скачать книгу бесплатно
Валентин кивнул ей в ответ и взмахнул рукою.
– Передай своему братцу, что я не желаю его видеть в ближайшее время. Пусть не попадается мне на глаза, иначе он сильно пожалеет.
В словах отца присутствовало столько неприкрытой жестокости, что Шинед невольно подумала о бесполезности своей затеи попытаться примирить близких родственников. Конфликт между ними, возможно, не исчезнет и через много столетий.
Она отвесила отцу небольшой поклон и поспешила ретироваться. Через пару часов стемнеет, и девушка не без чувства радости покинет эту мрачную обитель, умчавшись за город, в свое уютное гнездышко, свой милый дом в окружении лесопарка, подальше от всего, что связано с сумасбродной и быстротекущей жизнью мегаполиса.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Величественные статуи из редкого черного мрамора, расставленные по периметру зала, располагались за каждым креслом, в котором сидели советники Темного Собора. Зал для заседаний со стенами, выкрашенными в спокойные пастельные тона, был небольшим, камерным, как для интимных встреч. Светлые стены контрастировали с черным полом и таким же черным потолком. Помимо двенадцати одинаковых кресел и одного большого трона с величественной спинкой в зале больше ничего из мебели не имелось. Искусственный монохромный свет, лившийся с потолка, позволял разглядеть всех присутствующих на заседании.
Валентин, занимавший место на троне, сидел с царственной осанкой, слегка наклонив голову на бок, и слушал речи глав вампирских кланов, при этом он хмурился, будто все услышанное весьма расстраивало его. Кое-кто считал Принца крайне надменным и гордым, и своим внешним видом он это сейчас демонстрировал. Всем окружающим он давал понять, кто является господином, а кто – всего лишь смиренным слугой. Подобной манерой держаться Валентин всегда отличался от представителей других семейств. При этом одеяние его казалось более чем скромным, совсем не подобающим его рангу и происхождению. Черный костюм, черная мантия, золотая цепь на шее и массивный перстень с большим изумрудом – так он выглядел всегда, так выглядел и сейчас.
Полукругом от верховного правителя сидели двенадцать глав самых крупных и влиятельных родов в мире вампиров. Мелкие семейства и кланы не допускались во власть, не имели никакой силы и влияния, не принимали участия даже в незначительных делах. Почти все двенадцать верховных особ были солидного возраста, за исключением некоторых, имели за плечами багаж из огромного опыта в управлении, обладали уникальными правами советников Верховного правителя, которые передавались от поколения к поколению по наследству.
Всех глав родов Валентин знал лично, поскольку был с ними знаком с незапамятных времен. С некоторыми он спина к спине сражался в Тысячелетней битве. Других знавал еще с юности. На представительнице рода Каритханов был когда-то женат. Так что, по сути, ни один из ныне заседавших советников не считался ему чужим. Лишь один из них, представлявший семейство Яфрондов, являлся относительно новым лицом в Темном Соборе. Лорд Макон был моложе других советников и, пожалуй, богаче, не пренебрегавший выставлять свое значительное финансовое положение напоказ.
Тем не менее, абсолютно все представители главенствующих родов имели большой вес в обществе вампиров. Все двенадцать советников обладали большой властью. А во главе всех стоял Аростид.
Валентин не спеша обвел взглядом зал заседаний, подолгу задерживаясь на каждом из своих советников.
По правую руку от Принца сидел представитель рода Каритханов, лорд Аллоиз. Как все истинные Каритханы, чьим ярким представителем являлась погибшая супруга Принца, он обладал поразительно уравновешенным характером вкупе с доблестью, отвагой и решительностью, которые всегда отличали этот вампирский род от прочих. Аллоиз превратился уже в глубокого старика и, хотя естественная смерть от старости ему не грозила, казалось, находился уже одной ногой в могиле. Лицо, изрытое морщинами, и седые волосы, а также физическая немощь, не скрытая глазу, подтверждали данный факт. Умом Аллоиз если когда-то и блистал, то это время давно миновало. Ныне его старческий мозг дремал и не был способен даже запоминать информацию, не говоря уже о принятии каких-либо важных решений, о полезных идеях, которые могли бы сослужить хорошую службу на благо мира вампиров. В его серых водянистых глазах отсутствовал живой огонь, как будто живительная сила давно покинула его, не оставив даже искры.
По правде говоря, лорда Аллоиза следовало бы заменить другим представителем рода Каритханов, много моложе, но у того не имелось прямых наследников, а в дела кланов, особенно, что касалось назначения глав, верховный повелитель вампиров не вмешивался.
Далее сидел, полный раздумий, по меньшей мере, так можно было судить по выражению лица, лорд Юстас, представлявший род Хронов. Особыми достоинствами он не обладал, впрочем, как и большинство его сородичей, при этом являлся крайне полезным советником, поскольку принимал на веру и поддерживал любые идеи, исходившие из уст верховного повелителя. Особенной внешностью он также не блистал, имея абсолютно средние показатели, которые и не привлекали, но и не отталкивали от себя.
