скачать книгу бесплатно
– Набьем себе цену? – Джафар пнул небольшой камень, и тот улетел в траву.
– Чур я полезней, – обрадовался Эйзен.
Небо над их головами было облачным, и существовало ли на нем солнце, сказать было трудно.
– А я вредней, – похвастался Джафар.
– Так не честно, – упрекнул его Эйзен за переворот критериев.
– Мы в другом мире, здесь честности может и не быть, – объяснил Джафар.
Дорога из пещеры уходила в поле и терялась на горизонте, в каких-то едва видных из-за дымки постройках.
– Ты хочешь сказать, что каждый, где бы он ни вошёл в тоннель, в итоге попадает в одно и то же место? – спросил Джафар.
– В документах так, – кивнул Эйзен.
– То есть, теоретически мы можем встретить здесь человека, зашедшего сюда, допустим, из тоннеля в Норвегии? Или в Африке?
– Возможно. Но никто не проверял. Кроме того, мы могли попасть в один день, а ему предъявили другой.
Эйзен наступил в ямку, поморщился; сразу зачесалась спина. Она заживала, но ее состояние ужасно раздражало, особенно если сверху требовалось надеть куртку и плотной ткани и долго в ней ходить.
– А как это возможно? – спросил Джафар.
– А как возможен межпространственный переход?
Эйзен попробовал почесаться курткой, дёргая ее за полы то вправо, то влево. Снимать было лень, а в плотных рукавах не дотянешься.
– Ладно. Но солнце-то хоть наше?
– Пишут, одно. В том смысле, что не два. И спектр белый.
– А если тут оно радиоактивное? – Джафар покосился на однородно-серое небо.
– В следующий раз возьмём дозиметр, – пообещал Эйзен, все-таки снимая куртку и дотягиваясь рукой до правой лопатки.
– Следующего раза может и не быть, – в своём стиле заметил Джафар, с интересом наблюдая за мучениями герцога. – Помочь, не?
– Ладно, – вздохнул тот.
Джафар подошел и расправил на плечах Эйзена смятую рубашку.
– Давай координаты… Вот здесь?
*
– А если мы выйдем в Норвегии? – спросил Джафар, когда Эйзен снова надел куртку.
Они приближались к городу.
– Так не бывает, – Эйзен с интересом оглядывал сводчатые стены. – Где вошли, там и выходят обычно.
– Любопытный ты, Лёша. Я б сто раз подумал прежде чем сюда лезть.
– Напоминаю – ты хотел умереть, – сказал Эйзен.
– Так это смерть, она простая и понятная. А тут – неведомое.
Эйзен обернулся.
– Что понятного в смерти, Яша? Ты хоть раз в этой жизни умирал?
– Нет, но я видел, как это делают другие; ничего сложного.
Джафар пожал плечами; они двинулись дальше.
– Ты можешь умереть и тут, – сказал Эйзен с некоторым беспокойством.
– Я не хочу умирать в чужом мире, Лёша, – воспротивился Джафар. – Я хочу в своём.
– А какая тебе после смерти разница?
– Умирая, я буду бояться, что разница есть. Не самое лучшее настроение перед кончиной.
– Может, ты в этом мире уже умирал, только раньше. А может, и я тоже.
– Мы можем найти свои могилы, как думаешь?
– Если это было сто миллионов лет назад, то едва ли. А вот если в прошлом году…
– Тут вообще есть прошлый год?
– Был. Но, видимо, уже прошёл. Потому что сейчас, если мои глаза меня не обманывают, идёт год текущий.
– Или день.
– День в году.
– Я ещё по твоей игре в шахматы понял, что ты – безупречный логик, – Джафар поддержал Эйзена под локоть, когда тот снова оступился.
– Я и человек хороший, – сообщил Эйзен, одарив его лучезарным взглядом.
– Я лучше, – попытался сказать Джафар с некоторой капризной строгостью, но в итоге тоже улыбнулся.
Перед ними был мост; оставалось перейти через ров и оказаться в городе.
– Ты можешь умереть и тут, – сказал Эйзен с некоторым беспокойством. – Я не хочу умирать в чужом мире, Лёша, – воспротивился Джафар. – Я хочу в своём.
Разгуливая по переулкам другого мира, они поднимались в покинутые здания, почти не тронутые временем. Даже пыли на поверхностях и предметах практически не встречалось, а бумаги выглядели так, словно их только что выбросили.
– Вот оно, это учреждение.
– Это целый комплекс.
– В том-то и дело. Комплекс. Город без людей, застрявший во временном парадоксе.
…Поднявшись на третий этаж, как им показалось, жилого здания, Эйзен с Джафаром долго ходили по комнатам, погружаясь в письменные и визуальные свидетельства бытия людей, так похожих на тех, которые жили по ту сторону тоннеля. И в то же время непохожих.
В самой дальней от тоннеля точке возвышалось чёрное здание, напоминающее зиккурат.
– «Императорский музей», – с трудом утихомирив пляшущие перед глазами буквы, прочитал Эйзен. – Зайдём?
