Эмиль. Мне тебя не вернуть

– Как прикажете, босс, – ворчу я, закатывая глаза.

Опять в моей жизни двое мужчин. Одного я ненавижу всем сердцем, убить готова собственными руками. Второго тоже ненавижу всем сердцем, но и люблю настолько же сильно. Черт! Когда я стала такой ненормальной? Такое ощущение, будто полную чушь несу.

Однако я делаю, как велит Эмиль. Номер Салтыкова теперь в черном списке. Я бросаю телефон на тумбочку и складываю руки на груди в ожидании следующих слов Бестужева. Но он молчит и при этом не сводит с меня своих синих глаз. Есть в них что-то… Что-то мне совсем непонятное. А еще есть тоска и боль. Кажется, даже разочарование.

– Столько лет… – хрипло выдает, приближаясь вплотную. – За столько лет ты ничуть не изменилась. Абсолютно. Неужели жизнь ничему не научила, Арина?

– Чему именно должна была научить меня жизнь, Эмиль? И почему ты считаешь, что я ничуть не изменилась? – горько усмехаюсь я, сглатывая ком в горле. – Я могу шутить и смеяться сколько угодно. Но ты не знаешь, что творится у меня внутри. Имей в виду, что прошлое я обсуждать не собираюсь. Давай ближе к делу. Зачем ты меня сюда позвал? Нравится, что я прибежала к тебе? Таким образом решил меня унизить? Чего ты добиваешься, Эмиль?

– Ко мне? – уголки губ Эмиля слегка приподнимаются. – Унизить? Да что ты знаешь об унижении? – прорычав, он хватает меня за волосы на затылке и тянет их назад, тем самым освобождая шею.

Глава 4

Если секунду назад мне казалось, что Эмиль набросится на мои губы, то я сильно ошибалась. Потому что ничего подобного не происходит. Он лишь смотрит мне в глаза. Зрачки у него расширены, и я вижу в них свое отражение. Вторая его рука на моей талии – он впивается пальцами в кожу через слой ткани.

– Не смей меня целовать, – первая отзываюсь я, чувствуя его желание у себя на животе. – Хотя… Можешь разочек, а потом катись к черту, Бестужев. Я не стану твоей подстилкой. А секретарем тем более. У меня есть своя должность. Или ты решил держать меня как можно ближе к себе? Выгоднее, чтобы я сидела рядом с твоим кабинетом двадцать четыре на семь? Хочешь, чтобы я каждый день заходила к тебе, садилась на стол и раздвигала ноги? М-м-м?

Мой голос еле слышен – он почти охрип. Рука Эмиля постепенно скользит вверх – к лопаткам, а потом обратно вниз – до ягодиц. Какие-то ощущения странные. Такие, какие я испытывала часто за те годы, которые жила без этого мужчины. Иногда хотела разорвать все контакты со всеми, кто постоянно был вокруг меня. Иногда хотелось наорать и сказать, что я живу и говорю то, что хочу. Иногда хотелось просто свалить из города, а лучше – вообще из страны. Хотелось просто орать, сказать, что я человек и что у меня есть свои желания и мечты. Но меня останавливал один факт: Салтыков подставил бы меня точно так же, как сделал это с Эмилем. Не упустил бы шанса насолить мне и долбить в самое больное место – дочь. И только из-за этого я проглатывала каждый его приказ, каждую выходку.

Вот сейчас аналогичные ощущения. Хочется всему миру прокричать, как мне сейчас хорошо. Как я счастлива, что этот мужчина вернулся в мою жизнь и стал независимым человеком. Но теперь меня держит совсем другое: как же отреагирует Эмиль, когда узнает о дочери? Где гарантии, что он не станет шантажировать меня? А если решит отнять дочь и тем самым отомстить мне за то, что я скрыла от него ее?

Черт, Арина!

Я усмехаюсь своим мыслям и, коснувшись кончиками пальцев кожи шеи Эмиля, скольжу вниз – к первой пуговице его рубашки.