Третьим по списку сидел лорд Анимфеций, из семейства Пологетов. Он обладал яркой запоминающейся внешностью – васильковые глаза, в которых светился ум, иссиня черные волосы до плеч, тонкие губы и мертвенно бледная кожа. Крепкое телосложение говорило об его увлечении спортом. Ростом он был под два метра, и это также выгодно отличало его от остальных лордов-советников. Своими поступками он сыскал любовь и доверие Принца Темного Собора, который прислушивался к мудрым соображениям Анимфеция каждый раз, когда обсуждение какого-либо вопроса заходило в тупик.
Валентин столкнулся взглядом с Анимфецием и одобряюще ему кивнул. Тот, в свою очередь, отвесил неглубокий поклон и слегка улыбнулся. Доверительные отношения зародились у них давно, даже и не вспомнить, когда в последний раз они не ладили.
Далее взгляд Принца натолкнулся на лорда Максима, наверное, не самого лучшего представителя рода Фалериев. Этот немолодой мужчина с высоко выбритым лбом, мелкими чертами лица и невнятной речью напоминал мышь – такой вот он был серый, неприметный и непривлекательный. Валентин предпочитал, чтобы этот лорд вообще никогда не раскрывал рта. От его пространственных речей, да еще с плохой дикцией, он очень уставал. Благо, у Максима хватало ума, чтобы осознавать эту неприязнь и не докучать своими речами.
А вот того, кто сидел следующим, следовало если и не опасаться, так уж точно держать с ним ухо востро. Лорд Зул, из семейства Клареонов, которые являлись чуть ли не самыми древнейшими среди всех вампиров, вечно находился в оппозиции и любое решение или любой закон воспринимал в штыки. Вот уж кому Принц никогда бы не доверился! Этот лорд способен воткнуть в спину кинжал, не задумываясь. Он слыл радикалом до мозга костей. Из одной крайности в другую его бросало часто. К тому же он никак не мог определиться с собственной точкой зрения в некоторых важных вопросах. Зул мог примкнуть как к сторонникам, так и перейти на сторону врага, если это соответствовало его интересам в данный момент. Он являлся настоящим рабом сиюминутности, и решения менял по многу раз в день, не умея приходить к согласию с самим собою и со своею совестью. От такого советника стоило ожидать чего угодно. А это считалось самым опасным. Он мог, как поддержать какую-либо идею, так и предать в один миг, перейдя во вражеский стан. Если бы это находилось во власти Валентина, он давно бы удалил Зула из Совета Темного Собора. Или еще надежнее – выслал бы его за пределы страны, впрочем, как и весь род Клареонов, до последнего младенца, имевший крайне неустойчивую позицию.
В противовес лорду Зулу глава рода Сириянн, Дэрем, который сидел сразу за колеблющимся оппозиционером и бунтарем, слыл заядлым консерватором, разделяющим взгляды верховного правителя Валентина. При всем при этом он не являлся яростным почитателем проводимых мероприятий и не относился ко всем законам лояльно, принятым еще в эпоху зарождения мира. Он родился в период позднего средневековья, но, похоже, так и остался в нем по сей день. Его костюм вполне соответствовал моде того времени: камзол винного цвета из шелковой ткани с серебряным шитьем, небольшая накидка с алым подкладом, массивный медальон на груди, украшенный огромным рубином. Прическа также соответствовала той моде – слегка вьющиеся каштановые волосы были зачесаны назад и аккуратно уложены, открывая достаточно высокий аристократический лоб. Изысканные манеры лорда Дэрема немного раздражали старомодностью и величественностью; от них веяло замогильной стариной. Подобным поведением и манерностью мало, кто мог похвастаться в современном мире. Одних членов Темного Собора он привлекал как интересная личность, других – отталкивал от себя, поскольку общение с ним вызывало массу трудностей. Зато род Дэрема много сотен лет сотрудничал с родом Аростидов, даже водил с ним дружбу. Поэтому Валентин относился к старому лорду как к доброму другу и единомышленнику.
Следующий персонаж привлекал к себе внимание своей нестандартной внешностью и трагической судьбой. Молодой еще представитель рода Оренбуков, носивший имя Кароль, был храбрым полководцем, отличным стратегом и воином, однако был плохим политиком и совсем никудышным интриганом. Он не умел ни плести заговоры, ни участвовать в махинациях. Обвести его вокруг пальца в деле политики было проще простого, словно неопытного щенка, поскольку он был крайне доверчив, в меру болтлив, обладал добрым нравом и не умел распознавать ложь. Сколько раз он уже попадал в ловко расставленные сети политических и семейных интриг! И это только на памяти Валентина. Причем, ни годы, ни накопленный жизненный опыт не служили Каролю хорошую службу. Он ничему не учился, вновь и вновь давая вовлечь себя в путы заговоров, точно глупая птица, которую охотники заманивают в клетку. С помощью таких интриг он, сам того не сознавая, оказавшись обманутым и втянутым в неприятную историю, предал своего единственного брата, а когда понял, что натворил, стало уже поздно. Брат его заживо сгорел, точно спичка, в лучах утреннего солнца.