И они зашли.
При «жизни» музей явно содержал много интересного: произведения искусства, ремёсел, интересные документы. Теперь же он был разграблен.
Остались только некоторые записи, фотографии и не представляющие особой ценности – по меркам забарьерного мира – мелочи. Пришельцы изучали их минут двадцать, обсуждая черты сходства и различия миров.
А комнате технологий нашлось нечто такое, что и вовсе перевернуло впечатления о мире за Барьером.
В полутемном зале размещалось два прозрачных куба.
Один из них, словно трехмерный экран – а скорее, выхваченный из неизвестного места кусок пространства – представлял часть интерьера жилой комнаты. Посетители могли увидеть стол, несколько стульев вокруг него, посуду – похожую на земную, но тёмную и странную – и троих людей, которые за этим столом пили чай.
– Голограмма? – спросил Эйзен, подходя к краю композиции.
Джафар схватил его за руку и оттащил прочь.
– Нет, – тихо сказал он. – Что-то другое. Они непрозрачные.
– Но… как?
– Другой мир, другие технологии.
– Выглядят, как живые.
Люди в прозрачном кубе двигались, демонстрируя обычный, неинтересный кусок быта. Наблюдая за ними, Эйзен понял, что их время идет по кругу, и цикл составляет около десяти минут, по истечении которого все их движения повторяются сначала.
Понаблюдав три таких цикла, он заметил, что один из людей, первые два цикла ставивший свою чашку четко в мокрый круг на столе, на третий раз поставил ее чуть левее.
А потом, проходя своим обычным маршрутом – от чайника мимо двух стульев, похожих на венские – не скользнул взглядом по краю своего бытия, а поднял взгляд и посмотрел в глаза Эйзену.
– Господи…
Отскочив назад, герцог больно стукнулся о колонну.
Джафар обернулся.
– Яша, – замирающим голосом произнес Алексей, – они… они живые!
Джафар бросил попытки прочитать табличку на соседнем экспонате и подошел к кубу.
– Один, – срывающимся голосом пояснил Эйзен, – на меня посмотрел! Господи… я думал… все это иллюзия… все это вложенное пространство… все эти строения… они могли просто быть древними… но эти… это… откуда оно?
Некоторое время понаблюдав, Джафар сказал:
– Они похожи на актеров одной сцены. Их временной отрезок каждый раз запускается заново, и они живут его как в первый раз.
– Но в то же время не в первый, – подхватил Эйзен. – Вселенское время… текущее мимо них. Оно влияет. И если для них это один и тот же цикл, то для стороннего наблюдателя, то есть для нас, он поделен на множество, которое выстроилось перед нами в ряд.
– Самое ужасное, если они помнят все свои предыдущие циклы.
– Не может этого быть, Яша! – горячо возразил Эйзен. – Скорее всего им до сих пор кажется, что они в своем мире и пьют чай первый раз…
– А на самом деле они здесь испокон веков.
Беловолосый человек, сидящий неподвижно, внезапно скосил глаза и посмотрел. На этот раз на Джафара.
– Такое чувство, что он меня видит, – сказал Джафар, отодвигаясь. – Знаешь… мы ведь сами можем быть этими людьми. Ну, когда у нас дежа вю, например. Возможно таким образом нам приоткрывается истина о том, что мы сидим в таком же кубике и делаем что-то в миллионный раз.
Эйзен, не отрывая взгляда от содержимого куба, сделал несколько шагов вперед.
– Стой! – Джафар дернул его обратно. – Не надо. Если это другое время, то сквозь него проходит энергия страшной силы. Она тебя разорвет.
Подобрав с пола цементный обломок, коих повсюду валялось в изобилии, они отошли в угол, и оттуда запустили обломок в куб.
Едва коснувшись прозрачной грани экспоната, кусок бетона покраснел и взорвался плазмой.
Куб покачнулся, и люди, словно преломленные водой, на мгновение исказились тоже.
Герцог вспотел и перекрестился.
– Больше ничего не кидаем, – сказал Джафар. – Чтобы создать такой временной феномен, нужна огромная гравитационная аномалия. И если мы что-то в ней испортим… нас никто не найдет. Да и нечего будет искать. А может, и некому.
Они помолчали.
В полумраке зала крутилась неутомимая серая моль.
– Я тут еще кое-что нашел, – сообщил Джафар, пытаясь утянуть Эйзена подальше от обитаемого куба. – Написано, что это «образец процесса преобразования» или как-то так. Вот, смотри.
Эйзен посмотрел.
Над еще одним черным постаментом висел второй прозрачный кубик, стены которого, казалось, состояли, как и у первого, из пространственных вибраций.
Внутри стояла большая кошка, похожая на тигра или ягуара. Лапы ее были каменными, а голова принюхивалась к чему-то неведомому и смотрела вполне живыми глазами – жёлтыми, со звездчатым зрачком.
– Еще одно издевательство над природой, – прошептал Эйзен.