– Что же ты за баба такая, Арина? Тебя бы придушить собственными руками. За то, что предала, ушла к нему. Но мне в постель тебя затащить хочется и наказать. До самого утра. Как я понимаю, тебя не устроил брак с Салтыковым? А теперь, когда у него нет денег, вообще стал ненужным тебе?

Больно. Очень больно. Ржавый гвоздь уже проник в мое сердце, крутится там. Крутится… Делает рану еще больше и глубже.

А ведь это неправда. Пусть он не в курсе, что на самом деле произошло в прошлом, все равно становится обидно. Аж до слез. Но я второй рукой цепляюсь за его плечо, приближаюсь еще плотнее.

– Как видишь… Не устроил. Но ты мне сейчас больше нравишься, ты прав. А насчет постели… – натянув на лицо обаятельную улыбку, я поднимаюсь на носочки и чуть ли не касаюсь губами его. – Обойдешься, босс, – сексуальным шепотом.

Выдержка у Эмиля отличная. Мы настолько близки, что его теплое дыхание касается моей кожи. По телу мгновенно бежит куча мурашек, каждый волосок на теле становится дыбом. Нереальные ощущения. Такого я не испытывала долгих восемь лет.

– Арина… – хрипло, со злобными нотками.

– Я самая, босс. Только вот я немного не поняла… Ты меня для чего к себе позвал? М? – специально не отхожу, а наоборот, как бы нечаянно касаюсь ладонью его шеи. Эмиль шумно втягивает носом воздух, наколоняет голову. – Что такое, Бестужев? Снова крышу сносит от моих прикосновений? Как тогда, много лет назад…

– Ты слишком высокого о себе мнения, Арина, – усмехается. – Я мужик. И у меня давно не было секса. Потому что невеста вынуждена была поехать в Штаты по делам. Захотел оторваться, воспользовавшись ее отсутствием. А рядом только ты, – последнее шепчет, прижимаясь ко мне всем телом.

– Невеста?! Решил воспользоваться ее отсутствием? – уточняю я. – Эмиль, если ты сейчас с женщиной в обнимку передо мной встанешь, то я все равно тебе не поверю. Буду считать, что ты просто хочешь насолить мне. Так что…

Освободившись от его хватки, я глубоко вздыхаю. Как же я хотела, чтобы он меня поцеловал, но ничего подобного не случилось. Ну и ладно.

Делаю пару шагов назад, поправляю волосы. Сердце как бешеное стучит в груди, а в горле пересохло до такой степени, будто туда песка насыпали.

Бестужев щурится, затем хитро ухмыляется. Мне бы врезать ему по голове, чтобы не выглядел настолько сексуально. У меня ведь не было мужчины. Я никого к себе не подпускала после него. А сейчас… Я хочу его. Целиком и полностью.

– Пойдем ужинать, – хрипло выдает он. – А потом я скажу тебе, зачем сюда позвал.

– Если ты будешь так себя вести при каждой нашей встрече… Поверь, все убедятся, что я уже с тобой сплю. Будь немного сдержаннее, Эмиль. Не пожирай меня взглядом, – самодовольно усмехаюсь я и опять же вижу в глазах Бестужева некое разочарование.

Неужели тоже хотел близости? Настолько сильно, как и я? Так почему хотя бы не поцеловал? А я ведь так жаждала.

– Мне абсолютно плевать, что будут думать другие, – говорит, и в его голосе чувствуются злобные нотки.

– Я еще замужем, если ты забыл.

– И сколько ты планируешь с ним оставаться? – Эмиль указывает рукой в сторону стола, мол, иди. – Даже слепой поймет, что у вас сплошные проблемы, а не семейная жизнь.

– Скоро разведусь, – честно признаюсь, рассматривая стол. – Это ты так готовился к моему приезду? – спрашиваю, не в силах оторвать взгляда от блюд. – Пахнет очень заманчиво. И я дико голодная. Будешь меня кормить сам, если я откажусь?

