Свет в глазах

Мама перевернула несколько страниц в конце тетради, где записи были датированы уже 2010-ми годами.

– Да. Вот здесь, когда тебе было два года: Маленькая Эмма – особенная девочка. Когда я беру её на руки, чувствую, как моя аура становится ярче. Она ещё не видит цвета, но уже реагирует на них. Улыбается людям с яркой, доброй аурой и плачет, когда рядом кто-то с тёмными пятнами в поле. Думаю, её дар будет сильнее моего.

– А здесь, за несколько месяцев до её смерти: Эмма растёт быстро. Скоро ей исполнится семь лет – возраст, когда дар обычно проявляется впервые. Я не доживу до этого момента, чувствую, как моя собственная аура тускнеет с каждым днём. Но Сара – хорошая мать, она сумеет направить дочь, когда придёт время. А пока что я оставлю для Эммы все наши записи, все знания, накопленные поколениями женщин нашей семьи.

У меня защипало глаза. Значит, бабушка знала, что умирает, но думала обо мне. Оставила мне всё самое ценное, что у неё было.

– Мам, а что означают цвета, которые я вижу?

Мама достала ещё одну тетрадь – самую толстую из всех.

– Это справочник по цветам ауры, который вели все женщины нашей семьи. Каждая добавляла свои наблюдения. Хочешь, изучим его вместе?

Я кивнула и придвинулась ближе. На первой странице была таблица основных цветов и их значений:

– Яркий красный – страсть, сильные эмоции, лидерство.

– Тёмно-красный – гнев, агрессия.

– Красный с золотом – храбрость, благородство.

– Красный с чёрными пятнами – опасность, болезнь.

– Светло-синий – спокойствие, мир.

– Тёмно-синий – мудрость, глубокие размышления.

– Синий с серебром – целительские способности.

– Мутно-синий – депрессия, печаль.

– Изумрудно-зелёный – целительная энергия, рост.

– Жёлто-зелёный – зависть, ревность.

– Тёмно-зелёный – упрямство, жадность.

– Зелёный с золотом – природная мудрость.

– Яркий жёлтый – радость, оптимизм.

– Золотисто-жёлтый – духовность, высокие помыслы.

– Тусклый жёлтый – страх, неуверенность.

– Жёлтый с коричневым – болезнь печени.

– Светло-фиолетовый – духовные способности.

– Тёмно-фиолетовый – мистические знания.

– Фиолетовый с золотом – высшая мудрость.

– Чистый белый – духовная чистота, святость.

– Молочно-белый – невинность.

– Тусклый белый – слабость, болезнь.

– Чёрные пятна – болезнь, негативная энергия.

– Сплошной чёрный – очень опасно, возможно зло.

– Вот почему я испугалась, когда увидела тусклую ауру у старичка в библиотеке, – сказала я. – Значит, он действительно болел?

– Скорее всего. А через несколько дней ты сможешь проверить – если увидишь его снова, посмотри, изменилась ли его аура.

Мы изучали записи до самого обеда. Я узнала, что аура может меняться не только из-за болезней, но и из-за настроения, времени дня, даже погоды. Что у детей аура обычно ярче и чище, чем у взрослых. Что влюблённые люди светятся особенным розовато-золотым светом. И что самые опасные люди – те, у кого вообще нет ауры, только чёрная дыра на месте, где должен быть свет.

– Мам, а я могу научиться лечить людей, как прабабушка?

– Рано ещё об этом думать, солнышко. Сначала нужно научиться контролировать то, что ты видишь. Дар – это большая ответственность. Прабабушка Маргарет пишет: Видеть правду о людях – одновременно благословение и проклятие. Ты знаешь, кто болен, кто лжёт, кто страдает. И часто не можешь помочь, только наблюдать. Это может разбить сердце.

Я кивнула, хотя ещё не до конца понимала, что означают эти слова. Мне казалось, что если можешь видеть проблемы людей, то обязательно найдёшь способ их решить.

После обеда мама собралась на работу – у неё была смена в больнице. Значит, сегодня я снова проведу день в библиотеке с миссис Паркер. И теперь я знала, на что обращать внимание.

– Помни, – сказала мама, целуя меня на прощание, – наблюдай, но не вмешивайся. Пока ты не научишься полностью контролировать свой дар, просто изучай то, что видишь.

