Сатана

Прошло три дня, как семья Сорокиных «приютила» Еву Крот. О том, что у них поселилась красивая блондинка из Германии уже знали не только все жители Петухово, но кое-кто и из округи. За это время в доме кузнеца побывало около десятка «гонцов», которые хотели увидеть бывшую соотечественницу и узнать о том, как она там живет. Были и те, кто имел своих родственников в Германии. Кое-кто пытался передать с Евой письма или подарки своим родным. Кротиха ничего не брала. Ее смешило то, что одна женщина собиралась передать через нее своему брату литровую баночку сибирских грибов.

Среди пришедших была и учительница. Галина, которая преподавала в местной школе химию и физику, Еве сразу понравилась. Понравилась не только красивой внешностью, но и своим разумом. Женщина собиралась с мужем через месяц выезжать на историческую родину своих предков. Учительница до мельчайших подробностей расспрашивала блондинку о трудностях жизни аусзидлеров. Кротиха заметила, что она не проявляет сильного желания ехать туда, откуда несколько дней назад приехала Ева. Блондинка на прямой вопрос учительницы о том, стоит или не стоит ехать в Германию, ничего не ответила. Лишь улыбнулась.

Вечером все подробности встреч становились известными семейной чете Сорокиных. Информация о визите «химички» рассердила Михаила, который даже не прикоснулся к стакану самогонки, пока с прямотой не высказался об учительнице:

– Я тебе, Ева, прямо скажу об этих людях… Их надо гнать отсюда и оттуда, – «кипятился» хозяин. – Они, как ящерицы, ищут в жизни то место, где удобно спать и вкусно пожрать. Галька эта является женой директора школы. Раньше у него была фамилия русской жены Пирогов, а сейчас Майер. Это его родная фамилия. Я его знаю как грязного человека. Он раньше работал в комсомоле, вместе с дружинниками разгонял собрания верующих немцев. За усердие стал работать в райкоме партии. Жил не очень плохо. В те времена он обижался, если кто-то его называл немцем. Вскоре времена поменялись, райкомы поразогнали. Сейчас учителям зарплату месяцами не платят. Майер в эти голодные времена и вспомнил о том, что у него есть историческая родина, где пока сытно еще живется. Вызов он ждал два года. Я думаю то, что он и там приспособится… Если у нас станет лучше, а там хуже, он опять приедет…

Михаил об этом человеке не стал ничего больше говорить. И это как-то успокоило Еву. Ей не очень хотелось, чтобы Сорокин расстраивался о каком-то немце, который вот-вот будет жить в Германии. Михаил, «жалобно» смотревший на стакан самогонки до своего монолога, почему-то к стакану продолжал не прикасаться. Неожиданно для гостьи он быстро встал из-за стола и подошел к комоду. Ева, посмотрев в сторону хозяина, увидела то, как он быстро достал таблетку из маленького пузырька и проглотил ее. Больше за столом Ева речи о немцах не вела. Она боялась, что еще такой разговор «на нервах» может подорвать и без того «шаткое» здоровье человека, который ей предоставил стол и ночлег. В то же время любопытство Кротихи увидеться с «грязным» немцем лилось через край…

С директором Майером Ева встретилась на следующий день при очень неожиданных обстоятельствах. Узнав о том, что занятия в школе к двум часам дня заканчиваются, Ева подошла к последнему звонку. Небольшие группки мальчиков и девочек быстро вылетели из классов, и, словно маленькие мышки, исчезли из школьного помещения. В рабочем кабинете директора школы не оказалось. Ева подошла к техничке, которая сидела на стуле перед входом в школу и что-то говорила плачущей школьнице. Блондинка подождала, пока девочка успокоилась. Узнав от техничке, что директор с восьмиклассниками в актовом зале, она направилась туда. Она очень осторожно подошла к актовому залу, дверь которого была настежь открыта. Ева сразу же заметила то, Иван Иванович был чем-то расстроен. Он стоял на небольшой сцене, и неистово жестикулируя руками, о чем-то громко говорил.