В глазах Эмиля пробегает грусть. Он становится темнее тучи. А я вспоминаю тот день, несколько лет назад, когда я категорически отказалась есть. Не помню, что между нами тогда произошло, но обиделась я на Бестужева сильно. А он в свою очередь даже не сообразил просто попросить прощения, а взял на руки, как маленькую девочку, и унес в кухню. Усадил на свои колени и кормил. Собственными руками. Да, это был такой заботливый, безумно приятный жест.

Я этого мужчину знаю, возможно, лучше, чем себя. Прожили мы вместе всего-то три или четыре месяца, зато по одному его взгляду могу понять, врет он или нет. Как сейчас насчет невесты. Нет у него никого – в этом я ни капли не сомневаюсь. Он не такой человек… Не изменит женщине, с которой он в отношениях.

– Сядь, – довольно строго произносит Эмиль. – Не заставляй меня…

– Что ты сделаешь, если заставлю? – перебиваю, но все-таки присаживаюсь. – Кстати, Эмиль, что тебе Глеб наговорил сегодня в твоем кабинете? Что-то мне стало неинтересно слушать, как он будет ворчать на тебя. Правда, при любом раскладе он уже проиграл.

– И ты рада его проигрышу… – то ли вопрос задает, то ли утверждает.

– Ну, конечно, – я без церемоний отправляю кусок мяса в рот. – И знаешь, я об этом мечтала много лет. Правда, понятия не имела, что ты так круто расправишься с ним. Так неожиданно… Но мне стало прямо о-о-очень приятно. Уиии! Да здравствует справедливость!

Возможно, со стороны выглядит глупо, но я не скрываю своего восхищения от Эмиля и радости от сложившейся ситуации. Да, я рада. Прямо в восторге! И мне абсолютно плевать, что подумает Бестужев. Он разглядывает меня каким-то загадочным и немного задумчивым взглядом. И да, я уверена, что у него в голове очень много вопросов, на которые он хочет получить ответы, однако я не готова к такому откровению. Точно не сегодня и не сейчас. Потому что, расскажи я ему все по порядку, мне придется вернуться в прошлое и вспоминать все до мельчайших деталей. А после этого я просто не смогу прийти в себя. Несколько дней буду злая и расстроенная.

– Ты же понимаешь, что, согласись ты работать со мной, подпишешь собственный приговор? Смертельный приговор… – подшучивает он.

– Я уже согласна, Эмиль, – тихо смеюсь в кулак, отправляя в рот очередную порцию мяса. – С тобой даже умирать не страшно. Я не жду от тебя подлости. Просто… Ну чуточку принуждения к сексу… А остальное – пустяки. Чего я только в этой жизни не видела.

– Принуждения? – даже умудряется удивиться. – Ты уверена, что сейчас обо мне говоришь?

– Ну да, – пожимаю плечами. Кладу вилку на стол и, наклонив голову набок, разглядываю Эмиля с улыбкой на лице. – Слушай, у тебя, кажется, зрачки потемнели. И расширились немного.

– Интересно, – Бестужев повторяет мои действия, игнорируя сказанные мной слова. – Когда ты, говоришь, разводишься?

Глава 5

А вот тут ответить нечего. Потому что я не знаю, когда именно разведусь. Но подам точно завтра же, поскольку я больше ни дня жить с Глебом под одной крышей не хочу. А официально быть его женой – втройне.

Взяв бокал с соком, я делаю несколько глотков и при этом не прерываю зрительного контакта с Эмилем. Он таким серьезным сейчас выглядит. Сосредоточенным… У меня складывается впечатление, что он хочет что-то сказать или же спросить, но тупо молчит.

– Если поможешь, то в течение недели бесспорно.

Да, пусть я манипулятор еще тот. Но, подай я на развод сейчас, Салтыков вряд ли согласится дать мне его. Зато деньги Эмиля могут многое решить. Например, избавить меня от мужа в течение нескольких дней. Я стану свободной женщиной и наконец вдохну полной грудью. Не боясь, что лишусь дочери. Без страха потерять самое драгоценное, что у меня есть – Эмилию.