Красотой Кароль обделен не был, но то была особенная красота. В черных глазах, иногда отливавших медью, светились доброта и недюжинный ум. Однако, как говорилось выше, ум не уберегал его от чужих козней, интриг, подлостей и прочего. Длинные волосы были заплетены в несколько рядов косичек и туго перехвачены сзади в хвост. Особенно примечательным в облике лорда Кароля считалась татуировка, изображавшая какой-то древний символ, украшавшая правую часть его лица. Насколько Валентин был осведомлен, татуировки в различных стилях и орнаментах, преимущественно белого и черного цветов, отличали всех членов клана Оренбуков, это являлось их родовой принадлежностью.
Верховному правителю очень нравился этот славный вампир, во многом очень несчастный, а если копнуть глубже, то весьма преданный и справедливый воин.
Четверо других лордов-советников ничем не выделялись на всеобщем фоне и особых заслуг не имели. Даже одеты они были практически во все одинаковое, различаясь лишь небогатой цветовой гаммой. Их имена: Тайред, из рода Драгонистов, Станислав, из рода Балтинян, Айрел, из рода Пендрагонов и Константин, из рода Уитов. Все четверо были стары, с глубокими морщинами на лицах, но крепки физически. К тому же своими делами и принимаемыми решениями они не доставляли хлопот, являясь обычными марионетками, безоговорочно подчинявшимися воле верховного повелителя.
Последним из дюжины членов Темного Собора был лорд Макон, из рода Яфрондов, который сидел рядом с Валентином, по левую руку. Принц недолго рассматривал самого молодого вампира, хотя личность последнего, несомненно, заслуживала особенного внимания. К тому же от Макона так разило духами, что у властелина кружилась голова.
Одежды лорда выглядели великолепно и, как всегда, богато украшены изящной вышивкой, золотистой тесьмой, пришитыми драгоценными камнями и жемчугом. Опушка накидки из огненной лисы красиво обрамляла худые плечи, придавая массивности и нужного объема. Это чрезмерное увлечение роскошью немного отталкивало других особ от главы клана Яфрондов, поскольку не считалось в чести у прочих династий. Тем более никто другой столь яро не афишировал собственное благосостояние, как лорд Макон, и к этой кричащей роскоши, выставляемой напоказ, привыкнуть невозможно. Макон был вовсе не глуп, понимая, что привлекает к собственной персоне слишком много внимания не только со стороны вампиров, но также и людей, однако ничего не мог с собою поделать, привыкнув жить на широкую ногу.
Естественно, казалось странным видеть живое существо, одетое в средневековое платье, в современном городе, посреди бетона и пластика, в мире, где всеми процессами управляли компьютеры. Мобильные телефоны, ноутбуки, планшеты, электронные книги и прочие технические устройства – и вдруг посреди этого мужчина в расшитом камзоле, плаще с меховой опушкой, сапогах-ботфортах и украшениях, которые повсеместно носила знать в далекие века. Не доставало только шляпы с плюмажем. Лорд Макон считал позднее средневековье, а точнее эпоху расцвета Ренессанса, золотым временем и не спешил расставаться с ним, родившись как раз в эту замечательную эпоху, когда человечество увлеклось изобретениями и морскими путешествиями.
На шее Макона висело сразу несколько цепей разной длины и толщины. Всем своим внешним видом он показывал окружающим, насколько крепко его благосостояние. Поведением он напоминал Принца Темного Собора – был также надменен и чванлив, – но с меньшими замашками. Этот нувориш не сумел, однако, сыскать среди прочих лордов-советников достойного уважения, какие бы усилия не прикладывал. Выскочку из не слишком прославленного рода единодушно не любили. Другие советники Темного Собора имели более древнее происхождение и весьма гордились этим.
Тем не менее, как бы лорд Макон не изощрялся в попытках выделиться из серой безликой массы, в каких нелепых и вычурных нарядах не щеголял бы, личность его, так или иначе, вызывала неподдельный интерес. Даже облившись духами с тяжелым пряным ароматом, угнетавшим обоняние, он не столь сильно отторгал от себя окружающих, как могло бы быть в реальности, при его-то повадках и своеобразных манерах.
