Метаполия. Тень Академии

– Ну, проходите и располагайтесь, – сказал Форс, небрежно бросив кульки возле входной двери.

В доме был неестественно идеальный порядок: все четко было разложено по полочкам и сверкало безупречной чистотой. Двойняшки заметили, что крыша здесь тоже была абсолютно прозрачной.

– Когда ты находишься на улице, ты видишь крыши из черепицы, а внутри потолки будто прозрачные. Это такой рисунок? – решила поинтересоваться Фия.

– Вовсе нет. Это не черепица, а лишь ее имитация, которая никак не преломляет световые лучи, – ответил Форс из соседней комнаты. – Она вообще построена из материи, которую в вашем мире не встретишь, да и солнечный свет тут несколько другой. Так что законы физики работают иначе. Снаружи мы видим крышу, а изнутри она кажется прозрачной.

Судя по звукам, он что-то усердно искал. Показавшись снова в гостиной, он продолжил:

– Саму технологию этих крыш мы позаимствовали из мира, где жители очень любили небо, но очень не любили, когда пролетающие сверху визирки заглядывали к ним в дом. Личное пространство надо уважать, а эти создания до ужаса любопытны. Мало того, что они заглядывали в каждый дом, так они еще громко комментировали увиденное. Так, однажды одна визирка, пролетая над домом великого изобретателя Мираждея, прокричала на всю округу, что тот ковыряется в носу. Ученый, оскорбившись такой наглой клеветой, соорудил вот такую технологию. Кстати, сейчас они используются не только для крыш, но и для фасадов зданий, чтобы сохранялась общая архитектура Метаполии.

– А как выглядят эти визирки? – поинтересовалась Фия.

– Они похожи на ваших птиц, только крупнее, а еще у них головы как у пернатых приматов.

– И что, великий изобретатель правда ковырялся в носу? – удивился Марк.

– Нет, в тот раз он просто его чесал. Визирки те еще фантазерки…

Пока Форс рассказывал им увлекательные истории о крышах, визирках и обидчивых изобретателях, ребята следили за ним и не верили глазам: там, где он проходил, идеальный порядок превращался в полный хаос. Форс наводил бардак за считанные секунды, разбрасывая в разные стороны аккуратно сложенные вещи, роняя различные предметы на пол, и даже умудрился свернуть треугольный аквариум. Бедные рыбки, немного покувыркавшись на полу, упорхнули в окно.

– Ну вот, опять смылись, – растерянно пробормотал Форс, продолжив свои поиски, граничившие с полнейшим разрушением комнаты.

Из-за стены послышалось жужжание, и недовольный электрический голос сказал:

– Если вы ищете свой планшет, то вы оставили его в верхнем ящике кухонного стола.

Из мрака кладовой выехал робот в форме бочонка. Покачивая кастрюлевидной головой и размахивая руками-шлангами, он выкатился в центр комнаты и стал раскладывать все обратно по своим местам.

– Спасибо, Чистикон, что бы я без тебя делал! Если я не закончу работу в срок, мне придется отчитываться перед директором, а ее лучше не сердить, – воскликнул Форс и рванул на кухню.

– Да, она страшный человек порой. Но, может, вам и стоит получить от нее разок? Вероятно, меньше бы наводили беспорядок, – покачал головой робот.

– Этого ты мне желаешь, предатель? – трагичным голосом обратился к нему Форс. – Сам же знаешь, у меня нет времени на такие обыденные вещи, как уборка, а роботы из магазина все ставят не на свои места. Нашел!

Мажор выбежал из кухни, размахивая цифровым планшетом, и плюхнулся в бесформенное кресло.

– Надо же, а та швабра только пищать умела, – наконец озвучила свои мысли Фия.

– Ты не сравнивай меня с обычными швабрами и их крошечными процессорами, – обиделся Чистикон. – Я высокоразвитая система!

– И очень болтливая, – добавил Форс, не отрывая взгляда от заветного планшета.

– Ты меня обрек на такое существование. Опять рыбки улетели?

– Есть захотят – прилетят обратно. Который час, Чистикон?

– Полдень.

Форс подскочил с дивана и заметался по комнате.

– Да я же опаздываю! Так, снимайте медальоны, надевайте вот эти – с ними вас должны пропустить, в них тоже есть переводчик. Надо бежать.

