скачать книгу бесплатно
У мести горький привкус
Наталья Ведерникова
Нужно обладать мужеством, чтобы пойти против родного клана и сломать устоявшуюся систему. Быть не таким, как все – это не заслуга, а титанический труд. Главная героиня романа отвергает древние устои, идет своим путем. Она – зло, борющееся с другим злом. В конце концов, это заставит ее мстить, и месть будет очень горькой.
У мести горький привкус
Наталья Ведерникова
© Наталья Ведерникова, 2023
ISBN 978-5-0059-6649-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
У МЕСТИ ГОРЬКИЙ ПРИВКУС
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Спустя пару минут ситуация изменилась, причем на столь внезапные перемены вовсе ничто не указывало. Все случилось в одно мгновение, даже предугадать последствия было невозможно.
Еще секунду назад Шинед находилась в окружении четверых мужчин далеко не тщедушного телосложения, обступивших ее со всех сторон, а теперь она с легкостью – будто внутри сработал особенный пусковой механизм, запустивший программу уничтожения, – разбросала их тела вокруг себя и даже успела одного прикончить, сломав тому шею. Склонившись над жертвой собственной агрессии, девушка, недолго думая, вонзила свои отросшие клыки в шею мужчине. Тот не сопротивлялся, поскольку к этому времени был уже мертв. Брызнула алая теплая кровь. Она струилась по подбородку Шинед, пока та насыщалась, издавая почти что звериные утробные звуки. Вдоволь напившись свежей крови, девушка поднялась с колен, выпрямилась и осмотрелась вокруг.
Трое напавших на нее подонков неподвижно лежали распростертыми на земле в разных позах, четвертый тип смотрел остекленевшими глазами в черное ночное небо, усеянное яркими звездами. Шинед слегка облизнулась, вытерла кровь с губ и подбородка ободранным рукавом испачканной рубахи и плотнее затянула на груди полы плаща. В ее малахитовых глазах пылало яркое пламя, не свойственное человеческим существам.
Других мужчин она решила не трогать. Пусть живут. К тому же надо было поскорее уходить – девушку могли заметить местные обитатели, а этого она желала меньше всего. Вдалеке слышался оглушительный вой сирен. Это обстоятельство подталкивало двигаться и соображать еще быстрее. Поблизости она увидела высотный дом. Вскарабкавшись по пожарной лестнице на крышу здания, Шинед бесстрашно зашагала по самому краю, не обращая внимания на потенциальную опасность.
Сильный ветер развевал полы длинного, не застегнутого плаща, развевал длинные черные, точно смола, волосы. Наряд девушки дополняли рубаха, когда-то бывшая белоснежной, кожаные брюки, кожаный жилет, высокие сапоги по плоской подошве. На поясе висели ножны, в которых прятался небольшой меч с тонким, но очень острым лезвием. С другого бока висел холщовый мешочек, куда Шинед собирала интересные вещи. К слову говоря, в ее импровизированной шкатулке хранилась всего одна вещь – золотистый медальон в виде полумесяца, снятый с убитой женщины около недели назад. Чем ее привлек более чем скромный медальон, Шинед понятия не имела, но казалось, что от вещицы исходило какое-то странное тепло, какая-то неведомая энергия прежней владелицы, которая не оставляла ее равнодушной. Со временем Шинед намеревалась пополнить свою коллекцию, и даже сделать собирательство уникальных безделушек серьезным увлечением.
С грациозностью дикой кошки девушка перепрыгивала с одной крыши дома на другую. Внизу она наблюдала обыденную жизнь ночного города. По дорогам неспешно мчались легковые автомобили, прогуливались редкие прохожие, переливались яркими огнями неоновые вывески и рекламные щиты. Весь мегаполис был как на ладони.
Шинед слегка усмехалась, переступая через бордюры и металлические конструкции, встававшие на ее пути. Люди добровольно поселились в каменных джунглях, как будто загнав себя в резервацию, и наверняка считали, что находятся в полной безопасности. Окружив собственное существование камнем, бетоном, пластиком и стеклом, человечество пыталось найти себе приют в огромных поселениях, а также претендовало на индивидуальность и самобытность в многомиллионном улье. Как тут было не позабавиться.
