Эмиль. Мне тебя не вернуть

– Сюда, – схватив меня за локоть, Глеб слишком резко тянет в сторону. Я оказываюсь в помещении, где воняет спиртным. Он, кажется, сначала пил здесь и только потом спустился. На столе несколько опустошенных бутылок. – У тебя шея красная. Ты с ним переспала? Да, Арина? Ты с ним тра…

– Не ори, придурок! – перебиваю. – Не ори! Ребенок спит в соседней комнате. Какого черта ты вообще творишь? Почему я должна перед тобой отчитываться? Не ты ли каждый проклятый день к своим бабам идешь? Не ты ли с ними…

Мне не хочется говорить лишних слов. Потому что толку от них не будет. Глеб привык орать, а сегодня он повышает голос сильнее, что ожидаемо. Ведь самая большая его проблема – это Бестужев. Салтыков так упорно пытался от него отделаться… И, казалось бы, у него получилось. Однако в последний момент все обернулось против Глеба – и он просрал все, что у них было с отцом. Так еще и мой папа свое имущество продал, лишь бы помочь Салтыковым. Да только…

Господи, мне так хочется смеяться. Громко, чтобы весь мир услышал. Чтобы все узнали, как я сегодня счастлива. Я всю жизнь мечтала, чтобы эта троица получила по заслугам. И вот. Принцип бумеранга не нужно забывать.

– Что ты хочешь от меня услышать, Глеб? Мне подтвердить твои догадки? Разве на моем лице огромными буквами не написано, как я довольна? М-м-м… Этот день я никогда не забуду!

Щеку обжигает пощечина. Салтыков снова притягивает меня к себе и начинает лапать.

– Я тебе сейчас покажу… – он рвет на мне одежду.

– Отойди! Психопат! Отойди от меня, я сказала!

Ищу глазами хоть что-то, во что я могу вцепиться и чем врезать этому придурку по его тупой голове. И первым я замечаю ночник.

– Сука ты, Арина. Никогда не позволяла трогать тебя, но сегодня…

Я не позволяю ему договорить – врезаю коленом между его ног и, как только хватка на моем плече ослабевает, отскакиваю назад, схватившись за ночник, бью им по голове Глеба. Не сильно. Так, чтобы он отрубился.

Салтыков падает на пол. Ничего с ним не случится. Сукин сын! Я бы не против, чтобы он сдох, но терять еще несколько лет своей жизни из-за этого морального урода…

Он того не стоит.

– Эмилия, – тяну за ручку двери. – Малыш, открой.

Дочка открывает и испуганно разглядывает меня.

– Мам, что с твоим лицом? Что с одеждой?

– Без вопросов, родная. Где чемодан?

– Под кроватью, – шепчет дочка.

– Спускайся на цыпочках. А я за тобой. Уезжаем из этого проклятого дома раз и навсегда. Я только кофточку поменяю.

Переодеваюсь за считаные секунды и, достав второй чемодан, впихиваю туда абсолютно все, до чего рука дотягивается. Сюда я не вернусь. Уж за одеждой тем более. Все это я покупала на свои деньги. Не оставлю ни одного платья дочери здесь.

Через две-три минуты я уже спускаюсь. Дочь стоит у машины, оглядываясь по сторонам. Слава богу, из дома мы вышли незаметно, да и у ворот нет никого, кто мог бы донести хозяевам дома, что мы уезжаем. Положив чемоданы в багажник, я сажусь за руль. Эмилия терпеливо ждет меня в машине.

– Мамуль…

– Все в порядке, – отвечаю, уже догадываясь, о чем она спросит.

Больше она не задает мне вопросов. Мы заходим в квартиру, где будем жить ближайшие несколько месяцев. Потому что идти больше некуда.

Плюхаюсь на диван и потираю лицо рукой. Малышка садится рядом и, положив голову на мое плечо, бормочет что-то невнятное себе под нос.

– Эми, что случилось, родная? – аккуратно спрашиваю, гладя дочку по волосам. – Ты заболела? Плохо себя чувствуешь?