Двенадцать лордов-советников пытливыми взглядами смотрели на верховного правителя, а тот с грозным видом смотрел на них. Закончив изучать лица представителей различных родов, Валентин обратился к присутствующим, крепко обхватив подлокотники кресла-трона:
– Уважаемые милорды! Хочу вам сообщить, что до меня дошли слухи о нескольких случаях нападения на благородных наших собратьев, учиненных сыновьями Адама. Около двух десятков наших доблестных воинов были пойманы и публично казнены.… Но всего этого могло бы не произойти, не веди они неподобающий образ жизни! – выкрикнул в гневе Валентин. – Они открыто убивали людей ради развлечения, а не ради пищи. Большинство из погибших принадлежали к роду Клареонов. – Многозначительно посмотрев в сторону лорда Зула, он продолжил, при этом выдержав, как полагается, театральную паузу: – Сколько раз я повторял! Мы не должны привлекать к себе слишком много внимания! Эта планета принадлежит людям, а мы – всего лишь гости, и обязаны вести себя соответственно нашему рангу. Однако кое-то этого не понимает либо просто не хочет понимать, противясь общему закону, установленному нашим общим предком. По этому закону мы жили веками, и я не собираюсь ничего менять. Как прошу не пытаться менять вас, а, наоборот, стараться поддерживать наши древние законы, распространяя их среди своих кланов, уча с ранних лет им ваших потомков. До каких пор мы будем проводить собрания по этому поводу? Неужели нужны какие-то особо жесткие меры в отношении отступников?
Как коршун, орел, стервятник или все они вместе взятые, смотрел он на лордов-советников, а те в свою очередь прятали глаза или вовсе отворачивались. Лишь лорд Зул, на род которого обратил свое внимание верховный правитель, открыто и смело глядел в лицо Принцу. От него не утаилось, что столь пристальное внимание возникло неспроста, что, кажется, властелин догадывается, кто стоял за ночными набегами на людей. Принц Темного Собора всегда разделял мнение, что необходимо соблюдать равновесие между вампирами и людьми и не нарушать границ этих двух миров, чтобы жить в гармонии и согласии друг с другом. Тех, кто нарушал баланс сил, – причем неважно с чьей стороны это произошло, – он глубоко презирал и либо отправлял в изгнание, либо, того хуже, наказывал вплоть до применения смертной казни. По какой причине Принц так радел за людское племя, для лорда Зула оставалось загадкой.
– Ваше высочество, повелитель, – обратился к председателю Темного Собора лорд Константин, из Уитов, набравшись смелости, – как ни прискорбно мне напоминать об этом.… Но ведь и ваш собственный сын замешан в нападениях на людей не ради утоления голода. Вспомнить хотя бы недавний случай…
Валентин одарил пожилого лорда неодобрительным дьявольским взглядом. Как тот некстати встрял со своей речью! Вот уж что он не хотел обсуждать на Соборе, так это похождения своего непутевого сына Алексиса, который вечно связывался с сомнительными компаниями и впутывался в различные неприятности. Он лишь кивнул Константину, этому совершенно непривлекательному внешне старику с коротко подстриженными волосами, убеленными сединой, давая понять, что услышал его, но разговор на подобную тему не должен состояться.
Другие советники молчали, хотя прекрасно понимали, что к чему. Лорд Зул загадочно улыбался, теребя вышивку на своем воротнике.
– Итак, я предлагаю сразу перейти к основной цели, ради которой мы тут собрались, – произнес Принц, сурово нахмурив брови. – Наша популяция неуклонно растет, в том числе и за счет новообращенных. Человеческий род, наоборот, стабильно сокращается, поскольку люди убивают друг друга в войнах или просто так, ради наживы, денег, власти. Люди весьма меркантильны… При этом они совсем не стремятся к размножению, их молодое поколение погрязло в наркотическом дурмане, пристрастилось к алкоголю, азартным играм и разврату. Им просто некогда делать детей!
Последняя фраза Принца была встречена оглушительным смехом.
– Да, это забавно, если не казалось бы столь печально, – продолжал Валентин, – ведь мы целиком зависим от людей, от качества и количества их крови. Даже страшно подумать, что станет с нами, если последний человек на земле умрет. Тогда мы начнем поедать животных, а когда закончатся и они, мы просто-напросто деградируем и затем все погибнем. Чтобы избежать подобной плачевной ситуации, вот что я предлагаю: необходимо создать лабораторию по сбору человеческой крови, нет – целый научный центр по сбору, обработке и синтезу крови, чтобы создать совершенный напиток, который заменил бы нам резко ухудшающееся качество крови людей, зараженной алкоголем, наркотиками, различными вирусами, вызывающими кошмарные болезни. Растущая смертность среди человеческой расы должна нас напрячь и подтолкнуть для скорейшего создания такого научного центра. Зачатки промышленного выпуска аналога крови уже существуют, однако этого явно не достаточно. Что скажете, благородные лорды?
Среди советников начался ропот возмущения. Практически все пришли в негодование, но никто не смел высказаться первым. Тогда на себя подобную смелость взял лорд Зул.
– Вы предлагаете, ваше высочество, пить искусственно созданную кровь? Но ведь даже мысль об этом противна!