Но когда я шла по главной улице Грейтауна к библиотеке, мне было трудно просто наблюдать. Теперь, когда я знала значения цветов, весь мир превратился в живую энциклопедию человеческих эмоций и состояний.

Вот идёт молодая мама с коляской – её аура мерцает усталым жёлто-коричневым светом. Недосып? Или что-то серьёзнее?

А вот мистер Джонсон, владелец продуктового магазина, разговаривает с соседом – и я вижу, как его обычно спокойная синяя аура вспыхивает красными искрами. Он злится, но старается этого не показывать.

У школьников, которые играют в парке, ауры яркие и чистые, переливаются всеми цветами радуги. А у пожилой женщины, которая кормит уток в пруду, аура такая тёплая и золотистая, что мне захотелось подойти и поговорить с ней.

Но больше всего меня поразила аура у священника, отца Михаила, который стоял у входа в церковь Святого Патрика. Она была почти белой, с лёгким золотистым отливом, и такой яркой, что заставила меня зажмурить глаза. Неужели и правда бывают святые люди?

Библиотека встретила меня знакомым запахом старых книг и лаванды. Миссис Паркер сидела за своим столом и разбирала новые поступления. Когда она увидела меня, её голубая аура заиграла радостными искорками.

– Добро пожаловать, дорогая Эмма. Как дела?

Я внимательно посмотрела на неё, применяя новые знания. Голубая аура была чистой, спокойной, но по её краям бегали серебристые нити – признак целительских способностей, согласно записям бабушки Грейс.

– Миссис Паркер, – сказала я осторожно, – а вы тоже видите цвета вокруг людей?

Она замерла с книгой в руках и долго смотрела на меня. Потом медленно кивнула.

– Вижу, дорогая. Уже много лет.

– И у меня тоже есть такой дар?

– У тебя есть нечто большее, – тихо сказала она. – Садись, Эмма. Кажется, пришло время для серьёзного разговора.

Глава 3. Школьные испытания.

Миссис Паркер отложила книги и жестом пригласила меня пройти в самый дальний угол библиотеки, где между высокими стеллажами стоял маленький столик для чтения. Там нас никто не мог услышать.

– Эмма, – начала она, усаживаясь напротив меня, – расскажи мне, что ты знаешь о своём даре.

Я рассказала ей всё – про вчерашний разговор с мамой, про прабабушку Маргарет, про записи и фотографии. Миссис Паркер слушала внимательно, время от времени кивая, а её голубая аура становилась всё ярче.

– Значит, ты из семьи МакДональд, – сказала она, когда я закончила. – Я знала твою прабабушку Маргарет. Не лично, но по рассказам.

– Вы знали её?

– Моя бабушка Энн Паркер была подругой Маргарет. Они встретились в 1928 году, когда моя бабушка только переехала в Грейтаун из Англии. У неё тоже был дар – не такой сильный, как у твоей прабабушки, но достаточный, чтобы они понимали друг друга.

Миссис Паркер встала и подошла к одному из стеллажей. Достала с самой верхней полки старую книгу в кожаном переплёте.

– Это дневник моей бабушки. Здесь есть записи о Маргарет.

Она открыла книгу на страницах, отмеченных закладкой.

– Слушай: Сегодня познакомилась с удивительной женщиной – Маргарет МакДональд. Она помогла моему соседу мистеру Томпсону, когда местные доктора разводили руками. Просто взглянула на него и сказала, что проблема не в желудке, а в сердце. Так и оказалось. Но дело не в этом – когда я подала ей чай, наши руки коснулись, и я почувствовала её силу. Она тоже увидела мой свет. Мы долго молчали, а потом она улыбнулась и сказала: 'Как хорошо, что я не одна в этом городе'.

– Значит, и ваша семья тоже.

– Да, дорогая. Дар передавался и в нашей семье, хотя не так регулярно, как в вашей. У меня он проявился в десять лет, у моей матери – в пятнадцать. Но мы всегда знали о существовании других таких, как мы.

Миссис Паркер села обратно и серьёзно посмотрела на меня.

– Эмма, через неделю ты пойдёшь в школу. Это будет первое серьёзное испытание твоего дара. В школе ты встретишь много людей – детей и взрослых – с самыми разными аурами. Некоторые из них могут тебя напугать.

– А что мне делать?

– Учиться контролировать то, что видишь. Не все люди готовы к правде о себе. И не все взрослые поймут твои способности.

Она открыла дневник на другой странице.

