Стеклянные стены

И тут он остановился на слайде, который готовила Кира. Это был ее участок работы – анализ стабильности сегмента B2B.

– А вот это – квинтэссенция проблемы, – сказал он, и Кира почувствовала, как все взгляды в комнате устремились на нее. – Кира. Насколько я знаю, этот слайд готовили вы.

Она заставила себя поднять голову.

– Да, я.

– На основании чего вы делаете вывод о «стабильности» этого сегмента? – он произнес слово «стабильность» с едва заметной издевкой. – На основании того, что последние два квартала показатели не падали?

– На основании совокупности факторов, – голос дрогнул, но она продолжила. – Низкая волатильность, устойчивый спрос, долгосрочные контракты у ключевых игроков.

– Это не факторы, это симптомы! – прервал он ее, повысив голос на полтона. – Симптомы, которые вы не смогли правильно интерпретировать. Вы видите штиль и называете это стабильностью. А я вижу затишье перед идеальным штормом! Вы учли изменения в законодательстве, которые вступают в силу через полгода? Вы проанализировали выход на рынок двух азиатских компаний-демпингеров? Вы вообще смотрели на макроэкономические прогнозы по смежным отраслям?

Он задавал вопросы, не ожидая ответа. Он расстреливал ее словами на глазах у всего отдела.

– Ваш анализ – это взгляд близорукого человека, который видит то, что у него под носом, но не замечает несущийся на него поезд! – Он выключил проектор и снова обвел взглядом притихших сотрудников. – Этот отчет – уровень студенческой курсовой, а не аналитики многомиллиардной корпорации. Я даю вам два дня, чтобы полностью его переделать. И если следующий вариант меня не устроит, я начну делать кадровые выводы. Всем все ясно?

Он развернулся и вышел из переговорной, оставив за собой ледяную, оглушающую тишину.

Унижение, которое она испытала утром в его кабинете, было ничем по сравнению с этим. То был личный разговор. Это была публичная казнь. Она чувствовала себя голой, выставленной на всеобщее обозрение, растоптанной. Слезы стояли в глазах, но она не позволяла себе плакать. Не здесь. Не перед всеми.

Люди начали молча расходиться. Никто не смотрел в ее сторону. Она стала токсичной.

Когда она вернулась за свой стол, Света подбежала к ней, и в ее глазах горел гнев.

– Он чудовище! Просто ненормальный садист! Он специально выбрал тебя, чтобы запугать остальных.

Но Кира ее почти не слышала. Она смотрела на стеклянную стену кабинета Власова. Он уже сидел за своим столом и говорил по телефону, абсолютно спокойный, будто ничего не произошло.

И в этот момент, на самом дне своего отчаяния и унижения, она почувствовала, как внутри зарождается что-то новое. Не обида. Не страх. А холодная, тихая ярость. Он хотел волкодава? Он хотел, чтобы она показала зубы? Что ж, возможно, он своего добьется. Даже у самой тихой мышки есть предел терпения. И ее предел, кажется, был достигнут.

Глава 5. Проект «Армагеддон».

После публичной порки в «Аквариуме» атмосфера в аналитическом департаменте стала напоминать окопы во время затишья перед решающим штурмом. Люди работали молча, сосредоточенно, с хмурыми лицами. Исчезли необязательные разговоры у кулера, шутки и даже сплетни. Остался только стук клавиатур и звенящая, как натянутая струна, тишина. Страх оказался лучшим мотиватором.

Кира работала как одержимая. Холодная ярость, зародившаяся в ней после унизительного собрания, стала ее топливом. Она больше не чувствовала ни обиды, ни желания спрятаться. Только жгучую потребность доказать. Ему. Себе. Всему миру. Она зарылась в такие глубины аналитики, в которые никогда раньше не заглядывала. Законодательные инициативы, о которых говорил Власов, отчеты азиатских фондовых бирж, аналитика по сырьевым рынкам – она впитывала информацию тоннами, выстраивая новые, сложные связи, которые раньше ускользали от ее внимания. Ее мозг, привыкший работать в размеренном и безопасном режиме, переключился на предельные обороты.

Она уходила из офиса последней, когда за окнами давно царила непроглядная темень, а коридоры небоскреба пустели. Приходила домой, заваривала крепкий кофе и снова открывала ноутбук. Ее квартира, ее тихая гавань, превратилась в филиал офиса. Она почти не спала, питалась на ходу, забыв о своих ритуалах и правилах. Вся ее упорядоченная вселенная рухнула, и на ее обломках рождалось что-то новое – жесткое, бескомпромиссное, злое.

