнуть! – и, зная, что Галидар не сможет отказаться, прибавила. – Прошу тебя…

Он скрипнул зубами, но без дальнейших просьб вышел за дверь. Мысленно ругаясь, желая Гримкину провалиться к Зесту, Галидар легко преодолел расстояние до соседнего замка, куда вернулась Даэль. Условный сигнал был услышан, и иллюзионистка, постоянно озираясь, вышла к нему. Луны скрылись за облаками, пряча двоих от взглядов посторонних. Жаль, что обратный путь стража освещали сотни раскачивающихся на ветру фонариков. Его очень хорошо видели, и, едва Галидар вернулся к Эрри, как на краю одной из многочисленных террас шевельнулись два силуэта. Лунный луч, проскочивший сквозь завесу, осветил эльфа и карлика.

– Вы сами все видели, Светлейший! – ехидно усмехнулся Гримкин. – Но решение за вами, – склонился в нижайшем поклоне.

– За мной, – кивнул Норримиеэл и сразу охладил порыв Гримкина, готового кинуться следом за Галидаром. – Но я повременю! – повернулся спиной, давая понять, что беседа окончена.

Колдуну пришлось сжать челюсти. «Ну ничего, – с непередаваемой злобой подумал он. – Все впереди! И страж с лихвой получит причитающееся!»

***

На душе у Верита было смутно и тягостно. Дорога к храму всех богов не принесла привычного облегчения, наоборот, словно бы новый груз упал на его уже отягощенные плечи. Две луны клонились к горизонту, и мир заливал колдовской серый свет – призрак Лютого приближался. Некроманту казалось, что еще мгновение и из-за угла ближайшего дома с молчаливым, пугающим величием выплывет в клубах белесого тумана призрачная ладья, управляемая эльфом-полукровкой. Имя его было давно забыто, одно прозвище, данное людьми, осталось. И оно вселяло в души живых безотчетный страх, ибо не было на Омуре существа злее, коварнее и беспощаднее. В первый раз за свои двадцать с хвостиком лет Верит ир Мерк поежился, но постарался сбросить оцепенение и поторопил своих спутников.

Тогру казалось, что его ноги налились свинцовой тяжестью, он с трудом делал каждый следующий шаг. Перед глазами орка все расплывалось, тело сделалось ватным, и все чаще Тогр ловил себя на мысли, что хочет вернуться обратно под землю. Помотал головой, но резко замер, опасаясь, что она вот-вот покатится по деревянной мостовой.

– Тогр? – испуганно позвала Хромоножка брата, вгляделась в его лицо, вздрогнула. И впервые за последние седмицы задумалась над своим деянием, но практически сходу оборвала мысль.

Брат молчал, смотрел исподлобья, словно знал, о чем подумала его сестра. Но иные думы одолевали его. «Месть!» – как кузнечный молот бьет о наковальню, так гремело в сознание восставшего из мертвых. «Не вернусь, пока не отомщу!» – окончательно решил он и, сделав невероятное усилие, поплелся дальше по дороге.

Некромант уже скрылся за поворотом.

– Идем! – бросил Тогр, чуть повернувшись, и Торина, вздохнув, двинулась за ним.

Серые тени встретили вошедших в храм, как только Верит повернул ключ в замке, и дверь со скрипом отворилась. Лишь пламя черных свечей, посвященных Темному богу Омура, трепетало на ветру, врывающемуся через узкие зарешеченные оконца. Верит четко настроился на обряд, потому как понимал, что пути назад нет. Замер и мысленно попросил прощения у всех прочих богов Омура, а затем решительными шагами двинулся к изображению Зеста.

– Встаньте напротив! – велел он Тогру и его сестре, больше ни о чем не спрашивая, потому как осознавал, что и для них нет обратной дороги. Все решено! Вот только кем?

Никогда не думал некромант, что станет игрушкой в руках высших, но протестовать не осмелился, принял, как должное. Теперь оставалось сделать дело, а дальше… жить с тем, что натворил.

Отбросив прочь сомнения, Верит расставил кругом черные свечи, зажег их, прочел нараспев заклинание. Скрылись серые тени, зал храма затопил зеленоватый потусторонний свет. Торина крепче уцепилась за Тогра, а он, едва устояв на ногах, приложил нешуточное усилие, чтобы обнять сестру.

Верит колдовал, позабыв обо всем. Сила, поначалу вливавшаяся в его тело толчками, теперь входила темным, сверкающим потоком. Некромант ощущал себя могущественным, чудилось, что он способен снести горы, изменить мир, стать властелином всего сущего. Верит уже не осознавал, какой магией владеет, и владеет ли? На краю сознания темного билась тревожным огоньком мысль, что происходящее неправильно – это не он покорил черную мощь, а она постепенно овладевает им.