Кротиха на цыпочках вошла в зал и села на самую заднюю скамейку. Женщину обрадовало то, что никто из сидящих в зале, включая и директора, ее не заметил. Через несколько минут вошедшая была в курсе того, что произошло в школе с восьмиклассниками. Оказалось, что вчера после уроков мальчики, используя видеомагнитофон, просмотрели в актовом зале порнографический фильм. Сегодня утром директору «донесли». Он сейчас вместо урока истории целый час «докапывался» до того, кто был родоначальником показа «порнухи». Ему так и не удавалось из кого-либо «выбить»» показания. Это очень раздражало школьного руководителя. Через минут пятнадцать после того, как Ева оказалась в зале, директор опустил своих воспитанников. Старшеклассники, словно ошпаренные кипятком, мигом покинули помещение. Кротиха, видя пролетающих мимо себя мальчишек, сразу же поняла, что эти ребята так и не «знали», кто им подбросил кассету с голыми бабами.

Майер, заметив в актовом зале красивую и прилично одетую блондинку, от неожиданности сильно «трухнул». Он, конечно, не мог предположить, что кто-то из незнакомых ему людей может быть на его уроке по истории российского государства. Мужчина от неожиданного визитера не только покраснел, но и вспотел. Он, сильно заикаясь, преданно посмотрел в глаза красивой незнакомки и тихо спросил:

– Вы-ы-ы, извините меня, пожалуйста… Вы, случайно не из районного отдела партии, из райкома партии… Ой, извините, не из районной администрации?

Ева, видя то, что директор принял ее за очень важную «птицу», сразу же решила мужчину успокоить:

– Да, Вы,товарищ Майер, не переживайте… Я просто хотела посмотреть на Вас… Я узнала о том, что Вы российский немец, да к тому же, собираетесь выезжать на родину своих предков....

Майер после слов блондинки, словно на мир народился. Через минуты он вновь принял позу «начальствующего лица». Он, понимая то, что блондинка заметила, как он «трухнул» перед ней, заискивающе произнес:

– Вы, уже меня извините… Мне очень достается от всех этих учеников… Вы, знаете то, какие молодые кадры в настоящее время «производятся» в наших деревнях, особенно в этой сибирской глубинке. Вот сейчас целый час прозанимался воспитанием и все без толку. Сердце иногда пошаливает… Собственно говоря, почему я такую красивую женщину держу в коридоре? Вы не против зайти ко мне в кабинет? Чайку попьем, да и нам есть о чем поговорить. Мы с Вами здесь земляки, будем и там земляками…

Визитерша от предложения директора не отказалась. Одарив еще относительно молодого мужчину обворожительной улыбкой, она направилась с ним в его кабинет. Российский немец оказался разговорчивым человеком. Посадив блондинку в мягкое кресло напротив себя, он начал тараторить, как старая бабка на базаре. Еве это очень нравилось. Ей просто-напросто было хорошо в этом мягком кресле. Женщине также было приятно слушать самого директора школы, которого она в далеком детстве боялась как огня. Она тогда всегда переживала, когда видела недовольный взгляд, проходящего мимо нее, школьного чиновника. Особенно переживала девочка в те дни, когда у нее с матерью была «напряженка». Сейчас же Кротиха сидела перед заискивающим перед ней директором школы и внимательно слушала все то, что «производил» довольно мясистый и длинный язык мужчины…

Нет, Ева Крот ничего плохого не имела к этому мужчине. Наоборот, после того, как он потряс перед собою несколько раз звонком и вызвал к себе свою секретаршу, она и вообще забыла о каких-либо негативах к этому человеку. За то время, которое было необходимо молоденькой секретарше для приготовления небольшого «закусончика», Кротиха внимательно «изучала» внешний вид руководителя школы. Вмессте с тем, чем больше и внимательнее рассматривала женщина рыжее лицо своего земляка, тем меньше симпатий было у нее к этому человеку. И для этого у блондинки были определенные основания. Она сразу же воспроизвела в своей памяти педагогическую работу директора, который десять минут назад в актовом зале школы поливал грязью маленьких детей, их родителей только за то, что они посмели без его ведома просмотреть видеокассету о голых женщинах. Уши женщины и сейчас еще «воспроизводили» отборный мат рыжего мужчины, который адресовался школьникам. Ева, болтая с руководителем школы, в душе даже радовалась тому, как он, увидев ее в актовом зале, по-настоящему «навалил» в штаны…

