скачать книгу бесплатно
3
…Тут дверь комнаты отворилась, и в кабинет комиссара вошел щеголеватый молодой человек.
– Здравствуйте, – сказал он.
– Здравствуйте, здравствуйте! – вскричал Вишневский. – Ну и денек! Ну и денек! Первый такой в моей жизни. Подумать только – комиссар 19-го участка Вишневский принимает у себя одновременно звездолетчика Горингп и хронолетчика Кларка. Знакомьтесь, джентльмены. Звездолетчик Горинг! Хронолетчик Кларк!
Горинг встал. Разглядывая друг друга в упор, две знаменитости поздоровались. Когда их ладони соединились в пожатии, Вишневский молниеносным движением руки нажал на какую-то кнопку, и уже через несколько мгновений вся дневная сторона Земли могла любоваться комиссаром Вишневским на фоне, так сказать, рукопожатия двух знаменитостей.
– Садитесь, джентльмены! Расскажите, пожалуйста, хронолетчик Кларк, о вашем вчерашнем приключении в кофе «Фамальгаут». Кстати, вам виски с содовой или коньяка?
– Виски. И без содовой.
– О, как угодно.
Кларк начал свой рассказ.
– Как вы знаете, мы собрались там, чтобы отпраздновать мой новый мировой рекорд – 50 лет против темпотока с возвращением посредством уклонения от исходной пространственной координаты и темпоразворотных ускорений.
– Конечно, хорошенькие девочки и верные друзья? – хмыкнул Вишневский.
– Ну ясно… Актрисы Рихтер и Полякова, архитектор Диас, художник и поэт Жельнис.
– Так я и знал, – удовлетворенно закивал головой комиссар и неожиданно стал необычно серьезным. Кларк, однако, продолжал.
– Да и как было не собраться. На целых пятьдесят лет в прошлое! А затем, не останавливая машины, обратное скольжение посредством темпоразворотного ускорения. Как я только не сломал себе шею при этом! До сих пор не пойму.
– К делу, к делу, — попросил Вишневский.
– К делу, так к делу, комиссар. Когда мы в «Фамальгауте» оказались на грани «разворот от поворота», к нашему столику подсел юноша лет двадцати. Он задал мне совершенно нелепый вопрос. «Мистер Кларк, – сказал он, – объясните, пожалуйста, мне, как вы управляете хронолетом?»
– И что вы ему ответили, Кларк? – тихо спросил Вишневский.
– Я рассмеялся и в шутку сказал: «Забираюсь в машину, нажимаю крайнюю красную кнопку слева и рву рычаг на себя до отказа. Через десять минут я уже жму руку Христофора Колумба». Он поблагодарил меня и тотчас ушел. А мы стали смеяться, и смеялись долго, думая, что парень просто валял дурака.
– А что же случится, хронолетчик, если так и сделать? – спросил Вишневский.
– А случится вот что. Машина начнет скользить в прошлое при минимальном отклонении от исходных пространственных координат и булет скользить до тех пор, пока не израсходуется вся энергия. Но чем больше отрезок времени, тем сильнее пространственное отклонение и тем вероятнее, что в конце пути ты окажешься или на дне океана, или в космосе, где-то у Марса, или в гостях у черта с дьяволом. В том-то и опасность путешествий по времени – не знаешь, где очутишься после остановки хронолета. А если захочешь развернуться без остановки, то это тем труднее сделать, чем длиннее отрезок скольжения. При определенной его длине развернуться без остановки уже практически невозможно.
– Благодарю вас, хронолетчик, – сказал комиссар. – Это все, что я хотел от вас услышать. Теперь несколько слов скажу я… Вчера позно вечером в ангар с машинами времени забрался некто. Перед этим он вывел из строя – не знаю, как уж это ему удалось – всю охранную сигнализацию и примитивным древним способом усыпил охранников. Он выстрелил каждому из них в лицо из бесшумного пистолета снотворным средством мгновенного действия. Затем этот некто залез в машину, вероятно, нажал на крайнюю кнопку слева и рванул до отказа на себя большой рычаг.
Перед своим бегством в прошлое он в спешке написал записку, которую приклеил к стене ангара. Записка адресована звездолетчику Горингу. В ней лишь несколько слов. Вот они. «Мать и отец! Простите меня! Простите! Но я хочу жить в том тысячелетии, где мой талант окажется нужным людям. Артур».
После нескольких минут молчания Горинг спросил Кларка прерывающимся голосом:
– В каком столетии остановится машина, если до этого она не погибнет?
– Энергии хватит до шестнадцатого века, – ответил хронолетчик.
– А какова вероятность отклонения от исходной пространственной вектор-координаты при скольжении по такому длинному отрезку времени?