– Моя бабушка пишет: Маргарет рассказала мне правило, которому научила её мать: 'Видеть – не значит вмешиваться. Знать – не значит говорить. Дар даётся не для того, чтобы судить людей, а чтобы помогать им, когда они сами этого попросят'.

Я кивнула, стараясь запомнить эти слова.

– А если я увижу что-то плохое? Если кто-то болеет или.

– Тогда найди способ помочь, не раскрывая свой дар. Будь доброй, внимательной. Иногда простое участие может сделать ауру человека ярче.

Мы провели весь день, изучая записи бабушки миссис Паркер. Оказалось, что в Грейтауне в разные годы жило несколько семей с подобными способностями. Некоторые уехали, некоторые потеряли дар с возрастом, а некоторые научились его скрывать так хорошо, что даже другие "видящие" не могли их распознать.

– А сейчас кто-то есть? – спросила я.

– Возможно. Но люди стали осторожнее. Современный мир не стал более терпимым к необычному, просто научился лучше его игнорировать.

Когда мама пришла забирать меня вечером, миссис Паркер отозвала её в сторону. Они тихо разговаривали несколько минут, а я делала вид, что читаю книгу, но на самом деле наблюдала за их аурами. У мамы свечение было встревоженным – золотисто-зелёный цвет перемешивался с серебристыми искрами беспокойства. А у миссис Паркер аура стала более защитной, плотной.

По дороге домой мама была необычно молчалива.

– Мам, о чём вы говорили с миссис Паркер?

– Она рассказала мне про школу. Про то, что тебе нужно быть очень осторожной.

– Что-то случится?

Мама остановилась и присела рядом со мной прямо на тротуаре.

– Эмма, в школе будет учительница мисс Кэмпбелл. Миссис Паркер видела её ауру и она обеспокоена.

– Что с её аурой?

– Она очень тёмная. Не чёрная, но с большими серыми и коричневыми пятнами. Миссис Паркер не может понять, болезнь это или что-то другое.

В ту ночь мне снились кошмары. Женщина в строгом костюме стояла перед классом, а вокруг неё клубились серые тучи вместо ауры. Её глаза были холодными, а когда она смотрела на меня, я чувствовала, как мой собственный свет тускнеет.

Первый день в школе Грейтауна наступил ясным февральским утром. Школьное здание было небольшим, построенным в 1960-е годы – одноэтажное, с большими окнами и яркими стенами. Во дворе росли огромные дубы, которые давали тень детской площадке.

Мама проводила меня до самого класса. По дороге я видела ауры других детей и их родителей – радужную мозаику эмоций. Волнение первого дня школы окрашивало всё в яркие, переменчивые цвета.

– Вот твой класс, солнышко, – сказала мама, остановившись у двери с табличкой "2A класс". – Помни, что говорила тебе миссис Паркер.

Я кивнула и взялась за ручку двери. Браслет прабабушки Маргарет тепло пульсировал на моей руке.

Класс был светлым и уютным. Парты стояли рядами, стены были увешаны картинками и плакатами с алфавитом. У доски стояла женщина лет сорока в строгом сером костюме.

И я сразу поняла, что миссис Паркер была права.

Аура мисс Кэмпбелл была неправильной. Основной цвет был тусклым серо-коричневым, но по нему ползали тёмные пятна – не чёрные, но такие плотные, что казались дырами в свете. Хуже всего было то, что эти пятна двигались, перетекали из одного места в другое, словно живые паразиты.

– Дети, познакомьтесь с нашей новой ученицей – Эммой Коннор, – сказала мисс Кэмпбелл. Её голос был ровным, профессиональным, но аура при этом потемнела ещё больше.

Я села за парту рядом с девочкой по имени Софи, у которой была прелестная розовато-золотая аура – признак доброго, открытого характера. Она улыбнулась мне, и я почувствовала себя чуть увереннее.

Первые уроки прошли нормально. Мисс Кэмпбелл была строгим, но справедливым учителем. Она не кричала на детей, не наказывала без причины. Но её аура меня пугала всё больше с каждой минутой.

Особенно странно было то, что тёмные пятна в её свечении реагировали на некоторых детей. Когда говорил Марк – застенчивый мальчик с очень яркой голубой аурой – пятна становились активнее. Когда поднимала руку Лиза – девочка с фиолетовым оттенком ауры, что говорило о творческих способностях – тьма в свечении учительницы буквально вскипала.