– Ну, это без проблем. Главное, чтобы ты сама этого хотела.

– Вряд ли бы попросила у тебя помощи, если бы не хотела…

– Понял, понял, – перебивает Бестужев, выпивая стакан прозрачной жидкости залпом. – Закрываем эту тему. Но завтра снова откроем. Сейчас я не хочу об этом говорить…

Я снова пожимаю плечами. Мол, как хочешь. Не горю желанием обсуждать то, где мелькает Глеб.

Говорим мы о чем попало. Часто шутим, не вспоминаем прошлое. Ощущение, будто мы давние друзья и не виделись много лет, вот и решили поужинать, поболтать немного.

Настроение у меня хорошее. Набираю сообщение дочери и, получив от нее положительный ответ, снова концентрирую все свое внимание на Эмиле.

– Думаю, мне пора, – смотрю я на наручные часы, понимаю, что больше я здесь провести времени не смогу.

Глеб, походу, еще не вернулся домой. Отрывается со своей любовницей. Возможно, с тремя сразу. Это как раз в его стиле. Любит он так… Чтобы его ублажали со всех сторон.

– К нему? Зачем? – говорит Эмиль. Грубо и довольно резко.

– Почему ты думаешь, что именно к нему? У тебя случайно никаких проблем с головой нет? Я буквально двадцать минут назад тебе сказала, что разведусь с ним. А ты все о своем. Черт! И какого черта я отчитываюсь перед тобой?

Бестужев смеется. Я встаю, а он – следом за мной.

– Прекрасный вопрос. Не понимаешь, почему оправдываешься? Серьезно? Может, ты просто поняла, что многое теперь в твоей жизни зависит от меня?

– Не выпендривайся, Эмиль. Тебе это совсем не идет, – злобно бросаю ему в лицо. – Спасибо за ужин. Было приятно провести с тобой время, но мне действительно пора, иначе мы друг другу глотки порвем.

Мысленно подмечаю, что у Бестужева действительно сегодня замечательное настроение. Пусть он временами и выглядит грустным и задумчивым, но больше всего смеется. А еще исподлобья наблюдает за мной. За тем, как поправляю волосы, собираю их в высокий хвост. Что-то жарко стало.

– До завтра? – выгибаю вопросительно бровь.

– Утром я тебе позвоню. Дам некоторые контакты, свяжешься с нужными людьми. Они помогут тебе ускорить процесс. Я про развод.

– Отлично, – широко улыбаюсь, уже предвкушая завтрашний день. – Чем буду тебе обязана за такую услугу?

– Ты специально? Чего ты добиваешься, Арина? Не испытывай свой шанс, иначе… – он на секунду замолкает, оглядывая меня с ног до головы, а потом продолжает гораздо тише, с хрипотцой в голосе: – Иначе запру тебя в своей спальне и хрен ты оттуда выйдешь в ближайшие несколько дней.

– Несколько дней? – хмыкаю. – Классные у тебя мысли в голове, но… В принципе, я бы не против провести с тобой время. А уж в постели – тем более. Но ты не умеешь предохраняться. Еще не дай бог залечу, а ты меня опять на аборт пошлешь. Нет, мне действительно нужно уезжать. Чем дольше я тут, тем выше вероятность, что наш ужин закончится в твоей спальне.

Бестужев никак не реагирует на мои слова об аборте. Делает шаг ко мне и останавливается настолько плотно, что я чувствую исходящий от него жар. Он слишком резко обхватывает мою голову руками и притягивает к себе. Впивается в губы. Буквально жрет их, кусает, лапая мое тело со всех сторон. Прижимает к себе.

А я отвечаю.

Это безумие. Мы, словно два оголодавших зверя, набрасываемся друг на друга. Я обвиваю его шею руками, прижимаюсь еще плотнее к каменной груди. Чувствую! Я опять же чувствую его желание у себя на животе, невольно вздыхаю.