Продвигаясь по краю крыши, Шинед с умилением рассматривала маленькие фигурки людей, суетившихся внизу, похожих на кукол – нет, скорее, марионеток, – которыми управляли высшие силы. Девушка же, напротив, ощущала себя свободной, причем свободной настолько, насколько может чувствовать себя свободным ветер в поле, река, стремительно бегущая в долине между гор, стая птиц, парящих в небе. Правда, подобную свободу давала ей лишь ночь.
Внутреннее чутье подсказывало ей, что близится рассвет. Это означало, что необходимо как можно скорее найти укрытие или же успеть вернуться домой до восхода солнца. Шинед ускорила шаг. Прыжками она добралась до дома – старого особняка в слабозаселенной части города, напоминавшего грозным внешним видом средневековый замок, в котором уже много столетий проживала ее семья.
С первыми лучами солнца девушка скрылась за массивной дверью. В полной темноте она спустилась по крутой лестнице, ведущей вниз, по-кошачьи пробралась длинными коридорами и очутилась в небольшой комнате, которую освещала единственная свеча, горевшая на туалетном столике. В углу, на небольшом возвышении, стоял гроб, обитый черным бархатом. Сняв с себя плащ и швырнув его на пол, Шинед сдвинула крышку гроба, который служил ей постелью, и забралась вовнутрь. Дно также устилал бархат, очень мягкий и приятный, как пух. Так что едва голова девушки коснулась единственной подушки, она тут же провалилась в глубокий безмятежный сон, который длился много часов.
Пробуждение было легким и приятным. Биологические часы организма подсказывали, что снова наступило самое восхитительное время суток – ночь. Ее королевское величество Ночь. Время, когда жизнь закипала и бурлила с особой силой до самого рассвета.
Выбравшись из своей особенной постели, Шинед обнаружила свечу на туалетном столике все еще горящей. Хотя нет, это была уже другая свеча – видно, что она зажжена недавно. Выходит, кто-то навещал ее покои, пока она проводила время во сне. Шинед не удивилась и не испугалась, ведь никто, кроме членов ее семьи, не мог присутствовать здесь, а значит, опасаться нечего.
Плащ, который она бросила в спешке вчера на пол, был аккуратно развешен на спинке резного кресла, похожего чем-то на королевский трон. Шинед невольно улыбнулась и мысленно поблагодарила заботливого незнакомца, столь учтиво отнесшегося к ней и ее личным вещам. Присев около туалетного столика, она взяла с полки большой деревянный гребень и уже занесла руку назад, приготовившись расчесывать свои длинные волосы, как вдруг чья-то рука, довольно-таки сильная, вырвала у нее гребень и прикоснулась к волосам. Далее Шинед ощутила легкие скользящие движения по ее шелковистым волосам, очень приятные и нежные. Тот, кто расчесывал ее, ни разу не доставил болезненных ощущений. Затем она почувствовала легкое прикосновение к своей коже. Осторожный поцелуй в шею окончательно пробудил в ней догадку, кто это мог быть. Не поворачивая головы и широко улыбаясь, Шинед бросила в полутьму:
– Ты просто чудо, Алексис. Ты всегда такой предупредительный…
Мягкие пальцы, при этом холодные, точно мрамор, прикоснулись к ее левому плечу, которое было частично обнажено из-за порванного рукава.
– Да.… Говори дальше.
– Такой заботливый…
– Продолжай, – попросил голос, весьма чувственный, но одновременно с металлом, звеневшим, как натянутая струна.
– Такой восхитительный… особенный… до жути обаятельный… Словом, ты самый лучший, – на одном дыхании произнесла Шинед и откинула голову назад, задорно рассмеявшись.
Мужчина, стоявший за ее спиной, был очень молод и божественно красив. Шелковистые курчавые волосы глубокого каштанового оттенка обрамляли его горделиво вскинутую голову. Глубоко посаженные глаза из-за своей синевы напоминали частички бурно кипящего океана, в котором можно было утонуть. Правильной формы нос, гордо вздернутый в профиле, чувственные губы, может, немного тонкие, но это ничуть не портило его, а, скорее, наоборот, придавало аристократичности и некоей притягательности, которая была свойственна многим потомкам рода Аростидов. В дополнение молодой мужчина обладал высоким ростом и изумительным телосложением.