– Вы хотите знать, звездолетчик Горинг, — сказал Кларк, – какова для хронолета вероятность дойти до шестнадцатого столетия и оказаться на английской земле, с которой он стартовал?
– Да, я хотел знать именно это!
– Два процента, звездолетчик Горин… Вероятность же того, что при остановке машина не окажется в точке, занятой твердым телом, также невелика. А попав в точку, занятую материей, хронолет от темпостолкновения перейдет в излучение.
– Стало быть, для Артура вероятность остаться в живых практически равна нулю? – задал свой последний вопрос Горинг.
Кларк ничего не ответил, а Вишневский, глядя куда-то в сторону, забормотал как будто самому себе:
– Откуда парню было знать теорию движения по времени… Звездолет-то, где он родился, улетел с Земли за несколько лет до создания теории.
Когда Горинг поднялся, чтобы отправиться домой, комиссар Вишневский предложил ему взять провожатого, но астронавт отказался. На прощанье он сказал:
– Спасибо, комиссар. Вы хорошо подготовили меня.
– Это входит в мои обязанности, – хмуро ответил Вишневский. – Я не желаю вам, звездолетчик, спокойной ночи… Желаю вам… Словом, берегите жену…
Вишневский в отчаянии махнул рукой…
4
После гибели сына Горинга прошло полгода.
Как-то звездолетчик соединился с Отделом литературы второго тысячелетия новой эры Центральной электронной библиотеки. На вопросительный взгляд дежурного по отделу, унылого молодого человека, экскосмонавт хмуро ответил:
– Я звездолетчик Горинг! Надеюсь, вы слышали обо мне. Мне нужна ваша помощь.
– О да, сэр! Разумеется, слышал! – оживился унылый сотрудник библиотеки. – Для меня большая честь быть вам полезным! Располагайте мной!
– Чего-нибудь Карло или как там бишь его. Никак не могу освоить последние версии программ для персональных компьютеров.
– Карло? – удивился библиотекарь, пришедший в себя. Его беспокоили обычно несколько раз в год, да и то специалисты по древней литературе, а тут сам звездолетчик Горинг. Вот так штука,
– Ну, Нарл?.
– Может быть, сэр, Марло?! – с радостью догадался дежурный библиотекарь.
– Да, кажется, Марло.
– Превосходный автор, сэр, – сказал библиотекарь, и его унылое лицо расплылось в счастливой улыбке, – превосходнейший! Но знаете, Шекспир Уильям еще лучше. Может быть, возьмете его?
– Это который написал «Короля Лира»?
Абсолютно точно, сэр! «Короля Лира» и кое-что еще. Вы, конечно, читали Шекспира?
– К стыду своему, нет, мистер… э…
– Хаббард, – подсказал дежурный библиотекарь.
– Хаббард, – повторил фамилию молодого человека астронавт. – Как-то странно получается. Имена знаменитых древних авторов знают все, да мало кто их читает. А с другой стороны, всем хорошо известно, что они написали, как и содержание их творений.
– Вы абсолютно правы, сэр, – согласился дежурный библиотекарь, добавив. – А знаете, сэр, когда-то многие не верили, что автором превосходных трагедий и исторических хроник, поставленных впервые на сцене «Глобуса», действительно был актер Шекспир Уильям.
– Что-то слышал об этом, – ответил дежурному библиотекарю Горинг. – А каковы причины подобного недоверия?
– Считали Шекспира недостаточно образованным для написания подобных шедевров. Подозревали в авторстве драм и хроник кого-то другого. Более образованного, обладающего более блистательным интеллектом. Например, вельможу или крупного государственного деятеля.
– Чепуха какая-то, – удивился Горинг. – простой актер умудряется в течение многих лет обворовывать…
– Да нет, сэр, – перебил звездолетчика библиотекарь, – просто писание драм для сцены в те дикие времена считалось недостойным занятием для знатного человека.
– Ах, вот оно что… Действительно дикие времена.
– Дикие, сэр, – обрадовался поддержке библиотекарь, – очень дикие сэр… Ну так как, Марло вам или же Шекспира Уильяма? А знаете, еще четыреста лет назад Шекспир ставился на всех сценах нашей Солнечной системы. Всего четыреста лет назад! А ведь уже тогда возраст написанного им перевалил за десять тысячелетий. Подумать только, десять тысячелетий! Значит, вы просили Шекспира. Конечно, Шекспира и, конечно, всего…
– Всего! – сдался на милость победителя Горинг. – Только пусть перевод будет получше.
– О, сэр, получите наилучший. Самый наилучший. Липкина. Лучше нет.
– Ладно. Давайте вашего Шекспира-Липкина.
