Невеста Морского Ветра

Девушка отвернулась к окну, откуда был виден порт. В вечернем свете вода в гавани казалась особенно тёмной, а корабли покачивались на волнах с какой-то тревожной неравномерностью.

– Мать любила его, – тихо сказала Марина. – Изабель де Кастилья была не просто сиреной. Она была принцессой древнего морского народа, который правил океанами задолго до появления людей. Когда она встретила Родриго, то впервые за тысячи лет почувствовала, что значит человеческая любовь.

– И он предал её.

– Он испугался. – Марина обернулась, и Цзян Лонг увидел слёзы в её глазах. – Когда пришло время выбирать между золотом Нового Света и любовью морской принцессы, он выбрал золото. Но хуже всего было то, что он увёз с собой её сердце – буквально. Морское сердце, которое она доверила ему как символ вечной любви.

– И теперь она хочет получить его обратно?

– Она хочет получить обратно способность любить, – Марина подошла к карте и указала на изображение дворца в центре водоворота. – Видите эту пустую башню? Там должно находиться её сердце. Но три века оно лежит мёртвым камнем, и мать превратилась в воплощение морской ярости.

Цзян Лонг осторожно взял руку Марины. Её кожа была прохладной, как морская пена, но от прикосновения по его телу разлилось удивительное тепло.

– А что с вами? – спросил он. – Вы тоже не можете любить?

Марина посмотрела на их соединённые руки, и её щёки слегка порозовели.

– Я наполовину человек, – прошептала она. – Моё сердце может биться от любви. Но если мать не вернёт своё сердце, то через сто дней после моего двадцатипятилетия я стану такой же, как она. Морской принцессой без способности к состраданию.

– Когда вам исполняется двадцать пять?

– Послезавтра, на рассвете.

Слова поразили Цзян Лонга, как удар молнии. Он сжал руку Марины сильнее.

– Значит, у нас всего.

– Два дня, – закончила она. – Два дня, чтобы найти морское сердце Изабель де Кастилья и вернуть его ей. Иначе я потеряю способность любить навсегда.

В этот момент за окном прозвучал корабельный рог – долгий, тревожный сигнал. Затем ещё один, и ещё. Марина выбежала на балкон, и Цзян Лонг последовал за ней.

В порту творилось нечто невообразимое. Вода в гавани светилась фосфоресцирующим светом, а все корабли – от небольших джонок до военных фрегатов – покачивались в такт какому-то неслышимому ритму. В воздухе звучала музыка, но не обычная, а такая, которую можно было скорее почувствовать сердцем, чем услышать ушами.

– Она идёт, – прошептала Марина, и её голос дрожал от страха. – Мать идёт сюда лично. Я думала, у нас есть больше времени, но.

– Что изменилось?

– Вы, – Марина повернулась к нему, и в её глазах мелькнуло что-то, что заставило сердце Цзян Лонга забиться ещё быстрее. – Изабель почувствовала, что я что я начинаю испытывать к вам чувства. Для неё это предательство хуже, чем предательство Родриго.

Где-то вдали, за горизонтом, сверкнула молния, хотя на небе не было ни облачка. И до них донёсся звук, который заставил задрожать стёкла в окнах – песня сирены, полная гнева и горя.

– Что нам делать? – спросил Цзян Лонг, и понял, что готов следовать за этой удивительной девушкой куда угодно.

Марина взяла с стола кольцо Родриго и протянула его картографу.

– Наденьте его, – сказала она. – Пора начинать путешествие к сердцу моря. У нас есть только до рассвета послезавтра, чтобы найти то, что поможет моей матери вспомнить, что значит любить.

– А если мы не успеем?

Марина встала на цыпочки и нежно поцеловала его в щёку. От её губ остался привкус морской соли и несбыточных надежд.

– Тогда я стану морской принцессой без сердца, а вы погибнете вместе со всеми кораблями в Южно-Китайском море, – прошептала она. – Но я верю, что мы успеем. Я верю в вас, Цзян Лонг.

Картограф надел кольцо на палец, и мир вокруг него взорвался морским светом.

Глава 5: Песня глубин.

Как только кольцо Родриго коснулось пальца Цзян Лонга, мир взорвался ощущениями, которые не были предназначены для человеческого восприятия. Картограф почувствовал, как через его сознание прокатываются волны чужих воспоминаний – морские глубины, где никогда не бывал солнечный свет, подводные дворцы из живого коралла, песни на языках, которые звучали ещё до появления людей.

– Цзян Лонг! – крикнула Марина, схватив его за плечи. – Боритесь с видениями! Кольцо показывает вам память всех утонувших моряков!