Белоснежная рубаха навыпуск из тонкого шелка с изысканными кружевами на манжетах красиво облегала его стройную фигуру. Узкие кожаные брюки прятались в длинных, почти до колена, сапогах. В глаза бросались его немногочисленные украшения, простые и запоминающиеся, – медальон круглой формы на тонкой золотой цепочке на груди и перстень с кроваво-красным камнем на безымянном пальце правой руки. Изысканные манеры, взгляд, пронзающий насквозь и бьющий точно в цель, голос, всегда вкрадчивый и томный, а еще раскатистый, как будто раздающийся с небес, из-за облаков, – все это не могло оставить равнодушным к персоне этого восхитительного мужчины. Однако то была лишь внешняя красота. Его личностные качества не казались столь уж прекрасными. Он был упрям, заносчив, импульсивен и зачастую очень резок, при этом поражал прямотой, как линейка, высказывая вслух все мысли, без утайки, что роились в его голове. По этой причине он часто попадал в различные неприятные истории.
Положив гребень на туалетный столик, Алексис вышел вперед и встал рядом с Шинед в позу статуи со сложенными на груди руками. Он явно чего-то выжидал. И ослепительно улыбался.
– Когда ты так смотришь, у меня мурашки бегут по коже, – проговорила Шинед и, смеясь, закрыла лицо руками.
– Я знаю, что неотразим, как Аполлон, но чтобы вызывать мурашки… Ты меня боишься? – вкрадчиво спросил он и коснулся ладоней девушки, отняв их от ее лица. – Не прячься! Это тебя не спасет.
– А ты самоуверен, как всегда.
– О, да! Этого у меня не отнять!
Задорный смех молодого мужчины вызвал у Шинед волну радости и восхищения. Духовная близость между ними снова наполнилась силой.
– Почему ты легла спать тут? – Алексис не смог сдержать любопытства. – У тебя наверху есть отличные покои, со всеми удобствами.
– Мне лень было подыматься наверх. – Она осмотрелась вокруг. – Здесь тоже неплохо, хотя и нет такого убранства, как в моих основных апартаментах. В качестве запасного варианта сойдет.
Мужчина кивнул, как бы соглашаясь с ее доводами.
– Отец тоже встал? – поинтересовалась Шинед, слегка прищурившись.
Алексис отвел взгляд, уставившись в потолок со скучающим видом.
– Разумеется, Шин, не удивлюсь, что в последнее время он вообще не спит.
– В чем дело, Алексис? Ты снова поссорился с отцом?
Бросив на нее короткий взгляд, он снова уставился в потолок, будто там имелось что-то любопытное.
– Ты прекрасно знаешь, сестренка, что наш отец меня терпеть не может. – В его голосе присутствовало столько металла и даже злобы, что становилось как то не по себе, словно оказался причастным к тайне, которая не предназначалась для чужих ушей. – Он считает, что я занимаюсь не своим делом. Как будто я во всем должен на него равняться…
Это было истинной правдой – их родитель относился к младшему брату Шинед почти всегда с прохладой, презирая за поступки, которые не красили самого юного потомка древнего рода, но вряд ли отец не любил Алексиса как сына. Бунтарь и сердцеед, плюющий на чужую мораль и не признающий никаких авторитетов, своим своенравным характером брат сам разрушал хрупкий мостик отношений между отцом и сыном, давая повод для ссор и с трудом находя в себе силы для примирений. Шинед всегда пыталась восстановить между ними мир, но зачастую ей не удавалась роль посла доброй воли. Она любила и Алексиса и отца в равной степени, а семейные склоки доставляли ей немало неприятностей и боли.
Другая сестра Шинед, Патриция, никогда не вмешивалась в склоки между родственниками, сохраняя нейтралитет в любой ситуации, если, конечно, дело не касалось ее самой. Тогда-то она точно не оставалась в стороне.
Два старших брата, Сэт и Нил, которые имели нрав, являвшийся полной противоположностью Алексиса, отличались кротостью, были послушны, зависимы и во всем поддерживали своего отца.
Еще имелись многочисленные дяди и тети, братья и сестры отца, проживавшие совместно в старинном доме уже много лет. Они также ни во что не вмешивались, если это не касалось их лично, но и в таком случае они едва смели противоречить отцу Шинед, являвшемуся верховным главой дома Аростидов и Принцем Темного Собора.