Черт! Да, я хочу остаться тут, с ним. Хочу провести эту ночь с Эмилем, но… И что же произойдет завтра? Хоть я и выгляжу совсем равнодушной и защищаю Эмиля везде и при всех, однако внутри меня есть обида. Деньги у Бестужева имеются давно. Это факт. Значит, мог появиться не спустя восемь лет, а гораздо раньше. Да только он этого не сделал. А сейчас, когда Глеб окончательно обанкротился, появляется и вновь врывается в мою жизнь.

– Эмиль…

– Ч-ш-ш-ш.

Его руки везде. На талии, спине и даже на груди.

– Эмиль, подожди. Мой телефон, – шепчу, слыша трель. – Эмиль!

В глазах Бестужева вспыхивает огонь. Но он отпускает меня, и я машинально делаю шаг назад.

– Да, – отвечаю на звонок.

– Мамуль, он приехал. Ко мне не пришел, но орет внизу и зовет тебя.

– Ты только не бойся. Я буду через пятнадцать, ну, максимум двадцать минут. Договорились?

– А я и не боюсь. Просто… Чтобы тебя предупредить.

– Хорошо, солнце. Целую.

Я отключаюсь и, не дожидаясь Эмиля, быстрыми шагами иду на выход.

– Что-то случилось? – встревоженно спрашивает Бестужев.

– Нет, но мне надо скорее домой. Иначе Глеб вверх дном все перевернет.

– То есть тебе не плевать на него? – останавливает у двери.

– Мне плевать на него. Но это не дает мне права всю ночь проводить с другим мужчиной, будучи еще в браке. С человеком, которому когда-то было до одного места, что со мной станет. Который отправил меня на аборт, даже не спросив, от кого я беременна. Так что… Отстань от меня и открой эту долбанную дверь, которая не поддается. Мне нужно ехать.

Глава 6

Щелчок – и дверь открывается. Эмиль не останавливает меня до тех пор, пока я не дохожу до машины. Но там уже задерживает и спрашивает таким тоном, что по коже бегут мурашки:

– Ты же сама сказала, что от него. Что не сможешь жить со мной. То есть с преступником. Ты же тогда…

– Я не говорила, что ношу под сердцем его ребенка. Да я вообще… Просто сбежала от разговора, толком ничего такого не произнесла. Я помню каждое свое слово, Эмиль. Интересно, почему же ты до сих пор не стал разбираться, в чем тогда была моя проблема? Да и вообще… Я так понимаю, ты вообще интересоваться даже не стал мной.

– Меня не было в стране много лет. А если даже приезжал, то на несколько дней чисто для рабочих встреч. Да, не интересовался. Было зачем? В конце концов, ты сама его выбрала.

– А сейчас тогда зачем появился? – эмоции захлестывают. Я перехожу на крик, не в силах контролировать себя.

– А затем, что я постепенно уничтожал все связи Салтыкова. Он потихоньку все терял, а неделю назад окончательно добился своего. Да, я для этого пахал днями и ночами. И был уверен, что ты от него уйдешь, останься он ни с чем.

– Я была о тебе лучшего мнения, Эмиль, – бью кулаком ему в грудь, горько усмехаясь. – То есть ты до сих пор думаешь, что я осталась с ним из-за его гребаных денег? Что я такая продажная? И что раз я такая, то и с тобой пересплю только потому, что ты не тот, каким был в прошлом? Ведь у тебя бабла выше горла. Я верно тебя поняла?

– Черт! – усмехаясь, Бестужев отворачивается, и я изучаю его широкую спину, по которой хочется стукнуть чем-нибудь тяжелым, чтобы он опомнился. Сукин сын! Стал таким же, как Глеб. – Почему же ты тогда пришла сегодня сюда? Я же ведь кретин. Бросил тебя восемь лет назад, обозвав не лучшими словами. Я же скотина… Я же тебя на аборт послал, но ты все равно узнала, что я хозяин компании, и это тебя ничуть не смутило. Мало того, что повела себя как ни в чем не бывало, так еще и на встречу согласилась. Почему, Арина? Почему?