Но картограф едва слышал её слова. Перед его глазами мелькали образы кораблекрушений, лица людей, идущих ко дну, последние молитвы тех, кого поглотила морская бездна. И сквозь всё это – голос, древний и могущественный, полный бесконечной скорби:

*«Родриго наконец-то ты вернулся ко мне»*.

Цзян Лонг упал на колени, зажав голову руками. Кольцо пылало на пальце холодным огнём, и он понял – Изабель де Кастилья почувствовала его присутствие.

За окном небо внезапно потемнело, хотя до заката оставалось ещё полчаса. Ветер взвыл с такой силой, что оконные рамы затрещали, а где-то вдали начали звонить корабельные колокола – сигнал штормового предупреждения.

– Она идёт, – прошептала Марина, и в её голосе впервые прозвучал настоящий страх. – Мать больше не может ждать. Она чувствует кольцо Родриго и думает, что он сам вернулся к ней.

Цзян Лонг с усилием поднял голову. Видения постепенно отступали, но связь с морскими глубинами оставалась – теперь он мог чувствовать каждую каплю воды в радиусе нескольких миль, каждую рыбу, каждое морское создание.

– Марина, – хрипло произнёс он, – что происходит с вашей матерью? Я чувствую такую боль, такой гнев.

– Три века одиночества и предательства, – ответила девушка, помогая ему встать. – Три века, в течение которых она превратилась из принцессы любви в королеву мести.

За окном раздался звук, который заставил их обоих вздрогнуть – протяжный рог, но не корабельный, а такой, какой мог издавать только морской левиафан. И следом за ним – музыка.

Это была не человеческая музыка. Мелодия текла из самых глубин океана, полная первобытной красоты и ужаса. В ней звучали голоса всех морских созданий – от крохотных медуз до гигантских китов, – и все они пели одну песню: песню призыва, песню возвращения, песню любви, превратившейся в проклятие.

– Нам нужно идти, – сказала Марина, но её голос дрожал. – Прямо сейчас. Если мы останемся здесь, когда мать прибудет.

Она не закончила фразу, но Цзян Лонг понял. Он схватил карту Родриго и янтарный компас, сунул их во внутренний карман халата и направился к двери.

– Куда мы идём?

– В порт. К "Анхель де ла Гуардиа". Это единственный корабль, который может довезти нас до Сердца моря.

Они выбежали на улицу прямо в объятия начавшегося шторма. Ветер был таким сильным, что сбивал с ног, а дождь лил не сверху, а как будто со всех сторон сразу. Но самым странным было то, что дождевая вода была солёной – словно само небо плакало морскими слезами.

По улицам уже бежали люди, спасаясь от внезапной непогоды. Торговцы закрывали лавки, рыбаки вытаскивали лодки подальше от берега, а в воздухе звучали крики на разных языках – китайском, испанском, португальском, малайском.

– Дон Цзян! – откуда-то из тумана возник Диего Аларкон, его лицо было мокрым от дождя и перекошенным от ужаса. – Дон Цзян, что происходит? Адмирал Ван собирает военный совет, все корабли готовятся к бою, но никто не знает, с кем мы сражаемся!

– Мы сражаемся с самим морем, – крикнул Цзян Лонг, перекрывая вой ветра. – Диего, отведи людей подальше от берега! И что бы ни случилось – не приближайся к призрачному галеону!

Испанец хотел что-то возразить, но в этот момент небо озарилось вспышкой – не молнии, а света, который исходил откуда-то из морских глубин. И в этом свете все увидели то, что заставило даже самых храбрых моряков упасть на колени и начать молиться.

"Анхель де ла Гуардиа" больше не был призраком. Галеон материализовался полностью, во всём своём мрачном величии, и теперь каждый мог разглядеть детали, которые лучше было бы не видеть. Корпус корабля был покрыт не краской, а чем-то, что напоминало чёрные кораллы. Паруса развевались, хотя были сотканы не из ткани, а из морской пены и лунного света. А на палубе.

На палубе стояли фигуры в испанской одежде XVI века, но это не были люди. Их лица светились бледным подводным светом, а движения были слишком плавными, словно они всё ещё находились под водой.

– Экипаж Родриго, – прошептала Марина. – Все те, кто погиб вместе с ним в ту ночь, когда мать прокляла флот.

– Они живы?

– Они не живы и не мертвы. Они ждут, пока их история не получит завершение.

В центре призрачной палубы стояла фигура в богатой капитанской форме – высокий мужчина с бородой и глазами, полными вечного раскаяния. Когда он увидел Цзян Лонга, то низко поклонился.

