Невеста Морского Ветра

Дмитрий Вектор

Невеста Морского Ветра

Глава 1: Призрак в тумане.

Октябрьский туман над портом Гуанчжоу был особенным – он не просто окутывал мачты кораблей, а словно пил их, растворяя реальность в молочно-серой дымке. Цзян Лонг знал толк в морских туманах. За тридцать лет службы картографом императорского флота он научился читать их, как древние свитки: этот туман скрывал тайну.

Стоя на деревянном причале, пропитанном запахами соли, сандала и далёких специй, он поправил бронзовые очки и вгляделся в серую завесу. Где-то там, за границей видимого мира, покачивалось на волнах нечто невозможное.

– Сеньор Лонг, – послышался знакомый голос с лёгким андалузским акцентом. Из тумана материализовался силуэт Диего Аларкона, испанского торговца, с которым Цзян Лонг уже несколько лет вёл дела по картографическим вопросам. Лицо Диего было бледным, а обычно уверенные движения выдавали нервозность.

– Диего, – кивнул Цзян Лонг, не отводя взгляда от тумана. – Ты тоже его видишь?

– Видеть – Испанец нервно сглотнул и перекрестился. – Сеньор, этого корабля здесь не было вчера вечером. Клянусь Девой Марией, его не было!

Туман дрогнул, словно морское чудовище, меняющее очертания, и открыл взгляду то, что заставило сердце картографа пропустить удар. В тридцати метрах от причала покоился трёхмачтовый галеон, который должен был сгнить на дне океана века назад. Его корпус тёмного дерева блестел влагой, но не обычной морской – эта влага переливалась зеленоватым светом, как если бы корабль был покрыт светящимся мхом морских глубин.

"Анхель де ла Гуардиа" – золотые буквы на корме мерцали сквозь туман, хотя золото давно должно было потемнеть. Паруса висели распущенными, но не рваными от времени, а как будто их только что спустили после долгого плавания. На палубе не было видно ни души, но Цзян Лонг мог поклясться, что чувствует присутствие – множество присутствий, наблюдающих за ними из-за туманной завесы.

– Расскажи мне об Изабель де Кастилья, – тихо произнёс картограф, доставая из кожаной сумки медный астролябий. Прибор в его руках начал слабо вибрировать, стрелка компаса беспокойно дрожала, указывая то на галеон, то на открытое море.

Диего побледнел ещё больше. Его рука непроизвольно потянулась к серебряному кресту на шее.

– Откуда вы сеньор, это очень старые истории. Легенды, которые лучше не вспоминать.

– Диего, – Цзян Лонг наконец оторвал взгляд от корабля и посмотрел на торговца. В глазах китайца мелькнула сталь, которую обычно скрывала учёная мягкость. – Этот галеон изменяет морские течения вокруг себя. Видишь, как вода у его борта движется против ветра? Мой астролябий показывает магнитные аномалии, которых не должно быть. А ты говоришь мне о легендах.

Испанец оглянулся по сторонам, словно боясь, что их подслушивают, хотя в предрассветной мгле порта кроме них никого не было видно.

– Изабель де Кастилья была особенной, – начал он медленно. – Говорили, что в её жилах течёт кровь древних обитателей морей. В 1567 году она полюбила конкистадора Родриго де Луну, командира этого самого галеона. Он обещал жениться на ней, но когда настало время возвращаться в Испанию.

– Предал её, – закончил Цзян Лонг. – И что сделала сирена?

– Вы верите в такие истории, сеньор?

– Диего, я вижу корабль трёхсотлетней давности, который материализовался в тумане и нарушает законы природы. В данный момент я готов поверить во что угодно.

Торговец судорожно вздохнул.

– Говорят, что она прокляла весь его флот. Семнадцать кораблей с золотом Нового Света исчезли в одну ночь. А "Анхель де ла Гуардиа" она оставила себе – как напоминание о предательстве. И теперь, если корабль появляется в каком-то порту, это означает.

– Что? – Цзян Лонг почувствовал, как холодок пробежал по спине.

– Что сирена ищет потомка Родриго де Луны. Чтобы завершить свою месть.

В этот момент туман вокруг галеона заколебался, и на его палубе мелькнула тень – высокая женская фигура в развевающемся платье. Она стояла у борта и смотрела прямо на них. Хотя расстояние и туман не позволяли разглядеть лицо, Цзян Лонг отчётливо почувствовал вес этого взгляда.

