Давши слово…

– Ты с Пичугиной раньше близко не сталкивался, – говорил Костин начальник, пока они шли по длинным коридорам и поднимались по лестнице, переходя в ту часть здания, где находилась прокуратура, – так её внешностью не обманывайся. У неё хватка, как у бойцовского пса – вцепится и не отпустит, пока не придушит. Её потому и поставили на эту должность, что мало кто с ней тягаться может знаниями и силой характера. Если в чём-то не уверен, если сомневаешься, то лучше так прямо и говори, не пытайся юлить и принимать многозначительный вид, будто всё знаешь – она этого не терпит. Пичугина вообще-то велела дело Ковалёву отдать, но я на свой страх и риск тебе отписал. Не подведи.

– Постараюсь, – озадаченно ответил Костя, крепко прижимая к боку шесть папок, чтобы не рассыпались. Хотел промолчать, но не удержался и спросил: – Игорь Николаевич, Ковалёв опытнее меня, подполковник, важняк2 и всё такое…

– Во-первых, он сейчас болеет, – сказал Матюхин. – Во-вторых, Пётр Кириллович на пенсию собрался, незачем ему перед уходом карму портить.

«Мне, значит, можно», – подумал Костя.

– А тебе учиться надо, – словно подслушал его мысли начальник, – шишки набивать и сложные дела раскручивать.

Они остановились около кабинета Пичугиной. Игорь Николаевич, для проформы постучав в дверь, тут же её распахнул.

– Разрешите? – не дожидаясь ответа, он подпихнул вперёд Лукьянова и вошёл следом.

Костя оказался перед длинным столом для совещаний, за которым уже сидели хорошо ему знакомые Иван Иванович Лыжин – начальника розыска из областного управления МВД и один из его оперативников – Матвей Ухов.

«Значит, – подумал Костя, – Ухов будет сопровождать расследование». Нельзя сказать, чтобы он обрадовался.

Хозяйка кабинета махнула рукой, приглашая проходить.

Охваченный внезапной робостью, Костя не сразу сообразил, что Пичугина показывает на стулья рядом с ней, и попытался устроиться на ближайшее свободное место около двери.

– Нет-нет, молодой человек, попрошу сюда, – женский пальчик, блеснув перламутром лака на ухоженном ноготке, указал, куда именно. – Поближе, чтобы я вас лучше видела и слышала.

Костя почувствовал себя Красной Шапочкой перед Волком, переодевшимся в Бабушку. «А зачем тебе такие большие глаза? – Чтобы лучше тебя видеть, дитя моё. – А зачем такие большие уши? – Чтобы лучше тебя слышать». Он невольно посмотрел на Пичугину. Глаза как глаза – не сказать, чтоб большие и выразительные: очень тёмные, слегка на выкате, круглые, как у совы, и без косметики. А вот уши и впрямь крупные, слегка оттопыренные. Интересно, как там с зубами? Костя вдруг развеселился и сразу перестал волноваться. Не съест же она его, в самом деле!

Он решительно прошёл вперёд, сел на предложенное место прямо перед надзирающим прокурором. Водрузил на стол принесённую стопку дел и сверху неизменный гроссбух – свою рабочую тетрадь, и спокойно встретил взгляд прокурора.

– Почему нет Ковалёва? – первым делом спросила Ксения Андреевна.

– Болеет, – ответил Игорь Николаевич, усаживаясь рядом с Костей. – Утром позвонил, предупредил, что будет отсутствовать пару дней. Вирус какой-то подхватил: сипит, хрипит, температурит. Поэтому пока без него. Лукьянов будет руководить расследованием.

– Считаете, потянет? – в голосе Пичугиной явственно слышалось сомнение.

–Уверен, – кивнул Матюхин.

– В таком случае, начинайте, Константин Иванович, – Ксения Андреевна подпёрла щёку кулаком, словно готовилась слушать деревенские байки на завалинке. Вся её поза излучала лёгкое пренебрежение к рассказчику.

Костя поднялся, раскрыл гроссбух и повторил всё то, что недавно рассказывал Матюхину, но более пространно, развёрнуто, с опорой на материалы дела и демонстрацией составленных схем. Начал он, немного робея, но постепенно увлёкся и к концу своего доклада говорил уже твёрдо и уверенно.

Игорь Николаевич Матюхин, слушая Костю, горделиво поглядывал на Ксению Андреевну, дескать, смотрите, какие кадры взрастил. Могём!

Начальник розыска – неподвижный, серьёзный, слегка нахмуренный, время от времени делал какие-то пометки в толстом ежедневнике и никакого восторга не проявлял.