На исходе второго дня, к вечеру пятницы, новый отчет был готов. Он был вдвое толще предыдущего. И он был другим. Он был резким, неудобным, полным тревожных прогнозов и рискованных предположений. Вместо обтекаемых формулировок – прямые выводы. Вместо констатации прошлого – жесткий прогноз будущего. Заканчивался он фразой, которую Кира написала, стиснув зубы: «Текущее положение в сегменте B2B, ошибочно принимаемое за стабильность, является предвестником системного кризиса, который при отсутствии превентивных мер наступит в течение ближайших двух-трех кварталов». Это был вызов. Это был удар в набат, которого он от нее требовал.

Ровно в 16:55 она отправила отчет на почту всему департаменту и лично Артуру Власову. А через пять минут, не дожидаясь реакции, выключила компьютер и ушла. Впервые за много лет она нарушила дедлайн, пусть и на пять минут. Это была ее маленькая, тихая месть.

Она ожидала вызова «на ковер» в понедельник утром. Ожидала новой волны критики, возможно, даже увольнения. Но понедельник начался с оглушительной тишины. Артур Власов не вызвал ее. Он вообще никак не отреагировал на ее отчет. Он ходил по офису с таким же непроницаемым лицом, проводил совещания, отвечал на звонки, словно ее дерзкого письма не существовало. Это молчание было хуже любой критики. Оно обесценивало ее титанические усилия, ее бессонные ночи, ее маленький бунт.

К середине дня напряжение стало невыносимым. И именно в этот момент на почту всем сотрудникам упало новое письмо от Власова.

Тема: «Запуск проекта "Армагеддон". Сбор рабочей группы».

Содержание было лаконичным, как всегда:

«Коллеги,.

Информирую вас о запуске ключевого для компании проекта по слиянию с корпорацией "Апекс-Групп". Проект имеет кодовое название "Армагеддон". Цель – полная интеграция бизнес-процессов и оптимизация активов в течение следующих трех месяцев.

Масштаб и сложность задачи требуют создания выделенной рабочей группы, которая будет функционировать в режиме 24/7. Работа в группе подразумевает полную самоотдачу, ненормированный график и высочайший уровень ответственности.

Ниже приведен список сотрудников, включенных в рабочую группу. Сбор для первого установочного совещания – сегодня, в 14:00, в переговорной "Олимп" на 45-м этаже».

Сердце Киры замерло. Она прокрутила письмо вниз, к списку. В нем было всего пять фамилий. Руководитель юридического отдела. Главный финансист. Директор по IT. Инга Волкова, новая звезда отдела по слияниям и поглощениям, амбициозная блондинка, которую уже прочили в фаворитки Власова.

И последняя фамилия. Ее.

Кира смотрела на свое имя в этом списке и не могла поверить глазам. Этого не может быть. Это какая-то ошибка. Она, тихая и незаметная Кира, – в элитной команде, которая будет вершить судьбу многомиллиардной сделки? После двух публичных унижений? Это было похоже на жестокую шутку.

– Я же говорила! – воскликнула Света, подскочив к ее столу. В ее глазах смешались шок и восторг. – Твой отчет! Он его оценил! Этот садистский маневр с публичной поркой был проверкой! Он сломал тебя, чтобы посмотреть, сможешь ли ты собраться заново. И ты смогла! Кира, ты попала в высшую лигу!

Но Кира не чувствовала радости. Она чувствовала только ледяной ужас. Рабочая группа Власова. Режим 24/7. Проект «Армагеддон». Это звучало как приговор. Она не хотела в высшую лигу. Она хотела свою тихую, предсказуемую жизнь, которой у нее, кажется, больше никогда не будет.

– Может, он просто хочет добить меня окончательно? – тихо спросила она. – Поставить в условия, с которыми я точно не справлюсь, и уволить с позором.

– Не говори глупостей, – отрезала Света. – Такие люди, как Власов, не играют в игры. Если он включил тебя в команду, значит, ты ему нужна. Твои мозги ему нужны. Так что соберись, иди туда и покажи ему, на что ты способна.