И самое странное – когда мисс Кэмпбелл смотрела на меня, её аура как будто пыталась дотянуться до моей, но отскакивала от браслета на моей руке.

На перемене Софи показала мне школу. Мы обошли все коридоры, познакомились с другими учителями, посетили библиотеку и столовую. Я видела ауры всех взрослых – у большинства они были обычными, у некоторых усталыми или встревоженными, но ни у кого не было ничего похожего на то, что окружало мисс Кэмпбелл.

– А как вам новая учительница? – спросила я у Софи.

– Мисс Кэмпбелл? – Софи пожала плечами. – Нормальная. Строгая, но справедливая. Хотя.

– Что?

– Иногда мне кажется, что она читает мысли. Знает то, о чём я думаю, даже если не говорю вслух.

Это заставило меня насторожиться ещё больше. А что если у мисс Кэмпбелл тоже есть какие-то способности? Но тогда почему её аура была такой тёмной?

После обеда был урок рисования. Мисс Кэмпбелл раздала нам краски и попросила нарисовать свою семью. Я рисовала маму, себя и нашего кота Мистера Уискерса, когда вдруг почувствовала, что кто-то стоит за моей спиной.

– Интересная работа, Эмма, – сказала мисс Кэмпбелл. – А эти жёлтые и зелёные пятна вокруг мамы – что они означают?

Я замерла. На своём рисунке я неосознанно изобразила ауру мамы – золотисто-зелёное свечение, которое было для меня так же естественно, как её улыбка или цвет глаз.

– Это это просто так красиво, – пролепетала я.

Мисс Кэмпбелл долго смотрела на рисунок. Её аура вдруг изменилась – тёмные пятна стали двигаться быстрее, а по краям свечения появились красные искры.

– А что это за браслет у тебя на руке? – спросила она.

– Это семейная реликвия.

– Можно посмотреть?

Она протянула руку, чтобы взять мою, но в тот момент, когда её пальцы почти коснулись браслета, произошло что-то странное. Её аура словно отшатнулась, а сама мисс Кэмпбелл быстро отдёрнула руку, как будто обожглась.

– Очень необычное украшение, – сказала она и отошла к другим детям.

Остаток урока прошёл спокойно, но я чувствовала на себе взгляд учительницы. Каждый раз, когда я поднимала голову, мисс Кэмпбелл смотрела на меня, и тёмные пятна в её ауре становились активнее.

Когда школьный день закончился, я почти бежала к выходу. Мама ждала меня у ворот, и её золотисто-зелёная аура показалась мне самым прекрасным зрелищем на свете.

– Как прошёл первый день? – спросила она.

– Мисс Кэмпбелл странная, – сказала я, когда мы отошли подальше от школы.

– Что ты имеешь в виду?

Я рассказала маме про ауру учительницы, про то, как она реагировала на браслет и на мой рисунок. Мамино лицо становилось всё серьёзнее.

– Эмма, завтра мы зайдём к миссис Паркер перед школой. Мне кажется, ей нужно это знать.

Той ночью я опять плохо спала. Мне снилось, что тёмные пятна из ауры мисс Кэмпбелл ожили и ползают по стенам класса, пытаясь добраться до других детей. А учительница стоит в центре и управляет ими, как дирижёр управляет оркестром.

Утром мы действительно зашли в библиотеку перед школой. Миссис Паркер выслушала мой рассказ с растущим беспокойством. Её собственная аура потемнела от тревоги.

– Эмма, – сказала она серьёзно, – я хочу, чтобы ты была очень осторожна с мисс Кэмпбелл. Не снимай браслет ни при каких обстоятельствах. И если почувствуешь что-то странное – сразу же скажи маме или мне.

– А что это может быть?

Миссис Паркер и мама переглянулись.

– Мы не знаем, дорогая. Но то, что ты описываешь это не похоже на обычную больную ауру.

Второй день в школе начался спокойно. На уроке математики мисс Кэмпбелл была обычной строгой учительницей, её аура хоть и оставалась тёмной, но пятна в ней почти не двигались.

Но во время перемены случилось нечто, что изменило всё.

Я сидела во дворе под большим дубом и читала книгу, когда увидела, как к школе подъехала машина "скорой помощи". Из неё выскочили врачи и побежали к зданию. Через несколько минут они вынесли на носилках мистера Джонса – учителя физкультуры.