Матвею Ухову, наоборот, спокойно не сиделось: он задирал брови и морщил лоб, словно удивляясь чему-то, то вдруг глубоко и шумно вздыхал, закатывал глаза, слегка покачивал головой и потирал подбородок – в общем, всем видом демонстрировал: «Доколе можно слушать эту чушь!»

Пичугина во время доклада тоже не осталась спокойной: сначала убрала руку от лица и сцепила ладони на столе, потом подалась вперёд и подвинула к себе Костин гроссбух, рассматривая его рисунки. Наконец, когда Лукьянов замолчал, властным жестом разрешила ему сесть, откинулась на спинку большого офисного кресла, обхватив подлокотники, и долго молчала.

– Признаться, не ожидала, – сказала она. – Готовилась к скучному перечню следственных действий, а услышала развёрнутый анализ, да с перспективой! Приятно удивлена. Если Константин Иванович ещё и в положенные два месяца уложится и всё озвученное в жизнь воплотит…– она сделала многозначительную паузу. – Буду рекомендовать вас на повышение. Вы сейчас у нас просто следователь? Значит, станете старшим следователем. Оперативное сопровождение будет осуществлять третий отдел. Непосредственно, как я вижу, Иван Иванович определил Ухова, но при необходимости подключим всех. Розыск что-то добавит или возразит?– она посмотрела на оперативников. – Мне показалось, Матвей Ильич буквально рвётся что-то сказать. Прошу, мы внимательно слушаем.

Глаза всех участников совещания устремились на Матвея, и он резво вскочил со стула со словами:

– Тебе бы, Костя, романы писать. Это ж, какой сюжетец закрутил! А терминология – заслушаешься: «координатор», «агентура», «проникновение», «методы подхода и отхода»! Мы шпионов, что ли, ищем? Нет же! Обыкновенных, не отягощённых высшим образованием жуликов.

Он широко улыбнулся.

– Я, честно, так и не понял, с чего ты взял, что у нас «новая» группировка. В нашей области вообще все серьёзные группировки давно повывели. Да если б что-то такое появилось, не сомневайся, мы бы уже об этом знали. Только у меня…– тут Ухов хлопнул себя по губам, – пардон, это секретная информация. Не важно, сколько, но у каждого нормального опера есть агентура, и мы, в отличие от некоторых,– он выразительно посмотрел на Костю, – точно знаем и значение этого слова, и как эта система работает. К примеру, если я сегодня дам задание «своему» человечку, а он у меня, к слову, не один, чтобы он задал нужный вопрос пяти знакомым в интересующей нас среде, каждый из тех пяти, в свою очередь, поинтересуются ещё у пяти, и так далее. Разросшаяся в геометрической прогрессии сеть информаторов, образно говоря, «накроет» город, и через пару дней я получу необходимую информацию, задержу грабителей, и загрустят болезные в «обезьяннике».

Он снисходительно взглянул на Костю.

– Розыск – это вам не схемки рисовать. Сидя в кабинете, легко говорить: «Найди «координатора». А он существует? Не уверен. Зачем искать чёрную кошку в тёмной комнате, когда её там нет? Найду исполнителей – они сдадут организатора. Давайте, каждый займётся своим делом. Сыщик, – Матвей ткнул себя в грудь пальцем, – будет искать жуликов, а следователь, – небрежный взмах руки в сторону Кости, – грамотно оформит бумажки и отработает людей, которых я ему приволоку. И не надо обо мне беспокоиться, уж с планированием оперативной работы я как-нибудь справлюсь без всякой помощи. Нам, извиняюсь, не план расследования представили, а пыль в глаза пустили.

Пока Ухов говорил, Костя внимательно рассматривал узоры на стилизованной под деревянный срез полированной столешнице. Он не ждал, конечно, что Матвей скажет что-то хорошее, не в тех они были отношениях, но чтоб вот так просто обозвать всё ерундой и откровенно заявить, что не собирается подчиняться… Постеснялся бы начальства, что ли, тем более, что Пичугина только что высказалась одобрительно.

Лукьянов посмотрел на Ксению Андреевну, которая всё ещё листала его рабочую тетрадь. Костя завёл её с самого начала работы в следствии. С одной стороны там была таблица учёта материалов, находившихся в его производстве, с указанием основных «вех» работы: даты начала и окончания, фабула, данные фигурантов и тому подобное. С другой – если тетрадь перевернуть«вверх ногами» и открыть с конца как сначала – находились рабочие планы по каждому материалу. Тетрадь имела книжный прошитый переплёт, твёрдую обложку и большой формат страниц, за что, собственно, и звалась гроссбухом.