В 13:55 Кира вошла в лифт, который должен был поднять ее на 45-й этаж, в святая святых корпорации, где обитали топ-менеджеры. Она чувствовала себя самозванкой. Она была одета в свой обычный серый джемпер и строгие брюки, в то время как Инга Волкова, вошедшая в лифт вместе с ней, была похожа на модель с обложки Forbes: идеальный брючный костюм цвета слоновой кости, дорогие часы и хищная улыбка.

Инга смерила Киру быстрым, пренебрежительным взглядом с ног до головы и отвернулась, давая понять, что не считает ее ровней. Кира снова почувствовала себя «серой мышкой».

Переговорная «Олимп» была еще более впечатляющей, чем «Аквариум». Панорамные окна с трех сторон, вид на всю Москву, стол из цельного массива дуба. Власов уже был там, стоял у окна спиной к ним, как и в прошлый раз. Эта поза, видимо, была его визитной карточкой – поза хозяина мира, взирающего на свои владения.

Когда все пятеро собрались, он повернулся.

– Коллеги, – начал он без малейшей тени улыбки. – Рад приветствовать вас в проекте, от которого зависит будущее этой компании. Ближайшие три месяца мы с вами будем жить здесь. Забудьте о семьях, хобби и выходных. Наша единственная цель – «Апекс-Групп». Мы должны знать о них все. Их финансы, их контракты, их слабые места. Мы должны вскрыть их, как консервную банку.

Он говорил спокойно, но от его слов по спине бежали мурашки.

– Кира, – он внезапно обратился к ней, и она вздрогнула. – Вы здесь по одной причине. Ваш последний отчет. Он был дерзким, неудобным и полным крайне неприятных выводов. Но в нем впервые за все время я увидел попытку анализа, а не переписывания новостей. В этом проекте мне нужен именно такой подход. Вы будете отвечать за полный аналитический блок по «Апексу». Мне нужна вся подноготная. Без прикрас. Без страха. Справитесь?

Он смотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде она увидела не насмешку, не угрозу, а жесткое, деловое ожидание. Он не спрашивал. Он утверждал.

В этот момент она могла отказаться. Могла сказать, что это слишком большая ответственность, что она не готова. Могла попытаться вернуться в свою тихую заводь. Но что-то внутри нее, та самая холодная ярость, которая кипела в ней последние дни, не позволило ей этого сделать.

Она выпрямила спину и, глядя ему прямо в глаза, четко произнесла:

– Справлюсь.

Ей показалось, или в уголках его губ на долю секунды промелькнуло что-то похожее на одобрение? Но оно тут же исчезло.

– Хорошо, – кивнул он. – Тогда за работу. Времени у нас нет.

Глава 6. В ловушке.

Рабочая группа «Армагеддон» была ловушкой. Кира поняла это в первые же часы.

Их переселили на 45-й этаж, в отдельный сектор, доступ в который был только по спецпропускам. Их новым офисом стала огромная комната, полностью отделенная от остального мира стеклянными стенами. «Бункер», как тут же окрестил это место Павел, молодой и нервный IT-директор. Но Кире это больше напоминало террариум, где за группой подопытных круглосуточно наблюдает невидимый экспериментатор. И главным экспериментатором был, без сомнения, Артур Власов.

Его кабинет примыкал к их «бункеру», и одна из его стен тоже была прозрачной. Он мог видеть каждого из них в любой момент. И они могли видеть его. Эта постоянная видимость, отсутствие личного пространства, создавала невыносимое давление. Каждый твой жест, каждый взгляд, каждая минута, потраченная не на работу, фиксировалась.

Команда подобралась соответствующая. Кирилл, глава юридического отдела, – седовласый, основательный мужчина лет пятидесяти, говоривший медленно и взвешивая каждое слово. Елена Марковна, финансовый директор, – подтянутая, жесткая женщина с короткой стрижкой и стальным взглядом, казалось, она умела считать деньги даже во сне. Павел, айтишник, постоянно щелкал по клавиатуре, бормоча что-то себе под нос про «сырые данные» и «кривые выгрузки». И Инга.

Инга Волкова с первых же минут повела себя так, будто она – вторая после Власова. Она была его тенью, его рупором. Красивая, уверенная в себе, с хищной улыбкой и идеально отточенными манерами, она порхала по «бункеру», раздавая указания и комментируя работу каждого. Она сразу же попыталась взять на себя роль неформального лидера, и никто, кроме, разумеется, самого Власова, не возражал.

