За гранью осязаемого: наследники дара

Дмитрий Вектор

За гранью осязаемого: наследники дара

ПРОЛОГ: ПРОБУЖДЕНИЕ ДРУГИХ.

Лондон, март 2024 года.

Доктор Маргарет Блэквуд остановилась перед стеклянной стеной своего кабинета, наблюдая за происходящим в операционной на этаж ниже. Ее отражение – элегантная женщина сорока пяти лет с безупречной седой прической и проницательными зелеными глазами – накладывалось на сцену, разворачивавшуся за стеклом.

На операционном столе лежал молодой мужчина лет двадцати пяти. Джереми Фицджеральд, наследник одного из старейших аристократических родов Великобритании, был подключен к множеству датчиков и проводов. Его семья заплатила астрономическую сумму за эксперимент, который, по обещанию Маргарет, должен был "пробудить дремлющий потенциал их родословной".

– Доктор, все готово, – сообщил ее ассистент Дэвид Моррисон, появившись рядом с планшетом, полным показателей. – Резонансная частота настроена в соответствии с генетическим профилем пациента.

Маргарет кивнула, не отрывая взгляда от происходящего внизу. Полгода назад события в Праге изменили мир. Официально это называлось "Пражским чудом" – случаем коллективной эмпатии, который привел к временному изменению социального поведения в городе. Но для таких как она это было чем-то гораздо большим: доказательством того, что паранормальные способности не только существуют, но и могут быть переданы от одного человека к другому.

– Напомните мне показатели доктора Новаковой во время инцидента, – сказала Маргарет.

Дэвид пролистал данные на планшете:

– Энергетический выброс в диапазоне 847-852 герц, продолжительность воздействия 23 минуты, радиус эффекта приблизительно 15 километров. Более трех тысяч человек подверглись влиянию.

– И все они временно приобрели способность к эмпатии?

– Да, но эффект оказался нестабильным. Большинство утратило способности в течение нескольких недель.

Маргарет усмехнулась. Элена Новакова была дилетанткой, не понимавшей истинной природы того, что произошло. Она случайно создала резонансное поле, которое активировало дремлющие гены у тысяч людей, но не знала, как сделать это изменение постоянным.

Но я знаю, – подумала Маргарет, сжимая в руке небольшое устройство из черного металла. Артефакт, который ее семья хранила более ста лет, ожидая подходящего момента для его использования.

– Начинаем процедуру, – объявила она в микрофон.

В операционной команда из шести специалистов заняла свои позиции. В центре помещения располагался сложный аппарат, напоминающий гибрид медицинского сканера и какого-то оккультного алтаря. Металлические панели были покрыты символами, которые большинство сочли бы декоративными, но Маргарет знала их истинное значение.

– Пациент находится под общим наркозом, – доложил анестезиолог. – Показатели стабильны.

– Резонансный генератор готов к активации, – добавил техник у пульта управления.

Маргарет спустилась в операционную, держа артефакт в руке. Устройство было теплым и слегка вибрировало, словно живое существо, почуявшее добычу.

– Доктор Блэквуд, – один из младших сотрудников посмотрел на нее с беспокойством, – вы уверены в безопасности процедуры? После событий в Шотландии.

– События в Шотландии произошли из-за неправильной калибровки, – резко прервала его Маргарет. – Мы учли все ошибки.

Она не стала добавлять, что "неправильная калибровка" привела к смерти трех испытуемых и безумию двух других. Прогресс требует жертв.

Маргарет подошла к операционному столу и положила артефакт на грудь Джереми. Металлическое устройство тут же засветилось тусклым синим светом.

– Активируйте резонатор, – приказала она.

Аппарат издал низкий гул, который ощущался не столько ушами, сколько костями. Воздух в операционной заискрился, а показания на мониторах начали хаотично прыгать.

– Энергетические поля синхронизируются, – доложил техник. – Генетические маркеры реагируют на стимуляцию.

На экранах появились волновые диаграммы, показывающие активность мозга пациента. То, что было плавными кривыми нормального сна, превратилось в острые пики необычной интенсивности.