– Куда? – спросил Марк, разглядывая полученную металлическую блямбу.

– Как куда? В Академию, конечно же! Пока директор нас не прибила.

– Да что же у вас там за мегера директор? – выпучила глаза Фия, в спешке набрасывая сумку на плечо.

От дома Форса до Академии было около двух километров, но парень несся с такой скоростью, что на месте они оказались уже спустя десять минут. К огромному конусовидному зданию, возвышающемуся над всей Метаполией, вела прозрачная лестница, медленно ползущая наверх. Она поднимала прямиком к цветным стеклянным воротам. Встав на лестницу, ребята заметили, что ступени под их ногами стали переливаться, а само движение значительно ускорилось.

Резво поднимаясь по необычному эскалатору, двойняшки завороженно осматривали окружающий их мир. Перекинувшись через перила, Фия наблюдала, как дома, оставшиеся внизу, постепенно уменьшались, становясь похожими на игрушечные, а сами метапольцы и вовсе стали походить на крошечных муравьев, сновавших туда-сюда вдоль тоненьких дорожек. Марк же не отрывал взгляда от приближающейся к ним Академии. Никогда еще он не видел таких огромных построек – ни в жизни, ни на картинках.

– А тут есть еще какие-то школы или колледжи? – спросил Марк у Мажора.

– Нет, Академия в состоянии вместить в себя порядка трех тысяч студентов. Но даже с иновселенскими такого количества не наберется, не говоря уже о коренных жителях.

В конце пути город стал походить на узор из разноцветных крыш, разделенных гибкими линиями каменистых дорог. Оказавшись у входа, Мажор вытянул вперед висящий на шее медальон – предмет засветился голубым, и узорчатые стеклянные ворота откликнулись на сигнал. Камень в их центре выпустил синий луч, сканирующий медальоны двойняшек, и сменил свой цвет на зеленый, отворяя массивные двери и пропуская всех троих на территорию Академии.

На входе их уже ждала женщина в струящемся небесно-голубом балахоне. Ее грудь украшал бурый медальон в платиновой оправе. Словно хищная птица, разглядывала она пришедших цепким, пронзительным взглядом, скрестив руки на груди. Ребята застыли на месте, не в состоянии вымолвить ни слова. Не веря своим глазам, они не решались сделать и шагу вперед.

– Доброго дня, госпожа директор! – как ни в чем не бывало поприветствовал женщину Форс и прошел вперед.

– Приветствую, студент Мажор, – ответил ему спокойный женский голос, от которого у брата с сестрой поползли мурашки по телу. С еле заметной ухмылкой женщина смотрела на двойняшек, как на двух нашкодивших котят.

– Б-бабушка?! – в один голос выдавили они.

– Думали, вот так просто смоетесь от меня, шпана? – остро улыбнулась она им.

Двойняшки попытались дать деру, но бабушка ловко поймала их за плечи.

– Я вам сейчас покажу, как убегать из дома в другие миры! – вкрадчиво произнесла она. – А с тобой, Форс, я поговорю чуть позже.

Парень не успел раскрыть рот, как женщина, слегка надавив пальцем на медальон, исчезла из виду, прихватив с собой Марка и Фию.

Глава 3. В кабинете директора

– Поверить не могу, что вы действительно удрали через портал! – причитала бабушка, когда они оказались в ее кабинете. – Вы хоть понимаете, что натворили? Оказавшись в Метаполии, вы словно приказ о невыезде себе подписали. Одним словом, вас за-ме-ти-ли.

– По-моему, на нас даже никто внимания не обратил, – возразил Марк.

– Да разве я о прохожих, – бабушка устало плюхнулась в рабочее кресло. – Вас зарегистрировали, понимаете? Пути обратно теперь нет.

– Не переживай, мы скажем, что все это случайность, – попыталась утешить ее Фия.

– Ах, ну да, совсем другое дело, – ехидно ответила женщина. – И откуда вы уже успели медальоны-то достать?

– Нам их Форс дал, чтобы мы смогли попасть в Академию, – без задней мысли ляпнул Марк.

– Что?! Ну Мажор у меня отхватит! – начала закипать бабушка.

– Как раз, если бы не он, кто знает, что с нами приключилось бы в этом странном месте! – заступилась Фия за нового друга.

– Да уж, выручил так выручил… Ну вот и ходите тогда с этими побрякушками.