– Нет, – качает она головой. – Просто я думаю… Ты всегда говорила, что папа вернется. А его все нет и нет. Вот сейчас мы нуждаемся в нем очень сильно. Был бы у меня отец, не позволил бы тому уроду так с нами поступить. Он же ударил тебя? Одежду порвал…

Не позволил бы.

И ты, милая, не знаешь, на что способен тот самый урод. Он нам с твоим отцом жизнь сломал и тебя без папы оставил. Но все наладится. Со временем все сложится у нас прекрасно – и мы будем счастливой семьей.

– Все в порядке, малыш. Не бери в голову. Он всегда был таким грубым. А насчет отца… Он действительно скоро будет с нами.

Дочь поднимает на меня наполненные слезами глаза и смотрит недоверчивым взглядом.

– Обещаешь?

– Обещаю, – целую ее в макушку. – Беги в душ, родная. А потом спать. В ванной, возможно, не так красиво, как в доме Глеба, зато…

– Зато тут уютно и спокойно, – продолжает за меня Эмилия.

– Беги, беги, – улыбаюсь. – Одежду я принесу.

Завтра нужно проснуться раньше и привести квартиру в порядок. Пыли слишком много. Интересно, Эмиль когда-нибудь задумывался насчет этого дома, который оставил когда-то мне? Или просто плюнул? Сейчас уж точно ему ни к чему это скоромное жилье. Он привык к большему.

Пока дочь в ванной, я набираю номер Салтыкова-старшего. Он отвечает после пятого гудка, и я выпаливаю на одном дыхании:

– Поднимитесь в комнату своего сына. Он вырублен. Вероятно, уже пришел в себя, но все же… Пьян ведь.

– Что? Ты где, дрянь? Что ты сделала с моим сыном?

– Не орите на меня. Повторяюсь: я не та Арина. Ваш сын напал на меня, приставал, пришлось поступить точно так же, как он со мной. То есть по-зверски. Не удивляйтесь. В ваш дом я больше ни ногой. На хрен не сдался ваш особняк. Чтобы он вам на голову рухнул в скором времени. Не смейте идти в ментовку. При любом раскладе ничего не сделаете, не добьетесь. У вас нет того влияния, что было раньше. Зато у меня тело в синяках, и я с удовольствием могу написать жалобу на вашего сына-кретина. И тогда его из тюрьмы никто не спасет.

Не дожидаюсь ответа, отключаюсь.

Достаю из чемодана одежду для дочери. На секунду сажусь в кресло и зажмуриваюсь. Устала я. Спать хочется. А еще больше… Проснуться завтра и ничего не вспоминать. Тем более слова и поступки Глеба.

«Я могу завтра приехать чуть позже? Например, к двенадцати? Есть очень важное дело, Эмиль», – отправляю сообщение Бестужеву и, положив телефон на стол, направляюсь в ванную к дочери.

Выходим мы через минут десять. Я помогаю малышке одеться. Цепляюсь взглядом за цепочку на ее шее, задумываюсь. Та самая… С кулоном, где изображена буква «Э». Подарок Эмиля, который он мне так и не успел подарить. И который я сама нашла в шкафу.

Эта драгоценная для меня вещь на шее дочери чуть ли не с рождения. Я хранила ее, оберегала.

– Мамуль, – трогает мое лицо маленькими ладошками.

– Да?

– Ты так задумалась… У тебя телефон звонит.

– Черт. Да, задумалась сильно. Ты ложись, а я сейчас приду, – забрав мобильник, иду в кухню. – Да.

– Решила побольше времени провести в доме мужа? – с насмешкой в голосе произносит Бестужев.

– Нет, конечно. Ничего общего с Салтыковым. Надеюсь, ты мне веришь. Есть совсем другое дело, которое требует немедленного решения.

– Интересно, – повисает пауза. – Почему ты считаешь, что я позволю тебе все на свете?

– Потому что любишь меня, – отвечаю, не задумываясь.

– Арина, не наглей.