Первое задание было брошено им, как кость своре голодных псов. Огромный массив данных по «Апекс-Групп»: финансовая отчетность за пять лет, внутренние аудиторские проверки, структура активов, клиентская база. Все это было свалено в одну папку на сервере.

– Задача на ближайшие сорок восемь часов, – объявил Власов, стоя посреди их стеклянной комнаты, – найти первые «красные флаги». Любые аномалии, несоответствия, скрытые долги, сомнительные сделки. Мне не нужен подробный анализ. Мне нужны зацепки. Точки, по которым мы будем бить.

И работа закипела. Закипела вязко, нервно, как смола.

Именно Инга взяла на себя распределение задач. Она сделала это быстро, эффективно и с убийственной точностью. Юристам – анализ уставных документов и контрактов. Финансисту – проверку консолидированной отчетности верхнего уровня. Айтишнику – обеспечение безопасности данных. Себе она взяла самое «вкусное» – анализ инвестиционного портфеля и M&A-активности «Апекса». Это была стратегическая, видимая работа, результаты которой можно было красиво презентовать.

А Кире Кире достался самый нижний, самый грязный и неблагодарный пласт работы.

– Кира, милая, – она подошла к ней с очаровательной, но совершенно фальшивой улыбкой. – Ты у нас спец по цифрам, верно? Разбери, пожалуйста, первичку. Там терабайты сырых данных по всем дочерним компаниям. Прогони их через свои модели, поищи аномальные транзакции, расхождения в балансах. Рутина, конечно, но кто-то же должен это делать.

Кира смотрела на нее и понимала весь яд, скрытый за этой медовой улыбкой. «Рутина». «Кто-то же должен». Инга не просто дала ей задание. Она запирала ее в клетке. Она закапывала ее под горой бессмысленных, на первый взгляд, данных, отсекая от общей картины, от стратегического уровня, где принимаются решения и делаются выводы. Это был классический прием: завалить потенциального конкурента черновой работой, чтобы он увяз и не смог поднять головы.

Ловушка захлопнулась.

Ее старый инстинкт кричал: «Соглашайся! Сделай эту работу идеально. Покажи, что ты лучшая в своей рутине. Не высовывайся». Но новая, злая Кира, рожденная унижением в «Аквариуриме», шептала совсем другое: «Она считает тебя никем. Она уже списала тебя со счетов. Ты позволишь ей это сделать?».

– Хорошо, – ровным голосом ответила Кира, глядя Инге прямо в глаза. – Займусь.

Инга победно улыбнулась и упорхнула к столу Власова, чтобы доложить о распределении ролей.

Кира открыла папку. «Терабайты» не были преувеличением. Это был океан цифр. Хаос. Попытка найти в нем что-то вручную была равносильна тому, чтобы вычерпать этот океан чайной ложкой. Любой другой на ее месте впал бы в отчаяние.

И она впала. На первые полчаса. Она сидела, глядя на экран, и чувствовала, как паника ледяными пальцами сжимает ее горло. Она в ловушке. Ее подставили. Она никогда не справится с этим объемом. Власов увидит, что она бесполезна, и вышвырнет ее из проекта, из компании, из жизни.

Она подняла глаза. За стеклянной стеной Артур Власов разговаривал с Ингой. Он кивал, что-то отвечал, но его взгляд был направлен не на нее. Он смотрел прямо на Киру. Он наблюдал. Он ждал. Он видел ее панику, ее растерянность. И в его взгляде не было ни сочувствия, ни злорадства. Только холодное, отстраненное любопытство ученого, наблюдающего за реакцией подопытного существа на стресс.

И в этот момент паника отступила. Ее снова сменила холодная ярость.

«Ах, вот оно что. Это продолжение теста», – поняла она. Он не просто бросил ее в клетку с акулами. Он смотрит, выплывет она или пойдет на дно. Он дал Инге возможность ее утопить, чтобы посмотреть, как она будет барахтаться.

Кира сделала глубокий вдох. Она открыла свою секретную папку «Идеи», ту самую, которую прятала на личном ноутбуке. Там были ее наработки – сложные макросы, скрипты для обработки больших данных, алгоритмы, которые она писала для себя, от скуки, просто чтобы доказать, что она может. Она никогда не показывала их на работе, считая слишком сложными, слишком нестандартными. Но сейчас был не тот случай.