Валентин грозно взглянул на тщедушного представителя рода Клареонов, однако тот с достоинством выдержал этот суровый взгляд. Лорду Зулу не был ведом страх. Безусловно, он опасался Принца и даже раболепствовал перед своим господином, если того требовал случай, однако он не из тех, кто забывает, что существует иное мнение, кроме воли повелителя.
– Почему вы так думаете, милорд Зул? – дико вращая зрачками от гнева, спросил Валентин. Костяшки его пальцев побелели, когда он с неимоверной силой сжал подлокотники своего трона.
– Ваше высочество, мне не понятно, почему мы должны менять вековые традиции. Вы сами недавно говорили о наших устоях и законах, по которым мы существуем с незапамятных времен. И что же вы предлагаете теперь? – возмущенно вскричал советник, осмелев. – Заменить человеческую кровь искусственной? Начать употреблять суррогат? Это немыслимо! Пока будет жив хоть один Клареон, да не случится такого позора с нашим родом вампиров!
– Человечество постепенно вымирает, рождаемость не поспевает за смертностью. Плюс мы также способствуем гибели людей, хоть и не в значительной степени, поскольку, как я уже говорил, люди убивают себе подобных сами, – проговорил Валентин медленно, с расстановкой, будто диктуя, чтобы его мысли дошли до всех, кто здесь присутствовал. – Каковы ваши планы, милорд Зул, если не останется ни одного человека? Начнете поедать сородичей? Или станете рыскать по помойкам в поисках крысиной крови?
Зул сильно побледнел, вскипая яростью, но вовремя сумел взять себя в руки. Не хватало еще рассориться с верховным повелителем вампиров и схлопотать наказание за свою дерзость.
– И все же, мой повелитель, – настаивал он на своем, – я с ужасом представляю себе, что мы падем столь низко и начнем употреблять кровь, созданную в лабораторных условиях. Долго ли мы протянем на такой пище? Никогда еще существование вампирского рода не подвергалось подобному испытанию.
– Для поддержания дальнейшего существования хороши любые средства, – отрезал жестко и безаппеляционно Принц Темного Собора. – Я не хотел бы видеть закат наших кланов. Вы, надеюсь, тоже, господа. – Он обвел тяжелым взглядом советников, сидевших полукругом. В ответ ему посыпались одобряющие кивки. – Так что забота о людях, чтобы не дать им полностью исчезнуть с лица земли, должна стать нашей первостепенной задачей. Никогда еще равновесие наших сил не было столь хрупким; надо бороться за укрепление этого равновесия, чтобы чаша весов не склонялась в какую-либо сторону столь угрожающе быстро.
– Пылкая любовь к людям, показанная вами, повелитель, мне чужда и непонятна, а еще она бессмысленна, – произнес неугомонный Зул. – Люди для нас – всего лишь пища, это бессловесный скот, который не нуждается в жалости.
– А мне не понятны ваши замечания, милорд Зул. Я не испытываю особой любви к человеческим существам, но должен сохранять их для блага наших будущих поколений. Вы, милорд, всегда и во всем думаете лишь о собственном благополучии, даже не особо заботясь о вашем семействе. Я же мыслю иными масштабами.
Слова возражения застыли на губах неуступчивого лорда. Он хотел, конечно, привести сотню аргументов в поддержку своей точки зрения, но язык отказывался слушаться его, и в горле сильно пересохло. С видом побитой собаки он вжался в свое кресло, чтобы казаться меньше и не привлекать к себе излишнего внимания. Похоже, лорд Зул потерпел фиаско.
Валентина решился поддержать лорд Дэрем. Он был в меру красив, в меру умен и в меру хладнокровен. Его одеяние контрастировало с одеждами остальных советников Собора, не пребывая в конфликте лишь с нарядом лорда Макона, но и тут их одежда была из разных эпох.
– Господа! Мне лично по душе идея нашего доброго и уважаемого повелителя. Не мысль о подмене одного типа пищи на другой должна быть омерзительной, а мысль о полной гибели человечества, которая неминуемо повлечет и наше вымирание. – Он обличительно посмотрел на лорда Зула, уставившегося взглядом в пол, как будто там находилось что-либо интересное. – Создать научный центр мне кажется превосходной идеей, тем более несколько небольших лабораторий уже занимаются исследованиями в подобной сфере. Необходимо лишь объединить их, модернизировать, создав на их базе крупный центр. Можно соорудить специальные приборы, которые будут выкачивать из людей кровь, причем достаточно медленно, чтобы человек долго не умирал. Разбавляя человеческую кровь искусственными аналогами, мы создадим запасы провианта на многие годы…
Зул фыркнул, когда услышал эти слова. Лорд Дэрем не обратил на его усмешку никакого внимания.