Тогру и Торине не дано было понять, что происходит с их помощником. Они молча наблюдали за обрядом. Хромоножка теснее прижималась к Тогру, на него сошло странное безразличие, будто в могилу вернулся. Если бы не тепло хрупкого тела сестры, орк сосредоточился бы лишь на одном – с каким удовольствием начнет убивать эльфов, одного за другим… и до бесконечности, пока не свалится без сил.

Зеленоватый свет становился все гуще, скрывая, искажая очертания предметов и стоящих в зале существ. Торине пришлось зажмуриться, потому что померещилось, что вместо Верита неподалеку стоит и колдует высокий, черноволосый мужчина, чья ухмылка напоминает чудовищный оскал.

Зрение Тогра помутилось настолько, что ему казалось, будто со всех сторон на них с Ториной нападают зеленые светящиеся чудовища. Однако, орк не сдвинулся с места – страха перед порождениями тьмы не было, у него была иная цель. Она владела его сознанием до самого последнего мига. Потом все померкло.

Но не для Верита. Сила переполняла его, никогда до сего мгновения темный не ощущал себя таким великим. Грезилось, что теперь ему по плечу любое дело. Только почему-то хотелось крушить и ломать все на своем пути, изменять Омур по своему усмотрению, убирать неугодных, держать в страхе народы, чтобы никто не осмелился бросить вызов всемогущему … кому? В настоящее время Верит не понимал, кем стал, а когда на ирну задумался, то стало не по себе. Лютый полностью завладел Веритом, вынуждая делать то, что нужно черной силе. Некромант воспротивился, попытался сражаться, используя все свои возможности и знания, чтобы не позволить черному магу вернуться к жизни, заняв человеческое тело.

Но разве простому некроманту укротить мощь Нави? Верит исчезал, черная магия капля за каплей забирала его силы. Некроманты смерти не боятся, они с ней всегда могут договориться. Но в данную лирну темный понимал, что договориться не получиться. Его смерть будет окончательной и бесповоротной. Но умирать вот так, зная, что обрек на смерть жителей Омура? Нет! Верит храбро сражался, надеясь ослабить Лютого, но силы уже были на исходе. Уходить одному? Как бы не так! У Верита оставалась призрачная надежда, и он, собрав воедино оставшиеся силы, шагнул в круг, где застыли две фигуры.

«Ну вот и все!» – растягивая потрескавшиеся губы в полубезумной улыбке, подумал Верит.

Уходить из этого мира не хотелось, но некромант знал – он сделал все, что смог, и горечь покинула его душу, когда рука восставшего из мертвых схватила и стиснула человеческое горло.

***

– Ну вот и все, – с насмешкой бросил Зест, отворачиваясь от гладкой поверхности кристалла, в котором отражались события, происходящие на Омуре, и поймал задумчивый взор близнеца. – Чем ты недоволен? – будто бы удивился.

– Мы не можем закончить так, как есть, – глядя брату в глаза, отозвался Фрест.

– Верно, – легко согласился тот. – За нас закончат смертные. Смотри, – Зест сделал широкий жест руками, – как просто получается – орк с сестричкой разбираются с эльфами в Астрамеале, ну или наоборот – как уж выйдет, но в любом случае венец эльфам не вернется. О том, что мы, ну или я, – ткнул себя в грудь, – приложил свою руку к этому делу, никто из смертных не расскажет. Некроманта убьет страж, переселенный в тело орка, а затем загнется сам. Эльфийка… – сделал паузу, делая вид, будто раздумывает, но Фрест оборвал брата:

– Вот о ней и речь! До других мне нет дела, но ее я обязан спасти! – в голосе звучал металл. – Понимаешь? – попробовал воззвать к совести близнеца.

Но у Зеста были иные понятия.

– Не понимаю, – с ехидцей прищурился он.

– А придется! – Фрест настаивал на своем.

– Никак не можешь простить, что позволил наказать своего любимчика, поэтому и надумал заступиться за его мамашу?

– Будь уважительнее, – делая прозрачный намек, произнес Фрест, сжимая пальцы на рукояти меча. – И Шайн – мой друг!

– И? Его же не убили! Подумаешь, стоит и услаждает людские взоры. Пройдет несколько сотен лет, и его освободят!

– Как? – терпение Фреста лопнуло, он вспылил – чувство вины, что копилось в его душе, прорвалось наружу.

– Откуда я знаю?! Инициатором был не я, а наша матушка! – Зест на всякий случай отошел от брата, а затем вскинул на него глаза.

– Верно! – размышляя, откликнулся бог огня.