Астролябий в его руках вдруг раскалился, словно побывал в кузнечном горне. Картограф вскрикнул и выронил прибор. Медный диск упал на мокрые доски причала и покатился прямо в сторону воды, словно его что-то тянуло к морю.

– Сеньор Лонг! – Диего схватил китайца за рукав. – Нам нужно уходить. Немедленно!

Но Цзян Лонг стоял как завороженный. Женщина на корабле подняла руку – в её пальцах что-то сверкнуло. И вдруг до них донёсся звук, который заставил сердце сжаться от неведомой тоски: морская песня, древняя и прекрасная, полная любви и боли.

Туман начал рассеиваться, открывая галеон во всей его призрачной красе. Теперь было видно, что корабль не просто стоит на воде – он словно висит между мирами, частично материальный, частично состоящий из лунного света и морской пены. А песня становилась всё отчётливее, и Цзян Лонг понял, что слова звучат не по-испански и не по-китайски – на языке, который был древним ещё когда люди только учились строить лодки.

– Она зовёт кого-то, – прошептал он. – Она зовёт.

Неожиданно песня прервалась. Женская фигура исчезла, туман снова сгустился, и галеон растворился в сером утре, словно его никогда и не было. Остались только круги на воде и медный астролябий, который теперь лежал у самого края причала, указывая строго на восток – туда, где встаёт солнце над Южно-Китайским морем.

Диего Аларкон крестился в третий раз за последние несколько минут.

– Сеньор Лонг, прошу вас, забудьте о том, что видели. Изабель де Кастилья не прощает. Никого не прощает.

Но картограф уже поднимал свой астролябий, изучая новые отметки, которые появились на его поверхности – тонкие линии, складывающиеся в узор, очень похожий на морскую карту. Карту мест, которых не было ни на одном известном ему атласе.

– Диего, – медленно произнёс он, – а что ты знаешь о дочерях сирен?

– О чём вы говорите?

– Эта песня – Цзян Лонг провёл пальцем по загадочным линиям на астролябии. – В ней звучал не только голос Изабель. Там был ещё один голос. Молодой. Женский. И он пел не о мести.

Он поднял взгляд на испанца, и Диего увидел в глазах картографа то же опасное любопытство, которое когда-то привело Родриго де Луну к роковой встрече с морской владычицей.

– Он пел о любви.

В порту Гуанчжоу начинался новый день. Торговцы раскладывали свои товары, грузчики готовились к работе, рыбаки чинили сети. Никто из них не видел призрачного галеона и не слышал песни сирен. Но Цзян Лонг знал – это было только началом. Началом истории, которая изменит не только его жизнь, но и судьбу всех, кто осмелится приблизиться к тайнам морских глубин.

Глава 2: Наследие адмирала.

Три дня спустя Цзян Лонг всё ещё не мог выкинуть из головы видение призрачного галеона. Астролябий он спрятал в потайном отделении своего письменного стола – загадочные линии на его поверхности становились всё отчётливее, словно невидимая рука продолжала их вычерчивать. По ночам прибор слабо светился зеленоватым светом, а иногда Цзян Лонгу казалось, что он слышит далёкую морскую песню.

Картограф сидел в своём кабинете в здании морского ведомства, склонившись над новыми чертежами торговых маршрутов, когда дверь распахнулась без стука. Вошёл запыхавшийся курьер в синей форме императорского флота.

– Господин Цзян! – выпалил молодой человек. – Вас срочно просят прибыть в госпиталь Святого Франциска. Там умирающий иностранец требует именно вас. Говорит, что у него есть что-то очень важное для картографа императорского флота.

– Иностранец? – Цзян Лонг отложил чертёжные инструменты. – Какой национальности?

– Испанец, господин. Очень старый. Капитан торгового судна, которое пришвартовалось позавчера. Врачи говорят, что он не проживёт и до заката.

Госпиталь Святого Франциска располагался в европейской части порта, где католические миссионеры заботились о больных моряках всех наций. Цзян Лонг редко бывал в этих краях – атмосфера здесь была пропитана запахом ладана и звуками латинских молитв, что действовало на него странно успокаивающе и тревожно одновременно.