5
Поначалу чтение столь древнего автора не принесло Горингу большого удовольствия. Возможно, причиною этого явилась необходимость заглядывать постоянно в пояснения. Слишком много непонятного было в тексте. То приходилось справиться, что это за кулик, попавший в свой же собственный силок, то требовалось почитать о суевериях древних народов и, в частности, о ведьмах и призраках. Но одолев «Гамлета» и «Макбета» и, следовательно, получив кое-какие первые сведения о древнем мире, Горинг стал читать Шекспира, не заглядывая очень часто в пояснения. Когда же звездолетчик перешел к историческим хроникам, он был окончательно покорен.
Однажды Горинга застала за чтением Шекспира его жена, сильно сдавшая после утраты сына и, кажется, потерявшая всякий вкус к жизни.
– Чем ты так увлечен, Гревилл? – спросила она мужа.
– Понимаешь, родная, – неуверенно начал Горинг, – вот… э… вот читаю Шекспира. Хочется знать, почему так сильно увлекся им Артур.
Эллис Горинг печально улыбнулась, и звездолетчику показалось, что жена вот-вот скажет: «И ты, Брут?!» Но сказала она совсем другое.
– Гревилл, ты что-то путаешь. Арт не мог увлечься Шекспиром.
– Как это не мог?! – удивился Горинг. – Один из лучших древних авторов. Какая лаконичность, сила мысли! Многие отрывки из его драм звучат и сегодня вполне современно. Какие характеры!.. Да я просто удивлен, что его в наше время совсем не ставят. Хотя, конечно, эта современная сцена… Каким надо быть психологом и гением, чтобы еще и десять тысячелетий после смерти трогать своими произведениями сердца людские, пускай и немногие!
– Гревилл, дай сказать мне…
– Одну минуту, дорогая, минуточку… А знаешь, что когда-то подозревали в авторстве превосходных драм и хроник, шедших на сцене «Глобуса» при Елизавете Первой, кого-то другого?
– Знаю, Гревилл! Но Арт не мог увлечься Шекспиром!
– Это еще почему? – воскликнул Горинг.
– У нас в звездолете не было его произведений. Вернее, они были. Но после аварии, гибели Фролова и повреждения его личной электронной библиотеки Шекспир оказался в числе именно тех авторов, которых стало невозможно воспроизвести.
После этих слов Эллис поспешила уйти из комнаты мужа, и звездолетчик знал, что жена пошла к себе – поплакать.
Несколько минут астронавт сидел в растерянности, не зная, пойти ли к жене и попытаться утешить ее, или же продолжать читать «Ричарда III», только что начатого. Увы! Горинг остался читать.
Внезапно четыре строки поразили его воображение:
«Я герцогство против гроша поставлю,
Что до сих пор в себе я ошибался.
Клянусь, хоть это мне и непонятно,
Я для нее мужчина хоть куда!»
Горинг перечитал стихи второй раз, третий… Затем он немедленно решил поговорить с унылым молодым библиотекарем из Центральной электронной.
– Мистер Хаббард! – закричал Горинг, лишь только знакомое унылое лицо появилось на мониторе. – У вас есть портрет Шекспира?
– Есть, – ответил библиотекарь.
– Так покажите мне его!
– Одну минуту, сэр.
Когда Горингу показали портрет Шекспира, звездолетчик заплакал. На него смотрел его Артур, сильно постаревший, опустивший усы и бороду, но Артур, его сын, чудом оставшийся в живых и сотворивший бессмертные шедевры, некоторые из которых он начал писать еще десять тысячелетий тому… вперед!
– Отчего вы плачете, сэр?! – изумился библиотекарь.
– О, дорогой мой, как бы вам это объяснить… Понимаете… Понимаете… Такой гигант мог родиться только в космосе. Он в первую очередь его дитя. Его!.. Это как взрыв сверхновой!..
Шестидесятые годы 20-го века (2020 г.)
Знатная парочка
1
Граф Отто фон Белов, ведущий конструктор авиационной фирмы «Мессершмидт», быстро вошел в гостиную своей холостяцкой квартиры и остолбенел… В скромной гостиной титулованного авиаконструктора ждал посетитель – некое странное существо, весьма, впрочем, напоминающее своим внешним обликом человека и невесть как попавшее в этот поздний час в графские апартаменты.
Граф был далеко не робкого десятка, но странный, если не страшный облик незнакомца, а, главное, неожиданность встречи, испугали бы кого угодно.
Внезапно в мозгу у молодого человека прозвучало:
– Граф Отто! Успокойтесь!
– Вы как будто что-то сказали? – спросил несколько овладевший своими нервами граф.
– Я просил вас успокоиться. Вы можете отвечать мне мысленно, не прибегая к…к…услугам своего речевого аппарата. Я восприму вас.
– Кажется, спятил, – тихонько произнес вслух граф Отто и бессильно опустился в кресло.
– Спятил? Сошел с пяток? Как это сошел с пяток?
– С ума сошел…