Она недовольно забарабанила длинными ногтями по подлокотнику.

– И все же, не хочешь нам что-нибудь рассказать, госпожа директор? – спросил Марк, которому казалось несправедливым, что выслушивают тут только они двое.

Сестра его подхватила:

– Да! Что это вообще за мир? Почему ты никогда не говорила нам об этом месте?

Они вопрошающе уставились на бабушку, а та, в свою очередь, задумчиво покрутила медальон на своей шее и ответила:

– Я делала это ради вас. В Метаполии все не так просто, как вы думаете, – здесь достаточно своих… особенностей. И уж поверьте, попав сюда, о прежней жизни можно забыть.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Марк.

– Что непросто адаптироваться в мире, где рас больше, чем транспорта в Москве, – отрезала она. – Плюс уровень развития технологий и менталитет – все это – не воды из колодца похлебать, знаете ли.

– Хочу заметить, что мы тут находимся уже полдня. Пока еще живы и в здравом рассудке, – возразила Фия.

Бабушка внимательно посмотрела на своих внуков. Доля разума в этих словах присутствовала. В конце концов, молодое поколение довольно быстро адаптируется к новым условиям.

– Что ж, раз уж вы все равно тут, давайте по порядку, – тяжело вздохнула она. – Для начала я должна рассказать вам об этом мире: как он появился и с чего все началось. Усаживайтесь поудобнее.

Двойняшки сели на большой белый диван, находящийся рядом с бабушкиным столом.

– На самом деле мир, что вы знаете, – далеко не единственный. Таких миров, а точнее вселенных, – великое множество. Они параллельны, однако ход времени, развитие цивилизации и население различны. Место, в котором вы росли, – Террана из вселенной Гризео…

– А что значит «Гризео»? – поинтересовалась Фия.

– Это значит «серый» на латыни. Здесь, в Метаполии, вселенным дают названия оттенков: Пурпэ, Ксилофакос, Аурантьяко.

– А разве тут знают латынь?

– Латынь знают везде, – отмахнулась бабушка и продолжила: – Несколько веков тому назад вселенные были крепко связаны друг с другом. Между мирами не перемещался только ленивый. С тех пор и повелись легенды про магию, русалок, кентавров и драконов. Правда в том, что раньше их действительно можно было встретить на Терране.

– И магию?

– Магии не существует, Фия, – отрицательно покачала бабушка головой. – Но у некоторых цивилизаций технологии были к тому времени настолько развиты, что нашим предкам это казалось волшебством. То были времена, когда повсюду царила гармония. Однако… не всех устраивал такой уклад жизни. Были планеты, одолеваемые тьмой и жадностью. Возглавляла их одна – самая мощная, преисполненная хаосом – Мракомирье. И правили ею два брата. Один из них был поистине всемогущим и жестоким тираном, возжелавшим безграничного господства. Звали его Властис. – Последние слова бабушка сказала с какой-то особой интонацией. – Обладая непомерной силой Воли, он мог проникать в сознания целых народов, подавляя их разумы и чувства. Другой же – Умиус – был безумным ученым, создавшим необъемлемую армию адских машин, уничтожавших все вокруг. На живых существ влиять он не мог, но его вирусы, как чума, уничтожали самые сложные системы.

Она подошла к небольшому аппарату, напоминавшему капсульную кофемашину, и, развернувшись к внукам, спросила:

– Пить хотите?

Двойняшки встрепенулись от внезапной перемены темы, но кивнули, и бабушка нажала на синюю кнопку. Наверх выехали три пузатых стакана, которые машина тут же наполнила зеленой жидкостью с валящим через край паром. Ребята недоверчиво взяли по стакану и почувствовали на руках легкую прохладу. Марк решился первым – слегка пригубив, он замычал от восторга. Последовав за ним, Фия чуть ли не залпом опустошила всю емкость. Вкус напитка напомнил им смесь манго и мяты, а язык приятно покалывала кислинка.

Бабушка, сделав небольшой глоток, продолжила:

– Ведомые алчностью, братья стали порабощать планеты, а затем и целые вселенные. Они развязали длительную и безжалостную войну, назвав себя Империей Послушания. Их черный легион не знал пощады и разрушал все на своем пути. Те, кто оставался в живых, становились рабами и трудились в шахтах, добывая сырье для производства топлива для боевых кораблей. Наступила эпоха тирании и гнета, омрачившая небо на сотни лет. Так продолжалось, пока на свет не появился тот, кто объединил и повел за собой армию восставших. Сплотившись, они смогли дать отпор и положить конец этой страшной войне. Их предводителя звали Герман Герой.