Однако у меня внутри всего одна мысль: Эмиль специально выводит меня на эмоции, чтобы я выплюнула всю правду ему в лицо. Но я не скажу ничего. Раз такой крутой, так пусть все сам узнает, выясняет. Ведь, по его словам, деньги открывают любую дверь. Да только не мое сердце, где много лет только он.

– Вот воспользуйся своими связами и приходи ко мне с ответами на свои вопросы. Потому что я тебе ни хрена не расскажу, Эмиль. Но знай одно: будь я уверена, что ты не станешь вставлять палки в колеса, я бы ушла из той компании и нашла бы работу в другом месте. После твоих слов не вижу смысла оставаться с тобой.

– Да никуда ты не уйдешь. И да, ты права, тебя никуда не возьмут. Потому что я об этом позабочусь. Если будешь работать, то только со мной и только перед моими глазами.

– Сукин сын! – цежу сквозь зубы.

– Уж какой есть, – разводит он руками. – Не нравится? Зато за Глеба ты сразу замуж побежала, как только меня за решетку…

– Заткнись, а? – перебиваю я его. Открываю дверь машины и хочу уже сесть, как Эмиль дергает меня за руку и прижимает к себе. Впивается в мой рот с новой силой, всасывает мои губы, кусает их. – Отпусти! Сукин ты сын! Видеть тебя не хочу!

– Увы, – хрипло выдает он, крепко обнимая меня за талию. – Это невозможно. Куда бы ты ни шла, я буду преследовать тебя.

– Психопат! – вырывается из горла нервный смешок. – Отпусти, я сказала, мне домой ехать надо!

Прижавшись губами к венке на моей шее, Эмиль кусает кожу и не спеша отпускает.

– Завтра в десять будь в моем кабинете. Мне кажется, что тебе как воздух нужна эта работа. Ведь муж и отец тебя не смогут обеспечить.

– Я никогда не жила на их деньги, Бестужев! – рычу от злости. – Напомню, что ты не был миллионером, когда мы были с тобой в отношениях и жили под одной крышей. В одной постели спали! Но ты специально разговариваешь со мной так, будто я легкомысленная продажная баба. От меня ты уж точно ничего не добьешься. Ну и ладно. Сам будешь жалеть, только хрен я тебя к себе подпущу. Самодовольный мамонт, черт тебя дери!

Завожу двигатель и жму на газ. Нервы все себе растрепала. Вообще не изменился. Все такой же упертый баран, который считает, что только он прав во всем.

Руки трясутся. Я сжимаю ими руль и мысленно врезаю себе несколько пощечин, чтобы прийти в себя. Так меня даже Глеб не мог вывести на эмоции. Меня просто передергивает от слов Эмиля. Но больше меня злит не это. А то, как мое тело реагирует на его прикосновения. Не хочу я испытывать подобных чувств к нему.

Потому что поступай он так со мной каждый раз… Если везде будет прижимать к себе и целовать, рано или поздно я сдамся. Не могу я. Да, умею давать отпор, отталкивать, говорить колкие слова. Умею провоцировать, а еще лучше умею привязывать к себе человека и соблазнять. Как это сделала несколько лет назад и заставила сходить с ума Бестужева. Но все это мне сейчас не нужно. Единственное, чтобы Эмиль наконец открыл глаза и узнал всю правду. Мне не терпится познакомить его с дочерью. Уверена, Эмилия будет безумно рада знакомству и общению со своим отцом.

Телефон подает признаки жизни. Увидев на экране имя Глеба, я просто вырубаю звонок. Второй тоже от Салтыкова. Но третий от моей малышки.

– Родная, что случилось? – спрашиваю встревоженно.

– Ничего, мам. Просто ОН орет. У меня голова разболелась уже. Ты скоро?

– Да я уже в дороге. Через минут десять буду. Он на тебя орет?

– Нет, там дедушка внизу. И ЕГО отец. На них вроде бы. И тебя обзывает. Говорит, что ты к нему поехала. Кого он имел в виду – я не расслышала.

– Не бери в голову, малыш. И из комнаты не выходи. Хорошо, родная?