Монахиня в белом одеянии провела его по длинному коридору к палате в дальнем крыле здания. У двери стоял знакомый силуэт – Диего Аларкон нервно переминался с ноги на ногу, сжимая в руках потёртую шляпу.

– Сеньор Лонг! – Испанец бросился к нему. – Слава Богу, вы пришли! Капитан Эстебан Морales уже два дня просит о встрече с вами. Он говорит он говорит, что знал о вашем появлении.

– Знал? Что это значит?

– Лучше спросите у него самого. Но поторопитесь – врачи не дают ему и часа.

В полутёмной палате на узкой койке лежал древний старик с седой бородой и глазами, выцветшими от долгих лет службы под тропическим солнцем. Его дыхание было прерывистым, но когда он увидел вошедшего Цзян Лонга, в потускневших глазах вспыхнул огонёк.

– Картограф – прохрипел старик по-испански. Диего тут же начал переводить. – Наконец-то. Я ждал ждал так долго. Родословные записи не лгали. В вас течёт его кровь.

– Чья кровь? – Цзян Лонг придвинулся ближе к койке. Что-то в голосе умирающего заставляло его сердце биться быстрее.

– Родриго де Луны. Конкистадора. Вашего предка.

Слова поразили Цзян Лонга, как удар молнии. Он откинулся назад, чувствуя, как комната начинает слегка покачиваться.

– Это невозможно. Я китаец. Моя семья веками жила в провинции Фуцзянь. Мой дед был.

– Ваш прапрадед по материнской линии был сыном китайской наложницы Родриго де Луны, – перебил его старик, и в его голосе прозвучала удивительная сила. – Конкистадор провёл в Азии последние годы жизни, скрываясь от проклятия Изабель де Кастилья. Он знал, что она найдёт его где бы он ни был, но надеялся надеялся, что его потомки смогут исправить его ошибку.

Капитан Морales приподнялся на локте и жестом подозвал Цзян Лонга ближе. Его дыхание пахло морем и приближающейся смертью.

– Под койкой деревянная шкатулка. Возьмите её. Родриго оставил её своему сыну с наказом передавать из поколения в поколение. В ней карта. И ключ к спасению.

Дрожащими руками Цзян Лонг нащупал под кроватью тяжёлую шкатулку из тёмного дерева, покрытую резными символами, которые он не мог опознать. Крышка была заперта, но старинный замок поддался легко, словно только и ждал прикосновения правильных рук.

Внутри, на выцветшем бархате, лежали три предмета: свёрнутая карта на пергаменте, который казался невероятно древним; компас из янтаря и серебра, стрелка которого указывала не на север, а вращалась медленными кругами; и кольцо с крупным морским жемчугом, внутри которого, казалось, плескались миниатюрные волны.

– Карта ведёт к сердцу её владений, – прошептал капитан. – Родриго составил её перед смертью, используя знания, которые Изабель сама же ему дала в дни их любви. Янтарный компас покажет путь сквозь духовные течения. А кольцо.

Старик замолчал, его глаза закатились, и на мгновение Цзян Лонг подумал, что капитан умер. Но тот вдруг схватил его за запястье с неожиданной силой.

– Кольцо даёт власть над морскими созданиями. Но будьте осторожны – оно также позволяет им чувствовать ваше присутствие. Как только вы его наденете она узнает, что вы пробудились. И тогда.

– Что тогда?

– Тогда у вас будет время только до захода солнца, чтобы заключить с ней договор. Иначе она потопит все корабли в радиусе сотни миль. Изабель де Кастилья не знает пощады, картограф. Помните об этом.

Капитан Морales откинулся на подушку, его дыхание стало ещё более поверхностным. Но вдруг он улыбнулся – неожиданно тепло и мечтательно.

– Есть ещё кое-что о чём Родриго не знал. У Изабель есть дочь. Марина. Она она не такая, как мать. В её сердце есть место для прощения. Если найдёте её первой.

Последние слова утонули в хрипе. Капитан Эстебан Морales, последний хранитель тайны Родриго де Луны, умер с улыбкой на устах, словно увидел что-то прекрасное в приближающейся тьме.

Диего перекрестился и прошептал молитву за упокой души. А Цзян Лонг сидел неподвижно, держа в руках янтарный компас, стрелка которого вдруг застыла, указывая на восток – туда же, куда три дня назад показывал его астролябий.