Если кто и мог давать советы отцу и даже иногда перечить ему, так это была ее мать, Оливия, прекрасная женщина и примерная жена, умевшая управлять эмоциями мужа и укрощавшая его буйный нрав нежностью и мягкостью – чертами, не свойственными роду Аростидов, зато выгодно отличавшими ее род Каритханов. Будь она сейчас жива, то успокоила бы бурю, разыгравшуюся в стенах старинного особняка, и утихомирила бы волнующиеся страсти. Но она давно погибла, а связывать себя узами повторного брака глава рода не спешил. Он до сих пор пребывал в трауре по любимой супруге, своим детям он дал слово, что не никогда не станет искать замену их матери. Однако это вовсе не означало, что он превратился в монаха, давшего обет безбрачия, и навсегда забыл о существовании других женщин.
Так что, по сути, единственной защитницей Алексиса из всех членов большой-пребольшой семьи являлась только Шинед. Она всегда и во всем оказывала ему поддержку. Из всех ее братьев лишь Алексис обладал живостью и пытливостью ума, противоречивым характером, определенной добротой, привязанностью к сестре, долей бесшабашности и беспринципности, отсутствием определенных моральных устоев, которые столетиями чеканились в клане Аростидов.
Разумеется, много черт он унаследовал от рода матери, поэтому и не был похож на остальных детей, уважавших отца, но еще больше – боявшихся его. Шинед также немного побаивалась своего высокопоставленного родителя, хотя и в меньшей степени, чем другие ее братья и старшая сестра, но все же не настолько, чтобы полностью подчиняться его воле. Алексис же и вовсе не считался с отцом, если тот оказывался не прав. А то, что отец был не прав часто и по многим вопросам, Алексис даже не сомневался. Прямолинейность не раз доставляла ему страдания, возможно, когда-нибудь она его и впрямь погубит.
Шинед подошла к Алексису и нежно обняла его. Сначала никак не отреагировав на это проявление чувств и даже проявив деланную холодность, вскоре он выразил ответное чувство – страстно поцеловал ее, причем в губы.
– Не забывай, что ты мой брат. – Шинед тихонько отстранилась и на расстоянии погрозила пальцем, нахмурив брови, будто сердилась. Затем она звучно рассмеялась.
Алексис подхватил ее на руки и начал кружить в воздухе. Она казалось легкой, как пушинка. Смеясь без устали, пребывая в полной радости, Шинед искренне восхищалась своим красавцем-братом и гнала греховные мысли прочь. Жаль, что он являлся ее близким родственником…
Почувствовав ногами опору, когда Алексис перестал ее кружить, девушка, чтобы отвлечься, критически осмотрела свою одежду. Она вспомнила, что испачкалась в крови, когда прошлой ночью расправилась с четырьмя напавшими на нее мужчинами. Алексис внимательно следил за ее движениями, и от его взгляда не ушло, что рукав ее рубахи был запятнан кровью. Перехватив его заинтересованный взгляд, Шинед торопливо накинула на плечи плащ.
– Ты… убила кого-то той ночью? – в упор глядя ей в глаза, спросил Алексис.
Ей вовсе не хотелось вспоминать прошлую ночь и тем более обсуждать произошедшее с нею приключение с братом или с кем-либо еще. Шинед заняла глухую оборону.
– Убила просто так или была голодна? – никак не унимался он.
Она сделала движение вперед, чтобы уйти, однако Алексис преградил ей путь. Уж что-что, а упрямство было у него в крови.
– Пропусти!
– Сначала ответь, Шин!
– Алексис, пропусти меня немедленно! Ну, же! Мне надо увидеть отца!
Шинед начала сердиться, а в гневе ей лучше не перечить. И Алексис это прекрасно знал. Взяв ее за руку, мужчина наклонился и приложил губы к тыльной стороне ее ладони, как какой-нибудь благородный джентльмен. Им, правда, младший брат Шинед никогда не был. Или совсем чуть-чуть. В ответном чувстве девушка по-отечески поцеловала его в лоб и поспешила уйти. Вступать с Алексисом в словесную перепалку желание и силы у нее отсутствовали. Всем известно, что он любого замучит своими речами. А Шинед вовсе не хотела ссориться с любимым братом.
