Третий ключ ведьмы

Вера Клеменская

Третий ключ ведьмы

Пролог

– Я выбрал тебе жену.

Слова его величества прозвучали в давно висевшей тишине будто приговор суда. Последнего, высшего. Того, чьих решений уже не обжалуют. Во всяком случае, именно такая мысль промелькнула в голове королевского собеседника, едва не подавившегося от услышанного вином.

– Что, прости? – переспросил он, чуть подаваясь вперёд и поспешно ставя бокал на столик.

– Я выбрал тебе жену, Рэйн, – терпеливо повторил король, вновь наполняя свой успевший опустеть бокал. – Она хорошая девушка. Молодая. Красивая, между прочим.

– Не помню, чтобы просил тебя об этом.

– Естественно, не помнишь. Потому что не просил.

– Тогда зачем, позволь поинтересоваться…

– Затем, – перебил его величество, – что тебе давно пора жениться. Пожить спокойной жизнью, обзавестись наследником.

– О да, – ядовито согласился его собеседник, вновь откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза. – Вот что тебя волнует – наследник Валлерна. Ты так не хочешь видеть на этом месте Родрика, что готов даже нарушить собственное обещание.

– А ты сам хочешь, чтобы этот мерзавец стал хозяином в твоём доме?

Не удержавшись, Рэйн поморщился. Эти королевские слова угодили точно в цель, возразить было нечего.

– Сам ты никогда не соберёшься, – уже примирительным тоном продолжил король.

И с этим поспорить тоже не получалось. Свой шанс он упустил много лет назад, а теперь уже не очень-то и хотелось. Выходить в свет, знакомиться, наносить визиты, ухаживать… Слишком утомительная суета. Но приходилось признать, что вид год от года всё более довольной физиономии кузена бесил порядком. А от понимания, как именно тот планирует воспользоваться наследством, становилось и вовсе тошно.

– Девушка хотя бы согласна? – обречённо уточнил Рэйн.

– Согласна, – беспечно отмахнулся его величество, опустошая очередной бокал.

– То есть, ты не спрашивал.

Эта фраза вопросом не была. Король нахмурился, отставляя в сторону бутылку, которую только что откупорил. Кто-нибудь другой при виде такого выражения на его лице, пожалуй, уже слёг бы от ужаса с сердечным приступом, но старого друга этим было не пронять.

– То есть, я спросил, – недовольно процедил король. – И она согласилась.

– Не спрашивал, – уже откровенно фыркнул Рэйн. – Просто как обычно поставил перед фактом. Ты всегда так поступаешь, Адан.

– И что с того? – беспечно пожал плечами его величество, вновь наливая себе вина. – Во всяком случае, ей не испортит жизнь ни один из этих никчёмных светских хлыщей. Если сейчас она и не прыгает от радости, со временем оценит, как ей повезло.

– Это довольно грубая лесть.

– Это чистая правда, друг, – без тени усмешки покачал головой король.

1

– Шиш тебе, паршивец! – радостно выкрикнула я, захлопывая крышку и для верности тут же усаживаясь сверху.

– Отпусти! – глухо донеслось из ящика. – Слышишь, ведьма?! Отпусти, или я тебе шею сверну.

– Выберись сначала, – посоветовала я язвительно и едва не прикусила язык, внезапно подброшенная мощным ударом снизу.

– Выберусь, – веско пообещал гремлин, ещё разок как следует тряхнув всю увенчанную мной конструкцию.

– А я предлагала договориться по-хорошему, – заметила я, на всякий случай кидая на углы дополнительные запирающие печати.

– По-хорошему – это значит по-твоему?! – прошипел нечистик.

– Точно, – согласилась я. – Тебе же будет лучше.

– Это очень вряд ли.

Ящик снова содрогнулся и, кажется, начал потрескивать. Но не зря я вчера всю ночь провозилась, зачаровывая ловушку в пять слоёв. Ещё не хватало, чтобы эта тварь сбежала и оставила меня с носом. Или без головы, что куда вероятнее.

– Арнель Эрдин, я тебе обещаю…

– Лучше поклянись, – перебила я гремлина. – Поклянись, что выполнишь одно моё желание. И тогда я выполню одно твоё. Сделка?

– Давай, – неожиданно радостно согласился нечистик.

– Твоё желание – свобода? – подозрительно уточнила я, удивлённая неожиданной покладистостью паршивца.