При «своих» мыслях был и российский немец Иван Иванович Майер. Он был далеко не дурак и реально смотрел на все то, что было в его жизни тогда и сейчас. Он, «прожигая» глазами неожиданную посетительницу, не скрывал того, что она была чертовски красивая, красивее даже учительницы биологии, не говоря уже об его жене. Брак с Галиной Пироговой вообще бы у него не состоялся, ежели бы не отец невесты, который был первой «шишкой» в районе. Через день после свадьбы Ванька Майер стал Иваном Ивановичем Пироговым. Еще через день новоиспеченный Пирогов стал директором школы в деревне Васили. От тестя, который верховодил всем районом и жил в райцентре, было далековато. Однако «периферия» не огорчало молодого директора школы. Через год он уже работал в районном комитете комсомола, потом в райкоме партии. Кабинет молодого инструктора райкома партии был на один этаж ниже, чем кабинет тестя. Карьера у немца могла бы быть очень большой, если бы не смерть тестя. Мужчина умер во время своего пятидесятилетнего юбилея. Умер совершенно неожиданно. Он был абсолютно здоров, тем более, оздоровлению помог курот в Сочи, где все семейство пребывало две недели. Занемогшего доставили в районную больницу. Через час прилетел вертолет из областного центра, однако было уже поздно. После смерти тестя для Пирогова наступили поистине мрачные времена. Все те, которые раньше ему, как родственнику самого большого начальника, были не прочь целовать одно место, сейчас отвернулись. В том, что его направили в небольшую деревушку Петухово, он был обязан своей жене Галине. Она еще кое-что сохранила из старых связей покойного отца…

Размышления школьного шефа прервал стук в дверь. Дверь открылась и вошла секретарша, которая принесла директорский «закусончик». Ева молниеносно бросила взгляд на поднос и ее сердце радостно забилось. Ей только сейчас и именно в уютном кабинете директора захотелось покушать. Это желание возникло еще и потому, что Иван Иванович, бросив томный взгляд на очень стройные ноги своей посетительницы, как бы невзначай, произнес:

– Я думаю, что такая очаровательная женщина из моей исторической родины будет и не против коньячка отпить…

Госпожа Крот улыбнулась и с детским задором ответила мужчине:

– Я с большим удовольствием не только отопью, но и выпью… Я думаю, что настоящий директор школы не будет ругать за пьянство бывшую школьницу… Правильно я говорю, Иван Иванович?

На вопрос бывшей ученицы директор ничего не ответил. Он быстро встал из-за стола и подошел к небольшому шкафчику, в котором были посуда и всевозможные стаканчики. Ева, мельком взглянув на «учебный» шкаф директора, мимоходом промолвила:

– Ну, Иван, у тебя как у настоящего бизнесмена все есть. Есть секретарша молодая и есть что покушать. Даже есть все необходимое для того, чтобы на достойном уровне встретить такую красивую женщину, как я…

Все то, что только сейчас сказала Ева Крот о директоре и себе, Ивана Ивановича нисколько не смутило. Он никогда не скрывал своей зависти к тем мужчинам, которые имели очень красивых жен. За все время работы в руководящих органах, в том числе и в школе, он понял то, что он читал с трибуны, есть просто-напросто фикция. Русский Пирогов, он же русский немец Майер никогда не верил в коммунистические сказки. Для чиновника была одна мечта и отрада – женщины. Они никогда не был против наличия в своей жизни «женского» элемента. Во времена тестя он мог бы женщин каждый день «топтать» как солому и притом на выбор. «Топтать» по желанию ему мешал тот же райком, где он работал. Российский немец страшно боялся отклониться от генеральной линии партии или ценных указаний первого партийного лица. В противном случае ему был бы «каюк». Поэтому чиновник мирно жил со своей Галиной, лишь изредка заглядывая под юбку другим женщинам. И сейчас в преддверии возможного выпивона с этой красивой блондинкой, у директора «выплыл» из головы радостный эпизод из летнего отпуска, когда он на своем «Запорожце» возил на лоно местной природы биологичку Анну Петровну. Она была очень страстной женщиной, возможно потому, что лучше знала устройство мужчин и их половые потенции. От воспоминаний о биологичке у директора «что-то» поднялось между ног. Майер был сейчас доволен тем, что надел на себя очень тугие плавки, которые он все время собирался выбросить из-за ветхости.