Миновав многочисленные мрачные комнаты и коридоры, в которых она не встретила ни одной души, Шинед поспешила войти в огромное помещение, напоминавшее своею помпезностью и величием тронный зал в каком-нибудь средневековом замке. В центре зала, под высоченным куполом, который, казалось, мог достичь небес, возвышалось кресло с золоченой спинкой, обитое бархатом глубокого синего оттенка, в котором восседал немолодой уже мужчина, но при этом хорошо сохранившийся внешне, с остатками былой красоты на лице.
Люстра на тысячу свечей хорошо освещала фигуру мужчины. Он имел слегка заостренные черты лица, гладкие прямые волосы, немного расширенный стан – явно любил потрапезничать, – был высок ростом, обладал строгим и властным характером, хотя многочисленные родственники или представители иных кланов посчитали бы его нрав заносчивым и резким, и явно его боялись. Обеими ладонями он обнимал подлокотники кресла, выставляя напоказ перстни с массивными драгоценными камнями. Помимо толстой золотой цепи на шее других украшений на мужчине не было. Простая черная одежда, похожая на траур, составляла его ежедневный наряд, который не менялся уже много лет.
Подле мужчины увивалась девица сомнительной репутации и еще более сомнительного вида. Между узких полос красной шелковой ткани виднелось ее тонкокостное тело, едва прикрытое этим, так называемым платьем, которое больше обнажало, чем скрывало. Распущенные кудрявые волосы пламенного оттенка волнами рассыпались по худым плечам. Взгляд хищницы, бесстыдный и нагловатый, в котором читался вызов, пронзал Шинед насквозь, точно острый кинжал. Дочь главы рода Аростидов почувствовала легкое омерзение при виде полуобнаженной девицы и, пытаясь сохранить самообладание, взмахом руки призвала неприятную гостью удалиться. Та, не мигая, смотрела на Шинед, но уходить явно не собиралась. Как она вообще осмеливалась так себя вести? Шинед почувствовала, как начинает закипать. Однако мужчина быстро все устроил.
– Выйди вон, – приказал он тоном, не терпящим возражения.
Моментально поднявшись на ноги, девица направилась к выходу из тронного зала, но, проходя мимо Шинед, хищнически усмехнулась и затронула девушку куском своего странного платья.
Сжав кулаки, Шинед решительно направилась к мужчине на троне. Ярость кипела в ее груди.
– Как ты можешь, отец, держать подле себя подобных женщин?! – Шинед испытывала такую неприязнь, будто прикоснулась пальцами к чему-то грязному и мерзкому.
Поднявшись ей навстречу, с широкой улыбкой на лице, мужчина протянул обе руки в приветствии.
– Дочь моя!
Шинед также протянула руки. Затем поцеловала отца в щеку.
– Отец, прошу тебя…
– Не сердись, милая, я отошлю Ариэль подальше. Ты никогда больше ее не увидишь, обещаю. – Глаза отца излучали добро и любовь, но Шинед очень хорошо знала своего родителя и не верила его словам.
Когда отец снова опустился в кресло, Шинед села рядом с ним на небольшой пьедестал.
Глава дома Аростидов и Принц Темного Собора, Валентин, являлся самым древним из всего семейства и самым могущественным. Ему было около шестисот лет, и большую часть жизни он провел в битвах и сражениях за престиж своего рода.
Аростиды возвысились при правлении боковой ветви, Каритханов, которые вели свое происхождение от первого общего предка всех вампиров Аносиулоса. Столетиями они взращивали свое могущество, укрепляли силу, сыскали славу в великих битвах, пока не превратились в такую мощь, перед которой меркли все остальные кланы и семейства, превратились в силу, которую все боялись и перед которой благочестиво склоняли головы. В конце концов, предки Валентина выбились в единоличные правители Темного Собора, а когда по нелепой случайности погиб его отец, власть перешла в руки молодого полководца. В то время он абсолютно не представлял, что значит быть правителем, поскольку по своей натуре считался воином, а не политиком. Однако за прошедшие столетия он, несомненно, научился властвовать, подчинив себе другие кланы «детей ночи» и поставив их в зависимость перед своим родом.