– Да, конечно, мам. И еще я хотела сказать, что твою одежду тоже сложила в чемодан. И коробочку, где ты хранишь документы, и самые важные для тебя вещи. Правда, у меня не получилось так аккауратно, как у тебя всегда выходит.

– Эмилия, – улыбаюсь, чувствуя растекающееся тепло по телу. – Умница ты моя. Хорошо сделала. Жди меня и ни в коем случае не спускайся вниз, даже если услышишь мой голос. Договорились?

– Хорошо, мам. Но…

– Никаких "но", родная. Все, давай.

Я, конечно же, знаю, что она имела в виду под «но». Дочка несколько раз была свидетелем того, как Глеб поднимал на меня руку. Однако я не могла ничего сделать. Просто терпела. Ради Эмилии. А сейчас… Слава богу… Судьба мне наконец-то улыбнулась.

Во двор не заезжаю. При любом раскладе я ночью свалю из этого дома. Разведусь с Глебом с помощью Эмиля. Точнее, с помощью его денег и связей. Надеюсь, этот процесс не будет тянуться долго.

Глеб сидит на диване с бутылкой в руке. А двое мужчин, то есть мой папаша и Салтыков-старший, расположились напротив. Господи, как же они жалко выглядят со стороны. Ненавижу эту троицу, в том числе и своего отца, всем сердцем и душой.

– А вот и объявилась наша су**а, – первым замечает меня Глеб. Так неудивительно слышать от него грязные слова в свой адрес. Я привыкла.

– Ты полегче со словами, дорогой, – бросаю как бы с издевательскими нотками. – Иначе можешь обжечься. Знаешь, я теперь не та Арина, которая боялась тебя. И да, я о-о-очень обнаглела. Потому что теперь за моей спиной стоит твой враг. Бестужев Эмиль собственной персоной, которого ты втоптал в грязь восемь лет назад. Он прямо жаждет расправиться с тобой по полной программе. Ну что, наигрался?

Ну да. Теперь выпендриваюсь я. А что, мне нельзя? Всю жизнь этот сукин сын мне сломал, угрожал. А теперь моя очередь.

Да, пусть всегда побеждает справедливость.

Глава 7

– Ты как с мужем разговариваешь, Арина? – пыхтит мой отец, довольно резко вставая с дивана. – Что за слова? Ты не то чтобы обнаглела. Ты просто с ума сошла!

– Папуль, тебя пугает что-то? А, стоп! Ты же дом продал, чтобы из дерьма свою шкуру вытащить, но получилось все с точностью до наоборот. Абсолютно все профукал. И теперь, соответственно, тебе жить негде…

– Прекратите! – рявкает Салтыков-старший. – Поднимайтесь в свою комнату и там решайте семейные проблемы. У нас и без вас их по горло, и они нуждаются в решении. Не мешайте нам! В кабинет, – говорит он моему отцу, ведя подбородком в сторону. – Но напоследок скажу кое-что, – он задерживает взгляд на мне. – Арина, ты сильно не надейся на Эмиля. Знаешь ли, с головой у него не все в порядке. Мне казалось, ты его хорошо узнала за то время, которое вы прожили вместе. Оказывается, я ошибся.

– Ой, прошу прощения, – нервно рассмеявшись, я закрываю рот ладонью и очень пытаюсь сдержать эмоции и крик души, которые вырываются наружу. – Да вы на своего сына посмотрите сначала. Ради справедливости, Эмиль может казаться немного странным, но он в адеквате. А не как ваш, – я киваю на Глеба.

Пусть он сидит молча и сверлит меня убивающим взглядом, это он рядом со своим отцом так себя ведет. Буквально через пару минут, когда мы окажемся с ним наедине, он взорвется как вулкан.

Я направляюсь к лестнице и не спеша поднимаюсь по ступенькам, кожей чувствуя, что Глеб идет за мной. Я готова к разговору, поэтому не спешу. Пусть орет в своей комнате, а в нашу с дочкой не лезет. Да и не хватало еще, чтобы он чемодан увидел.