– Чтоб ты сдохла, ведьма! – рыкнул гремлин, опять встряхивая ящик со мной вместе.

– Непременно, – сладко пропела я. – Лет через сто. Ты готов столько ждать?

– Я устрою тебе это значительно раньше!

– Знаешь, это не очень вдохновляет тебя выпускать, – наставительно сообщила я, наспех чертя вокруг ящика ещё одно рунное кольцо. – Попробуй что-нибудь другое. Сделку, например.

– Ты за это поплатишься!

– Знаю, – согласилась я. – Но иначе поплатишься ты, и куда раньше.

– Хорошо, сделка, – проворчал гремлин. – Моя свобода в обмен на твоё желание.

– Вот сразу бы так, – усмехнулась я, вскакивая на ноги. – Согласна, сделка. Твоя свобода в обмен на моё желание.

Из-под крышки промелькнул яркий синий свет, подтверждая, что всё прошло как надо, и сделка заключена. Ещё раз усмехнувшись, я принялась неторопливо, по одной, снимать печати, удерживавшие нечистика.

Когда крышка распахнулась, гремлин тут же выскочил и на всякий случай отбежал от так поначалу приглянувшегося ему ящика на добрых пять футов. Дальше не позволила связавшая нас магия.

– Давай своё желание, – прошипел он, брезгливо тряся лапами, точь-в-точь как настоящий кот, наступивший в мокрое.

– Принеси мне ключ от библиотеки лорда Боркаса, – ответила я.

– И что, это всё? – изумился гремлин. – Даже про клад рассказать не попросишь?

– В сказки не верю, – отрезала я. – Принеси ключ, и ты свободен.

– На место потом вернуть нужно будет?

– Ты меня утомляешь, – покачала головой я и демонстративно зевнула.

Прямо даже обидно, честное слово. За кого этот драный кот меня принимает? Я ведьма из рода Эрдин, а не деревенская дурочка, чтобы вот так запросто купиться на его болтовню. Одно желание, только одно. За второе нечистик попросит дополнительной платы. Сильно подозреваю, что мою голову. А у меня на эту самую голову имелись совсем другие планы. Правда, может статься, ничем и не лучше гремлиновских.

– Ладно, Арнель, – кивнул гремлин, невероятным образом умудрившись изобразить на кошачьей морде самую настоящую ухмылку. – Будет тебе ключик, жди меня через час.

Проводив взглядом пушистый хвост, удалявшийся в темноту парка, я села обратно на опустевший ящик и приготовилась ждать, на всякий случай ещё раз обдумывая весь план шаг за шагом.

Через час все в усадьбе заснут. Все – это все, даже охрана, зря я что ли вчера весь день пекла для них такие замечательные пирожки с вытяжкой из корня лерики? По моему собственному рецепту, между прочим. Вытяжка, не пирожки. Пирожки были по рецепту бабушки, но с ними я тоже постаралась от души. Так что примерно час-полтора полного одиночества в доме будут мне обеспечены. За это время нужно успеть пробраться в библиотеку и найти там распроклятый нож. А дальше будет… сложно будет дальше, но я справлюсь. Выбора нет.

Видят боги, Боркас, я хотела договориться по-хорошему, но ты сам отказался. Даже обидно немного, что если всё у меня получится, ты от этого ещё и выиграешь. От конкурентки избавишься. Но я выиграю больше, куда больше, так что подавись.

Гремлин вернулся через час, минута в минуту. Наверняка специально так сделал, из вредности. Не нужен был ему час на то, чтобы ключ украсть. Но препираться с мелким нечистиком не было сейчас ни времени, ни настроения, так что я просто забрала вещицу и ушла, проигнорировав сердитое шипение в спину.

⁂

Вытащив нож из бархатного мешочка, я невольно залюбовалась и безупречно отточенным лезвием, и гравировкой. Хотя красота тут далеко не самое главное, просто приятное дополнение к силе. Даже досадно, что в один не очень прекрасный день это великолепие достанется придурку Гаральду. Но ничего не поделаешь, давно известно, что справедливости в мире нет. Как и времени сожалеть об этом прискорбном факте.

– Красивый… – тоскливо вздохнула Лаура.

– Делом займись, – шикнула я на неё, мельком глянув на часы в углу комнаты.

