Стеклянные стены

– Инга, ваш план – это стандартный учебник по M&A. Глава первая. Он предсказуем. И потому уязвим.

Затем он повернулся к Кире.

– Ваш интересен. Он основан на психологии, а не на грубой силе. Это рискованно. Но потенциальный выигрыш выше.

Он помолчал еще несколько секунд, которые показались Кире вечностью.

– Проработайте, – наконец произнес он, обращаясь к ней. – Мне нужен детальный сценарий этой встречи. С анализом рисков, психологическим портретом гендиректора «Апекса» и прогнозом его реакции на каждый из наших возможных шагов. Срок – до завтрашнего утра.

Это была победа. Маленькая, но оглушительная. Он не просто принял ее идею. Он доверил ей ее реализацию. Он дал ей шанс стать не просто аналитиком, а стратегом.

Кира коротко кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она чувствовала на себе испепеляющий взгляд Инги, но сейчас ей было все равно.

Она вернулась за свой стол, открыла новый документ и посмотрела на пустой белый лист. Перед ней стояла почти невыполнимая задача. Но впервые в жизни она чувствовала не страх, а пьянящее чувство азарта. Она получила то, чего хотела. И теперь у нее не было права на ошибку.

Глава 12. В его кабинете.

Ночь снова стала ее рабочим кабинетом. Кира не ушла домой. Мысль о том, чтобы прервать этот поток, эту ясную, острую работу мысли, казалась ей кощунственной. Она полностью погрузилась в создание сценария.

Это была уже не аналитика. Это была режиссура. Психологическая шахматная партия, где каждый ход был просчитан на десять шагов вперед. Она нашла все, что смогла, на генерального директора «Апекса» – Илью Романовича Воронцова. Его интервью, публичные выступления, даже диссертацию, которую он защитил двадцать лет назад. Она искала не факты – она искала характер.

Воронцов был человеком старой закалки. Он строил свою империю с нуля в девяностые. Он был тщеславен, ценил лояльность и ненавидел публичные скандалы. Он был классическим «патриархом», для которого репутация была важнее сиюминутной прибыли. Его ахиллесовой пятой было именно это – страх потерять лицо.

К утру у Киры был готов двадцатистраничный документ. Это был не просто план. Это был подробный сценарий диалога, с возможными репликами Воронцова, с психологическими триггерами, которые должны были направить его к нужному решению, и с контрмерами на случай, если он пойдет в отказ.

Она отправила файл Артуру Власову в 7:30 утра с короткой пометкой: «Сценарий встречи. Готова обсудить детали».

Ответ пришел только поздно вечером, когда рабочий день уже давно закончился и в «бункере» остались только они двое. Кира как раз собиралась уходить, чувствуя, как силы окончательно ее покидают.

Новое письмо. Отправитель: Артур Власов. Тема: «Сценарий».

Текст: «Зайдите».

Ее сердце сделало кульбит. Она снова пошла по знакомому маршруту через пустой, гулкий опенспейс к его кабинету. Но на этот раз она шла не как провинившаяся школьница. Она шла как автор, как соавтор стратегии.

Он сидел за своим столом, и на его огромном мониторе был открыт ее документ. Он не просто пролистал его. Он его изучал.

– Садитесь, – сказал он, не отрывая взгляда от экрана.

Кира села в кресло напротив него.

– В целом, – начал он, и от этого «в целом» у нее все похолодело внутри, – направление мысли верное. Но есть слабые места.

Он развернул монитор к ней.

– Пункт 4.3. Вы предлагаете в качестве «пряника» гарантию сохранения его поста на переходный период. Почему вы думаете, что для него это важно?

– Для человека его типа, – начала Кира, почувствовав, как возвращается уверенность, – пост – это не должность. Это статус. Символ власти. Лишившись его, он теряет идентичность. Мы не просто сохраняем ему зарплату. Мы сохраняем ему его самого. Это позволит ему не чувствовать себя проигравшим.

Артур слушал ее, слегка наклонив голову. В его взгляде больше не было пренебрежения. В нем был интерес. Профессиональный, хищный интерес эксперта, который встретил достойного оппонента.