Двойняшки впитывали каждое бабушкино слово, боясь упустить любую мелочь, а она продолжила:

– Будучи совсем маленьким ребенком, он уже трудился в шахтах до кровавых мозолей на руках. Таково было детство каждого, кто с ранних лет оказывался в лагере Подавленных. Мальчик рос, наблюдая за тем, как ни в чем не повинных угнетают, а стариков и немощных отправляют в изгнание. Ни одна живая душа не в силах была сопротивляться – настолько велико было влияние Властиса. Никто… кроме Германа. Мальчик родился с абсолютным иммунитетом к Подавлению. И в скором времени юноша стал замечать, что на окружающих его людей гипноз Империи также переставал воздействовать. Они тянулись к Герману, слушали его, спорили с ним, менялись, и шаг за шагом их разум становился все свободнее.

– То есть он не гипнотизировал их, как Властис? – спросил Марк.

– Верно, он мог только снимать наваждения. И так стал зарождаться мятеж. Сначала это был небольшой отряд повстанцев, затем Герман научился доносить свои мысли до других угнетенных вселенных, призывая их бороться за свою свободу. Потянувшись на зов, целые полчища пленных, объединившись под началом юного революционера, срывали с себя клеймо Подавленных. Битва была долгой, неравной: преимущество находилось отнюдь не на стороне повстанцев.

Бабушка нажала пару кнопок на панели своего стола, и перед ребятами появилось изображение мужчины, напоминавшего филина. У него даже перья были вместо волос.

– О, мы его видели на площади! – воскликнула Фия. – А кто тогда был рядом с ним?

– И когда вы успели посетить площадь? – удивилась бабушка. – Второй – Марк Бронекрыл. Он был первым, кто встал на сторону Германа, его правой рукой.

Вновь открылась голограмма, но на этот раз на ней был второй с памятника: на вид самый обычный человек, ничего примечательного – ни клыков тебе, ни рогов. Широкие скулы, мягкие черты лица и добрый взгляд зеленых глаз, вокруг которых уже потихоньку стали собираться еле заметные морщинки.

– Вместе они бились со злом плечом к плечу, вселяли в людей веру в свои силы и надежду на спасение. В итоге неимоверными усилиями им удалось разбить армию врага и низвергнуть Властиса и Умиуса в глубины мрака. После этих событий и была создана Метаполия – место, в котором мы сейчас с вами находимся. Здесь живут представители самых развитых вселенных, не утратившие связь со своими мирами.

– Ты родилась здесь? А папа?

– Все верно, я коренная метаполианка, но вашего отца я родила уже на Терране – на то были причины, о них я расскажу вам как-нибудь потом, а пока не будем уходить от темы.

У ребят остались еще вопросы, но бабушка была непреклонна.

– Метаполия – своеобразный коридор, который необходимо преодолеть, чтобы попасть из одной вселенной в другую. Во главе Метаполии стоит Совет Четырех Столпов, который поддерживает баланс и взаимодействие между мирами, не нарушая их естественного хода развития. Герман Герой – основатель Совета – его же и возглавил. Марк Бронекрыл, в свою очередь, создал Министерство защиты пространства и времени. Это в каком-то роде межвселенская полиция, которая следит за незаконными перемещениями как в пространстве, так и во времени.

– То есть можно и во времени перемещаться? – подскочил Марк.

– Нет, это невозможно. Но увидеть другую эпоху – вполне. Однако с этим надо быть осторожнее. Дело в том, что после утраты между вселенными общей связи разница в развитии стала весьма внушительной. А теперь представьте шок крестьянина из шестнадцатого века, когда он посмотрит смешные видео с котиками на смартфоне.

Двойняшки засмеялись. Бабушка прекрасно понимала, что свалившуюся на ребят лавину информации необходимо подавать порциями. Но сами внуки так не считали и с горящими глазами продолжили засыпать ее вопросами.

– Раз мирам больше ничего не угрожает, тогда почему до сих пор нельзя свободно перемещаться между ними? – задала первый из миллиона вертевшихся на языке вопросов Фия.