Подруга покорно принялась зажигать свечи. А я, положив нож на колени, ещё разок размешала начавшее закипать зелье и проверила матрицу заклинания. На всякий случай, мало ли. В таких делах мелочей нет, и бдительность лишней не бывает.

– Готово, – пролепетала Лаура, погасив лучинку.

– Уверена, что хочешь этого? – на всякий случай спросила я.

– Д-да, – сглотнув, ответила подруга.

Я подавила вздох. Вот так, дружишь с ней пятнадцать лет, а в итоге она влюбляется в какого-то горца и решает убежать с ним за тридевять земель. И что тебе остаётся делать в столь прекрасной ситуации? Позволить подруге быть счастливой?

Ну а как же иначе? Я слишком многим обязана Лауре. Да если бы и не была обязана, разве смогла бы отказать в помощи? Даже несмотря на то, что мне вся эта авантюра может выйти ещё каким боком. Выберусь уж как-нибудь, не впервой. В конце концов, это не я теряю любовь всей жизни из-за дурацкой прихоти его величества, чтоб ему на торжественном обеде рыбьим хвостом подавиться.

– Давай руку, – скомандовала я.

Лаура робко протянула мне мелко подрагивающую ладошку, но в последний момент отдёрнула, обхватила себя за плечи, сжалась в комок. В глазах её отразился страх. Я, если до конца честно, тоже боялась, только не кинжала. Но ничего не поделаешь, выхода нет. Если только подчиниться королевской воле… но это разве выход?

– Если не уверена, давай не будем, – всё-таки вздохнула я, оставляя Лауре возможность отступить.

– Уверена, – мотнула головой подруга. – Но это ведь больно.

– В жизни много чего больно, – буркнула я.

– Хорошо, – сдалась подруга, снова протягивая мне руку.

На этот раз она справилась, только зажмурилась, когда я делала небольшой надрез. Много крови тут не требовалось, всего несколько капель. Главное, чтобы она коснулась ножа и разбудила силу артефакта, настроила её на нас. Остальное уже моя работа.

Проведя лезвием и по своей ладони, я даже не поморщилась. К чему только не пришлось привыкнуть в этой жизни, даже к вот такому. И ничего хорошего в этом нет. Правда, если толком подумать, ничего плохого тоже.

Напившись крови – я так и не разглядела, только ли в переносном смысле – нож слабо засветился молочно-белым. Значит, пока я всё делала правильно. Надеюсь, и продолжить получится в том же духе. Нет, сам по себе ритуал особо не опасен, если даже и не получится. Только вот времени на вторую попытку у нас не осталось.

Опустив лезвие в готовое зелье, я прикрыла глаза и зашептала формулу. Сила текла сквозь кончики пальцев ласковыми ручейками, покорно укладываясь в нужные плетения. Будь бабушка жива, пожалуй, похвалила бы меня. Сразу после трёпки, которую задала бы за саму идею этой авантюры. Увы, бабушки у меня больше не было, и потеряла я в тот вечер не только её одну.

Чуть мотнув головой, я прогнала лишние мысли. На деле сейчас надо сосредоточиться, а не на том, чего всё равно нельзя уже ни изменить, ни исправить. Не хватало ещё только добавить себе поводов для сожалений, на этот раз исключительно по собственной глупости.

Зелье медленно светлело, из зеленовато-коричневого становясь сперва совсем прозрачным, а затем неторопливо окрашиваясь розовым. Завершив и закрепив формулу, я вытащила лезвие из котелка, осторожно провела по нему пальцем, попробовала результат на вкус и невольно скривилась. Определённо, у создателя этого ритуала было своеобразное чувство юмора – ничего более кислого я сроду не пробовала.

– Получилось? – испуганно спросила Лаура, приоткрыв только один глаз.

– Получилось, – кивнула я, усилием воли подавив желание как следует отплеваться и разлив зелье в две кружки.

Придётся выпить, ничего не поделаешь. Уж лучше пару минут потерпеть кислятину, чем до конца дней терпеть навязанного мужа. А я, так уж и быть, потерплю за компанию, из женской солидарности и вообще. Из вредности. Хотя, если уж полностью честно, были у меня и другие резоны. Но о них Лауре знать необязательно. Она и без того едва ли не единственная на свете, кто ещё думает обо мне хорошо, пусть так и будет. Ей я никогда не причиню вреда и всё сделаю для её блага.

– Боги… – невнятно простонала Лаура, опустошив свою кружку и тут же зажав рот ладонью.