– Превосходно, – прошептала Маргарет, наблюдая за процессом. – Дремлющие гены активируются. Скоро мы увидим.

Джереми дернулся на столе, хотя наркоз должен был держать его в полном бессознательном состоянии. Его веки задрожали, а из-под них просочился странный золотистый свет.

– Доктор, – встревоженно сказал анестезиолог, – пациент проявляет признаки сознания. Но это невозможно при такой дозировке.

– Не прерывайте процедуру, – приказала Маргарет. – Это нормальная реакция на пробуждение способностей.

Но в глубине души она знала, что происходящее выходило за рамки нормы. Артефакт на груди Джереми светился все ярче, а резонансный генератор издавал звуки, которых не должно было быть в его программе.

Внезапно Джереми открыл глаза. Но это были не обычные человеческие глаза – они полыхали внутренним огнем, а зрачки превратились в вертикальные щели, как у змеи.

– Что что вы со мной сделали? – его голос звучал странно, словно через него говорило несколько человек одновременно.

– Мы пробудили ваш истинный потенциал, – ответила Маргарет, стараясь скрыть собственное волнение. Реакция была сильнее, чем она ожидала.

Джереми попытался сесть, но ремни удерживали его на столе. В этот момент все металлические предметы в операционной – скальпели, зажимы, мониторы – начали вибрировать.

– Доктор, – закричал техник, – энергетические показатели зашкаливают! Система перегружается!

– Выключите аппарат! – приказала Маргарет.

Но было поздно. Джереми издал нечеловеческий вопль, и волна энергии прокатилась по всему зданию клиники. Стекла лопнули, электрические системы взорвались фейерверками искр, а люди – врачи, медсестры, пациенты – упали на колени, схватившись за головы.

Маргарет чувствовала, как чужая боль пронзает ее сознание. Не физическая боль – эмоциональная, экзистенциальная агония существа, которое внезапно осознало свою истинную природу и ужаснулось ей.

– Освободите меня, – прошипел Джереми, и ремни, державшие его, лопнули словно нити. Он сел на столе, оглядывая операционную безумными глазами. – Я чувствую их всех. Всех людей в этом проклятом городе. Их страхи, их боль, их жалкие маленькие желания.

Он спрыгнул со стола, и каждый его шаг сопровождался волной психической энергии. Персонал операционной корчился на полу, неспособный вынести давление чужих эмоций.

– Джереми, – Маргарет попыталась подойти к нему, – вам нужно успокоиться. Мы поможем вам контролировать новые способности.

– Контролировать? – он повернулся к ней, и в его взгляде была бездонная пустота. – Я не хочу их контролировать. Я хочу, чтобы они исчезли. Все эти голоса, все эти чувства Заставьте их замолчать!

Джереми протянул руки, и новая волна энергии, еще более мощная, прокатилась по зданию. На этот раз она вышла за пределы клиники, захватив соседние улицы.

Маргарет выглянула в окно и увидела хаос на улицах Кенсингтона. Люди бежали в панике, кричали, плакали без видимой причины. Автомобили сталкивались, водители которых внезапно потеряли способность концентрироваться. В соседнем офисном здании она видела силуэты людей, которые бились головами о стены, пытаясь заглушить чужие голоса в своих головах.

– Сколько людей пострадает? – прошептала она.

– При такой интенсивности излучения – Дэвид, единственный из персонала, кто еще мог говорить, проверил показания приборов, – радиус воздействия может достигать километра. Десятки тысяч человек.

Джереми между тем продолжал излучать психическую энергию, но его собственное состояние ухудшалось. Из носа и ушей текла кровь, а кожа покрывалась странными узорами – словно вены светились изнутри.

– Он не выдержит такого напряжения, – понял Дэвид. – Организм не приспособлен к такой мощности. Если не остановить процесс.

– Он умрет, – закончила Маргарет. – И заберет с собой половину Лондона.

Она достала из кармана шприц с мутной жидкостью – экспериментальный препарат, который должен был подавлять паранормальную активность. Теоретически.

– Джереми, – позвала она, приближаясь к нему с осторожностью хирурга, работающего с бомбой. – Мне нужно дать вам лекарство.