– Хорошо. Принимается, – кивнул он. – Дальше. Пункт 7. Психологический портрет. Вы пишете, что его ключевой страх – «потеря контроля». Это слишком общее определение. Конкретизируйте.

– Он боится не просто потерять контроль. Он боится выглядеть слабым, – уточнила Кира. – Он боится, что кто-то – совет директоров, конкуренты, даже его собственная семья – увидит, что он не всесилен. Что в его идеальной империи завелись крысы, а он этого не заметил. Наш главный козырь – не угроза разоблачения, а предложение помощи. Мы предлагаем ему сохранить иллюзию полного контроля.

Они говорили почти час. Он задавал вопросы – острые, неудобные, бьющие в самые уязвимые точки ее плана. А она отвечала. Спокойно, аргументированно, без страха. Она знала свой материал. Она жила им последние сутки. Это была больше не защита. Это был диалог. Диалог двух умов, работающих на одной, предельно высокой частоте.

В какой-то момент он поднялся и молча подошел к кофе-машине в углу кабинета.

– Будете? – спросил он, не оборачиваясь.

Вопрос был таким обыденным, таким человеческим, что Кира растерялась.

– Да. Спасибо.

Он приготовил два эспрессо и поставил одну чашку перед ней на стол. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, когда она брала чашку. Легкое, случайное прикосновение, от которого по ее руке пробежал электрический разряд. Она быстро отдернула руку.

Он вернулся в свое кресло и сделал глоток.

– Вы когда в последний раз спали? – спросил он все тем же ровным тоном.

Вопрос был совершенно нерабочим. Личным. Кира подняла на него удивленные глаза.

– Я не помню, – честно ответила она.

Он посмотрел на нее долгим, странным взглядом. Он смотрел на темные круги у нее под глазами, на бледное, уставшее лицо, на растрепанные волосы, которые она машинально заправила за ухо. И в этом взгляде было что-то новое. Что-то, выходящее за рамки отношений начальника и подчиненной.

– Этот сценарий – медленно произнес он, снова возвращаясь к делу. – Его писали не вы. Его писал человек, который не спит трое суток и пьет литрами кофе. Он слишком агрессивный. В нем много логики, но мало человеческого. Воронцов почувствует эту агрессию и закроется.

Он встал и подошел к ней. Он обошел стол и остановился за ее спиной, глядя на экран через ее плечо, как в тот раз.

– Покажите мне ключевые точки диалога, – сказал он.

Кира развернула к нему свой ноутбук, который принесла с собой, и открыла нужный слайд. Ей пришлось немного подвинуться, чтобы дать ему место. Он наклонился, и она снова оказалась в облаке его аромата.

– Вот здесь, – она показала на схему. – Мы начинаем с нейтральных тем, потом переходим к анализу рынка, показываем ему наши выводы по сегменту B2B, те самые, что были в моем отчете.

– Стоп, – прервал он ее. Он наклонился еще ниже, почти касаясь ее волос щекой, чтобы указать пальцем на экран. – Вот здесь ошибка. Вы сразу бьете по больному. Он воспримет это как атаку.

Его голос звучал тихо, почти вкрадчиво, прямо у нее над ухом. У нее по спине побежали мурашки. Она перестала понимать смысл его слов. Все ее существо было сконцентрировано на его близости, на тепле его тела, на ощущении его присутствия.

– Нужно начать с комплимента, – продолжал он. – Искреннего. Мы должны показать, что уважаем его как создателя бизнеса. Что мы пришли не разрушать, а созидать вместе.

Он выпрямился, но не отошел. Он просто стоял за ее спиной. Кира медленно повернула голову и посмотрела на него снизу вверх. Их лица оказались в опасной близости.

Расстояние между ними сократилось до невидимой черты. Воздух загустел, наэлектризовался. Тишина в кабинете стала оглушительной. Она видела свое отражение в его темных, расширившихся зрачках. Он смотрел не на аналитика, не на подчиненную. Он смотрел на женщину.

И в этот момент она поняла, что все ее страхи, вся ее ярость, все ее профессиональные амбиции были лишь верхним слоем. А под ним, в самой глубине, зарождалось что-то совсем другое. Пугающее, запретное и невероятно притягательное.

Он первый отвел взгляд. Он резко выпрямился и отошел к окну, снова надевая свою ледяную маску.