– М-да, город окутан сетью агентов, однако жулики на грабёж как на работу – по два раза в неделю ходят, а у нас ни одного подозреваемого, – скривив губы подковой, сказала Пичугина. – Как так? – она, наконец, захлопнула тетрадь, отодвинула её Косте и строго посмотрела на Ухова.

–Так я ж ещё за дело не брался, – пожал плечами тот. Потом дурашливо развёл руки в стороны и залихватски воскликнул, – Вот сейчас, как выйду в чисто поле, как впрягусь, как наведу шороху! Эх, размахнись рука, раззудись плечо! Полетят клочки по закоулочкам! – Матвей даже ногой притопнул и руки в бока упёр, будто собирался немедленно вприсядку пойти вокруг стола.

– Та-ак… – протянула Пичугина.

Костя даже сел прямее и порадовался, что обращались не к нему, а к начальнику розыска – в голосе прокурора послышались нотки, напоминающие ворчание далёкого грома.

– Это что ещё за балаган?! Иван Иванович, мне кажется, что товарищ Ухов мой кабинет с цирком перепутал. Может быть, вы не того человека в помощь следствию назначили?

Иван Иванович Лыжин вместо ответа покосился на своего не в меру оптимистичного младшего товарища и хмуро сказал:

– Сядь, Матвей, не к месту сейчас твои хохмочки, – и уже обращаясь к участникам совещания добавил: – Вы не обращайте внимания на его выходки. Он хоть и придуривается иногда, но дело знает. Теперь про выступление Лукьянова. Видно, что он материалы дела проштудировал основательно, и предложенная версия кажется мне вполне вероятной, – тут Ухов издал смешок, и Лыжин одёрнул его: – Прекрати ухмыляться. Лучше память напряги. По последним оперативным данным появился в городе некто Седой. Кто это такой, нам ещё предстоит установить, Сделали мы запрос в Москву в Главный информационный центр. Под такой кличкой могут скрываться несколько персонажей, один другого краше… Одну минуточку.

Иван Иванович наклонился, вытащил из-под стола небольшой аккуратный кожаный портфель, щёлкнул блестящим замком и достал пачку печатной бумаги, несколько минут перебирал её – пачка была пухленькая. Нашёл то, что нужно, и проделал все действия в обратном порядке: листы – в портфель, портфель – под стол. Лыжин заговорил, глядя на только что найденные листы:

– Вот, например, один из них: Стариков Станислав Леонидович 1952 года рождения, уроженец Санкт-Петербурга, он же «Фикса», он же «Умник», он же «Старик», он же «Седой». Рецидивист. За плечами три ходки по тяжким составам. Год назад в очередной раз условно-досрочно освободился из колонии под Уфой, где отбывал наказание за разбойные нападения и нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего. Все эти художества совершены группой лиц под его руководством. С места жительства, где обязан был находиться под надзором, Стариков скрылся четыре месяца назад. Сотрудниками колонии характеризуется как прекрасный организатор – в колонии руководил отрядом строителей, пользовался безоговорочным авторитетом среди «сидельцев», тщательно и основательно подходил к каждому делу, жесток, хитёр, изобретателен, в личном общении обаятелен, остроумен, держится без подобострастия, но и без хамства.

Или вот ещё один кадр. Лавриненко Геннадий Павлович, 1955 года рождения, уроженец села Малые Рушники, Тамбовской области, освободился в прошлом году, подозревается в разбойных нападениях на дальнобойщиков, в розыске три месяца. В его «послужном списке», кроме всего прочего, похищение людей, в том числе детей, вымогательства, грабежи.

Или, пожалуйста, полюбуйтесь, Вахненко Иван Игнатьевич, 1963 года рождения, уроженец города Ростова Великого, подозревается в совершении нескольких разбойных нападениях и одном убийстве, заочно избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, тоже в розыске последние четыре месяца.

Таким образом, если предположить, что один из этих красавцев четыре месяца назад прибыл к нам в город, то по времени всё вполне сходится: два месяца собирал группу и два месяца, так сказать, «работает». Потому считаю, что версия Константина о появлении новой группировки вполне обоснована. Предлагаю озвученный план расследования утвердить. Поскольку розыск по ориентировкам и так по умолчанию входит в наши обязанности, то в предложенный план предлагаю добавить следующий пункт: выяснить, кто из перечисленных мною рецидивистов прибыл в наш город, установить место его нахождения и проверить на причастность к интересующим нас эпизодам.