– Потомок, – его голос донёсся через штормовой ветер, звуча одновременно далеко и совсем рядом. – Наконец-то пришло время исправить мои ошибки.

Марина взяла Цзян Лонга за руку, и её прикосновение дало ему сил идти вперёд. Они добрались до причала, где "Анхель де ла Гуардиа" ждал их, покачиваясь на волнах, которые становились всё выше.

– Марина, – сказал картограф, когда они остановились у края пристани, – есть кое-что, что я должен вам сказать, прежде чем мы ступим на этот корабль.

Девушка обернулась к нему, её волосы развевались в бешеном ветре, а глаза светились тем же подводным светом, что и море вокруг них.

– Что?

– Я знаю вас всего день, но я – Цзян Лонг запнулся, понимая, что слова не могут передать то, что он чувствует. – Я думаю, что влюбился в вас.

Марина замерла, и на мгновение шторм вокруг них стих, словно само море прислушивалось к их разговору.

– Цзян Лонг, – тихо произнесла она, – то, что вы чувствуете это может быть магия кольца, морские чары.

– Нет, – твёрдо сказал он, снимая очки, которые совершенно промокли. – Я почувствовал это ещё утром, на рынке, до того, как надел кольцо. И я не знаю, что случится там, в Сердце моря, но я хочу, чтобы вы знали: что бы ни требовалось для спасения вашего сердца, я готов это сделать.

Слёзы на щеках Марины смешались с морскими каплями дождя.

– А я боюсь полюбить вас, – прошептала она. – Потому что если мы проиграем, то я причиню вам ту же боль, которую мать причинила Родриго.

В ответ Цзян Лонг шагнул к ней, обнял за талию и притянул к себе. Их губы встретились под музыку шторма и песни морских глубин, и в этом поцелуе было всё – отчаяние и надежда, страх и любовь, солёный вкус моря и сладость человеческих чувств.

Вокруг них мир взорвался светом. Из морских глубин поднялись водяные смерчи, небо прорезали молнии всех цветов радуги, а в воздухе зазвучали голоса – тысячи голосов всех, кто когда-либо любил и терял любовь.

Когда их губы расстались, Марина уже не была просто красивой девушкой. Её истинная природа проявилась во всей красе: кожа светилась жемчужным светом, в волосах переливались нити морской пены, а глаза сияли, как звёзды, отражённые в тихой воде.

– Теперь мать точно знает, где мы, – сказала она, но улыбалась. – И что мы чувствуем друг к другу.

– Пусть знает, – ответил Цзян Лонг, взяв её за руку. – Пришло время встретиться с Изабель де Кастилья лицом к лицу.

Они поднялись на борт "Анхель де ла Гуардиа", и призрачный экипаж отдал им честь. Родриго де Луна – или то, что от него осталось после трёх веков морского проклятия – подошёл к ним и протянул Цзян Лонгу руку.

– Добро пожаловать на борт, потомок, – сказал он. – Пора отправляться домой.

Паруса наполнились ветром из иного мира, и галеон начал движение – не по воде, а сквозь границы реальности, туда, где находилось Сердце моря.

Позади них порт Гуанчжоу исчезал в тумане и шторме, впереди лежал путь к тайнам, которые могли либо спасти их всех, либо уничтожить навсегда.

Глава 6: Пленница янтарных вод.

*Филиппинские воды, 1567 год*.

Когда "Анхель де ла Гуардиа" вошёл в воды между мирами, время потекло по-другому. Цзян Лонг почувствовал, как реальность вокруг него размывается, словно акварельные краски под дождём, и вдруг оказался не на палубе призрачного галеона, а стоящим по колено в тёплой морской воде под звёздами совершенно иного неба.

– Где мы? – спросил он, но Марина уже не стояла рядом с ним.

Вместо неё в лунном свете купалась женщина неописуемой красоты, и Цзян Лонг понял, что видит видение – воспоминание, запечатлённое в самой ткани времени.

Изабель де Кастилья была воплощением морской стихии в её первозданной красе. Её длинные волосы цвета морских водорослей струились по воде, переливаясь зеленоватым и серебристым светом. Кожа казалась выточенной из жемчуга, а глаза её глаза были глубже любого океана и содержали в себе мудрость веков.

Она не была человеком, но в тот момент, когда из-за коралловых рифов показалась лодка с одним мужчиной, что-то в ней изменилось. Впервые за тысячу лет существования принцесса морских глубин почувствовала любопытство к смертному существу.