– Ты думаешь? – воскликнули оба близнеца разом.

– Угу! – кивнул Зест и просиял. – Вот тебе и ответ! Родится нареченная этого строптивого дракончика и освободит его! Так уж матушка наша распорядилась, – вроде, с сочувствием, но в глубине темных глаз светилось довольство.

Фрест кивнул и, словно бы раздумывая, проговорил:

– Так все и случится, а пока я обязан позаботиться о матушке Шайна, – бросил придирчивый взгляд на брата и досказал. – А ты мне в этом поможешь!

– Я? – от негодования у Зеста перехватило дыхание, затем он собрался и фыркнул. – И не мечтай!

– Выбирать тебе, – с притворным вздохом отозвался рыжеволосый близнец.

– Что выбирать? – Зест заозирался, пытаясь найти пути отступления. Он слишком хорошо помнил, какой пламенный нрав у брата, и насколько тяжелая рука.

– Либо ты поможешь мне, либо о твоем… ладно, нашем вмешательстве узнает Луана. И поверь, я сумею выпросить у сестрицы прощение, а вот ты… – красноречиво замолчал.

– И это меня называют отъявленным мерзавцем? – возмущаясь, вопросил темноволосый близнец, но Фрест равнодушно повел широкими плечами.

Зесту пришлось хорошенько задуматься, взвесить все «за» и «против», рассчитать возможные варианты развития событий.

– Уговорил! – определившись, согласился он и вернулся к кристаллу.

Верит всегда знал, что ожидает его после смерти, поэтому с показательным спокойствием ступил на широкую лестницу, ведущую к трону Зеста. Вышло так, как рассказывали на уроках, и некромант приготовился к встрече со своим покровителем. Будет ли Зест задавать вопросы? Быть может, темному богу все давным-давно известно? Или Верит получит по заслугам за то, что едва не поддался Лютому?

«Толку гадать?!» – безразлично спросил некромант сам у себя и махнул рукой. Божественная воля исполнена, Лютому ничего не досталось и, значит, сильно ругать его не будут.

Глаза темного сами собой распахнулись, когда на троне был замечен Фрест. Некромант открыл рот, но потом закрыл, передумав разглагольствовать. Бог огня повелительно глянул на пришедшего и рявкнул:

– Твое время еще не пришло!

Рык получился такой, что Верита сдуло к подножию, а затем человек ощутил боль. Некромант силился вдохнуть, но ему не позволили. Все, на что сподобился Верит – трепыхаться и неразборчиво мычать. И снова смерть настигла темного.

«Да они издеваются что ли?» – с раздражением подумал он, топая по ступеням.

– Чего тебе? – неласково осведомился Фрест, по-прежнему занимающий не свой трон.

Верит, и без того не отличающийся особым красноречием, не придумал ничего лучше, как пробубнить:

– Так я вроде как помер…

– Пошел вон! – Фрест показал свой огненный нрав, и Верит ир Мерк вновь вернулся к жизни.

Некромант мычал громче, но восставший, как будто обрел новые силы, и его пальцы, уже тронутые тлением, крепко держали шею жертвы.

И опять путь к трону. На сей раз Верит задержался у подножия лестницы и рискнул воззвать к Зесту. Но на его призыв темный бог откликнуться не соизволил. Пришлось некроманту тащиться наверх. Близко подходить не стал, замер и почтительно склонился.

– У тебя мозги есть? – раздался вопрос Зеста, произнесенный слегка скучающим тоном.

Верит поднял голову и увидел, что на возвышении находятся оба близнеца. Младший занял положенное ему место, а старший стоит, опираясь о спинку трона.

Некромант непонимающе нахмурился, пытаясь придумать достойный ответ. Таковой не нашелся, поэтому Верит буркнул:

– Были при жизни…

– Вот и воспользуйся ими! – распорядился Зест и взмахнул рукой, отсылая Верита прочь.

И снова боль пронзила тело темного, но сдаться – значит, вновь узреть божественные лики… «Ну уж нет!» – категорично решил ир Мерк и приказал себе двигаться.

Почти все магические силы были истрачены на то, чтобы сдержать натиск Лютого, но оставалась самая последняя капля. С ее помощью Верит сумел переломить запястье восставшего из мертвых.

С омерзительным звуком, звучащим в оглушительной тишине подобно громовому удару, некромант оказался на полу. Резким движением отбросив от себя сломанную конечность, темный попытался восстановить дыхание. Но практически сразу был вынужден вскочить и, тяжело дыша, выставить вперед руку.

– Я не враг вам, – каждое слово отдавалось болью в поврежденном горле, но Верит сумел донести до шагнувшего за ним орка свои мысли.

