скачать книгу бесплатно
Она встала и следом за Мартой спустилась вниз. Выйдя на улицу, она тут же охнула от накатившей жары. Солнце нещадно палило, сумев прогнать со двора даже домашнюю птицу. Что уж говорить о людях. Все дворовые слуги попрятались в тень и неспешно занимались привычными делами. Но лишь Фий-Этт переступила порог сада, вокруг воцарилась приятная легкая прохлада. Она протянула руку назад, но за калиткой все также нестерпимо пекло. А здесь, в пределах невысоких булыжных стен, казалось властвовала весна.
Фий-Этт неспешно, наслаждаясь свежим, даже чуть влажным, воздухом, прошла по узкой гранитной дорожке и вышла под крону старого раскидистого дуба, где, согнув одну ногу в колене, на скамье лежал Сэнджел.
При появлении супруги лорд Монрат лишь слегка приоткрыл глаза, но даже и не думал вставать.
– Был уверен, что ты встанешь лишь к вечеру, – без упрека, но не без насмешки сказал он, когда Фий-Этт остановилась возле самой скамьи.
– Ты устроил в спальне такое пекло, что буквально вынудил меня подняться.
– Я? Да, нет, что ты. Это все погода, знойно сегодня.
– Ну, у тебя-то здесь недурно!
– Да, – согласился он, наконец, сев и похлопав по мрамору скамьи, приглашая ее сесть рядом. – Совершенно бессмысленная трата энергии, но, согласись, освежает.
– Хрустальная сфера и ледяное кольцо? – предположила она, опустившись на скамью.
– Можно было бы и так, – кивнул он. – Но это всего лишь гений воздуха.
– Ты подчинил духа?
– Немного, скорее даже договорился, – усмехнулся он. – У нас с ним договор до сумерек.
– Договор распространяется только на сад?
– Обижаешь, это было бы слишком примитивно, – усмехнулся Сэнджел и обнял Фий-Этт за плечи. – Ты говорила с Мирам?
– Я?! – она изумительно правдоподобно изобразила на лице удивление. – Разве ты сам с ней еще не говорил?…
– Об этом, нет.
– Ну… а нужно ли? Это же не в первый раз…
– Фий-Этт, десять лет назад ты сама настояла на том, чтобы уехать с Мирам на Вердже в дни большого совета, – Сэнджел в упор посмотрел на колдунью, но та невинно отвела взгляд. – Ты мне клялась, что все ей там объяснишь. И если ты это сделала, сейчас, ей нужно всего лишь напомнить. Ты же ей объяснила все тогда?
Колдунья сморщилась, сощурила глаза и почти простонала, одним рывком отодвинувшись на край скамьи:
– Тогда я решила, что ей еще рано знать об этом…
– Рано?! – Сэнджел резко встал и скалой навис над Фий-Этт. – Ты об этом узнала в пять! И именно поэтому, для тебя это было естественным.
– Сэнджел! Мирам чародейка, и она в состоянии понять, что это всего лишь магический ритуал. Кроме того, она знает, чем колдун отличается от мага.
– Что ж, раз ты так считаешь, тебе не составит сложности, поговорить с ней об этом, – злорадно улыбнулся Сэнджел и, отвернувшись, направился к калитке. – Поехали, я и так с тобой изрядно задержался, – бросил он на ходу.
Фий-Этт, недовольно насупившись, еще некоторое время сидела на скамейке. Но вместе с уходом Сэнджела, в сад вернулась нестерпимая летняя жара, буквально подстегнувшая колдунью идти следом за мужем.
– Ты просто невыносим! – заявила Фий-Этт, спустя всего пару минут, выйдя в след за Сэнджелом на площадь перед главными вратами замка, где конюх уже держал за повод двух лошадей.
– Это что? – не обращая на Фий-Этт внимания, спросил Сэнджел у конюха, указав на кожаные нагавки на передних ногах Хронаса.
– Конь поранил ногу, когда госпожа Мирам выезжала на нем в селение, – спокойно ответил конюх, прекрасно понимая, что даже, если хозяин и разгневается, то уж точно не на него. – Сейчас все хорошо, но ранки еще не зарубцевались как следует.
Сэнджел глубоко вздохнул, сдерживая порыв гнева, но все же бросил укоризненный взгляд на жену.
– А что? Лучше б поинтересовался, может дочь еще больше пострадала, упав с твоего зверя! – едко бросила Фий-Этт, вскочив на спину своей любимой небольшой рыжей кобылки.
– Распустил я вас, – раздраженно сказал Сэнджел. – И тебя и Мирам, – он обогнал Фий-Этт и поехал вперед по дороге к селению.
Дождавшись, когда колдунья догнала его, он добавил:
– Доведете меня, уеду, к бесам, на Вердже, а вас на Брута оставлю. И делайте, что хотите.