– Сеньор Лонг, – тихо произнёс Диего, – что вы собираетесь делать?

Картограф медленно встал, закрыл шкатулку и прижал её к груди. В кармане его халата астролябий начал слабо вибрировать – так же, как тогда, на причале.

– Я собираюсь изучить карту, – ответил он. – И найти Марину раньше, чем её мать найдёт меня.

Выходя из госпиталя, Цзян Лонг не заметил, как в окне верхнего этажа мелькнула женская фигура – молодая китаянка в простом синем платье наблюдала за ним с любопытством и узнаванием? Она стояла у окна ещё долго после того, как картограф скрылся в лабиринте портовых улочек, а её длинные чёрные волосы развевались от морского ветра, который, казалось, слушался её команд.

Марина улыбнулась. Время игры в прятки подходило к концу. Пора было познакомиться с потомком того человека, который разбил сердце её матери триста лет назад.

В кармане платья она сжимала маленькую раковину, через которую могла слышать песни морских глубин. Песни становились всё громче. Изабель де Кастилья просыпалась, и её гнев уже поднимал волны в самых отдалённых уголках океана.

Глава 3: Дочь волн.

На следующее утро Цзян Лонг проснулся от странного звука – где-то вдалеке кто-то пел. Голос был женским, мелодичным, и песня звучала на диалекте, который картограф не мог определить. Но что-то в этой мелодии заставляло его сердце биться быстрее, словно оно узнавало давно забытую музыку.

Он поднялся с постели и подошёл к окну своего дома в китайском квартале. Рассвет окрашивал небо в нежные оттенки розового и золотого, а внизу, на узкой улочке между лавками торговцев шёлком, двигалась одинокая фигура.

Молодая женщина шла не спеша, и её длинные чёрные волосы развевались на ветру, который, казалось, дул только вокруг неё. Она была одета в простое синее платье в китайском стиле, но двигалась с особой грацией, словно танцевала под музыку, которую слышала только она. И пела – ту самую песню, что разбудила Цзян Лонга.

Картограф схватил астролябий – прибор немедленно начал вибрировать, а стрелка компаса завертелась, указывая то на девушку, то на море. Загадочные линии на его поверхности заблестели ярче, и Цзян Лонг понял: эта женщина была связана с тайной призрачного галеона.

Быстро одевшись, он выбежал на улицу, но девушка уже скрылась за поворотом. Цзян Лонг побежал следом, его сердце колотилось от необъяснимого волнения. Он свернул за угол и оказался на рыбном рынке, где торговцы уже раскладывали утренний улов.

И тут он её увидел.

Она стояла у лавки старого рыбака Ван Шу, и происходило нечто невероятное. Рыба в деревянных ящиках, которая ещё минуту назад была мертва, вдруг начала шевелиться. Серебристые тела изгибались, жабры открывались и закрывались, словно рыба снова дышала морской водой.

– Они скучают по дому, – тихо сказала девушка, и её голос был похож на шёпот морских волн. Она протянула руку над ящиками, и рыба успокоилась, но не умерла – просто застыла в мирном покое, словно спала.

Старый Ван Шу смотрел на неё с благоговейным ужасом.

– Девочка, ты ты кто такая?

– Меня зовут Марина, – ответила она, оборачиваясь. И тут её взгляд встретился с глазами Цзян Лонга.

Время остановилось.

Её глаза были цвета морской волны в бурю – серо-зелёные, глубокие, с золотистыми вкраплениями, которые переливались, как солнечные блики на воде. В них была древняя мудрость и молодая печаль, сила океанских глубин и нежность утренней зари.

Цзян Лонг почувствовал, как земля слегка покачивается под ногами, словно он стоял на палубе корабля. Астролябий в его кармане нагрелся почти до неприятности.

– А вас зовут Цзян Лонг, – сказала Марина, и это не было вопросом. – Картограф императорского флота. Потомок Родриго де Луны.

Вокруг них рыбный рынок продолжал свою утреннюю суету – торговцы зазывали покупателей, женщины выбирали самую свежую рыбу, дети бегали между лавками. Но для Цзян Лонга и Марины весь мир сузился до этого момента, до взгляда, который они не могли оторвать друг от друга.