Тот замер на несколько ирн и проскрипел:

– Что-то ты живуч, некромант! А я, право, мечтал отправить тебя к Зесту, мрак его поглоти!

Верит отчаянно замотал головой, когда восставший, с поразительным для своей комплекции и нынешнего состояния проворством, вдруг оказался рядом и протянул вторую руку к горлу человека.

– Подожди, Галидар, – пальцы почти сомкнулись, когда раздался еще один голос, вроде знакомый Вериту, а, вроде, нет. Изумительные, мелодичные ноты звучали в привычном тоне Хромоножки.

«Эльфы, – уныло подумал некромант и мысленно усмехнулся. – А чего ты ждал, скудоумец?! – и стало еще горше от осознания того, насколько сильно вляпался. Но жизнь продолжается!» – в его случае звучит с сарказмом.

Верит выпрямился. В голове была одна идея – сбежать, но умом темный понимал, что есть единственный способ вернуть себе, если не спокойствие, то хотя бы привычные будни. Вот только получится ли? Снова прибегнуть к помощи Лютого? Нет. Нужно сделать проще!

Отойдя к стене, Верит прислонился к ее поверхности, так как ноги все еще плохо держали слабое тело. Глубоко вдохнув, он взглянул на тех, кто стоял перед ним. Глаза видели одну хрупкую девушку-полукровку и восставшего из мертвых орка. Но Верит знал, что очи лгут. Напротив замерли эльфы, явно из высокородных, и ждут его ответа. От того, каким он будет, зависит будущее темного. Верит выбрал правду и произнес:

– Я не смогу отправить вас обратно…

Восставший прыжком преодолел короткое расстояние между ними, и темный едва успел протянуть руку. Ладонь коснулась мягкой, пахнущей тлением плоти.

– Не советую! – предостерегающе сказал некромант, обретая былую уверенность.

Страж по привычке вздернул бровь, но сразу поморщился, осознав, в каком теле оказался.

– Я тебя убью! – ответил без заминки, задевая пальцами кожу на шее темного мага.

Верит нарочито небрежно повел плечами.

– Что? – Галидар едва сдерживал бешенство и, если бы не ладонь Эрри, мягко коснувшаяся его плеча, эльф, не задумываясь, свернул бы шею некроманту… снова.

Догадка пронзила разум стража, и рука его опустилась.

– Ну! – несмотря на отчаянное положение, Галидар принял решение идти до конца.

– Вы скоро умрете, – Верит не стал тянуть. – Этому телу осталось немного и… – умолк, не желая вдаваться в подробности, когда заметил, как побледнела стоящая за спиной восставшего девушка.

– Возвращай нас обратно! – рыкнул Галидар и закашлялся, а затем с мрачным удивлением сплюнул на пол собственный язык. Развел руками.

Эрриниэль охнула, слабость была мгновенно позабыта. Не до нее! Эльфийка вышла вперед и смерила суровым взором стоящего у стены некроманта.

– Говори, если есть, что сказать! Или тоже язык потерял?! – сделала усилие и презрительно усмехнулась, показывая, что ее нужно опасаться.

Верит ир Мерк устал, как никогда раньше, но чтобы отдохнуть, нужно опять поднапрячься. Боялся ли он гнева эльфов? Боялся ли он гнева богов? Нет. После пережитого все страхи Верита канули в небытие.

– Я вам не враг, – пересилив усталость, повторил некромант и огляделся. – Идемте, – отошел от стены и поднял плащ, которым прикрывался орк. – Заря, и вас не должны увидеть.

– Подожди! – строго отозвалась Эрри, а Галидар вновь оказался прямо за спиной темного, готовясь к новой атаке. – Объяснись!

Верит понял, что эльфийка привыкла повелевать. Но разве она имеет право приказывать тому, кто обязан отчитываться только перед богами?! Вспыхнуло внутри некроманта и также потухло. Верит сумел перебороть себя.

– Мы поговорим, – он дал обещание, протягивая орку плащ. – Но не здесь. Скоро сюда придут другие служители, – сказал и, не оглядываясь, принялся наводить порядок.

Эрри и Галидар переглянулись. Она безмолвно кивнула, он вынужден был покориться.

Городок заливали утренние лучи, скользили бликами по серым стенам домишек, норовили залить ярким светом спешащих по улицам. Особенного внимания удостоилась троица, медленно бредущая по узким закоулкам. Встречные прохожие торопились убраться с пути, замечая некроманта, лицо которого выглядело мрачнее обычного. Люди боялись, что ненароком темный проклянет их, поэтому старательно кланялись почти до самой земли. До спутников Верита горожанам дела не было.