Я видела его ауру всего несколько раз, и она была нормальной – красновато-золотистой, энергичной. Но сейчас, когда носилки проносили мимо меня, я увидела, что его свечение стало тусклым, почти серым.

– Что случилось с мистером Джонсом? – спросила я у Софи.

– Не знаю. Говорят, ему стало плохо прямо во время урока. Сердечный приступ или что-то такое.

Но я видела кое-что ещё. Когда "скорую" увозили, мисс Кэмпбелл стояла у окна своего класса и наблюдала за происходящим. И её аура её аура была ярче обычного. Тёмные пятна в ней медленно пульсировали, словно они насытились чем-то.

А ещё я заметила, что браслет на моей руке стал холодным. Впервые с тех пор, как я его надела, металл не излучал тепло, а наоборот – словно предупреждал об опасности.

В тот день я ушла из школы с твёрдым убеждением, что с мисс Кэмпбелл происходит что-то очень плохое. И что это "что-то" может быть связано не только с её странной аурой, но и с внезапной болезнью мистера Джонса.

Дома я рассказала всё маме. Она выслушала меня молча, потом долго ходила по кухне, думая.

– Эмма, – наконец сказала она, – завтра ты не пойдёшь в школу. Нам нужно встретиться с миссис Паркер и разобраться в этой ситуации.

– А если она спросит, почему я не пришла?

– Скажем, что ты заболела.

Но когда на следующий день мы пришли в библиотеку, миссис Паркер встретила нас с мрачным лицом.

– Сегодня утром умер мистер Джонс, – сказала она без предисловий. – Сердечная недостаточность. А ещё позвонила школьная медсестра – за последнюю неделю необычно много детей жалуются на усталость и головные боли.

Мама побледнела.

– Вы думаете, это связано с мисс Кэмпбелл?

– Я думаю, нам нужно выяснить, что она такое, – мрачно ответила миссис Паркер. – И нужно это сделать быстро, пока ещё кому-то не стало плохо.

Она подошла к своему столу и достала толстую старую книгу.

– В записях моей бабушки есть упоминание о людях с особыми способностями. Но не такими, как у нас. Людях, которые питаются чужой жизненной энергией. Их называли "пожирателями света".

Слова "пожиратели света" эхом отозвались в моей голове, и браслет на руке внезапно стал обжигающе горячим.

Где-то в глубине души я понимала, что наша мирная жизнь в Грейтауне подходит к концу. И что первая неделя в школе была только началом испытания, которое окажется куда серьёзнее всех детских страхов.

Глава 4. Тёмные оттенки.

Миссис Паркер открыла старую книгу на странице с пожелтевшими иллюстрациями. На рисунках были изображены силуэты людей, окружённые не светом, а какой-то темнотой с щупальцами.

– Это очень редкие записи, – сказала она тихо. – Моя прабабушка вела переписку с другими "видящими" по всему миру. Вот письмо от женщины из Румынии, датированное 1898 годом.

Она начала переводить старинный текст:

Дорогая Энн, должна предупредить тебя о существах, которых мы называем 'вампирии де лумина' – пожиратели света. Внешне они неотличимы от обычных людей, но их аура – это пустота, окружённая щупальцами тьмы. Они питаются жизненной силой других, особенно тех, кто обладает ярким свечением души. Самое страшное – многие из них даже не знают о своей природе, считают себя обычными людьми.

У меня по спине пробежали мурашки.

– Мам, а мисс Кэмпбелл знает, что она такая?

– Этого мы пока не знаем, солнышко, – мама обняла меня за плечи. – Но нужно это выяснить.

Миссис Паркер перевернула страницу.

– А вот ещё более тревожная информация. Письмо от ирландской целительницы Бриджет О'Мэлли: Пожиратели становятся сильнее, когда находятся в местах скопления людей – школах, больницах, церквях. Они неосознанно выбирают профессии, где могут контактировать с большим количеством потенциальных 'доноров'. И самое опасное – дети с развивающимися способностями для них словно деликатес.

– Значит, мисс Кэмпбелл может даже не понимать, что делает? – спросила я.

– Возможно. Но от этого она не становится менее опасной.

Мама встала и начала ходить по библиотеке.

– Что нам делать? Мы не можем просто обвинить учительницу в том, что она пожиратель энергии. Нам никто не поверит.

– Нужно больше информации, – решительно сказала миссис Паркер. – Эмма, ты готова к серьёзному заданию?