– Внесите правки, – его голос снова стал жестким и отстраненным. – Утром жду финальную версию. Можете быть свободны.

Кира молча собрала свои вещи и вышла из кабинета. Ее шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Тело дрожало от усталости и пережитого напряжения.

Она одержала еще одну маленькую победу. Он не просто принял ее план – он стал его соавтором. Но сейчас это казалось неважным.

Важным было то, что произошло между ними в последнюю минуту. Этот взгляд. Эта тишина. Это невысказанное напряжение.

Глава 13. Защита.

Утро встретило Киру ощущением нереальности происходящего. Она проспала всего три часа, но этот короткий, тревожный сон не принес отдыха. Ее сознание все еще находилось там, в ночном кабинете Власова, в этой наэлектризованной тишине, в нескольких сантиметрах от его лица. Случайное прикосновение пальцев, его тихий голос над ухом, тепло его тела за спиной – эти воспоминания были ярче и реальнее, чем серая московская действительность за окном.

Она внесла в сценарий правки, которые они обсуждали. Теперь он был другим – более гибким, более тонким. В нем появилась не только холодная логика, но и интуиция. Ее интуиция и его стратегический расчет. Это был их общий продукт.

В 8:55 она вошла в «бункер». Атмосфера была тяжелой. Инга уже была на месте, и вид у нее был такой, будто она всю ночь не спала, а готовилась к решающей битве. Она бросила на Киру короткий, обжигающий взгляд, в котором читалось одно: «Сегодня ты проиграешь».

В девять Артур Власов собрал их за столом переговоров.

– Финальная версия сценария готова, – объявил он без предисловий, и его взгляд на долю секунды остановился на Кире. – Мы утверждаем план действий и начинаем подготовку к встрече с Воронцовым. Кира, вам слово.

Кира открыла ноутбук, чтобы вывести на экран презентацию. Но не успела.

– Артур Игоревич, позвольте, – в разговор властно вклинилась Инга. Она встала, и на ее лице играла уверенная, отрепетированная улыбка. – Прежде чем Кира погрузит нас в детали, я бы хотела представить общее видение, доработанную стратегическую рамку. Вчерашнее предложение Киры, безусловно, было свежим, – она произнесла слово «свежим» с едва уловимой снисходительной интонацией, – но, как мы и предполагали, оно было слишком прямолинейным. Эмоциональным. Я позволила себе за ночь доработать эту сырую концепцию, придать ей необходимую жесткость и профессиональный лоск.

Это был удар под дых. Инга не просто пыталась украсть ее идею. Она пыталась ее обесценить, выставить «наивной» и «эмоциональной», а себя – опытным стратегом, который исправляет ошибки новичка. Она присваивала себе не только результат, но и право на саму идею.

Кира замерла, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Она была готова к атаке, но не к такой наглой и изощренной.

Инга, не дожидаясь разрешения, уже выводила на экран свою презентацию. На первом слайде крупными буквами было написано: «Стратегия "Мягкая сила". Автор: И. Волкова».

– Как видите, я назвала этот подход «Мягкая сила», – ее голос звенел от плохо скрываемого триумфа. – Суть в том, чтобы использовать найденную нами информацию не как угрозу, а как инструмент для доверительного диалога. Мы покажем Воронцову, что мы на его стороне, поможем решить его внутренние проблемы, и тем самым получим лояльного партнера для слияния.

Она говорила слова Киры. Она пересказывала ее сценарий, ее психологические выкладки, упаковав их в красивую обертку из корпоративного жаргона. Это было чудовищно.

Кира открыла рот, чтобы возразить, чтобы закричать, что это ложь, что это ее мысли, ее бессонная ночь. Но ее опередили.

– Инга.

Голос Артура Власова был абсолютно спокойным. Но от этого спокойствия по спине у Киры пробежал холодок.

Инга осеклась на полуслове.

– Да, Артур Игоревич?

– Сядьте, – сказал он. Это был не приказ. Это была констатация факта. Непреложного, как закон гравитации.

Инга медленно, не веря своим ушам, опустилась в кресло. Ее лицо превратилось в застывшую маску.