– Откуда вы знаете? – спросил он, делая шаг ближе. Марина пахла морем и жасмином, солью и загадкой.

– Я многое знаю о вас, господин Цзян, – её губы тронула лёгкая улыбка. – Например, то, что вчера вы получили наследство капитана Моралеса. И то, что сегодня ночью вы изучали карту при свете янтарного компаса.

– Вы следили за мной?

– Море рассказывает мне многие истории, – Марина подняла руку, и внезапный порыв ветра взъерошил её волосы. – А ваша история, Цзян Лонг, очень старая и очень важная.

В этот момент где-то вдали прозвучал корабельный рог – сигнал тревоги. Марина вздрогнула, и её лицо побледнело.

– Что случилось? – спросил картограф.

– Прилив, – прошептала она. – Но это неправильный прилив. Он приходит в неурочное время.

Цзян Лонг оглянулся. Действительно, между лавками рыбного рынка начала просачиваться вода – не дождевая, а морская, солёная и тёплая. Торговцы с удивлением смотрели на мокрые доски под ногами.

– Это невозможно, – пробормотал старый Ван Шу. – До моря отсюда больше полукилометра, а прилив был только три часа назад.

Марина закрыла глаза и протянула руки к небу. Цзян Лонг увидел, как её пальцы слегка светятся голубоватым светом, а волосы развеваются в воздухе, словно она находится под водой.

– Мать зовёт меня, – произнесла она, и в её голосе прозвучала тоска. – Изабель де Кастилья пробуждается. Она чувствует ваше присутствие, Цзян Лонг.

Вода поднималась всё выше. Торговцы начали поспешно поднимать свои товары, но никто не паниковал – это было больше похоже на розыгрыш природы, чем на настоящую угрозу. Рыба в ящиках снова ожила и начала плескаться, радуясь возвращению родной стихии.

– Что мне делать? – спросил Цзян Лонг, и понял, что доверяет этой загадочной девушке больше, чем самому себе.

Марина открыла глаза и посмотрела на него с неожиданной нежностью.

– Встретьтесь со мной сегодня вечером. На северном молу, когда луна взойдёт над водой. Я расскажу вам всё, что знаю о карте Родриго. И о том, как можно избежать гнева моей матери.

– Ваша мать – Цзян Лонг почувствовал, как сердце пропускает удар. – Вы дочь Изабель де Кастилья?

– Я дочь морского ветра и человеческих слёз, – ответила Марина. – Дочь любви и предательства. Дочь двух миров, которые никогда не могли понять друг друга.

Она сделала шаг назад, и вода под её ногами заколыхалась, словно встречая старую подругу.

– До встречи, картограф. И помните – если наденете кольцо Родриго раньше времени, у нас не останется шансов поговорить. Мать почувствует его силу и придёт немедленно.

– Подождите! – крикнул Цзян Лонг, но Марина уже отступила в тень между лавками. На мгновение ему показалось, что её фигура стала полупрозрачной, словно морская пена. А потом она исчезла, и вода начала отступать так же внезапно, как и пришла.

Цзян Лонг стоял посреди рыбного рынка, где торговцы недоумённо смотрели на мокрые доски и счастливо плещущуюся рыбу. Астролябий в его кармане медленно остывал, а сердце всё ещё билось как бешеное.

Он только что встретил дочь морской сирены. И понял, что влюбился с первого взгляда.

– Господин Цзян! – послышался знакомый голос. Диего Аларкон протискивался между лавками, его лицо было перекошено от беспокойства. – Господин Цзян, случилось что-то невероятное! Вся китайская эскадра получила приказ готовиться к выходу в море. Адмирал Ван Чжэнмин говорит о загадочных сигналах бедствия от торговых судов. И ещё.

– Что ещё? – рассеянно спросил картограф, всё ещё думая о морских глазах Марины.

– Сеньор, в порту снова появился галеон. "Анхель де ла Гуардиа" стоит на рейде, и на этот раз его видят все. Адмирал требует, чтобы вы немедленно явились к нему с объяснениями.

Цзян Лонг посмотрел в сторону моря. Где-то там, за горизонтом, пробуждалась древняя сила, которая могла уничтожить всё, что ему дорого. Но там же, на северном молу, его ждала девушка, которая, возможно, была единственной надеждой на спасение.