– Да, идея действительно неплоха, – согласился представитель семейства Хронов жутким скрипучим голосом. – Еще бы не помешало сократить количество новообращенных, которые постепенно вытесняют вампиров с древней родословной. У них отсутствуют должные манеры, и они не хотят соблюдать наши обычаи. – Произнося эти слова, лорд Юстас морщился как от зубной боли. – Причем замечу, что больше всего новообращенных пребывает в окружении рода Яфрондов. Понимаю, конечно, что родословная у этого клана не древняя и, чего уж греха таить, вовсе не блестящая, однако тогда не понятно, почему Яфронды взращивают среди своих чистокровных вампиров этих отбросов, этих вампиров новой формации, которые свое обращение не считают высшим благом, а воспринимают как само собою разумеющееся, будто им сделали одолжение. Их поведение из ряда вон выходящее, и должно быть осуждено самым суровым образом. Вот что я думаю…
– Лорд Юстас! – воскликнул Макон звучным голосом, от которого, казалось, даже задрожали стены. – Благодарю, что лишний раз упомянули мой род, который, к вашему сожалению и вашей глухой злобе, не является древним и имеет куда более скромное происхождение, чем ваше семейство. Да, я принадлежу к относительно новому клану. И что же? Что в этом дурного? Вы из тех, кто никогда не принимает что-либо новое и каких-либо новых лиц! Я потешаюсь над вами, Юстас, потому что лишен предрассудков. А вы – жалкий старик, время которого ограничено! Вы – дряхлый, ссохшийся сук! Вы достаточно долго коптите небо, и скоро ваши дни будут сочтены!
– Да как вы смеете, Макон, обращаться ко мне в подобном тоне! – наполнился яростью лорд Юстас, он весь сотрясался от гнева, уничтожая взглядом молодого выскочку. – Я не потерплю, чтобы… Да я…
Валентин со страшной силой ударил кулаком по подлокотнику трона, оборвав старого лорда на полуслове. В это мгновение он выглядел взбешенным и крайне опасным. Верхние клыки его обнажились, и с них заструилась пена.
– Уймитесь вы, оба! – приказал Принц Темного Собора. – Я не потерплю распрей внутри этих стен. За пределами моего дома можете ссориться сколько угодно, а здесь… Чтобы это было в первый и последний раз! Иначе я вышвырну вас обоих из Собора, а в советники возьму других представителей ваших родов, более достойных и мудрых.
Обменявшись злобными, полными ненависти и нетерпимости взглядами, оба представителя своих семейств предпочли затаиться и больше не вызывать гнева верховного повелителя. Попадать в опалу никто из них не желал.
Подобные проявления ненависти внутри вампирской расы возникали нередко, и Валентин прекрасно понимал, что эта борьба за влияние и осязаемую власть, это желание возвыситься, при этом унизив другие семейства, переступая через трупы на своем пути и отвергая разумные доводы, – все это никогда не прекратится, и даже великий Принц не сумеет совладать с противоборством кланов. Имея реальную власть, Валентин все же не мог подчинить себе различные роды настолько, чтобы диктовать им условия взаимного сосуществования в мире и гармонии. Распри можно прекратить навсегда, лишь уничтожив всех вампиров, истребив кланы дочиста. А на это ни Принц Темного Собора, ни кто-либо другой никогда не пошел бы.
– Кто еще желает проявить свое отношение к ближнему соратнику, показать, как он любит или ненавидит его? – Обведя всех присутствующих лордов взглядом, Валентин не узрел ни в ком такого стремительного желания.
Лорд Юстас и лорд Макон, не глядя друг на друга, молча, сидели в креслах, и каждый смотрел себе под ноги.
– Вот теперь, когда среди нас воцарился мир и спокойствие, думаю, можно продолжить, – заметил Валентин и проговорил таким же размеренным голосом, какой у него был в самом начале заседания: – Итак, мы решили, что нам просто жизненно необходимо создать особый центр. Этим вопросом займется лорд Анимфеций. Ему на помощь придут Дэрем и Тайред. Ни у кого нет возражений по этому поводу?
В ответ царило молчание.
– Милорд Зул?
У того хватило сил лишь отрицательно покачать головой.
– Отлично! Названные лорды пусть немедленно займутся возложенной на них задачей. Куратором над ними я назначаю лорда Кароля.
Судя по лицу представителя рода Оренбуков, он не очень-то обрадовался внезапному назначению на столь привилегированную должность. Кароль Оренбук был воином, а не чиновником.
– Ваше высочество, я глубоко признателен вам за столь высокий пост, за отмеченные вами мои заслуги, но, поверьте, я не могу занять, несомненно, почетную должность куратора, – принялся возражать молодой вампир. – Я привык сражаться во благо нашего мира, мне по сердцу держать саблю, меч или секиру, а не ручку заправского чиновника, указывающего кому и что делать.
– Ты справишься, мой друг, – ласково произнес Валентин, всегда с особенной теплотой относившийся к этому симпатичному вампиру с татуировкой на лице.
– Все же я хотел бы отказаться от подобной чести, – настаивал на своей позиции Кароль.