– Скотина ты, Бестужев. Неужели нельзя честно признаться? Или будешь точно так же упираться, как восемь лет назад?

– Арина, не наглей, – повторяет он тверже. – Завтра ты расплатишься за свои слова. Не боишься?

– Кого угодно, только не тебя, – улыбаюсь я, кусая нижнюю губу. – Ты теперь мое все. Босс, любимый человек, ангел-хранитель и…

– Завтра после обеда будь в моем кабинете, – перебивает строгим голосом. – Желательно надень что-нибудь свободное. Ну, и чулки не забудь.

А дальше короткие гудки. Сукин сын! Сбросил вызов.

Ага, сейчас прямо. Что-нибудь свободное, так еще и чулки. Размечтался.

Но…

Как бы самой не поддаться соблазну.

Глава 8

То ли от волнения, то ли оттого, что я счастлива, уснуть получилось с трудом. Но мой сон продлился от силы три часа, и вот я снова на ногах.

Тянусь к телефону, который я выключила, чтобы отец меня не бесил. Ну, и стопроцентно Глеб не оставил бы меня в покое. Он наверняка давно очухался и напился еще сильнее. Теперь я от него ничего хорошего вовсе не жду. Если раньше можно было с ним договориться, например, поучаствовать в совещании и выиграть проект взамен на то, чтобы он нас с дочерью не трогал хотя бы недельку, то теперь он будет ходить как дикий зверь, у которого отняли что-то очень драгоценное. Кроме мести, он ни о чем думать не будет.

Хотя… Он сам себя загнал в угол. Ведь нужно помнить: нельзя рушить жизнь другому, потому что рано или поздно все повернется против тебя самого. И вот. Случилось то, чего я так долго ждала.

«Позвони сразу, как увидишь сообщение», – смс от Дилары заставляет напрячься. От Глеба семь звонков. На него плевать, а вот подруге набираю сразу.

– Дилар, – говорю уже в трубку. – Что случилось?

– Проснулась, – отвечает она, и я сразу же чувствую в ее голосе обиженные нотки. – Ты где, Арина?

– Да тут… Дома.

– Какой дом ты имеешь в виду? – чуть громче спрашивает она, затем шумно вздыхает. – Арина, твой муж приходил ко мне в три утра и искал тебя. Обзывал не только тебя, но и меня не очень приличными словами. А самое обидное, что я была не одна. С Камилем.

– Черт, – я прихожу в ярость от услышанного. – Прости, дорогая. Я не хотела. Господи, получается я тебя подставила…

– Ты где сейчас? – перебивает.

– В квартире. Которую Эмиль оставил.

– Блин, – усмехается подруга. – Прекрасно. Жди, я сейчас буду.

Шестой час. Видимо, Дилара сильно поссорилась со своим мужчиной, раз не спала.

Она приезжает через два часа. И за это время я успеваю избавиться от пыли в доме, помыть полы и даже всю посуду, что имеется в квартире. Спускаюсь в магазин. Холодильник абсолютно пустой. Если бы я жила одна, то было бы плевать. Но нужно кормить Эмилию.

– Прости, – первое, что говорю, как только Дилара заходит внутрь. – Мне очень жаль.

– Да я уже успокоилась. Но ответь ты на мой звонок в три утра, я бы, скорее всего, наорала на тебя. Сукин сын твой Салтыков.

– Сильно ругался? – киваю в сторону кухни.

– Ага. И получил по заслугам. Камиль его круто избил, а потом вышвырнул из квартиры. Правда, мы с ним поссорились… Эмилия спит?

– Спит, – подтверждаю, потирая лицо рукой. Вот сейчас безумно спать хочется. – Я сбежала из дома, Дилар. Напоследок ударила Салтыкова по голове. Правда, мечтала, чтобы он сдох. Но раз постучался к тебе посреди ночи, значит, я плохо постаралась.

– Да ты сумасшедшая! А если бы он действительно умер?

– Да хрен с ним! На одного кретина стало бы меньше в Москве, – ставлю тарелку с печеньем на стол, наливаю нам чай.