– Они тут ни при чём, – выдохнула я в кулак, тоже борясь с приступом тошноты.

Даже голова немного закружилась, хотя вот это уже было не от кислоты, просто начала действовать магия ритуала. Комната поплыла перед глазами, заволакиваясь туманом, розовым, как и само зелье. Очень захотелось малодушно потерять сознание, но я собрала волю в кулак, закрыла глаза и принялась считать вдохи и выдохи. На двенадцатом всё закончилось.

– Лаура? – позвала я, сражаясь с желанием протереть глаза.

Что ни говори, а называть саму себя именем подруги – немалое испытание для нервов. Умом-то всё понимаешь, но глаза видят то, что видят. И ощущения от чужого тела… странные. Особенно от того, каким тесным вдруг стало платье в груди и в талии. Роста мы с Лаурой были почти одинакового, а вот женских округлостей ей природа отвесила щедрее. Ну да и ладно, под плотной фатой этого, если что, никто всё равно не разглядит.

– Боги… – снова застонала подруга, с трудом отлепляясь от пола. – Как я замуж буду выходить с такими руками? Не могла что ли хоть немного в порядок привести?

– Это всё, что тебя волнует? – едва не рассмеялась я.

– Конечно, – совершенно серьёзно согласилась Лаура. – Конечно, нет! Не бери в голову, Нелли, это у меня нервное.

– Не переживай, – отмахнулась я. – Чары не так долго продержатся, замуж выходить будешь с родными и прекрасными ухоженными ручками.

– А как же ты?

– А я, так уж и быть, выйду со всей своей грязью и мозолями, – фыркнула я. – Глядишь, будет у муженька дополнительный стимул поскорее от меня отделаться. Иди уже, твой жених там весь газон под окнами скоро вытопчет, и у садовника будет сердечный приступ. Пожалей человека.

– Нелли, – серьёзно сказала Лаура, поднимаясь на ноги, – я не знаю даже, как тебя благодарить.

– Не надо благодарить, – мотнула я головой. – Ты сделала для меня не меньше, если не больше. А теперь поторопись. Мне тут нужно ещё кое-что закончить.

Мы быстро поменялись одеждой, и Лаура, порывисто меня обняв и чмокнув на прощание в щёку, убежала. А я принялась за второй ритуал. Нож нужно было всё-таки вернуть. Не совсем на прежнее место, но тем не менее. Когда он исчез с негромким хлопком, я не удержалась от злорадного смешка. Очень уж живо представилось, как перекосится физиономия Боркаса, когда тот обнаружит своё сокровище в своём же ночном горшке. Надеюсь, что уже после того, как воспользуется этим самым горшком по назначению. Поделом будет скупердяю, давно стоило расщедриться на нормальную канализацию.

– Лаура, девочка моя, – приглушённо донёсся из-за двери голос леди Хартон, – ты бы поужинала всё-таки.

– Не хочется, матушка, – отозвалась я, старательно копируя интонации подруги.

Кажется, мой дебют имел успех. Мать Лауры ничего не заподозрила, ещё немного потопталась под дверью, то и дело вздыхая, а потом ушла. Оставила дорогую доченьку горевать в одиночестве. А я торопливо убрала все следы обоих ритуалов, улеглась на кровать и вернулась к обдумыванию положения, в которое угодила по сомнительной милости нашего обожаемого монарха.

Год назад Лаура свела знакомство с дальним родственником своих соседей и влюбилась в него с первого взгляда. Молодой человек ответил полной взаимностью, и, спустя долгие месяцы их нежных свиданий и вежливых взаимных расшаркиваний семейств, была назначена, наконец, помолвка. Собственно, на завтра и назначена.

И всё шло бы своим чередом к свадьбе, вот только неделю назад отца Лауры соизволил пригласить к себе для беседы сам наш король. Оказывается, он столь озаботился благополучием юной леди Хартон, что нашёл для неё замечательного мужа. Идеального во всех отношениях, то есть взрослого, серьёзного и располагающего достаточными средствами, дабы обеспечить молодой супруге благополучное существование.

Нет, его величество вовсе не был каким-то там самодуром. Прямо скажем, давно нашей стране так не везло с правителями. Именно в том и заключалась беда: коль скоро было принято именно такое решение, оно наверняка было просчитано, взвешено, оценено со всех сторон и признано наилучшим. И уж конечно, не девичий каприз мог стать причиной его менять.