– Ты назначен, принимай свой пост, или будешь изгнан, – холодно отрезал Принц, не любивший, когда его приказы обсуждались, а не воспринимались на веру, без каких-либо даже малейших возражений. Один из его любимчиков не являлся исключением, от него также требовалось повиновение.
Потупив взор и свесив голову, Кароль Оренбук вынужден был покориться. При этом Валентину показалось, что татуировка на его лице стала темнее и будто начала подсвечиваться изнутри. Впрочем, это вполне могла быть всего лишь иллюзия.
Помимо вопроса о создании научного центра, Собор обсудил еще несколько вопросов, имевших второстепенное значение. Когда, наконец, лорды-советники пришли к единому мнению, и все дела и вопросы были урегулированы, Валентин распустил Темный Собор, назначив дату следующего заседания на ноябрь. На реализацию планов, которые были резко обозначены и которые необходимо претворить в жизнь, оставалось совсем мало времени.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
После последней приватной беседы с братом Шинед, наконец, поняла, что ей необходимо проводить больше времени со своею семьей. Слишком уж она увлекалась собственной свободой и самой собою, не замечая ничего вокруг. Как же все-таки страдал ее младший брат! В своем бунтарстве он старался уйти от насущных проблем – прежде всего, от тяжелых взаимоотношений с отцом. Он был путником, заблудившимся посреди темного леса и не сумевшим отыскать дорогу. Самое неприятное было то, что Алексис не прикладывал усилий для поиска этой самой дороги. Он плыл против течения и не желал поворачивать вспять.
Шинед ясно понимала, что может потерять любимого брата, и решила взять ситуацию под свой контроль.
Однажды вечером, когда до захода солнца оставалось всего лишь несколько минут, девушка облачилась в неприметный наряд, чтобы выйти на улицу и снова шествовать по крышам, как любила делать это всегда.
Ее костюм в черно-белых тонах составляли: темные брюки, белая рубаха с тончайшим шитьем, короткая накидка из черного бархата и высокие сапоги, похожие на кавалерийскую обувь. На голову она нахлобучила темную длиннополую шляпу, украшенную простой лентой. В таком виде Шинед вскарабкалась на крышу особняка, принадлежавшего ее семье, чтобы встретить наступление ночи.
На улице было очень тепло, несмотря на вступившую в свои права осень. Где-то лаяла одинокая собака. Теплый ветер ласкал кожу и слегка развевал длинные волосы под шляпой. Постояв с минуту неподвижно и прислушиваясь к окружающим звукам, девушка неторопливо зашагала по ровной, как зеркало, поверхности крыши, держа свой путь строго на восток. Конкретного пункта назначения у нее никогда не было. Да и не могло быть, поскольку она привыкла к спонтанности. Строить планы – не ее конек, тем более, следовать им безукоризненно. По заданной траектории, однако, Шинед часто начинала свой путь, так ей приходилось легче ориентироваться и достигать нужной цели.
Перемещаясь с ловкостью, унаследованной от дикой кошки, с одной крыши на другую, Шинед преодолевала огромные расстояния, оставляя позади себя многоквартирные дома, одинокие особняки, административные здания, дворцы и небоскребы, от высоты которых захватывало дух и кружилась голова.
В целом, окружающий мир не очень-то радовал взор Шинед. Этот крупный мегаполис вырос вокруг дома ее предков так внезапно и столь стремительно, что род Аростидов даже не успел проследить за этим бурным ростом. Каменные джунгли, в которые вогнали себя местные жители и заодно вогнали туда же семью Шинед, казались зловещими и наполненными каким-то суеверным страхом. Стены из бетона выросли до небес в один миг, и теперь они скрывали за своею толщей маленькие мирки тех, кто создал этих уродливых чудовищ. Серые здания в городе были похожи одно на другое, теряя свою индивидуальность за массой камня и кусками пластика. Однотипность тут пребывала в фаворе. Наверное, это и нужно было в первую очередь городу, чтобы стереть любое проявление индивидуальности. Точечная застройка в центре мегаполиса велась именно по такому принципу – прочь все вычурности, все отличия, и да здравствует серая безликая масса!
Замок Аростидов стоял особняком среди прочих зданий города. Своим внешним видом он являлся неоспоримой достопримечательностью, но и его мог поглотить, словно свирепый хищник, суровый и чуждый сознанию Шинед мегаполис, превратив в точно такую же, как и все окружающие строения, серость.
Спустя какое-то время она шла уже по земле, а не по крышам, и понимала, что район, куда она забрела по чистой случайности, ей совершенно не знаком. Узкие кривые улочки, точно морщины на лице, пересекали окружающее пространство вдоль и поперек. Дома здесь были невысокими и выглядели грязными, будто заброшенными. Чахлые деревья и кусты, росшие вдоль проезжей части, представляли из себя жалкое зрелище. Под ногами валялся всевозможный мусор, словно уборщики улиц в этом районе города объявили забастовку. Шинед зло пнула пустую консервную банку, на которую неосторожно наступила и чуть было не поскользнулась.