Лестный комплимент красивой блондинки, адресованный в адрес директора, Майера заинтриговал. Иван Иванович решил приударить за ней. Глядя в голубые глаза гостьи, он думал, что она, как и он, желают друг друга. Страстные взгляды школьного чиновника, которые он метал в сторону блондинки, напрочь отмели у нее тревожные нотки в отношении этого человека. В том, что еще директор имеет хорошие способности любить женщин, Кротиха убедилась, когда заметила неестественное состояние мужской «принадлежности» у хозяина кабинета. При виде «этого», она даже покраснела. У нее же самой «что-то» повлажнело между ног. Ева, внимательно разглядывая мужчину, с очаровательной улыбкой стала очень медленно и незаметно раздвигать свои ноги, которые до этого стеснительно прижимала друг к другу. Одновременно старалась поймать своими глазами черные глаза директора, который осторожно разливал коньяк в ослепительно чистые маленькие стаканчики. Ловить взгляд рыжего блондинке удавалось все чаще и чаще. На какое-то время их взгляды пересеклись, остановились.

Кротиха по-настоящему пьянеть стала только после третьей рюмки конъяка. Майер продолжал держаться на должном «уровне». И это очень нравилось блондинке. Она не любила мужиков, которые в прямом смысле раскисали от запаха винной пробки. Иван сейчас понимал, что у него наступил очень ответственный момент в его жизни, когда он имеет возможность в своем кабинете «осчастливить» очередную бабу. Нет, даже ни бабу, и ни биологичку, а очень красивую женщину, за которую он бы сейчас отдал не только свой старый «Запорожец», но и свою жену впридачу. Его сейчас даже не интересовала идеальная постельная «преданность» своей жены, которая почему-то с неохотой хотела ехать на историческую родину его предков. Мужчина искоса бросал взгляды чуть-чуть ниже пояса женщины. Он уже видел под очень короткой юбкой ослепительно белые плавки жительницы Германии, от которых, даже на расстоянии, в голове Ивана Ивановича что-то шумело, что-то взрывалось…

Прошло около часа, после того, как Ева Крот перешагнула порог кабинета директора школы. Об этом она нисколько не сожалела. Она всем своим нутром понимала, что ее земляк и будущий гражданин Германии по-настоящему втрескался в нее. Это радовало блондинку и не только потому, что она была очень красивой женщиной. Пьянеющая аусзидлерша радовалась еще и потому, что ей удавалось взять на «крючок» еще нестарого, даже и неглупого мужчину. Этот ее земляк , как казалось Еве, всю жизнь на этой земле пресмыкался ради жирного куска мяса или красивой женщины. После очередной порции коньяка Кротиха несколько ушла от «возмездия» к директору. Теперь ей уже хотелось просто-напросто расслабиться в этой сибирской глубинке. Ей, как женщине, как бабе, да и пусть и как животному, захотелось ласки. И эту ласку, как ей сейчас казалось, мог дать только этот мужчина, сельский интеллигент, от которого пахло не только коньяком, но и дешевым одеколоном. Желание отдаться директору у блондинки удвоилось после того, как Иван Иванович вытащил из своей папочки «злосчастную» кассету и вставил ее в видеомагнитофон. Ева наблюдая за этим, про себя усмехнулась, вспомнив о том, как за эту «порнуху» директор «воспитывал» своих учеников. Сейчас же он был очень далек от воспитательного процесса. Ему нужно было как можно скорее до «кондиции» накачать эту красивую женщину. В том, что она его хочет, он нисколько не сомневался. Нажав кнопочку на переключателе телеканалов, и убедившись в том, что «порнуха» пошла, Майер весело произнес:

– Евочка, я думаю, что и нам, еще нестарым людям, наступила пора голых женщин посмотреть. Я вчера со своей Галиной целую ночь крутил… В наши времена такой техники не было, да и женщины вроде были не те…

Увидев пожирающий взгляд мужчины, Ева встала с кресла и быстро пошла к двери. Открыв дверь и убедившись в том, что в приемной никого нет, онаа плотно ее закрыла и быстро провернула ключ в замочной скважине. Слегка покачиваясь от спиртного, и стараясь как можно больше «вихлять» своими крутыми бедрами, она направилась к столу. За столом Ивана Ивановича не было. Он появился перед Евой через минуту, выползая из-под стола. Блондинка мужчину на какой-то миг не узнала. Директор был абсолютно голый. В зубах он держал маленькую розочку, которую, скорее всего, он вытащил из синей вазочки, стоящей на шкафу. Иван Иванович был явно не при директорской «роже», а, наоборот, он был очень раскрепощенный и веселый. Поведение школьного чиновника прибавляло блондинке «секса«. Мужчина на коленях неспеша полз навстречу смеющейся блондинке и тихо приговаривал:

– Ну и ты, Евка, настоящая Сатана красоты, ну и ты баба… Я давно такую хотел иметь… Ты, моя Сатана, ты моя сказка…

Вид и поведение мужчины рассмешили Еву, и она, словно маленькая козочка, лихо отпрыгнула от мужчины, стоящего на четвереньках. Игра блондинки очень понравилась директору. Он, словно лев, быстро подскочил к женщине и с силой схватил ее сзади за юбку. Кротиха почувствовала, что маленький и нежный замок на правой стороне ее бедра лопнул. Затем она ощутила очень сильные руки Ивана Ивановича, который с такой же силой стянул с ее «попо» белые плавки. Через некоторые мгновения Ева Крот почувствовала межу ног что-то упругое и теплое…

Начать половой акт, не говоря уже о том, чтобы его закончить, директор не успел. Это произошло по вине Евы, у которой после того, как мужчина снял с нее плавки, почему-то неожиданно появилось отвращение к этому человеку. Она в этот момент представила себе директора школы родного села Водяное, который узнав о том, что его школьница «нагуляла» и беременная, дабы не иметь неприятностей по «службе», просто-напросто выгнал ее из школы, так и не разобравшись в чем суть дела. И сейчас, увидев взади себя удобно пристроившегося Ивана Ивановича с довольной лисьей «мордой», Ева отпрянула от мужчины и с силой ударила его ногой по голове. Майер от неожиданного удара молниеносно плюхнулся на заднюю часть своего тела и звонко ударился затылком головы о пол…

Кротиха, одев плавки и юбку, подошла к столу. Затем она взяла со стола бутылку коньяка и через горлышко допила остаток спиртного. После этого она резко повернулась к директору, который, словно пораженный молнией или каким-то другим разрядом, продолжал лежать на полу в том, в чем его мать родила. Бросив презрительный взгляд на голого мужчину, блондинка произнесла:

– Знаешь, шавка служивая… Я не люблю таких мужиков проституток, в них очень много дерьма… – Переведя дух, она опять, уже более уверенно, произнесла. – Жалко то, что ты к нам на историческую родину едет. Очень жалко…

Сказав это, Кротиха с гордо поднятой головой вышла из кабинета своего земляка. В дом Сорокиных она пришла поздно, когда уже деревенский пастух пригнал коров. Хозяйка приходу Евы очень обрадовалась. Она сразу же для Евы на стол поставила большую кружку свежего парного молока. Она выпила молоко в один присест. Такого вкусного молока она уже не пила несколько лет. Затем, сославшись на усталость, пошла спать. Ни Михаил, ни Надя ничего по этому поводу не сказали. Они сами через полчаса также пошли отдыхать. Ева, перед тем как заснуть, слышала через дверь с каким трудом засыпали хозяева. Мужчина жаловался жене на то, что у него от тяжелого физического труда болит поясница. Женщина, в свою очередь, жаловалась на «поношенные» ноги.

Кротиха проснулась около десяти утра. Осенннее солнце вовсю гуляло по двору. Хозяев в доме уже не было. Почистив зубы и слегка перекусив, она вышла на улицу и присела на скамеечку, стоящую перед палисадником. Яркое солнце и «устроенность» на сердце и на душе благотворно подействовали на женщину. Закрыв глаза, Ева сладостно прокручивала в своей голове неприятную сцену из вчерашнего застолья с Майером. Она не заметила того, как заснула…

Неожиданно ее кто-то сильно толкнул в плечо. Ева громко вскрикнула. Открыв испуганные глаза, она еще больше испугалась того, кто перед ней так неожиданно появился. Перед нею стоял высокий молодой человек. Он стоял перед женщиной и внимательно разглядывал ее. Ева сразу же поняла то, что он не из местных. На нем был дорогой костюм черного цвета. К лицу молодому человеку была и белая рубашка со светло-коричневым галстуком. Блондинка с испугом смотрела на стоящего мужчину. В отличие от нее, незнакомец почему-то спокойно и внимательно рассматривал женщину.

Первым относительное противостояние нарушил парень. Он, наклонив свою голову с пышной копной черных волос, с извинительным тоном спросил сидящую женщину:

– Скажите пожалуйста, Вы, случайно не Ева Крот, которая приехала из Германии?