– Лекарство? – он засмеялся, и в его смехе звучали отголоски тысяч чужих голосов. – От чего? От того, что я стал тем, кем должен был быть? От того, что вижу правду о человечестве?

– От того, что вы умираете, – честно ответила Маргарет.

Джереми замер, на мгновение прекратив излучать энергию. В этот момент тишины она сделала укол.

Эффект был мгновенным. Свет в глазах Джереми погас, странные узоры на коже исчезли, и он рухнул на пол, снова став обычным человеком.

Психическое давление, висевшее над округой, исчезло. В соседних зданиях люди перестали кричать и плакать, но многие остались лежать на земле, находясь в шоке от пережитого.

Маргарет подошла к бессознательному Джереми и проверила пульс. Слабый, но стабильный. Он выживет, но вряд ли когда-нибудь сможет использовать пробужденные способности снова.

– Доктор, – Дэвид поднялся с пола, держась за стену, – что мы будем говорить властям? Прессе? Семье пациента?

Маргарет посмотрела в окно на улицы, где уже слышались сирены скорых и полиции. Еще один "инцидент" с паранормальными проявлениями, еще одна проблема, которую нужно было замалчивать.

– Скажем, что произошла утечка экспериментального психотропного газа, – решила она. – Временная галлюцинация, ничего серьезного. А пациент пережил аллергическую реакцию на анестезию.

– А на самом деле?

– На самом деле мы получили бесценную информацию, – Маргарет подняла артефакт, который упал с груди Джереми. Устройство все еще было теплым. – Мы знаем, что искусственное пробуждение возможно. Нужно только найти способ контролировать процесс.

Она обернулась к ассистенту:

– Свяжитесь с нашими коллегами в Нью-Йорке, Париже и Токио. Пора переходить ко второй фазе эксперимента.

– Второй фазе?

– Если один человек может создать такой хаос, представьте, что произойдет, если мы пробудим способности у сотни человек одновременно. И научимся направлять их энергию туда, куда нужно.

Маргарет вышла из операционной, оставив персонал приводить в порядок последствия неудачного эксперимента. В своем кабинете она открыла сейф и достала толстую папку с надписью "Проект Наследие".

Внутри были досье на десятки людей по всему миру – потомков древних родов, в генах которых дремали паранормальные способности. После Пражского чуда многие из них начали проявлять слабые признаки дара, но пока не знали, что с этим делать.

Скоро узнают, – подумала Маргарет, просматривая фотографии. И тогда мир изменится навсегда.

Среди документов был один файл, помеченный красной печатью: "Приоритет номер один". Фотография молодой женщины с темными волосами и серьезными глазами. Элена Новакова, директор Пражского института паранормальных способностей.

– Дорогая доктор Новакова, – прошептала Маргарет, проводя пальцем по фотографии. – Вы даже не подозреваете, какую игру начали в Праге. Но не волнуйтесь – скоро вы узнаете правила.

Она закрыла папку и подошла к окну. Внизу, на улицах Лондона, жизнь постепенно возвращалась в нормальное русло. Люди поднимались с земли, отряхивались, пытались понять, что с ними произошло. Большинство спишет пережитое на стресс или галлюцинации.

Но некоторые запомнят. Некоторые поймут, что коснулись чего-то большего, чем обычная человеческая реальность. И именно эти люди станут следующими кандидатами для экспериментов.

Маргарет достала телефон и набрала зашифрованный номер:

– Это Блэквуд. Лондонский тест завершен. Переходим к следующему этапу. Активируйте ячейки в Париже и Нью-Йорке.

Голос на том конце провода был механическим, искаженным модулятором:

– Понял. А как насчет Новаковой?

– Пока пусть играет в учительницу в своем Институте. Но следите за ней. Когда придет время, она станет ключом ко всему проекту.

– А если она откажется сотрудничать?

Маргарет посмотрела на артефакт в своей руке. Металлическое устройство пульсировало слабым светом, словно живое сердце.

– Она не сможет отказаться. После того, что мы с ней сделаем, у нее просто не будет выбора.