– А Камиль, кажется, бросил меня, – грустно усмехается подруга, обхватывая руками горячую кружку.

– Вы сколько месяцев вместе? Никуда он от тебя не денется. Если что, я поговорю с ним. Объясню, что мой муж скотина. Если потребуется, то даже в детали вдамся. Что-то самой хреново стало…

– Нас бы не уволили, главное. Вот тогда по-настоящему будет хреново.

– Не уволят, – улыбаюсь, заглядывая в глаза подруги. – Эмилю мы нужны.

– Только не говори, что вы занялись сексом. Ты же пошла на встречу с ним, верно? И?

– Что, Дилар? Я взрослый человек. И да, у меня давно не было секса. Я бы не отказалась. Бестужев горячий и сексуальный мужчина. Но очень жаль, что до близости мы не дошли. Я вернулась домой, а там Глеб стал наезжать. Одежду на мне порвал, даже ударил. Стукнула его по голове и сбежала вместе с дочерью. Я даже все наши вещи успела забрать. Там только старье всякое осталось.

– Боже, я не верю своим ушам! Ты так говоришь, будто все произошло по щелчку пальцев. И будто так и должно было быть! Да ну тебя, Арина! Ты почему такой уверенной в себе стала? Думаешь, Салтыков все связи потерял? Ты же так его боялась. А сейчас…

– Сейчас есть Эмиль, который не даст меня в обиду. Кстати, он просил, чтобы я надела что-то свободное и не забыла про чулки. Может, сегодня я смогу по-настоящему насладиться близостью с мужчиной, – улыбаюсь тому, как удивленно приподнимает брови Дилара.

– Нет, ты реально сошла с ума. Это так на тебя появление Бестужева повлияло? Ты ему сказала про Эмилию?

– Нет, – тут же становлюсь серьезной. – Пусть сам во всем разбирается. Деньги у него теперь есть, и для него разузнать, что было в прошлом, то же самое, что щелкнуть пальцами. Тогда он ушел без оглядки. А сейчас я заставлю его гнаться за нами. Не видать ему дочь просто так.

– То секса с ним желаешь, то говоришь, что он должен гнаться за вами. Я тебя затрудняюсь понять.

– Ну при чем тут секс… – буквально хохочу. Но замолкаю, устремляя взгляд на дверь, где стоит Эмилия. – Ты проснулась, малыш?

– И умылась. Привет, тетя Дилара, – дочь целует в щеку подругу. – Как хорошо, что ты здесь.

– Кстати, ты за рулем? – спрашиваю.

– Нет, такси вызывала.

– Вот и замечательно. Эмилию в школу, а потом в компанию. Иди сюда, родная, я тебя накормлю. И бежим переодеваться.

– Не смей платье и чулки надевать! – командует Дилара, на что я опять же громко смеюсь.

Натягиваю на себя черный брючный костюм. Обойдется Бестужев. Никакого ему секса.

Пусть Эмиль дал мне время, но около одиннадцати я паркую автомобиль у здания, и мы с Диларой поднимаемся на седьмой этаж.

– Мне надо поговорить с новым боссом или за меня это сделаешь ты?

– Однозначно я. Но и с тобой он захочет пообщаться. Иди ко мне в кабинет, я сейчас вернусь.

Возможно, я действительно наглая, раз захожу в кабинет биг-босса без стука. А он даже не удивляется. Будто знал, что я приду. Может, наблюдал за мной? Тут же всюду камеры.

Отрывает взгляд от монитора, поднимает на меня глаза и оглядывает с ног до макушки.

– Не понравилось? – догадываюсь я.

Лицо Эмиля непроницаемое. Он встает, обходит свой стол. Подходит ко мне настолько близко, что в нос ударяет запах его парфюма, который кружит голову. Я нервно сглатываю, но смотрю на него в упор.

– Не понравилось. Но это не значит, что я не возьму тебя. Сейчас. Прямо здесь. Только дверь на замок закрою. Нам не должен никто помешать.

Глава 9

Его походка, ровная осанка и пожирающий взгляд… Они сводят меня с ума.