Увидев подтверждающий кивок головы женщины, он продолжил:

– Меня к Вам направила наша районная организация русских немцев, которая Вас хочет сегодня пригласить для выступления…

Молодой человек на несколько мгновений почему-то замялся. И это мимолетное замешательство у Евы вызвало определенное подозрение. Однако ненадолго. Уверенный голос представителя российских немцев все больше и больше гасил недоверие блондинки к незнакомцу. Он, как и раньше, спокойно продолжил:

– Многие немцы, живущие в нашем районе, еще не спешат выезжать на историческую родину… Выжидают время, чтобы принять правильное решение… Вы, только что прибыли оттуда, поэтому нашим колхозникам будет очень интересно послушать Вас… Многие из наших знают, что и там есть свои проблемы… Одним словом, нам нужная свежая информация живого человека. Я думаю то, что у Вас очень хорошо получится…

Предложение о выступлении перед земляками сначала испугало Кротиху. Она никогда в жизни не получала никаких поручений или приказов от представителей подобных структур. К тому же к такой молниеносной встрече она не была готова. Несколько поразмыслив, она решила отказаться от предложения молодого чиновника:

– Я, даже не зная Вашей должности и фамилии, хотела бы отказаться от Вашего предложения… Я никогда перед людьми не выступала… Тем более, через столько лет…

Боязнь женщины за ответственное выступление перед земляками была не очень продолжительной. Причиной этому был молодой чиновник, который все увереннее склонял женщину к поездке:

– Меня зовут Николай Александрович. Я представляю интересы российских немцев в районе и поэтому Вам не надо беспокоиться о том, как лучше выступить. Это выступление будет в виде живой беседы…Цифры о жизни наших немцев в районе я постараюсь и сам зачитать…

На некоторое время чиновник замолчал. Затем, пристально посмотрев в глаза красивой женщины, с улыбкой произнес:

– Одним словом, мы договорились. Сейчас идите и переодевайтесь. Я здесь на скамеечке Вас подожду… Я жду свою служебную машину, на которой мой водитель повез старую бабушку, находящуюся на лечении в Калинино…

Больше Ева Крот не стала упираться и отнекиваться. Открытая и добрая улыбка молодого человека взяла свое. Сейчас ей и самой захотелось пообщаться с земляками.

Кротиха из дома Сорокиных вышла минут через тридцать. Выглядела она не очень «пышно», но красиво. На ней был брючной костюм черного цвета, такого же цвета были и туфли на низком каблуке. На свою тонкую шею блондинка повязала белый шарфик. Ева оделась очень скромно, зная о том, что крестьяне не любят каких-либо «прибабахов» на женщинах.

Блондинку возле ограды встречал почти новенький «Мерс», который она никак не думала встретить в этой глухой деревеньке. Николай Александрович на правах руководителя вежливо усадил Еву на заднее сидение автомобиля. Затем также вежливо представил немке своего молодого водителя, который, стоя возле задней дверцы машины, молчал как рыба:

– Госпожа Крот, знакомьтесь, это мой водитель Пал Палыч… У нас все его зовут Пашей…

Такая форма знакомства с молодым водителем рассмешила Еву. Она, протянув руку мальчишке, весело проговорила:

– Я очень рада с Вами познакомиться. Меня зовут Ева Петровна… Можно просто называть Ева… У нас в Германии отчества вообще отсуствуют…

После официальной части молодой чиновник вальяжно плюхнулся на переднее сидение «Мерседеса» и тихо свистнул. Пал Палыч завел мотор и автомобиль с бешеной скоростью рванулся с места. Чиновник после того, как машина тронулась, весело улыбнулся и тихо себе под нос прогнусавил:

– Одним словом, госпожа Крот, у нас все идет по плану… Мы делаем с Вами все, как и это было задумано…

На эти слова, в которых, вполне возможно, был заложен определенный замысел или даже подвох, Ева Крот никак не прореагировала. В порядочности молодых людей, которые приехали за ней, она нисколько не сомневалась. Ей также казалось и то, что сегодня и погода не могла ее обидеть или обмануть. На улице стоял по-настоящему теплый летний день. Мимо полуоткрытого окна «Мерса» быстро проносилась загадочная, и еще неоцененная блондинкой, природа. Женщине, сидящей в кабине современной комфортабельной машины на какой-то миг хотелось остановиться посреди этих степей и закричать на весь сибирский мир о том, что насколько он красив и вечен.