Она отключила связь и вернулась к окну. Где-то там, в Праге, Элена Новакова работала со своими студентами, обучая их контролировать дар. Благородная цель, но наивная.

Элена думала, что может изменить мир, научив людей с способностями быть ответственными. Но она не понимала главного: эволюция не спрашивает разрешения. Новый этап развития человечества начнется не с добровольного обучения, а с принуждения.

И Маргарет Блэквуд станет той, кто направит этот процесс.

За окном опустился вечер, и огни Лондона зажглись один за другим. Обычный город, полный обычных людей, которые даже не подозревали, что живут на пороге новой эры.

Эры, когда граница между возможным и невозможным окончательно исчезнет.

И только избранные – те, кто обладает силой и знаниями – будут определять будущее человечества.

Скоро, – подумала Маргарет, сжимая артефакт. Очень скоро.

ГЛАВА 1: ИНСТИТУТ.

Прага, сентябрь 2024 года.

Элена Новакова стояла в центре просторного зала, наблюдая за своими первыми официальными студентами. Восемь месяцев прошло с момента "Пражского чуда", и мир все еще пытался приспособиться к новой реальности. Институт ответственного использования паранормальных способностей разместился в отреставрированном барочном дворце XVIII века на Малой Стране, и каждая его комната была адаптирована для работы с различными типами даров.

– Анета, попробуйте еще раз, – мягко сказала Элена, обращаясь к молодой женщине в центре круга. – Но на этот раз сосредоточьтесь на создании барьера вокруг своих эмоций.

Анета Крал, двадцать три года, светловолосая и хрупкая на вид, сидела на полу в позе лотоса. Вокруг нее в безопасном расстоянии располагались еще семь человек – первая группа студентов Института. Каждый обладал способностями, которые проявились в последние месяцы, и каждый нуждался в помощи.

– Я боюсь, – призналась Анета, не открывая глаз. – Что если я снова заражу всех своим страхом?

Элена подошла ближе, но осталась за пределами круга. Дар Анеты – "эмоциональное заражение" – был одним из самых непредсказуемых. Девушка могла непроизвольно передавать свои чувства всем в радиусе нескольких метров, создавая эмоциональную какофонию.

– Страх – это нормально, – ответила Элена. – Но помните: вы контролируете дар, а не он вас. Представьте стеклянную стену вокруг своих эмоций. Прозрачную, но непроницаемую.

– У меня не получается, – Анета открыла глаза, в которых блестели слезы. – Может быть, я просто не создана для этого?

Из круга студентов поднялся Марек Новотны, молодой человек лет двадцати шести с даром психометрии – способностью считывать историю предметов через прикосновение.

– Анета, – сказал он, протягивая ей руку, – я могу показать тебе кое-что.

– Марек, нет, – предостерегла Элена. – Прямой контакт с Анетой в ее нынешнем состоянии.

Но было поздно. Анета взяла протянутую руку, и по залу прокатилась волна смешанных эмоций. Марек почувствовал страх и неуверенность Анеты, но одновременно она ощутила воспоминания, хранившиеся в его ладони – десятки прикосновений к различным предметам, каждое из которых рассказывало свою историю.

Остальные студенты невольно подались назад, когда эмоциональный хаос захлестнул их. Петра, девушка с даром левитации, потеряла концентрацию, и стул, который она удерживала в воздухе, с грохотом упал на пол. Якуб, способный временно стирать воспоминания, схватился за голову – чужие эмоции мешались с его собственной болью от потери контроля над даром.

– Довольно! – Элена шагнула в центр круга, игнорируя опасность.

Она не пыталась подавить эмоциональный хаос силой – это могло бы навредить всем присутствующим. Вместо этого она использовала технику, которую изучила из дневников Алжбеты: создала "эмоциональный якорь" – точку спокойствия в центре бури.

Ее собственные эмоции – терпение, понимание, твердая уверенность в том, что все получится – начали распространяться по залу, постепенно вытесняя хаос. Студенты почувствовали облегчение, их дыхание выровнялось.