Лыжин положил на стол ориентировки так, чтобы следователи и прокурор могли рассмотреть фотографии на них. С черно-белых, даже скорее серых, оттисков плохого качества глядели мужские лица самой незапоминающейся наружности. По такому изображению с трудом можно было представить образ человека.

Ксения Андреевна к ориентировкам никакого интереса не проявила – глянула мельком и сказала:

– Что ж, в таком случае считаю совещание законченным. А для товарища Ухова я лично составлю перечень заданий, чтобы у него не было искушения пренебречь распоряжениями следователя. Вы же помните, Матвей Ильич, что указания прокурора обязательны для исполнения?

– Это, смотря, какие указания, – легкомысленно отозвался Ухов и завозился на стуле, возмущённо глянув на непосредственного начальника, который только что пнул его под столом.

– Что-о?.. – угрожающе протянула Пичугина.

Матвей показушно втянул голову в плечи, замахал руками и заголосил:

– Шутка! Вельми виноват! Не велите казнить! Милости прошу и снисхождения!

– Иди отсюда, – одними губами прошептал Лыжин.

Ухов так резво вскочил, что едва не опрокинул стул, на котором сидел. Парень вовремя подхватил его за спинку, легко задвинул под столешницу и, слегка поклонившись присутствующим, со словами: «Дико извиняюсь», – рысцой выбежал из кабинета.

Ксения Андреевна мрачно посмотрела на закрывшуюся за ним дверь.

– Шут гороховый! Иван Иванович, вы уверены, что это правильный выбор?

– Не сомневайтесь, – тяжело вздохнул начальник розыска. – Лучший розыскник. Никакого почтения к начальству, конечно, но зато настоящий сыщик.

–Хорошо, под вашу ответственность,– подвела итог Пичугина и, покачав головой, добавила: – Такое дело молодняку поручаем! Вот что, дорогие мои: я соглашаюсь с выбором исполнителей только при условии получения реальных результатов в кратчайшие сроки! Если никаких результатов я не увижу, то следователя и оперативное сопровождение назначу сама. Игорь Николаевич, – обратилась она к начальнику следственного отдела, – пусть Ковалёв, сразу, как выйдет на службу, немедленно подключается. Дело беру под личный контроль, отчёт о ходе расследования – каждые два дня. Все свободны.

Заскрипели отодвигаемые стулья, мужчины поднялись и гуськом направились к двери.

– А с этим ухарем, Иван Иванович, построже надо. Если прокурор ему не указ, значит, следователь – вовсе пустое место. Он, видите ли, самостоятельно решает, какие указания исполнять, а какие – нет, – в спину уходящим сказала Пичугина.

Лыжин, молча, кивнул и вышел из кабинета надзирающего прокурора.

Матвей сидел в коридоре на высоком подоконнике и болтал ногами. Но стоило двери открыться – спрыгнул и вытянулся.

– Готов к труду и обороне! – отрапортовал он.

– Мог бы воздержаться от своих прибауток в присутствии прокурора, – ворчливо сказал ему Иван Иванович. – Красней за тебя! Предлагаю сейчас всем идти в следствие. Ухов, возьмёшь отдельное поручение. Костя, дай ему конкретное задание. А с тобой, Игорь Николаевич, хочу кое-что обсудить тет-а-тет.

По длинным коридорам шли молча.

Костя раздумывал над текстом поручения, которое ему предстояло немедленно напечатать и отдать Матвею Ухову. Надо было непременно самому зарегистрировать документ в канцелярии – надежды, что сыщик соблюдёт эту бюрократическую процедуру, не было никакой. Если просто передать поручение из рук в руки, то, скорее всего, оперативник просто засунет его куда-нибудь в ящик стола и забудет (это в лучшем случае), а в худшем – просто выкинет в мусорную корзину, и скажет потом, что никакого поручения не получал и знать о нём не знает. А зарегистрированный по всем правилам документ требовал обязательного ответного рапорта – тут уж не отвертишься.

Матвей шагал рядом, слегка усмехаясь, поглядывал на Лукьянова и думал о том, что следак-то – молодец. Дела расследует всего два года, а версию выдвинул дельную и план расследования нормальный. Но не в правилах Ухова следователей хвалить. Он вообще считал их лишней прослойкой между сыщиками и судьями. Оперативникам с бумажками возиться некогда: они по земле бегают, преступников ловят – когда тут бумажки писать? Для этого нужны специально обученные люди. Правда, называться они должны попроще, скажем, делопроизводители. Расследуют дела сыщики. Так искренне полагал Матвей, о чём на совещании и сообщил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Мокрушник (жарг) – убийца

2

Важняк (сленг) – следователь по особо важным делам