Но я мысленно ругаю себя. Повторяю раз за разом, что нужно держать себя в руках и не поддаваться. Этот сукин сын бросил меня в тот момент, когда так сильно был нужен. Не разобрался ни в чем, пусть и я сама, можно сказать, все вырвала с корнями, чтобы Эмиль не стал углубляться. Но он, будь неладен, послал меня на аборт, когда я сказала ему о беременности.

Нет, я, конечно, умом понимаю все. Например то, что он мог сказать это на эмоциях. Лишь бы задеть меня, сломать, сделать больнее. Ведь в тот момент я действительно казалась продажной. По тем фоткам, что сняли Глеб со своей потаскушкой, которая в итоге оказалась за бортом.

Кстати, после того дня, когда они меня вырубили, уколов какую-то гадость, я долго ходила по врачам. Мне нужен был конкретный ответ, что с моим малышом все в порядке. Слава богу, ничего плохого во многочисленных анализах не было. Иначе я не пережила бы. И, конечно же, прикончила бы Салтыкова собственными руками. Да потому что мне уже терять было бы нечего!

– Даже не буду спрашивать, почему ты любишь перечить, – лицо недовольное, как и сам Бестужев. Он разглядывает меня с ног до макушки так, будто впервые видит. Интересно, он чувствует во мне какие-либо изменения? Он вообще в курсе, что я родила ребенка?

– Потому что ты знаешь ответ? – широко улыбаюсь я, делая шаг вперед. Сама подхожу вплотную и обвиваю мощную шею мужчины руками. Благо, на высоких каблуках я не выгляжу рядом с Эмилем как школьница. – Не будь занудой, Бестужев. Скажи, что я прекрасно выгляжу. И что ты без ума от меня, независимо от того, что я натянула на себя.

– Я, пожалуй, соглашусь с твоим последним предложением, – хриплый шепот прямо у уха, от которого по телу разбегаются не только бешеные мурашки удовольствия, но и теплые волны. – Однако больше всего приятно видеть тебя в том, что можно с легкостью порвать к чертям собачьим или же стянуть одним движением.

– Ого-го! Ты поаккуратнее, босс, со своими желаниями, – я смеюсь, касаясь губами шеи мужчины. И чувствую, как его дыхание тяжелеет, грудь вздымается. Он втягивает носом воздух со свистом. – И еще… Прости, конечно, быть может, я сейчас обижу тебя. Но секса между нами точно сегодня не будет. Потому что… Ну… У меня те дни. Ты понял меня.

– Ты думаешь, это меня остановит, Волчонок? Плохо ты запомнила своего Эмиля.

9.2

Вот тут он ошибается. Своего Эмиля я знаю прекрасно. Точно так же, как свою дочь или саму себя.

Постоянно самоуверенный, довольный собой мужчина. Который не любит что-то делать напоказ, демонстрировать свой ум. Наоборот. Пусть будет все втихаря и никто не будет тыкать в него пальцем, говорить, какой он гений.

Полная противоположность Салтыкова.

Всего одним движением Эмиль усаживает меня на стол, располагается между моих ног. Теперь он касается губами моей шеи, отчего внутри загорается огонь. Дыхание учащается, сердце бьется настолько сильно, что грудь начинает сдавливать.

У меня давно не было мужчины. Нет, найти его как раз не было никогда проблемой, но я не была готова к такой глупости. Переспать с человеком, которого ни капли не любишь… Это совсем не про меня. Тем более будучи замужем. Хоть и брак у нас с Глебом фиктивный.

Не знаю, сколько времени я смогла бы так еще прожить. Не подпуская к себе никого… Но в одном уверена точно: даже если Бестужев был бы женат… Я не решилась бы вступить в отношения с другим, не имея к нему никаких чувств. Потому что каждое касание чужого человека напомнило бы его. В каждом я начала бы искать мерзавца Эмиля, который до сих пор, спустя много лет, действует на меня и на мое тело странным образом. Заставляет подчиниться, смягчиться, таять… Заставляет сердце биться гораздо чаще, чем обычно. Заставляет просто почувствовать себя женщиной. Желанной и любимой.