– Видите? – сказала Элена, когда напряжение спало. – Эмоции можно передавать не только хаотично. Можно делиться спокойствием так же легко, как и страхом.

Анета отпустила руку Марека и посмотрела на Элену с изумлением:

– Как вы это делаете? Как удается оставаться такой центрированной?

– Многолетней практикой. И пониманием того, что мой дар – это ответственность, а не проклятие.

В дверь зала постучали. Вошел Томаш, теперь официальный заместитель директора Института, с папкой документов в руках.

– Элена, извини за прерывание, – сказал он. – Но у нас проблема.

– Какая именно?

– Министерство образования. Они требуют, чтобы наша программа обучения соответствовала государственным стандартам. И настаивают на том, чтобы каждый студент проходил психиатрическую экспертизу раз в месяц.

Элена нахмурилась. С момента официального признания существования людей с паранормальными способностями бюрократия стала одной из главных проблем. Чиновники хотели контролировать то, чего не понимали.

– А что конкретно их не устраивает в нашей программе?

– Они считают, что мы недостаточно акцентируемся на "интеграции одаренных в нормальное общество". Их слова, не мои.

Анета поднялась с пола, все еще бледная после эмоционального срыва:

– Доктор Новакова, а что если они правы? Может быть, нам действительно нужно научиться быть более нормальными?

– Анета, – Элена повернулась к ней, – вы когда-нибудь пытались стать правшой, если родились левшой?

– Нет, конечно.

– И правильно делали. Нельзя подавлять то, что является частью вашей природы. Можно научиться контролировать, направлять, использовать во благо – но не отрицать.

Томаш кашлянул, привлекая внимание:

– Есть еще одна проблема. Вчера вечером в Лондоне произошел инцидент. Массовый психоз в районе Кенсингтона. Пострадало около тысячи человек.

Элена почувствовала холодок в груди. После "Пражского чуда" подобные инциденты случались по всему миру, но обычно в меньших масштабах.

– Есть подробности?

– Официально – утечка психотропного газа из частной лаборатории. Неофициально – Томаш понизил голос, – наши источники в британских спецслужбах говорят о паранормальном воздействии.

– Кто-то пытается повторить то, что произошло в Праге?

– Возможно. Но с менее альтруистическими целями.

Элена обернулась к студентам, которые напряженно слушали разговор. Она видела в их глазах страх – не за себя, а за то, как общество отнесется к людям с даром, если подобные инциденты будут продолжаться.

– Урок окончен на сегодня, – объявила она. – Завтра продолжим работу с эмоциональными барьерами. Анета, останьтесь, пожалуйста.

Студенты начали расходиться, тихо переговариваясь между собой. Элена заметила, что они инстинктивно избегают тесного контакта друг с другом – каждый боялся случайно активировать чужие способности.

Когда зал опустел, Анета подошла к Элене:

– Я провалила урок, да?

– Наоборот. Вы позволили Мареку помочь вам, не побоялись риска. Это прогресс.

– Но я потеряла контроль.

– И восстановили его с помощью. Анета, дар – это не то, с чем нужно справляться в одиночку. Мы учимся работать вместе, поддерживать друг друга.

Девушка села на один из стульев, расставленных по периметру зала:

– Доктор Новакова, а что если то, что произошло в Лондоне что если это моя вина?

– Ваша вина? Как это?

– Позавчера мне снился странный сон. Я была в большом городе, незнакомом, и вокруг меня люди кричали, плакали Я пыталась их успокоить, но только делала хуже. А потом проснулась, и новости сообщили о Лондоне.

Элена присела рядом с Анетой. То, что описывала девушка, звучало как проективное сновидение – очень редкий тип паранормального опыта.

– Анета, ваш дар ограничен физическим присутствием. Вы не можете воздействовать на людей через сон или на расстоянии тысяч километров.

– Откуда вы знаете? Месяц назад я вообще не знала, что у меня есть способности.

Это был справедливый аргумент. После "Пражского чуда" природа паранормальных способностей стала более текучей. Люди открывали в себе новые грани дара, которые не укладывались в привычные рамки.

– Расскажите мне о сне подробнее, – попросила Элена.