Она с тревогой озиралась по сторонам и никак не осознавала, каким ветром ее сюда занесло. Это был какой-то заброшенный район мегаполиса, один из тех, где ютились бедняки, которые не могли позволить себе апартаменты в центре или приличную квартиру на окраине, нищие, преступные элементы, имевшие проблемы с законом, и бродяги.
Вдруг из-за угла ближайшего дома показалась высокая фигура и направилась прямиком к девушке. Шинед стояла неподалеку от уличного фонаря, видимо, тип заметил ее. По мере приближения этой таинственной фигуры прорисовывались ее очертания – это был мужчина довольно-таки хлипкого телосложения, очень высокого роста, в замызганной одежде, прикрытой сверху старым пальто, хоть и истрепанным, но имевшим относительно сносный вид. Пальто было хорошего кроя, явно из недешевой ткани, к тому же велико своему владельцу, и поэтому, казалось, снято с чужого плеча. Лица Шинед пока разглядеть не могла, возраста определить – тоже, поскольку бродяга находился на достаточном от нее расстоянии.
В голове возник тревожный вопрос: «Что ему надо от меня?» Шинед не была настроена враждебно, она не испытывала чувства голода и драться с кем-либо также не хотела. Заняв выжидающую позицию с перекрещенными на груди руками, она наблюдала за приближающейся фигурой и ждала, когда та подойдет ближе, чтобы лучше разглядеть ее.
Вот незнакомый тип поравнялся с ней, и взору Шинед предстал молодой человек примерно двадцати трех-двадцати пяти лет, с довольно-таки простодушным лицом, в котором, однако, таилась некоторая изюминка, тончайшая трудноуловимая особенность. Какой-то чертой своего облика он напоминал Шинед младшего брата, и чем дольше она изучала внешность незнакомца, тем больше приходила к выводу, что у него и у Алексиса точно есть что-то общее.
Ясные серые глаза мужчины с изумлением разглядывали девушку, непонятно как и по какой причине очутившуюся в этом заброшенном районе. У нее здесь что, назначено свидание? Глаза молодого человека, казалось, сейчас вылезут из орбит от удивления.
Шинед не привыкла, чтобы ее вот так, открыто, разглядывали самым бессовестным образом. Немного смутившись в самом начале, она, однако, быстро взяла себя в руки и, не колеблясь, решила дать отпор наглому бродяге.
– Иди своею дорогой! Немедленно! Чего ты на меня уставился?
Молодой человек, даже не раздумывая, ответил:
– Никогда мне еще не приходилось видеть такой дивной красоты.
Шинед едва не задохнулась от гнева. Она сжала кулаки и решительно приблизилась к незнакомцу, сверля того грозным взглядом. Что этот оборванец возомнил о себе? Сейчас дочь Принца Темного Собора спустит его с небес на землю.
Своим взглядом она умела гипнотизировать людей, стоило лишь заставить их смотреть ей прямо в глаза, в противном случае приходилось нелегко уговорить потенциальных жертв расстаться с каплями своей драгоценной крови. Это также было необходимо, чтобы жертвы ничего не помнили, не ощущали боли, а умирали бесшумно, хотя и не быстро, будто просто засыпали. А тут же, напротив, бродяга гипнотизировал ее взглядом своих изумительных жемчужно-серых глаз.
В это время неподалеку раздались чужие голоса. Это обстоятельство немного поохладило разгоряченный пыл девушки и заставило изменить планы.
Из темноты на свет уличного фонаря вышли пятеро парней. Все были в потрепанных кожаных куртках, нелепо украшенных металлическими деталями.
«Рок-группа на пике своего падения» – пришло на ум Шинед, и она усмехнулась.
Молодые люди сразу повели себя агрессивно и развязно. Они без стеснения пялились на девушку и подозрительно разглядывали нищего бродягу, стоявшего около нее. На вид им всем можно дать лет двадцать, не больше. И они точно вышли на улицу посреди глубокой ночи не поговорить о поэзии.
Судя по внешнему облику – по одежде и прическам, – ребята принадлежали к неформальному движению панков, готов, рокеров или какому-либо еще. Эти бездельники своим главным образом жизни провозгласили отрицание законов общества, отказываясь воспринимать какую-либо иную культуру, кроме своего ограниченного мировоззрения и воспевания нигилизма, которые и стремились навязать всем. Шинед опасалась, что мимо эта горстка людей точно не пройдет – так велик соблазн проявить себя во всей красе и лишний раз заявить о своем существовании.
В руке одного парня блеснуло лезвие ножа. Правда, Шинед данный факт никак не напугал. Она сильнее нахлобучила шляпу так, что в темноте лишь сверкали ее глубокие карие глаза.