– Сэнджел, – Фий-Этт подвела лошадь почти вплотную к черному боку жеребца и положила ладонь на руку колдуна. – Не злись, ничего же страшного не случилось. Да и что вообще могло бы случиться?
– Двадцать лет назад я уже был уверен, что предусмотрел все. Ценой моей беспечности стала потеря Майреда, – сухо ответил он, но все же положил свою ладонь поверх ее руки, будто говоря, что ее он ни в чем не винит.
– Прости, – прошептала Фий-Этт и сердце ее болезненно сжалось. – Это моя вина, если б тогда…
– Нет, – резко оборвал ее Сэнджел. – Мы не будем об этом говорить. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
Они некоторое время ехали в тишине, держась за руки. Потом, Фий-Этт подняла взгляд, заглядывая в уставшее лицо Сэнджела.
– Ты снова ищешь его? – почти шепотом осторожно спросила она.
– Я и не переставал.
***
Сумерки быстро опустились на южный склон, и равнину обняла душная ночная мгла. Ночные насекомые тихонько стрекотали в высокой траве под низкими окошками глинобитного старого дома, где внутри царила неприятная тишина, нарушаемая еле слышным свистящим дыханием слишком быстро постаревшего человека.
Кай снял со лба отца почти высохшее полотенце и, намочив его в холодной воде, вернул на прежнее место. Тот открыл глаза и почти незаметно зашевелил губами. Кай тут же приник ближе к его лицу.
– Уезжай… – прошептал отец. – Уезжай сейчас же… как можно дальше… он не должен найти тебя…
– Хватит! – резко оборвал его Кай. – Дался тебе этот Монрат. На кой вообще я ему сдался.
– Ты не понимаешь… – из последних сил шептал старик. – Ты ему нужен… в тебе его сила… он не успокоится, пока не вернет ее…
– О чем ты? – непонимающе переспросил Кай.
– Арамина… твоя мать…
– Да, знаю уже! Мама была женой Монрата…
– Нет!.. – старик попытался закрыть лицо рукой, но обессилившая конечность лишь слегка дернулась, так и не поднявшись. – Монрат сделал из нее колдунью… и в тебе тоже есть сила… но ты не должен ей доверять!… Твоя сила – проклятье рода человеческого… никогда не используй ее… обещай… – потускневшие, ввалившиеся глаза отчаянно впились взглядом в Кая. – Обещай, что уедешь… обещай, что и на шаг не подойдешь к замку Монрата…
– Успокойся, – Кай навис над кроватью и положил руки на плечи отца, – ты просто перенервничал. Сейчас выспишься и завтра мы спокойно поговорим. Спи.
Он укрыл его одеялом и тут же вышел из дома, оставив, однако, дверь приоткрытой, чтобы услышать отца, если понадобится.
Оказавшись на улице, он сел на старую лавку под стеной дома и устало потер ладонями лицо. Такие приступы слабости уже случались у его отца. Деревенский лекарь еще несколько лет назад наказал ему пить успокаивающий сердце травяной сбор. Но, с каждым новым приступом, отвар помогал все меньше и меньше. И если еще месяц назад, отец приходил в чувство уже к вечеру, сегодня все слишком затянулось. И лекарь, заходивший к ним пару часов назад, лишь сокрушенно развел руками, предложив надеяться на благосклонность бога.
Кай положил руки на колени и посмотрел на свои обращенные вверх ладони. Какая же сила была заключена в нем? Да, ему с детства мастерски удавалось манипулировать сознанием людей, но, разве это сила? Так, удобная способность. Но, что, если отец прав? И если его мать была колдуньей, возможно, и он может научиться. Что в этом плохого? Напротив, ведь так, есть шанс отомстить за все, за смерть матери, за их с отцом мытарства. Надо только научиться. А для этого нужен учитель. При чем тот учитель, который знает все слабые стороны колдуна. Такого можно было найти только в Черном орле. По крайности начинать поиски нужно именно там.
Он облокотился спиной о стену дома и нащупал рукой на груди под рубашкой круглый золотой медальон. Отец всегда твердил, что эта небольшая золотая безделушка с выгравированными глазом на одной стороне и непонятными символами на другой, оберег, доставшийся ему от его матери и что он защитит его от всех бед. Кай не особо верил в это, но медальон никогда не снимал, в память о матери, которую ему не довелось узнать. Может, и в этот раз, под самым носом у колдуна, именно он сумел скрыть его. Так почему же снова не рискнуть?