Я кивнула, хотя внутри всё сжалось от страха.

– Завтра ты пойдёшь в школу, но будешь очень внимательно наблюдать. Запоминай всё – как изменяется аура мисс Кэмпбелл в течение дня, как она взаимодействует с детьми, что происходит с аурами других людей в её присутствии.

– А если будет опасно?

Миссис Паркер достала из шкатулки небольшой серебряный амулет на цепочке.

– Это дополнительная защита. Носи его вместе с браслетом. Если почувствуешь, что твоя собственная аура начинает тускнеть или ощутишь сильную слабость – немедленно уходи из школы.

В тот вечер мама долго не могла заснуть. Я слышала, как она ходит по дому, проверяет замки, смотрит в окна. Её аура была встревоженной, искрилась серебристыми молниями беспокойства.

– Мам, – позвала я её, когда она проходила мимо моей комнаты.

– Что, солнышко?

– А если мисс Кэмпбелл поймёт, что я за ней наблюдаю?

Мама присела на край моей кровати.

– Тогда мы найдём способ защитить тебя. Но помни – ты не одна. У нас есть миссис Паркер, у нас есть знания предков. И у тебя есть дар, который поможет увидеть опасность заранее.

Следующий день в школе начался обманчиво спокойно. Мисс Кэмпбелл выглядела как обычно – строгой и сосредоточенной. Её аура была тёмной, как всегда, но пятна в ней почти не двигались.

Однако во время первого урока я заметила кое-что новое. Когда учительница объясняла материал, её взгляд часто останавливался на детях с особенно яркими аурами. И каждый раз, когда она смотрела на Марка, Лизу или других "светлых" детей, тёмные пятна в её свечении становились активнее.

А ещё я увидела, что некоторые дети действительно выглядели усталыми. У Марка, который вчера светился ярким голубым светом, аура стала заметно тусклее. У Лизы фиолетовое свечение поблекло до бледно-лилового.

Во время перемены я подошла к Марку.

– Привет, как дела?

– Устал почему-то, – он потёр глаза. – Хотя вчера рано лёг спать. И голова немного болит.

– А давно такое чувство?

– Дня три наверное. Мама говорит, что это от начала учебного года, нужно привыкнуть к нагрузкам.

Но я видела, что дело не в нагрузках. Марк выглядел так, словно кто-то высасывает из него энергию по капле. И я подозревала, кто именно этим занимается.

На уроке рисования произошло что-то, что окончательно убедило меня в правильности наших подозрений. Мисс Кэмпбелл ходила между рядами, проверяя работы детей. Когда она остановилась рядом с Лизой, которая рисовала прекрасный пейзаж, я увидела, как от ауры учительницы отделилось несколько тёмных щупалец и потянулись к девочке.

Лиза вдруг побледнела и пошатнулась.

– Мне плохо, – прошептала она.

– Выйди в коридор, подыши свежим воздухом, – сказала мисс Кэмпбелл заботливым голосом. Но её аура стала ярче и плотнее.

Когда Лиза вернулась через несколько минут, её собственная аура была едва заметной. А мисс Кэмпбелл выглядела более энергичной, чем весь день.

После урока я проследила за учительницей. Она зашла в учительскую, где сидели ещё несколько педагогов. И я увидела, как её тёмные щупальца потянулись к ним тоже. Но взрослые были сильнее детей – они лишь слегка зевнули и потёрли виски.

А потом случилось то, что заставило меня понять всю серьёзность ситуации.

Во время последнего урока к нашему классу подошёл мистер Томпсон – пожилой дворник, который работал в школе уже много лет. Мне нужно было передать записку от директора.

Я сразу увидела, что с его аурой что-то не так. Обычно у пожилых людей свечение не очень яркое, но стабильное. У мистера Томпсона оно было не просто тусклым – оно было изъедено тёмными дырами, словно моль прогрызла дыры в световой ткани.

Но самое страшное было не это. Самое страшное было то, что я видела будущее этих дыр. Не знаю, как это объяснить – словно браслет на моей руке показал мне фильм вперёд на несколько недель. Тёмные пятна росли, разъедали ауру изнутри, пока не поглотили её полностью.

Мистер Томпсон умрёт. И произойдёт это скоро – через три-четыре недели максимум.

От этого осознания у меня закружилась голова. Я видела смерть человека в его ауре, как прабабушка Маргарет видела болезни. Но что я могла сделать с этим знанием?