Она быстро скопировала нужные файлы на рабочий компьютер, адаптировала пару скриптов под структуру данных «Апекса» и запустила первый алгоритм. Компьютер натужно загудел, процессор загрузился на сто процентов. Машина начала делать то, на что у человека ушли бы недели – просеивать океан цифр, выискивая аномалии.

Она работала, не поднимая головы. Остальные члены команды общались, обсуждали стратегии, рисовали схемы на доске. Она была исключена из этого процесса. Она сидела в своем углу, в своем цифровом окопе, и вела свою собственную, невидимую войну.

День перетек в вечер. Офис за окном опустел, но в их «бункере» горел свет. Люди заказывали еду прямо в офис. Кира отказалась, ограничившись кофе. Она не чувствовала голода. Она чувствовала только азарт.

Около десяти вечера ее компьютер пискнул. Первый скрипт закончил работу. На экране появился короткий лог-файл. Десятки тысяч транзакций были отсеяны. Осталось всего тридцать семь. Тридцать семь странных, выбивающихся из общей картины операций в одной из самых мелких «дочек» «Апекса» – какой-то региональной логистической компании, на которую никто бы и не посмотрел.

Кира открыла данные по этим операциям. И то, что она увидела, заставило ее сердце замереть. Это было не просто расхождение. Это было что-то гораздо более интересное.

Она подняла глаза и снова встретилась взглядом с Власовым. Он все еще был в своем кабинете. Он все еще наблюдал. Она не знала, понял ли он, что она что-то нашла. Но в его взгляде ей на секунду почудилось что-то новое. Уважение? Или это была всего лишь игра света на стеклянной стене?

Она не знала. Но она знала одно: она больше не в ловушке. Она нашла первую ниточку. И теперь она не отпустит ее, пока не распутает весь клубок.

Глава 7. Ночные бдения.

Время потеряло свой привычный ход, превратившись в вязкую, тягучую массу, измеряемую не часами, а выпитыми чашками кофе. За окнами 45-го этажа Москва давно сменила деловой дневной наряд на бархатное черное платье, усыпанное миллионами огней. Город жил своей жизнью, спешил, любил, спал. Но в стеклянном «бункере» проекта «Армагеддон» время застыло.

К полуночи команда начала выдыхаться. Кирилл, юрист, откинулся в кресле и устало потер глаза. Елена Марковна, финансист, несколько раз звонила домой, обещая «скоро быть». Даже неутомимый айтишник Павел стал все чаще позевывать, глядя в монитор.

Только трое не выказывали признаков усталости. Инга, которая порхала между столами с энергией хищницы, учуявшей кровь. Артур Власов, который, казалось, вообще не был человеком из плоти и крови, а состоял из чистого расчета и воли. И Кира.

Кира забыла о времени, о голоде, об усталости. Тридцать семь аномальных транзакций стали ее вселенной. Это были небольшие, почти незаметные платежи от мелкой логистической «дочки» «Апекса» в адрес нескольких еще более мелких, никому не известных фирм. На первый взгляд – обычная операционная деятельность. Оплата транспортных услуг, аренда складов. Но что-то в них было не так. Периодичность. Одинаковые, округленные до тысяч суммы. И главное – назначение платежа, сформулированное до смешного расплывчато: «за консультационные услуги». Логистическая компания платила за консультации фирмам-однодневкам. Это был тот самый «красный флаг», который они искали.

Она чувствовала себя археологом, который среди тонн пустой породы нашел кончик древней амфоры. Теперь нужно было откопать ее, не повредив.

– Ну что, коллеги, на сегодня, думаю, достаточно, – объявила Инга, бросив взгляд на часы. Ее голос звучал бодро, но в глазах проглядывала усталость. Она сделала свою работу: нашла несколько сомнительных пунктов в инвестиционной политике «Апекса» и подготовила красивую предварительную презентацию. Она могла с чистой совестью идти отдыхать. – Продолжим завтра в девять. Свежие головы нам не помешают.

Она бросила насмешливый взгляд на Киру, которая все так же сгорбилась над своим монитором.

– Кира, ты как, еще не утонула в своей первичке? Не забудь выключить свет, когда закончишь играть в свою песочницу.

Кира даже не подняла головы. Она не слышала ее. Все ее внимание было сосредоточено на экране.