Потянувшись, Кай встал со скамьи и вернулся в дом. Свеча на кухонном столе почти догорела и уже пощелкивала истлевающим фитильком. Он достал с полки над очагом масляную лампу, зажег фитиль от свечного огарка и скромное жилище тут же ярко осветилось мягким ровным светом. Он обратил взгляд на кровать, отец лежал тихо и недвижимо, устремив пустой взгляд на закопченный потолок. Кай с тяжелым сердцем, уже предчувствуя, что увидит, подошел ближе.
Отец не дышал. Его тонкие губы были чуть приоткрыты в последнем вздохе, а глаза совсем ввалились. Он жил тихо и незаметно, так и ушел.
Кай провел рукой по холодному лицу отца, закрывая ему глаза, и опустился на пол рядом с кроватью. Только что из жизни ушел единственный родной ему человек, но почему-то в душе не было боли, только тоска и дикое, сжимающее сердце одиночество. Отец, наверняка любил его, но Кай никогда не чувствовал от него отеческой ласки, скорее нездоровую чрезмерную опеку. Может, потому что отцу пришлось воспитывать его без матери и он просто не знал, как показать свою любовь. Он был заботливым, внимательным, чутким, но не более. Все двадцать лет он просто был рядом. Кормил, одевал, следил, учил грамоте… и никогда ничего не рассказывал про свою прежнюю жизнь. Даже про мать. Только неустанно твердил, что Арамина была самой замечательной женщиной на свете.
Тяжело поднявшись на ноги, Кай оглядел их с отцом скромное жилище. Почти машинально прошел к старому платяному шкафу и достал лежавший сверху походный мешок отца. Не особо стараясь быть аккуратным, Кай загрузил его самой необходимой одеждой, запихнул сверху взятые со стола краюху хлеба и несколько яблок и, завязав мешок суконной веревкой, забросил себе на плечо. Из потайной ниши за очагом он достал старый треснувший глиняный горшок, в котором отец хранил все их сбережения и бегло пересчитал монеты: за годы, проведенные в Старом Гайте, отец скопил сто сорок серебряных и девяносто две медные монеты – целое сокровище для обычного крестьянина. Ссыпав в карман половину медяков, Кай завернул остальные монеты в тонкий батистовый платок и направился к двери. Проходя мимо кровати отца, он лишь на мгновение задержался, почти мимоходом дотронувшись до холодной иссохшей руки.
– Прощай, – прошептал он и спешно покинул дом.
В Старом Гайте у них не было особенно близких друзей, но все же был человек, всегда приходивший на помощь. Вот, и сейчас, Кай тихонько постучал в дверь ближайшего к ним дома, где жил старый лекарь. Очень долго никто не открывал, но, когда Кай постучал в третий раз, уже громче, за дверью раздался скрип половиц, а в окошке мелькнул огонек свечи, а в следующий момент дверь отворилась и на пороге появился слегка сгорбленный старичок в длинной ночной сорочке.
– Кай? – удивился старик. – Даррелл совсем плох?
– Нет, Варгус, – Кай печально покачал головой. – Отец покинул нас…
– Ох… – старик сокрушенно вздохнул и по отечески обнял Кая. – Тут уж ничего не поделаешь, крепись, мальчик мой…
– Я все понимаю, не маленький, – печально усмехнулся Кай и, достав из-за пазухи платок с монетами, вложил их в руку старого лекаря. – Варгус, я знаю, что ты стар, и тебе ни к чему лишние хлопоты, но мне некого больше просить о помощи.
– Да, что ты! Брось эти глупости! Я всегда помогу, чем смогу.
– Здесь много, – Кай накрыл деньги в руке старика ладонью. – Хватит и на проводы отца и тебе на старость. Прошу, организуй все, как следует. Я не могу здесь оставаться…
– Понимаю… – Варгус тяжело вздохнул. – Но как же ты теперь? Куда?
– Не переживай, я не пропаду. Пойду плотником на конюшню или еще куда. Ты, главное, устрой все, как надо… он заслужил это…
– Хорошо, Кай. Не беспокойся. Я все сделаю.
Кай обнял на прощание старика и пошел в сторону дороги. Варгус аккуратно развязал платок и его глаза изумленно округлились.
– Кай! – он впопыхах бросился следом за парнем. – Погоди! – он догнал его и одернул за руку. – Возьми хоть лошадь мою. Она, конечно, кляча беспородная, но сильная, а мне-то не к чему уже, только морока с ней одна. А тебе проще в дороге будет. Пойдем!
Он потянул Кая на задний двор, где в небольшом хлеву стояла невысокая пегая кобыла с соломенной гривой.
– Бери, не пожалеешь!
Кай беглым взглядом оценил подарок. Лошадь и вправду была еще совсем неплоха. Некрупная, но коренастая, с широкими округлыми боками, она лениво прядала ушами, миролюбиво глядя в кормушку с сеном перед собой. Когда Кай водрузил ей на спину седло, она чуть переступила ногами, но тут же успокоилась, лишь Варгус похлопал ее по пегой морде.