– Босс, вы хотите взять меня против моей же воли? – интересуюсь я шепотом. – Это совсем не профессионально. И вообще… А ну-ка отойдите от меня! Я не разрешала!

Эмиль собирает мои волосы в кулак, слишком резко тянет назад, освобождая шею. И впивается в бешено бьюшуюся венку влажными губами, касается языком. Глаза сами собой закрываются, а внизу живота разливается тепло. И там становится щекотно.

– Просто замолчи, – рычит мой мерзавец-босс. Его руки везде. Лапает мою спину, поднимается до лопаток. Шершавая ладонь касается живота, опускается к пуговице брюк.

– Нет, Бестужев. Секса между нами не будет стопроцентно, – выдаю я, сжимая его руку, которая уже тянет замочек вниз. – Ты очень сильно завелся, босс, – цокаю языком. – От возбуждения даже оглох. Прислушайся. Кто-то дверь ломает.

И я почти не вру. Только если в одном чуть преувеличиваю: дверь не ломают, просто настойчиво стучат.

Эмиль бросает пару нецензурных слов сквозь зубы и глубоко вздыхает. А потом просто отстраняется, поставив меня напоследок на ноги. Я поправляю волосы и сажусь на диван, закинув ногу на ногу. Колени до сих пор дрожат. Понятия не имею, кто там, но тому человеку явно не жить. Эмиль его порвет.

– Простите, я… – оправдывается секретарша, увидев меня. Я знаю эту девушку. Она всегда была тихой. И держалась как можно дальше от баб, которые постоянно сплетничали в компании. – Если не вовремя…

– Говори, – рявкает на нее Эмиль.

– Там… В кабинете… – она устремляет взгляд на меня. – К вашей подруге какая-то девушка зашла и кричит. Скандал устроила. Думаю, вам надо подняться, – говорит опять же мне и только потом поднимает глаза на Бестужева. – Я пришла сообщить вам, потому что Арину не нашла.

– Хорошо, Танечка. Ты можешь идти. Я сейчас же приду.

Она открывает рот, чтобы еще что-то сказать, но замолкает и, развернувшись, уходит.

– Прости, я пойду.

– Мы не закончили, – доносится уже за моей спиной.

– Сегодня точно не закончим, – повернувшись к Эмилю, подмигиваю. – Может быть, через пару суток. Когда те дни закончатся. Кстати, – я киваю на его брюки. – Он тоже нехило так завелся. Кто молодец? Арина молодец!

Довольная собой я поднимаюсь к Диларе и застываю у двери, слыша грубый женский голос:

– Я не хочу слушать твои жалкие объяснения. Я хочу, чтобы ты отвалила от моего мужа! Уяснила?

До меня не сразу доходит смысл этих слов. Я хлопаю глазами, даже сглатываю нервно, но потом открываю дверь. Надеюсь, подруга не совершила глупость.

– Дилара, – захожу в кабинет и закрываю за собой, – что здесь за крики?

– А вы, собственно, кто? – отвечает вместо Дилары ее гостья с лицом, которое она замазала косметикой по полной программе. Будто на какую-то телепередачу собралась.

– Это вы кто и что делаете в нашем офисе? Недовольный клиент? Могу проводить вас в отдел рекламации, там в письменной форме выскажете свои претензии, – отвечаю на автомате. Даже злюсь не на шутку.

– У меня претензии к ней! – тычет она пальцем в Дилару. – Вы в курсе, что ваша сотрудница спит с чужими мужьями?

Глава 10

Голова взрывается от всего, что сегодня происходит. Мой мозг категорически отказывается переваривать всю информацию, которую я получила за последний час.

У Дилары есть мужчина. Она встречается с ним несколько месяцев. А сейчас объявляется его жена и орет на весь офис, что моя подруга – развратница, разрушительница чужих семей. Но это не так.