Команда начала расходиться. Павел, уходя, пробормотал, что оставляет на ночь работать серверы, но сам будет доступен только утром. Елена Марковна и Кирилл молча кивнули на прощание. Инга, прежде чем уйти, заглянула в кабинет к Власову, обменялась с ним парой тихих фраз, бросила на Киру еще один победный взгляд и исчезла в лифтовом холле, оставив за собой шлейф дорогих духов.

Вскоре в огромном стеклянном пространстве остались только двое. Кира в «бункере» и Артур в своем кабинете.

Тишина стала почти физически ощутимой. Ее нарушал только гул вентиляции и тихий стук клавиш. Кира работала, чувствуя его присутствие за спиной. Это было странное, будоражащее ощущение. Они были одни на высоте почти двухсот метров над спящим городом, разделенные лишь тонкой стеклянной стеной, но объединенные одной целью. Это была не совместная работа. Это была безмолвная дуэль.

Кира зашла в тупик. Чтобы подтвердить свою догадку, ей нужно было увидеть не только то, кому платила «дочка» «Апекса», но и то, кто платил этим фирмам-однодневкам. Ей нужен был доступ к межбанковским транзакциям, к закрытым базам данных, куда аналитикам ее уровня вход был заказан. Права на такой доступ были только у службы безопасности и у топ-менеджеров высшего звена. У Власова.

Она несколько минут колебалась. Подойти к нему сейчас означало признать, что она не может справиться сама. Это означало снова предстать перед ним в роли просительницы. Старая Кира ни за что бы на это не решилась. Но новая Кира знала: на кону стоит не ее гордость, а результат.

Она сделала глубокий вдох, поднялась и, стараясь, чтобы шаги звучали уверенно, направилась к его кабинету.

Он сидел, откинувшись в кресле, и смотрел на нее, пока она шла через пустой «бункер». Он ждал. Он знал, что она придет.

Она остановилась на пороге.

– Артур Игоревич.

Он молча кивнул, разрешая войти.

– Мне нужен доступ, – сказала она без предисловий. Ее голос прозвучал тверже, чем она думала. – К базе данных «Контур-Безопасность».

Он слегка приподнял бровь.

– Это закрытый контур. На каком основании?

– Я нашла закономерность в транзакциях одной из дочерних компаний «Апекса». Есть подозрение, что через цепочку фирм-прокладок выводятся средства. Чтобы это проверить, мне нужно отследить всю цепочку контрагентов второго и третьего уровня. Без «Контура» это невозможно.

Он смотрел на нее долгим, непроницаемым взглядом. Она выдержала его, не отведя глаз. Она не собиралась оправдываться или что-то доказывать. Она просто констатировала факт. Ей нужен был инструмент, и этот инструмент был у него.

– Покажите, – коротко бросил он.

Она не ожидала этого. Она думала, он либо даст доступ, либо откажет.

– Что показать?

– То, что вы нашли. Подойдите.

Он развернул к ней свой монитор. Кира подошла и встала рядом с его креслом, чувствуя себя до нелепого скованно. Она оказалась в его личном пространстве, слишком близко. Она чувствовала легкий, едва уловимый аромат его парфюма – что-то терпкое, с нотками сандала и кожи.

– Вот, – она указала на свой ноутбук, который остался на столе. – У меня на компьютере.

– Здесь, – отрезал он. – Войдите в систему под своим логином.

Ей пришлось наклониться к его столу, чтобы дотянуться до клавиатуры. Ее плечо почти коснулось его плеча. Она быстро ввела свои данные и открыла тот самый файл.

– Вот эти тридцать семь транзакций, – стараясь, чтобы голос не дрожал, начала она. – Все они уходят на три компании: «Вега», «Альтаир» и «Сириус». Все три зарегистрированы полгода назад по одному юридическому адресу и имеют одного учредителя. Классическая сетка.

Он молча смотрел на экран. Его лицо ничего не выражало.

– Я предполагаю, что эти деньги не остаются у них на счетах, а уходят дальше. Если вы дадите мне доступ, я смогу это проверить.

Он не ответил. Он просто протянул руку и своей мышкой кликнул на одну из ссылок, открывая карточку компании «Вега». Затем еще на одну. Он делал это молча, и Кира не понимала, что происходит у него в голове. Он проверяет ее? Или ищет что-то свое?

– Хорошо, – наконец произнес он, откидываясь в кресле. Он снова посмотрел на нее, и на этот раз в его взгляде была лишь деловая сосредоточенность. – У вас есть час.