– Слишком высок риск того, что прошлое повторится. Этого допускать нельзя, – ответила бабушка. Она некоторое время помолчала, а потом бодро добавила: – Ну а в целом Метаполия – довольно мирное место, собравшее в себе все самые передовые технологии из разных миров…

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула кудрявая рыжая голова.

– Вы уже имели радость познакомиться друг с другом, так что опустим вступление. Форс, спешу тебя обрадовать: теперь адаптация моих любимых внуков в Метаполии на тебе. Если хоть один волос упадет с их головы, я твою побрею налысо, – весело сказала бабушка, подмигнув побледневшему студенту.

– Но…

– Никаких «но», ты же понимаешь. Кому, как не лучшему студенту Академии, я могу доверять.

– Да кому угодно, если так-то подумать… – начал Форс и осекся, поймав взгляд директрисы. В принципе, ничего криминального в сложившейся ситуации он не видел, да и к ребятам он успел привязаться. Разве что совсем не хотелось отвечать за них головой; но у него в этом могла быть своя выгода. – Свободный доступ в лабораторию.

Форс словил еще один красноречивый взгляд. Директриса вплотную приблизилась к парню и грозно спросила:

– Ты тут со мной торгуешься, что ли?

Парень попятился назад и почти готов был отказаться от своих слов, но внезапно она расхохоталась и плюхнулась обратно в кресло.

– Так уж и быть, убедил.

Казалось, в этот момент от спада напряжения выдохнул не только Форс, но и двойняшки.

– Так что, – обратилась бабушка к внукам, – считайте, это ваш гуру Метаполии – со всеми тупыми вопросами к нему. Ну а я, дорогие мои, ваш новый директор, и скоро вы поймете, во что влипли. С родителями я разберусь.

Последние произнесенные бабушкой слова настолько стремительно влетели в их головы, что совершенно не успели там задержаться. Она щелкнула медальоном. Вспышка – и двойняшки с Форсом очутились у ворот Академии.

– Она нас что, только что вытурила? – недоумевающе спросила Фия.

– Ну, по всей видимости, так. Только вот куда нам дальше-то идти? – задался вопросом Марк и одновременно с сестрой уставился на Форса.

– Полагаю, я провожу вас до дома директ… кхм, вашей бабушки.

– Так далеко? – простонала Фия.

Ей совсем не хотелось снова тащиться через парк и площадь, ноги действительно устали за все время путешествия.

– Насколько я понял, вы шли через площадь? Пф, туристы! Я знаю короткий путь до этой улицы, покажу вам.

С гордо поднятой головой коренного жителя Форс направился в сторону жилых домов, а Фия, не выдержав, передразнила его, пока тот не видел.

– А как она нас так переместила сначала в кабинет, а потом на улицу? – спросил по дороге Марк.

– Ах, это… – Форс почесал свою лохматую рыжую голову, – это все медальон. Не такой, как я вам дал, а полнофункциональный. В Метаполии все такие носят – это своеобразный паспорт, пропуск. Вид медальона может многое сказать о его хозяине: кто он по профессии, к какому району принадлежит, даже его возраст. Но не во всех из них заложена функция телепортации. Таких медальонов, как у госпожи директора, на всю Метаполию всего пять: круче этого только принадлежащие членам Совета Четырех Столпов.

– Она тут крупная шишка? – задала вопрос Фия, уже другими глазами глядя на улицы Метаполии.

– Весьма, – заверил ее Форс. – Подождите… а как много вы вообще о ней знаете?

– По всей видимости, очень мало, – вздохнула девочка.

– В любом случае вам с ней очень повезло! Не каждый может похвастаться, что его бабушка – директор Академии Метаполии и фаворит Совета. Кстати, по поводу Совета, вы ведь уже о нем слышали, так?

– Бабушка что-то там говорила, что они следят за балансом, перемещениями всякими…

– Да-а, вижу, работы много… – покачал головой Форс. – Если кратко, Совет Четырех Столпов – это собрание глав Метаполии, каждый из них отвечает за свой район. Районы, в свою очередь, для простоты привыкли разбивать по цветам.

Он что-то нажал на своих часах, и над ними высветилась голограмма с картой. Принципиальная схема Метаполии была поделена на четыре цвета: белый, синий, зеленый и красный.