Узнав ошеломляющую новость, Лаура рыдала так горько и отчаянно, что не выдержало бы, наверное, и каменное сердце. А её жених немедленно предложил ей побег. Разумеется, что же ещё могло прийти в голову этому очень влюблённому, безусловно благородному, но не слишком умному человеку?

Мне пришлось исполнить роль глаза разума, напомнив обоим о том, что план этот обречён на провал. Будь у меня хвост, дала бы на отсечение, что папенька, как бы ни был на словах тронут горем дочери, на деле охраняет её сейчас бдительней, чем дракон свои сокровища. Наверняка король посулил ему что-нибудь интересное за сговорчивость. Например, избавление от существенной части немалых семейных долгов. С этим, разумеется, мог бы помочь и отставной теперь уже жених, но… от таких королевских милостей в здравом уме не отказываются.

Было бы для Лауры разумным выбором подчиниться королю и отцу? Может быть. Но когда тебе повезло встретить любовь, когда счастье было так близко, и вдруг ускользает по какой-то нелепой монаршей прихоти… нет уж, с этим нужно что-то делать. Вот я и предложила свой план.

План, конечно, был сомнительный. Вежливо говоря. А говоря прямо – почти безумный. Но только он позволял Лауре ускользнуть от бдительного родительского ока так, чтобы никто ничего и не заподозрил до тех пор, пока не станет уже слишком поздно.

О ритуале, позволяющем на время поменяться внешностью с другим человеком, я узнала ещё от бабушки. Он был, конечно, куда сложнее банального создания личины, зато и артефакты, эти самые личины разрушающие, были против него бессильны. И это означало, что только так Лаура сможет под видом меня спокойно покинуть свой дом. К полудню, когда действие магии закончится, они с женихом будут уже далеко. А я…

А я как раз в это время выйду вместо неё замуж. Возможно, стоило всё-таки уточнить, за кого именно, но уж так ли это важно? Будь он из старой знати, Лаура бы его знала. А раз не знает, выходит, его величество выбрал для юной леди Хартон одного из героев наконец-то закончившейся войны с Гелишадом. Список этих самых героев, получивших в награду титулы и земли предателей, не веривших в нашу победу, занимал в предпоследнем номере «Герольда» целую страницу. Любому из них не помешает супруга из высшего общества, чтобы упрочить своё в нём положение.

Обнаружив подмену, мой новоиспечённый супруг будет, разумеется, в ярости, но раздувать скандал не станет. Коли сумел отличиться на войне, значит, ума и выдержки у него хватает. Уж точно хватит, чтобы сообразить, что не стоит вот так сходу выставлять себя на посмешище. Так что после церемонии мы тихо расстанемся, а жрецы получат прошение об аннулировании брака. И самое большее через неделю мы оба забудем эту историю, как страшный сон.

Король, конечно же, такому повороту тоже не обрадуется, но и он достаточно умён, чтобы как можно тише замести столь пикантное дело под коврик. И, что важно, достаточно благороден, чтобы не мстить девушке, боровшейся за свою любовь. Найдёт своему любимчику другую невесту, благо недостатка в них нынче не наблюдается.

Мою репутацию эта история, разумеется, погубила бы. Если бы там ещё оставалось, чего губить. А так… Из столицы, конечно, придётся уехать. Пусть скандал и замнут, но слухами земля полнится, так что работу здесь я потеряю и новой уже не найду. Но это на самом деле пустяк. Переберусь в приграничье, там работы для зельевара полно, и придираться к деталям биографии никто особенно не будет.

Боркаса бегство самой ненавистной конкурентки порадует, даже очень, да и с Фоуком посчитаться станет затруднительно. Но ничего, времени у меня пока достаточно, придумаю что-нибудь. Ведьмы из рода Эрдин так легко не сдаются, и всегда добиваются своего. Раньше или позже, так или иначе.

2

Разумеется, всё пошло наперекосяк с самого утра. Сначала леди Хартон никак не могла выбрать платье – очень уж хотела предстать перед его величеством во всём блеске. Лично я откровенно сомневалась, что король соизволит почтить присутствием нашу скромную церемонию, больно много чести. Достаточно и того, что он её устроил. Но даже крошечная вероятность его появления заставляла метаться в панике буквально всех.