Титул Принца Темного Собора давал огромные привилегии – его воле обязаны были подчиняться все, кто соблюдал древний свод законов, заложенный еще первым из рода вампиров. Бывали, конечно, случаи, когда отдельные группы или даже одиночки отказывались признавать полномочия Принца и поднимали мятеж. Но таких изгоев быстро усмиряли: отправляли в ссылку, лишали всех званий и привилегий, сажали в темницу или вовсе лишали жизни. Причем с бунтовщиками нисколько не церемонились, чтобы не создавать опасных прецедентов. В общем, теперешняя власть делала все для укрепления мира и спокойствия в вампирском обществе.
Помимо верховного правителя, Принца, в состав Темного Собора входили влиятельные господа, главы своих родов и кланов, которые служили чем-то наподобие совещательного органа, рассматривавшего различные насущные проблемы. Они являлись главными советниками Принца, помогали ему править, давали рекомендации относительно всяческих дел, составляли законы, но решения все принимал только верховный властелин, последнее слово всегда оставалось за ним. Однако, чтобы исключить абсолютизма во власти, ни одного важного решения Принц не мог принять без прямого участия Темного Собора. Этот закон придумал еще сам Аносиулос, чтобы его будущие потомки не испытывали притеснений со стороны одного из кланов, который в то время будет находиться на вершине власти.
Сейчас правили Аростиды, и отцу Шинед приходилось созывать Темный Собор дважды в месяц, а то и чаще, чтобы урегулировать многие вопросы, а также исключить разночтения в среде прочих вампирских кланов. Валентин старался сохранять мир среди подданных, хотя в последнее время это удавалось с трудом. Слишком много представителей других семейств высказывались за мирное сосуществование с человеческими особями, бок о бок с которыми вампиры жили уже многие тысячелетия, тщательно скрывая свое пребывание в мире людей, поскольку тех было гораздо больше. Так, особо не выпячиваясь, они жили испокон веков, не вступая в открытую конфронтацию. Люди, вернее, их кровь являлась пищей для вампиров, средством для поддержания жизнеспособности. Никто раньше и не думал вступать с людьми в борьбу за место под солнцем, за власть в городах, за главенство на планете.
Теперь же возникли радикальные настроения. Одни кланы вампиров предлагали и вовсе поставить людей в рабское положение, создать фабрики по сбору крови, подчинить и унизить человеческий род, со временем полностью искоренив его. Другие – предлагали дружить с людьми, жить с ними в духовном единении, не убивать их ради пропитания, а найти способ создать искусственный заменитель крови, этакий эрзац-продукт, который по своим свойствам стал бы ничем не хуже.
Эти два противоположных мнения, эти две разных точки зрения бросали вампиров из одной крайности в другую. И то, и другое казалось невозможным. А идея искоренения рода людского Валентину представлялась и вовсе каким-то абсурдом. Как только чей-то мозг додумался до этого? Ведь гибель человечества неизбежно приведет к гибели вампиров. Сначала они все деградируют, потом начнут бросаться на себе подобных, а затем и вовсе умрут от голода.
Но идее поддерживать с людьми дружеские отношения Валентин также противился. Для него люди были лишь скотом, пищей, средством для утоления голода и ничем большим. Менять многовековые традиции он не желал. И не стал бы делать этого, поскольку опирался на опыт предков и был обязан сохранять порядок вещей, заложенный еще с сотворения мира.
Сегодня Валентин объявил созыв Темного Собора и всячески пытался настроиться на данное мероприятие, однако мысли, вихрем кружившиеся в его голове, не позволяли ему сосредоточиться. Еще Шинед своим неожиданным появлением и вовсе сбила Принца с правильных мыслей. Она сидела, насупившись, подле отца, на маленьком пьедестале, и смотрела куда-то вдаль.
Они находились в огромном тронном зале совершенно одни, отец и дочь. Искусственный свет от огромного количества свечей на люстре, подвешенной где-то высоко под потолком на длинном держателе, освещал лишь центр зала, где стояло кресло-трон. Все остальное пространство утопало во тьме. Заседания совета проходили в другом, специально отведенном месте, этот же зал был приспособлен для торжественных приемов важных лиц, для светских раутов, интимных бесед, встреч с единомышленниками и, реже, дружеских посиделок. В основном здесь принимал глава рода, его дети не всегда удостаивались подобной чести и вынуждены были принимать гостей или устраивать вечеринки в других местах замка, а то и вовсе за пределами него.