– К примеру, мы с вами сейчас находимся в Центрагоре – его определяет белый цвет, – показал Форс на область, находящуюся посередине карты. – Также есть: синий Акварион, зеленое Высоколесье и красный Пламель. Совет действительно следит за равновесием и взаимодействием вселенных, однако у него есть и множество других, не менее важных функций.

То ли путь действительно был коротким, то ли за разговором не ощущалось, как летит время, но вскоре они пришли к дому на отшибе. Тому самому, который послужил для двойняшек вратами в Метаполию.

Внезапно часы Форса стали издавать монотонное пиликанье. Глаза парня забегали по дисплею, от чего с каждой секундой он менялся в лице. Форс весь просиял и быстро затараторил:

– Мастер Генеректик прислал рецензию на мой доклад. Теперь мне надо срочно опробовать его теорию в лаборатории: если взять за основополагающий материал для сверхпроводника…

– Пожалуйста, пожалей нас, – взмолилась Фия. – Наши головы и так до отказа забиты всякими историческими и географическими фактами, которыми нас сегодня накачали.

– Это еще только цветочки… – задумчиво произнес Форс, мыслями находясь уже в лаборатории.

– Ты зайдешь с нами? – спросил Марк.

Опомнившись, Форс мотнул головой:

– Нет, мне действительно надо в лабораторию.

– Тогда до завтра, – мило улыбнулась Фия, помахав ладошкой.

Нерешительно улыбнувшись, Форс также помахал ребятам в ответ.

– Рад был встретить вас. Увидимся!

Зайдя в дом и закрыв за собой дверь, Фия произнесла себе под нос:

– Странный, конечно, парень… но хороший. Только сигнал на часах ему бы сменить.

– Кто бы людей странными называл, – фыркнул Марк, за что моментально получил локтем в живот.

С осознанием того, что это все-таки дом их бабушки, двойняшки уже с большей уверенностью стали рассматривать апартаменты, заглядывая также и в другие комнаты. В целом все дублировало дом, в котором они проводили каждое лето. Однако присутствовали разительные отличия: комнаты с обычно приглушенным светом были залиты лучами солнца, пронизывающими стеклянные своды потолка, повсюду можно было встретить дисплеи со сменяющимися пейзажами. Вернувшись обратно в зал, Марк неуверенно потрогал носком кроссовки изумрудный травяной ковер, раскинувшийся прямо в центре комнаты. Ощущения были как от новенького газона.

– Сколько тут цветов. Как в мини-оранжерее, – задумчиво произнесла Фия, разглядывая несметное количество неизвестных растений, мягко колышущихся под легким теплым ветром.

Уютную тишину дома нарушил голос бабушки, эхом отражающийся сразу ото всех стен:

– Буду через десять минут. Я ужасно голодная, так что марш мыть руки, шпана, – сразу же сядем ужинать. Ванная, думаю, поймете где – планировка та же.

Ребята покорно потопали наверх по винтовой лестнице в сторону уборной. Хоть ванная комната и располагалась там же, где и обычно, ничего общего с той, что была на Терране, она не имела. Во-первых, окна в ней были во всю стену; во-вторых, двойняшки не увидели ни ванны, ни даже обычного душа – только невысокий пьедестал в центре комнаты и маленький фонтанчик вместо привычной им раковины. С осторожностью и нескрываемым интересом они поднесли к нему свои руки; из миниатюрного крана полилась вода, затем она, изменив свой цвет, стала мыльной. Через несколько секунд струя снова вернулась в прежнее состояние.

– Вот это да! – восторженно произнесла Фия. – А тут можно сделать так, чтобы мыльная вода шла дольше?

– Я думаю, тут все-таки есть защита от дураков.

Но Марк ошибался. Его сестра все же нащупала сенсорную кнопку и с усилием на нее надавила. От такого варварского отношения фонтанчик начал взбивать пышную розовую пену в неимоверных количествах, заполоняя ею все пространство. Восторгу Фии не было предела. Она загребала в ладони как можно больше пузырей и сдувала их брату в лицо. Марк, отплевываясь, пытался высказывать все, что думает о ней, в то время как пенная гора все росла и росла.

Мальчик понял, что дело плохо, и попытался нащупать регулятор, останавливающий этот мини-завод по производству пузырей, но все потуги оказались тщетны: пол был невероятно скользким, а в глазах пеленой стояло огромное цветное облако. Ребята хотели выбраться, но пена окутала их с ног до головы.