Я вижу, как плохо Диларе. Она сильно переживает. А еще больнее ей оттого, что Камиль обманул ее. Я понимаю, конечно, как это больно. Будь я на месте Дилары, скорее всего, нашла бы того Рахманина и врезала чем-нибудь ему пару раз. Желательно по голове. Чтобы очухался и понял, что натворил. И если в этой истории есть жертва, то это только моя подруга.

Камиль, выходит, изменял своей жене. А его жена… Не такая уж белая и пушистая. Потому что мы с Диларой застали ее в ресторане с другим мужчиной. Да, в этом ничего удивительного нет. Но когда замужняя баба держится за руки с каким-то мужиком и при этом улыбается ему так… Не как родственнику. То это значит только одно: они спят, это даже дурак поймет. Но какого черта эта надувная кукла пришла устраивать скандал – огромный вопрос.

Но… Быть может, Кам вообще не в себе?

Ладно, разберемся. Я попрошу Эмиля помочь нам с этой проблемой.

– Давай поедем ко мне? – предлагаю я, приглашая подругу сесть в машину. Она молча располагается на переднем пассажирском сиденье, отрицательно качая головой. Мол, не хочу. – Ну, блин, Дилар, может, она вообще левая баба? Давай ты сначала поговоришь со своим Камилем? Может, он вообще не в курсе, что творится за его спиной?

– Поэтому я и не хочу к тебе, – тихо, почти шепотом отзывается подруга, двумя пальцами потирая переносицу. Зажмуривается и снова распахивает глаза. – Как страшный сон, честное слово. До сих пор не верится. Если та женщина говорит правду… – усмехается невесело. – То я полная лохушка. Столько месяцев… Я же ведь влюблена в него, Арин. Как забыть теперь? Как вычеркнуть? Может, мне сесть за руль и на газ по полной? Чтобы врезаться куда-нибудь и память потерять?

Я закатываю глаза. Какой-то сухой юмор… И глупый. Вычеркнуть вряд ли получится, если любишь до безумия. Знаю по собственному опыту. Восемь лет прошло, а я до сих пор трясусь от одного прикосновения Эмиля. Будто, кроме него, мужиков нет на этом свете. Заклинило на нем, ей-богу.

– Нет, моя дорогая. Я сейчас подвезу тебя домой. Ты позвонишь своему Каму и попросишь его приехать к тебе, объяснить, что за чертовщина происходит и почему ты должна переживать это дурацкое недоразумение. Ясно тебе?

– Ну конечно. Должна с ним серьезно поговорить. Чувствую себя ребенком рядом с тобой. Знаешь, я всегда восхищалась тобой. Часто задумывалась… Будь я на твоем месте – не выдержала бы всех ударов судьбы. А сейчас сама в таком положении…

– Выше нос, детка. Все будет прекрасно. Хочешь, поделюсь с тобой секретом? – улыбаюсь, останавливаясь на светофоре. – Я никогда не сомневалась… Была уверена, что Эмиль рано или поздно вернется. Чувствовала. А ты… Слушай, что тебе сердце подсказывает. Договорились? Я еду обратно в компанию, вечером обязательно примчусь к тебе вместе с Эмилией. Надеюсь, до того времени ты уже поговоришь со своим Рахманиным.

Останавливаюсь у дома, где живет Дилара, и пытаюсь по максимуму поддержать ее. Потому что она единственная, кто был рядом со мной все восемь лет. Помогала, поддерживала, выручала в любой момент. И я чувствую себя должницей перед ней.

Возвращаюсь в офис и первым делом поднимаюсь в кабинет Эмиля. Нет, подкалывать я его больше не буду – настроение совсем не то. Но нужно сесть и серьезно с ним поговорить. Вроде бы Камиль тоже бизнесмен. Быть может, Бестужев что-то о нем знает?

– Эмиль, – зову я его, едва открыв дверь. И застываю.

На диване напротив его стола сидит девушка. Лет двадцати пяти, не больше. Такая красивая и яркая. Глаза у нее… Прелесть просто. Принцесса настоящая. И такое ощущение, будто я ее знаю…