Родриго де Луна был красив той суровой красотой, которая приходит с опасностью и приключениями. Тёмные волосы, обожжённая солнцем кожа, глаза цвета штормового неба. Он плыл в одиночку, отбившись от своего флота во время шторма, и искал убежища в лагуне, не подозревая, что вторгается во владения морской принцессы.

Изабель могла утопить его одним жестом – так она поступала со всеми, кто осмеливался нарушить покой её владений. Но что-то в его лице, в способе, каким он смотрел на звёзды, в печали, которая звучала в его голосе, когда он пел старинную испанскую песню, остановило её.

Вместо того чтобы призвать морских чудовищ, она всплыла рядом с его лодкой.

– Ты заблудился, смертный? – спросила она на языке, который он каким-то чудом понял.

Родриго обернулся и замер. Перед ним, освещённая лунным светом, возвышалась из воды самая прекрасная женщина, которую он когда-либо видел. Но это была не земная красота – в ней было что-то от первозданной силы океана, от тайн морских глубин.

– Я – Конкистадор сглотнул, пытаясь найти слова. – Я искал убежища от шторма, сеньора. Не знал, что эти воды принадлежат кому-то.

Изабель засмеялась, и её смех был похож на звук волн, набегающих на песчаный берег.

– Все воды принадлежат мне, испанец. Я Изабель де Кастилья, принцесса морских глубин. И ты находишься в моих владениях.

– Тогда я прошу прощения и покинну ваши воды, принцесса.

– Подожди.

Что-то в её голосе заставило его остановиться. Изабель приблизилась к лодке, положила руки на её борт, и Родриго увидел, что её пальцы соединены тонкими перепонками, а на запястьях блестели жабры.

– Ты поёшь печальные песни, смертный. Почему?

Родриго опустил взгляд. В свете луны его лицо выглядело усталым и постаревшим.

– Я далеко от дома, принцесса. Очень далеко. И иногда мне кажется, что я никогда туда не вернусь.

– А что такое дом для тебя?

– Место, где тебя ждут. Где тебя любят.

Изабель никогда не слышала такого определения. В её мире любовь была чужим понятием – морские создания руководствовались инстинктами, территорией, древними законами. Но не любовью.

– Расскажи мне об этой любви, – попросила она.

И Родриго рассказал. Всю ночь они беседовали, он в лодке, она в воде рядом с ним. Конкистадор говорил о своей далёкой родине, о матери, которая ждала его возвращения, о мечтах построить дом у моря. А Изабель слушала и впервые в жизни чувствовала, как что-то странное и тёплое зарождается в её груди – там, где у морских созданий должно было находиться сердце из чистого льда.

Когда взошло солнце, Изабель исчезла под водой, но вечером вернулась. И на следующий вечер тоже. Родриго остался в лагуне, сказав своим людям, что изучает местные течения для составления карт. На самом деле он ждал её.

Проходили дни, превращаясь в недели. Изабель показывала ему подводные дворцы своего народа, сады из живых кораллов, места, где морское дно было усыпано жемчугом. Родриго рассказывал ей о человеческом мире – о городах и полях, о том, как люди строят дома и растят детей.

И где-то между этими рассказами случилось невозможное – морская принцесса влюбилась в смертного человека.

Цзян Лонг наблюдал за разворачивающимся перед ним видением, чувствуя, как сердце сжимается от предчувствия трагедии. Он видел, как Изабель становилась всё более человечной рядом с Родриго, как её холодная природа таяла под теплом человеческих чувств. Он видел, как конкистадор тоже менялся, забывая о золоте и завоеваниях ради встреч с морской принцессой.

А потом пришёл тот вечер, когда всё изменилось.

Изабель всплыла в их обычном месте, но в руках у неё был удивительный предмет – камень размером с человеческое сердце, который светился изнутри мягким голубым светом.

– Что это? – спросил Родриго, наклоняясь к воде.

– Моё сердце, – просто ответила Изабель. – Настоящее. У моего народа сердца сделаны из живого камня, который заключает в себе всю нашу сущность. Я хочу дать его тебе.

– Изабель, я не могу принять такой дар.

– Можешь. – Её голос дрожал от волнения. – В моём мире, когда морская принцесса дарит своё сердце, это означает, что она готова отказаться от бессмертия ради любви. Я хочу стать человеком, Родриго. Хочу жить с тобой, стареть с тобой, рожать твоих детей.

Родриго взял светящийся камень, и тот оказался тёплым, пульсирующим, живым. В тот момент, когда он коснулся его, между ними установилась связь глубже любых слов – он почувствовал всю глубину её любви, всю силу её решимости.

– Изабель, – прошептал он, – я тоже люблю тебя. Больше жизни.