– Диего, – сказал он, решительно направляясь к выходу с рынка, – передай адмиралу, что я приду к нему после заката. А пока мне нужно подготовиться к самой важной встрече в моей жизни.

Испанец поспешил за ним, но Цзян Лонг уже не слушал его вопросы. В голове у него звучала песня Марины – древняя, печальная и прекрасная, как само море. И он знал, что сегодня вечером его жизнь изменится навсегда.

Глава 4: Картография невозможного.

Цзян Лонг провёл остаток дня в своём кабинете, разложив на большом дубовом столе содержимое шкатулки капитана Моралеса. Янтарный компас мягко светился в полутьме, его стрелка медленно вращалась против часовой стрелки, словно отсчитывая время до какого-то важного события. Кольцо с морским жемчугом лежало в стороне – Цзян Лонг не решался к нему прикоснуться после предупреждения умирающего капитана.

Но карта карта была загадкой, которая завораживала и пугала одновременно.

На первый взгляд пергамент казался обычным морским атласом XVII века. Цзян Лонг узнавал очертания знакомых берегов: побережье Южного Китая, Филиппинские острова, северное побережье Борнео. Но чем дольше он всматривался в линии, тем больше понимал, что это не географическая карта в привычном понимании.

Там, где должны были быть отмели и рифы, извивались странные символы, напоминающие письменность, которую он никогда не видел. Вместо глубин были отмечены завихрения и потоки, словно кто-то пытался нанести на карту течения ветра. А в некоторых местах пергамент казался живым – линии слегка мерцали, как будто под ними текла светящаяся вода.

– Духовные течения, – пробормотал картограф, поправляя очки. – Родриго пытался нанести на карту то, что нельзя увидеть обычными глазами.

Он достал лупу и склонился над самой загадочной частью карты – областью, которая должна была соответствовать открытому морю к востоку от Филиппин. Там был изображён огромный водоворот, но не из воды, а из символов и знаков. В центре этого водоворота располагался остров, которого не было ни на одной известной карте мира.

Остров был нарисован удивительно подробно: высокие скалы из чёрного камня, бухты с песком цвета жемчуга, и в самом сердце острова – дворец, увенчанный башнями, которые больше напоминали застывшие морские волны, чем обычную архитектуру.

– Владения Изабель де Кастилья, – шепнул Цзян Лонг, и в тот же момент янтарный компас засветился ярче, а его стрелка резко указала на восток.

За окном солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки розового и золотого. Скоро нужно было отправляться на встречу с Мариной, но картограф никак не мог оторваться от изучения карты. Каждый раз, когда он думал, что понял какой-то фрагмент, символы словно перестраивались, показывая новые детали.

Внезапно в кабинет донёсся аромат жасмина и морской соли. Цзян Лонг поднял голову и увидел в дверном проёме знакомый силуэт.

– Марина? – удивлённо произнёс он. – Но мы же договорились встретиться на молу.

– Время изменилось, – тихо сказала девушка, входя в кабинет. Её синее платье развевалось от невидимого ветра, а в волосах поблёскивали капельки воды, словно она только что вышла из моря. – Мать стала нетерпеливой. Корабли в порту уже начинают чувствовать её влияние.

Она подошла к столу и взглянула на разложенную карту. Её глаза расширились от удивления.

– Он действительно это сделал, – прошептала Марина. – Родриго нанёс на карту дороги между мирами.

– Дороги между мирами? – Цзян Лонг встал и оказался совсем рядом с ней. От близости девушки у него кружилась голова. – Что это значит?

Марина протянула руку над картой, не касаясь пергамента, и символы под её ладонью начали светиться ярче.

– Видите эти линии? – Её палец проследил один из загадочных маршрутов. – Это не морские течения. Это пути, по которым души умерших моряков возвращаются домой. А эти завихрения – места, где наш мир соприкасается с миром духов океана.

– А этот водоворот в центре?

– Сердце моря, – Марина улыбнулась, но в её улыбке была печаль. – Там находится дворец моей матери. Место, где она правит душами всех, кто погиб в морских волнах.

Цзян Лонг почувствовал, как воздух в комнате стал гуще, словно насыщенный морской влагой. Янтарный компас вращался всё быстрее, а кольцо с жемчугом начало слабо пульсировать.

– Марина, – осторожно произнёс он, – ваша мать она действительно хочет мести?