Шинед данный факт ничуть не огорчал, наоборот, она терпеть не могла помпезность, снобизм, акты преклонения и прочее. Поэтому для нее встретиться с друзьями или членами своей семьи вне родового гнезда было очень желанно. Иногда она любила побыть в одиночестве, и это еще больше рождало в ней огромное желание скрыться где-нибудь в тихом месте, подальше от городской суеты, и спокойно наслаждаться там отдыхом. Сейчас она также думала, что чуть позже удалится в свой крошечный домик за городом, который облюбовала несколько лет назад для подобных уединений. О существовании этого тайного убежища было известно только Алексису, младшему брату Шинед. Иногда они скрывались там вдвоем. То местечко являлось настоящим раем для того, кто желал побыть наедине с собственными мыслями – идеи там рождались великолепные и, зачастую, весьма нужные и своевременные.
– Тебя что-то беспокоит, дочь моя?
Голос отца прозвучал, как гром среди ясного неба. Шинед даже встрепенулась, так как была погружена в собственные мысли. Скажи она об этом отцу, тот ее не понял бы. Он считал, что женщина в их семье не должна думать, а должна только исполнять волю. Его волю.
– Шинед!
– Отец! Я хотела бы… если ты, конечно, будешь не против того, что…
– Говори же.
– Я хочу поговорить об Алексисе, – безо всяких проволочек выпалила девушка и смело посмотрела главе рода в глаза.
На лицо Принца Темного Собора набежала тучка. Взгляд его тотчас померк. Было видно, что он ни в коей мере не желал общаться на подобную тему, затрагивая свои многочисленные конфликты с неугомонным младшим ребенком. Но Шинед, напротив, желала! Она решила, что не отступит.
– Отец, я очень переживаю за брата, – произнесла девушка, накрыв своею ладонью ладонь мужчины. – И он сильно переживает из-за ваших с ним ссор, я это знаю. Алексис молод и горяч, к тому же упрям, как осел… Все же, отец, прошу тебя, не настраивай своими поступками против себя своего младшего сына.
– Вот это уже любопытно! – Валентин, поднявшись с кресла, начал бродить по залу. – Каким же своим поступком я так расстроил твоего драгоценного брата? А не он ли своим безрассудством, упрямством, гордыней и лицемерием ставит под угрозу все мои начинания? Из-за него я вынужден был ужесточить наказание для провинившихся сородичей, уличенных в неоправданных убийствах людей. Твой брат убивал людей просто так, для развлечения, а не из-за чувства голода! Я простил его только потому, что он мой сын. Те, кто последовал его заразительному примеру, а таких вампиров оказалось немало, понесли реальное наказание. Я не говорю уже, что Алексис ввязывает всех своих друзей в сумасшедшие авантюры, из которых он потом выходит сухим из воды, а его дружки оказываются на грани между жизнью и смертью. А ему все сходит с рук! Скажи мне, Шинед, у твоего милейшего братца, которого, я не сомневаюсь, ты очень любишь, вообще присутствует чувство ответственности за совершенные им деяния, или он умеет лишь подставлять головы своих друзей?
Шинед пребывала в легком шоке от потока слов отца и поэтому не знала, что ответить, не могла собраться с мыслями. Разумеется, кое в чем он прав, описывая сложный характер Алексиса, но вот про то, что Алексис подставляет друзей под удар, это отец сказал зря. Ее младший брат не был таким. Он обладал такой харизмой и целеустремленностью, что прочие создания тьмы сами тянулись к нему и следовали за ним по пятам, а вот так, специально, как утверждал отец, он никого не подводил и не тем более не прятался за спинами многочисленной армии своих знакомых и друзей.
Она уже начала сожалеть, что вообще завела этот разговор. Продуктивного разговора не получилось. Похоже, отец и Алексис так и останутся непримиримыми противниками. А это, между прочим, означало, что следующим Принцем Темного Собора Алексис точно не станет.
– Я пойду, отец, – произнесла она, с легкостью вскочив на ноги. – Прости, что доставила тебе столько хлопот и отняла твое драгоценное время. Забудь про все, о чем мы говорили.