– Я ценю ваше рвение, – продолжил Артур все тем же ледяным тоном, глядя ей прямо в глаза. – Но ваша смелость в данном случае неуместна. Сценарий был написан Кирой. Все ключевые правки мы внесли с ней вчера вечером. Я не помню, чтобы мы вас приглашали на это обсуждение.

Он сделал паузу, и в наступившей тишине было слышно, как гудит проектор.

– Поэтому, – он перевел взгляд на остальных членов команды, – давайте не будем тратить общее время на прослушивание вольных пересказов и импровизаций. Мы будем работать с первоисточником.

Затем он повернулся к Кире. В его глазах не было ни тени сочувствия или поддержки. Только сухое, деловое ожидание.

– Кира, продолжайте, – повторил он, как будто не произошло ничего из ряда вон выходящего.

Это была публичная казнь. Гораздо более жестокая, чем та, которую он устроил для Киры несколько дней назад. Тогда он критиковал ее работу. Сейчас он поставил под сомнение саму профессиональную состоятельность Инги, ее честность, ее место в команде. Он сделал это холодно, быстро и неотвратимо.

Кира смотрела на него, и ее сердце бешено колотилось. Он ее защитил. Он, «Демон», «Чистильщик», человек, который, казалось, презирает любые проявления человеческих чувств, публично встал на ее сторону. Он не просто дал ей возможность защититься самой. Он сделал это за нее. Резко и окончательно. Он провел черту. «Она – со мной. Она – часть моего плана. А вы – нет».

Она с трудом заставила себя сосредоточиться и начать презентацию. Она говорила, выводила на экран слайды, отвечала на вопросы, но часть ее сознания оставалась там, в этой оглушительной тишине после его слов. Она чувствовала на себе испепеляющий взгляд Инги, полный унижения и лютой ненависти. Чувствовала удивленные и перепуганные взгляды Кирилла и Елены Марковны, которые только что получили наглядный урок корпоративной иерархии.

И она чувствовала его. Его незримое присутствие за спиной. Его защиту.

Это не было похоже на рыцарский поступок. Это не было спасением «дамы в беде». Это был ход гроссмейстера, который убирает с доски зарвавшуюся пешку, чтобы защитить свою ключевую фигуру. Она была его фигурой. Его инструментом.

Но почему-то эта мысль не приносила облегчения. Защитив ее, он сделал ее еще более уязвимой. Он привязал ее к себе невидимой цепью. Теперь любая ее ошибка будет и его ошибкой. Любой ее провал будет бросать тень на него.

Он поднял ставки до предела. И она больше не играла только за себя. Теперь она играла и за него.

Глава 14. Командировка.

Защита Артура была невидимым щитом, но одновременно и клеймом. В течение следующих нескольких дней Кира ощущала это постоянно. В «бункере» установилась странная, вымороченная атмосфера. Инга перешла в режим тотальной холодной войны: она общалась с Кирой исключительно по электронной почте, даже если они сидели в трех метрах друг от друга. Каждое ее письмо было образцом ледяной, безупречной вежливости, за которой сквозило неприкрытое презрение. Остальные члены команды, видя, на чьей стороне теперь сила, стали относиться к Кире с опасливым уважением, но держали дистанцию, боясь попасть под перекрестный огонь.

Кира работала, не поднимая головы, с головой уйдя в детализацию своего плана. Она стала главным архитектором предстоящей встречи с Воронцовым. Она готовила досье, прорабатывала юридические и финансовые аспекты вместе с Кириллом и Еленой Марковной, которые теперь смотрели на нее не как на выскочку, а как на доверенное лицо Власова. Она оказалась в центре проекта, в самом его сердце, и это было одновременно пьяняще и невероятно страшно.

Артур Власов, казалось, вернулся в свой обычный режим «Демона». Он был требователен, резок и не давал никому спуску. Тот мимолетный момент близости в его кабинете, та трещина в стеклянной стене, казалось, снова затянулась, не оставив и следа. Он обращался к ней на совещаниях так же сухо и по-деловому, как и ко всем остальным. Но Кира чувствовала разницу. Иногда, когда она докладывала свои идеи, она ловила на себе его долгий, изучающий взгляд. В нем больше не было оценки или проверки. В нем было внимание. Он слушал ее. По-настоящему.