Когда леди наконец-то оделась достаточно элегантно, выяснилось, что у экипажа сломано колесо. Понаблюдав немного за суетливой беготнёй во дворе, я возвела глаза к небу и самым скорбным голосом заметила, что, видно, сами боги против этой свадьбы. В ответ мне было велено оставить толкование воли богов жрецам и вообще помалкивать.

Наконец, экипаж привели в порядок, и мы двинулись. Но очень скоро снова застряли: улицу перегородили раскатившиеся бочки. Пока их убирали, пока оттаскивали в переулок сломанную телегу, полдень успел миновать, так что в храм я прибыла уже без прикрытия чар. Благо, плотная фата и перчатки справлялись не хуже.

Пока батюшка, то есть, разумеется, лорд Хартон, вёл меня к алтарю, я успела немного рассмотреть жениха и убедиться в правильности своих догадок. На вид ему было лет тридцать пять, и явно военную его выправку не заметить было невозможно. Прямые тёмные волосы, собранные в низкий хвост, были несколько короче, чем полагалось мужчине благородного сословия. Не успели ещё отрасти достаточно, не так много прошло времени. Черты лица показались мне чуть резковатыми, но в то же время довольно гармоничными: тонкий прямой нос без намёка на горбинку, упрямый подбородок, высокий лоб. Повстречайся мы при иных обстоятельствах, он бы мне понравился, пожалуй…

Пришлось под прикрытием фаты ущипнуть себя за руку, загоняя мысли в правильное русло. При других обстоятельствах и он тоже, может статься, не отказался бы от интрижки со мной. Вот только никогда бы на мне не женился. Впрочем, он и сейчас женится вовсе не на мне.

Напрасно я опасалась, что придётся либо всё-таки солгать перед алтарём, либо начать скандал ещё в храме, признавшись, что никакая я не Лаура Хартон. Жрец явно спешил закончить дело, потому пропустил всё, что только можно было пропустить, в том числе и оглашение имён. Это, собственно, считалось позволительным, ибо Свитки гласили, что брак есть союз любящих сердец. То есть, людей друг с другом уж явно знакомых. Того, что будущие супруги увидят друг друга у алтаря впервые, богами не предполагалось. Хотя когда это люди в точности следовали их заветам…

Пока я перебирала эти печальные, в сущности, размышления, жрец сам проговорил самую краткую версию брачной клятвы, предоставив нам с женихом только согласиться. Оба мы, не сговариваясь, ограничились молчаливыми кивками, после чего нас с явным облегчением объявили мужем и женой и велели обменяться кольцами. А когда обмен завершился, позволили поцеловаться.

На этом месте я взмолилась всем богам, чтобы новоиспечённому супругу не пришло в голову этим самым позволением немедленно воспользоваться. Лорд Хартон стоял сейчас слишком близко, и без фаты, разумеется, даже со своим далеко не орлиным зрением узнал бы меня. Но боги сегодня оказались ко мне на удивление милостивы – супруг всего лишь подал мне руку и, когда я её приняла, повёл к выходу.

Уже на пороге храма, едва я успела окончательно обрадоваться тому, что публичного скандала всё-таки удалось избежать, и начала подбирать уместные выражения для приватного объяснения с супругом, лорд Хартон неожиданно решил сказать своё отцовское слово. Мягко говоря не такое, как я ожидала.

– Ваша светлость, – поинтересовался он, – а состоится ли торжественный обед по случаю бракосочетания?

Впервые в жизни я почувствовала, что действительно близка к обмороку. Ощущение было такое, будто меня снова, как тогда, у бабушки, поленом по голове огрели: в глазах потемнело, ноги стали ватными. И это ещё повезло, что удар пришёлся вскользь.

Герцогов в нашем королевстве было не так, чтобы очень уж много. Конкретнее – пять. Трое из них были возраста лорда Хартона, а четвёртому зимой исполнилось десять лет. Следовательно, только один человек мог оказаться моим мужем – Рэйнан Дестран, восемнадцатый герцог Валлерн.

Причина феноменальной сговорчивости папочки стала более чем очевидна. Мало кто в здравом уме откажется от подобного родства, уж точно не наполовину разорившийся лорд, не имеющий даже титула. И очень хотелось бы выяснить, нарочно Лаура не упомянула о таком пустячке, или сама не знала, кого ей назначили в мужья. Во второе верилось с определённым трудом. Как там она сказала? Услышала впервые и не запомнила от горя и ужаса? Ну-ну, верю.