Анета закрыла глаза, вспоминая:

– Я стояла в каком-то здании с белыми стенами. Больница или лаборатория. Повсюду были люди в халатах, и они смотрели на меня с ожиданием. Как будто я должна была что-то сделать.

– И что вы сделали во сне?

– Попыталась поделиться спокойствием, как учите вы. Но вместо этого – Анета вздрогнула, – вместо этого я почувствовала чью-то боль. Ужасную, всепоглощающую боль. И передала ее всем вокруг.

Элена задумалась. Описание не походило на обычный кошмар. Слишком много конкретных деталей, слишком четкая связь с реальными событиями.

– Анета, а вы помните, была ли во сне какая-то женщина? Старше вас, с седыми волосами?

– Откуда вы знаете?! – Анета резко открыла глаза. – Да, была! Она стояла за стеклянной стеной и наблюдала. Очень элегантная, но в глазах было что-то холодное.

У Элены появилось нехорошее предчувствие. Если Анета действительно каким-то образом была связана с лондонским инцидентом, это означало, что кто-то научился использовать людей с даром дистанционно.

В зал вошел Томаш:

– Элена, у нас посетитель. Представитель британского консульства. Хочет поговорить о "взаимном обмене опытом в области изучения аномальных психических явлений".

– Британец? – насторожилась Элена. – После лондонского инцидента?

– Именно поэтому. Говорит, что их правительство заинтересовано в нашем опыте работы с людьми, обладающими способностями.

Элена посмотрела на Анету, которая все еще выглядела встревоженной:

– Анета, идите домой. Отдохните. Завтра мы продолжим разбирать ваш сон.

– Доктор, а что если это действительно не сон? Что если кто-то использовал меня, чтобы навредить людям в Лондоне?

– Тогда мы найдем способ это предотвратить, – твердо ответила Элена. – Но сначала нужно понять, как это возможно.

Анета собрала свои вещи и направилась к выходу. У двери она обернулась:

– Доктор Новакова, а если если окажется, что я действительно опасна для окружающих?

– Тогда мы научим вас контролировать опасность, – ответила Элена. – Никто не рождается злым, Анета. И никто не должен нести ответственность за то, что другие делают с его даром против его воли.

После ухода Анеты Томаш подошел к Элене:

– Ты действительно думаешь, что лондонский инцидент связан с ней?

– Не знаю. Но совпадений слишком много. И если кто-то научился дистанционно активировать способности людей.

– То мы имеем дело с совершенно новым типом угрозы, – закончил Томаш. – Кем-то, кто может превратить любого человека с даром в невольное оружие.

Элена подошла к большому окну, выходящему во внутренний двор Института. В саду занимались студенты других групп – кто-то медитировал под деревьями, кто-то практиковал концентрацию с кристаллами. Мирная, идиллическая картина.

– Томаш, а что если мы ошибаемся? Что если Институт – это не решение, а часть проблемы?

– Что ты имеешь в виду?

– Мы собираем людей с способностями в одном месте, обучаем их, делаем более сильными. А что если кто-то этого и добивается? Что если нас используют для создания армии одаренных?

Томаш подошел к ней:

– Элена, ты помнишь, зачем мы создавали Институт? Чтобы люди с даром могли жить нормальной жизнью, не боясь своих способностей и не причиняя вреда окружающим.

– Помню. Но помню и то, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

В дверь зала постучали. Вошел мужчина лет сорока в элегантном сером костюме. Высокий, подтянутый, с проницательными голубыми глазами и аккуратно подстриженными рыжеватыми волосами.

– Доктор Новакова? – он говорил с легким британским акцентом. – Чарльз Моррисон, культурный атташе британского консульства. Спасибо, что согласились меня принять.

Элена и Томаш обменялись взглядами. Мужчина выглядел слишком спортивным для дипломата и слишком внимательным для культурного атташе.

– Господин Моррисон, – ответила Элена, – мой заместитель говорил, что вас интересует наш опыт работы.

– Совершенно верно. После недавних событий в Лондоне наше правительство осознало необходимость лучше понимать людей с особыми способностями.