Развязка наступила в четверг, в конце рабочего дня.

– Коллеги, – Власов собрал их на короткую летучку. – Подготовка к встрече с Воронцовым выходит на финальную стадию. Но прежде чем мы нанесем визит ему, нам нужно провести рекогносцировку на местности.

Он вывел на экран карту. На ней был выделен один из ключевых активов «Апекса» – крупный логистический терминал и производственный комплекс в пригороде Санкт-Петербурга.

– Этот комплекс – жемчужина в их короне. Но, по нашим данным, его эффективность за последний год упала на пятнадцать процентов. Официальная причина – проблемы с поставщиками. Я хочу понять, в чем там дело на самом деле. Завтра утром мы с Кирой вылетаем в Петербург. Два дня на месте. Нам нужен быстрый, но глубокий аудит. Остальные – прикрывают тылы здесь.

Новость упала в тишину «бункера», как камень в воду. Командировка. Он и она. Одни.

Кира почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Паника и восторг смешались в гремучий коктейль. Два дня. Два дня рядом с ним, 24/7. Вне офиса, вне привычной иерархии, вне спасительных стеклянных стен. Это пугало ее до смерти. И одновременно притягивало с непреодолимой силой. Она увидит его в другой обстановке. Увидит, кто он такой без своего кресла и панорамного вида на Москву.

Инга, услышав эту новость, окаменела. На ее лице не дрогнул ни один мускул, но Кира увидела, как она сжала кулаки так, что побелели костяшки. Это был еще один удар по ее самолюбию. Не ее, специалиста по слияниям и поглощениям, он брал с собой в ключевую поездку, а эту «серую мышку», этого аналитика.

– Билеты и бронь в отеле вам пришлют на почту через час, – закончил Власов и, не сказав больше ни слова, вернулся в свой кабинет.

Дома Кира в растерянности стояла перед открытым шкафом. Что брать с собой? Ее гардероб, состоящий из серых, бежевых и черных вещей, казался ей убогим и безликим. Она представила, как он, в своем безупречном костюме, будет смотреть на ее скромное пальто, и ей стало стыдно. Она позвонила Свете.

– Мы летим в Питер. Вдвоем, – выпалила она в трубку.

На том конце провода повисла пауза, а потом раздался восторженный визг.

– Что?! Вдвоем? Кира, это же это же почти свидание! Романтическая командировка! Белые ночи, разводные мосты!

– Света, сейчас ноябрь! Какие белые ночи? И это чисто рабочая поездка, – попыталась возразить Кира, но в ее голосе не было уверенности.

– Рабочая поездка, как же! – фыркнула подруга. – Он мог бы послать туда кого угодно. Но он берет тебя. Он хочет проверить тебя в другой обстановке. Увидеть, какая ты вне офиса. Так что, дорогая моя, это твой шанс. Никаких серых свитеров! Надень то синее платье, которое мы купили и которое ты так ни разу и не надела. Будь женщиной, а не функцией!

Перелет прошел в напряженном молчании. Они сидели рядом в бизнес-классе. Артур сразу же открыл ноутбук и погрузился в работу, отгородившись от всего мира. Кира пыталась сделать то же самое, но не могла сосредоточиться. Она чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела. Запах его парфюма, то, как он изредка проводил рукой по волосам, как стучали его пальцы по клавиатуре. Она делала вид, что читает отчет, но сама украдкой наблюдала за его профилем – жестким, волевым, сосредоточенным.

В какой-то момент самолет попал в зону турбулентности, и его ощутимо тряхнуло. Кира инстинктивно вцепилась в подлокотники. Она с детства боялась летать.

– Все в порядке, – сказал он, не отрывая взгляда от экрана. – Обычная болтанка.

Его голос был спокойным и ровным, и этот спокойный тон подействовал на нее лучше любого успокоительного. Он заметил ее страх. Заметил, но не стал акцентировать на этом внимание. Просто констатировал факт и дал понять, что все под контролем. Под его контролем.

Отель в Петербурге был роскошным. Историческое здание в центре города, мраморный холл, предупредительный швейцар. Кира, со своей небольшой дорожной сумкой, чувствовала себя здесь неуютно, самозванкой.

Им дали номера на одном этаже, почти напротив друг друга.