– Тогда возьми меня с собой, – попросила она. – Когда твои корабли отправятся домой, возьми меня с собой в Испанию. Я буду твоей женой, и мы будем счастливы.

Родриго прижал её морское сердце к груди и поклялся, что так и будет.

Но видение потемнело, и Цзян Лонг увидел то, что произошло через месяц.

Флот Родриго стоял в открытом море, груженый золотом и сокровищами Нового Света. Семнадцать галеонов готовились к долгому путешествию домой. И на флагманском корабле, в каюте адмирала, происходил разговор, который изменил судьбы многих.

– Родриго, ты с ума сошёл! – кричал пожилой испанец в богатой одежде – дон Альваро Мендоса, представитель короны. – Ты хочешь привезти в Испанию морское чудовище? Инквизиция сожжёт её на костре, а тебя обвинят в колдовстве!

– Она не чудовище, – возражал Родриго, сжимая в руках морское сердце Изабель. – Она особенная. Она любит меня.

– Она околдовала тебя! Посмотри на себя – месяц назад ты был разумным командиром, а теперь бредишь о любви к морской ведьме!

В каюту вошёл молодой священник, отец Энрике.

– Дон Родриго, – мягко сказал он, – я понимаю ваши чувства. Но подумайте о своей душе. Эта создание не имеет христианской души. Союз с ней – это грех перед Богом.

– А что, если она примет крещение?

– Можно ли крестить то, что никогда не было человеком?

Сомнения, которые Родриго пытался заглушить целый месяц, вдруг обрушились на него всей силой. Что, если они правы? Что, если Изабель действительно околдовала его? Что, если в Испании её сочтут демоном?

В эту ночь он не пришёл на встречу с Изабель. Морская принцесса ждала его до рассвета, не понимая, что произошло. А когда солнце взошло над горизонтом, она увидела корабли Родриго, уходящие прочь.

Цзян Лонг видел, как Изабель поднялась из воды, как её крик отчаяния прокатился по волнам, заставляя само море содрогнуться. Он видел, как она бросилась вслед за кораблями, как молила Родриго вернуться, как предлагала забыть о своём сердце, остаться морской принцессой, лишь бы он не покидал её.

Но Родриго стоял на корме флагманского галеона и не оборачивался, хотя слёзы катились по его щекам.

И тогда любовь в сердце Изабель обратилась в ненависть.

– Предатель! – закричала она, и её голос громом прокатился по морю. – Ты взял моё сердце и отверг мою любовь! Тогда узнай, что такое жить без сердца!

Она воздела руки к небу, и море ответило на её призыв. Поднялись волны высотой с горы, небо потемнело, и из морских глубин всплыли создания, которых не видел свет тысячи лет.

Семнадцать кораблей исчезли за одну ночь. Только "Анхель де ла Гуардиа" Изабель оставила, заколдовав его экипаж на вечное плавание между жизнью и смертью.

А её морское сердце, которое Родриго так и не вернул, превратилось в холодный камень.

Видение изменилось в последний раз. Цзян Лонг увидел Изабель спустя годы после проклятия – уже не принцессу любви, а королеву мести, холодную и беспощадную. Но рядом с ней плавало маленькое создание – девочка с человеческими чертами и морской природой.

– Марина, – прошептал картограф, узнав знакомые глаза.

– Моя дочь, – донёсся до него голос Изабель. – Рождённая от моего союза с духом морского ветра после того, как человеческая любовь разбила мне сердце. В ней течёт кровь двух миров, и она может выбирать между любовью и местью. Но если она выберет любовь если она повторит мою ошибку тогда я лишу её этого выбора навсегда.

Видение рассеялось, и Цзян Лонг снова оказался на палубе "Анхель де ла Гуардиа". Марина стояла рядом с ним, слёзы катились по её щекам.

– Теперь вы понимаете, – тихо сказала она. – Моя мать была создана для любви, но предательство превратило её в воплощение мести. И она не позволит мне пройти тот же путь.

– Но ваше сердце ещё живо, – Цзян Лонг взял её за руки. – Вы можете чувствовать, можете любить.

– Пока что. Но послезавтра, на рассвете.

– Мы найдём способ вернуть матери её сердце, – твёрдо сказал он. – И тогда она вспомнит, что такое любовь.

Призрачный Родриго подошёл к ним, его лицо было полно раскаяния.

– Потомок, – сказал он, – я совершил величайшую ошибку в своей жизни. Позволь мне помочь тебе её исправить.

Впереди, сквозь туман между мирами, начали проступать очертания острова – чёрные скалы, увенчанные дворцом из живого коралла. Сердце моря. Владения Изабель де Кастилья.