Быстро оседлав кобылу, Кай вскочил в седло и сверху вниз посмотрел на печально улыбающегося старика.
– Береги себя, – тихо сказал тот.
– Спасибо тебе, – ответил Кай и направил лошадь к дороге.
Верхом он доберется до Черного орла всего за пару-тройку дней. А значит, будет меньше времени на бесполезные мысли и сокрушения о прошлом.
***
Беседа с Торнусом, против обыкновения, оказалась на редкость долгой. Старейшина, в отличие от своего предшественника в лице Нирты, предпочитал ни на шаг не отходить от буквы закона. А посему, преодолев церемониальное приветствие и обмен любезностей на тему «все ли спокойно во владениях лорда», он подробнейшим образом отчитался по всем мануфактурам, урожаям, доходам и даже о прибавлениях в крестьянских семействах. Сэнджел, как и полагается лорду, выслушивал все это крайне внимательно, интересуясь всеми незначительными, на взгляд Фий-Этт, подробностями. День, и так обещавший быть долгим и утомительным, уже давно перерос в вечер и грозил уйти в ночь, когда Торнус, наконец, замолчал и низко поклонился, а Сэнджел встал и протянул Фий-Этт руку.
– Хорошо, – провозгласил он, уже не глядя на старейшину. – Все судебные дела рассмотрим в день большого совета, не вижу смысла тратить на это время сейчас.
– Разумеется, мой лорд, – согласно кивнул Торнус.
– Что же касается налогов, подсчитай все сам и доложи через неделю. Если горняки действительно нашли свежую жилу на золотоносном руднике, освободим от уплат в этом году крестьян, работающих в поле, и снизим налог мануфактурщикам.
Торнус вновь закивал, провожая хозяев Черного орла до дверей. На улице Сэнджел помог Фий-Этт сесть в седло, потом вскочил на Хроноса и направил коня через центральную площадь на главную дорогу, ведущую к замку.
Всю дорогу до замка они ехали молча. Фий-Этт невероятно утомила встреча со старейшиной, Сэнджел же и сам был не в самом лушем расположении духа. Лишь уже въехав во двор замка и спешившись, он посмотрел на колдунью и напомнил:
– Не забудь поговорить с Мирам, сейчас самое время.
– Может… – она осеклась, встретившись с его холодным взглядом. – Конечно, я поговорю.
Он еле заметно кивнул и направился в сторону парадной лестницы.
До ужина было еще около получаса, значит Мирам, скорее всего, была еще с Брутом, в кабинете Сэнджела. Фий-Этт подняла взгляд вверх, на втором этаже замка действительно светились огнем два высоких узких окна. Тяжело вздохнув от осознания неминуемости предстоящего разговора, она поднялась по лестнице и вошла в объятый полумраком зал приемов, поднялась по парадной лестнице и, не спеша, прошла по коридору до кабинета.
Из-за двери раздавалось монотонное бурчание Брута, явно диктовавшего Мирам текст какого-то заклинания. Дождавшись пока маг закончит диктовать, она отворила дверь и вошла в кабинет.
– Добрый вечер, Брут, – улыбнулась она.
– О, леди Фий-Этт! – маг широко улыбнулся, жестом приглашая ее сесть в кресло возле письменного стола. – Вы уже вернулись? Так рано?
– Брут! Сарказм тебе не идет, – фыркнула она, удобнее устраиваясь в кресле. – Он больше подходит Сэнджелу.
– Что? Опять разозлила супруга? – с притворной укоризной в голосе поинтересовался Брут.
– Злить Сэнджела весьма неразумно, тебе не кажется? – Фий-Этт смерила его игриво-надменным взглядом. – По крайней мере умышленно, – добавила она, печально вздохнув. – Но, это все пустяки! – уверенно заявила она, тут же переменившись в лице и широко улыбнувшись. – Брут, мне крайне важно обсудить некоторые семейные вопросы с Мирам, тебя не затруднит спуститься вниз и попросить Марту накрыть ужин через полчаса?
– Какой вопрос! С удовольствием, – улыбнулся Брут и, кивнув на прощанье скромно сидящей за столом девушке, вышел из кабинета.
Фий-Этт перевела взгляд на настороженно притихшую дочь, собираясь с духом, чтобы начать неприятный для себя разговор.
– Мам, что-то случилось? – не выдержала Мирам.
– О, нет! Все хорошо, – тут же отмахнулась Фий-Этт. – Мы должны с тобой обсудить некоторые, так сказать, ритуальные вопросы, связанные с нашим родом.
– Ты о чем? – еще больше заволновалась Мирам.
