скачать книгу бесплатно
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Чтобы не гневить отца, Алексис и Шинед вернулись в родовой особняк на следующую ночь. Гости покинули семейное гнездо Аростидов еще накануне, когда бал в честь празднования дня Всех Святых подошел к завершению. Праздник удался на славу. Ни один из гостей не выразил недовольства, а, напротив, все восхищались торжественными мероприятиями, устроенными Принцем Темного Собора. Внезапное исчезновение сестры и брата как будто осталось вовсе незамеченным. По крайней мере, когда Шинед и Алексис вновь очутились в огромном доме, принадлежавшем не одну сотню лет роду Аростидов, никто не проявил к ним живого интереса, будто они и не уходили никуда.
Шинед незаметно и бесшумно, точно кошка, ступающая мягкими лапками по полу, прокралась в свои апартаменты, Алексис – в свои покои. Позже они встретились внизу, в обеденном зале, как ни в чем ни бывало. Тут уже заняли свои места старшие сыновья Валентина и его дочь, бесцветное создание, Патриция. Также сидели в креслах Сириус и Амадей. Глава семьи Валентин с матерью восседали на самых почетных местах – креслах, похожих на царственный трон, с высокой спинкой, украшенной драгоценными металлами и резьбой. Все присутствующие холодно кивнули вошедшим родственникам и продолжили вести беседы. Шинед и Алексис уединились в углу, чтобы на них поменьше обращали внимания. Тем не менее, по взгляду отца, который старался не смотреть прямо, а глядел искоса, будто изучал, девушка поняла, что тот недоволен их долгим отсутствием. Он, верно, думал, что они не уважают семейные традиции и отказываются являться, чтобы отобедать вместе со всеми.
На самом деле, разумеется, никто не обедал в прямом смысле слова. Перед всеми членами семьи стояли невысокие круглые столики, на которых размещались маленькие металлические подносы. На подносах стояли кубки с красной жидкостью, а не хрустальные бокалы, как обычно. Когда в зале появились последние члены семьи Валентина, слуги принесли еще два подноса с кубками. Шинед обратила внимание на то, что никто не притрагивался к своим кубкам, ожидая момента, когда соберется вся семья.
Ох, уж эта любовь отца к церемониям! От традиций, которых старался придерживаться Валентин и соблюдение которых прививал своим детям, веяло древней пылью. Шинед не очень их любила, но привыкла соблюдать, чтобы не вызывать неудовольствие отца. Подняв свой кубок, на четверть наполненный кровью, девушка сделала маленький глоток, хотя и не ощущала сильного голода. Вкус крови показался ей странноватым. Она заметила, что на лице Алексиса отразилось огромное удивление, когда он попробовал принесенный напиток.
Остальные члены семьи также выглядели изумленными после испитой порции крови. Лишь Валентин, в отличие от всех, не выглядел удивленным. Он взирал на свою семью с видом заговорщика.
– Что это, сын? – спросила встревоженным голосом мать Валентина, Циния, с гримасой неудовольствия на лице. – Что ты подмешал в кровь? Чья она?
Шинед показалось, что отец улыбнулся про себя. Продолжая невозмутимо сидеть в своем кресле-троне, Валентин громогласно провозгласил:
– Вот вам и представилась возможность продегустировать новый заменитель крови, который поможет нашему роду выжить, когда дефицит человеческой крови явственно начнет ощущаться. Вижу, эрзац вам не очень понравился. Но это всего лишь пробный образец. Мне не удалось пока создать крупный научный центр, и данное обстоятельство сильно расстраивает меня… Однако мои лаборатории ни на миг не прекращают работу по созданию искусственного заменителя человеческой крови. Верю, что скоро мне удастся добиться опытного образца, максимально похожего на первоисточник.
– Ах, Валентин, сын мой, ты хочешь, чтобы мы пили эту гадость? – скривила лицо Циния и замахала руками, будто отбиваясь от назойливых мух. – Ты в своем уме, дорогой? Чтобы великий род Аростидов пил искусственную кровь…
Помимо Цинии свое недовольство выразили Сириус и Амадей, правда, не в такой резкой форме. Видно было, что старшие сыновья главы рода тоже не испытывали особой радости, но боялись высказать собственную точку зрения. Алексис промолчал, не выдав своей реакции. Делала слабые попытки выразить свое мнение Патриция, однако, чтобы грамотно изложить мысли, ей не хватало на это разума.
Шинед, как и ее младший брат, предпочла отмолчаться. Они понимала, ради чего затеял все это ее отец. Как и всякий родитель, заботящийся о будущем поколении, он хотел, чтобы у его детей это будущее было. Человеческая раса поставила себя на грань вымирания, заодно поставив в точно такое же тяжелое положение и вампирский род. Вот Валентин и делал все возможное, чтобы его род не окончил свои дни, всеми забытый и стертый с лица земли.
Больше всех возмущалась и негодовала Циния. Не знавшая ничего иного, кроме старых порядков и обычаев, которые пронесла через свою долгую жизнь, она яростно не желала принимать нововведений.
– Вот уж не думала, что доживу до тех времен, когда Аростиды деградируют и начнут пить нечто, отдаленно напоминавшее кровь! Да тут от крови лишь ее цвет! – кричала Циния, до побеления костяшек пальцев обхватив подлокотники кресла. – Вот он, вот закат целой династии!
Видимо, не ожидая такой ответной реакции от матери, Валентин сидел, слегка раздосадованный и угрюмый. Негодование матери явно зашкаливало и превзошло все его самые разумные предположения. Он думал о том, что, не рано ли решился опробовать новый образец на своей семье. Конечно, он не рассчитывал, что от пробы искусственной крови все придут в неописуемый восторг, однако к такой буре отрицательных эмоций, в первую очередь от Цинии, готов не был. Тем из его детей, что промолчали, скорее всего, новый напиток также не понравился. Просто они боялись признаться в этом.
– Никогда! – кричала, уже хрипя, как в предсмертной агонии, Циния. Она надорвала голос, и теперь пыталась справиться с этим. – Никогда Аростид не станет пить всякую дрянь, пока жив хотя бы один человек!
Валентин хмурился, пока слушал поток негативных излияний своей матери. Когда она, наконец, успокоилась, глава рода величественно поднялся с кресла, испытующим взглядом обвел собравшихся родственников, хранивших полное молчание, и жестом руки велел Шинед следовать за ним. Он был крайне зол на то, как раскритиковали его попытку создать аналог, не уступавший по качеству человеческой крови, и потому не разговаривал с дочерью до самого окончания пути в тронный зал. Там он опустился в свое роскошное кресло-трон с россыпью драгоценностей. При этом выражение лица Валентина изменилось – теперь он снова стал господином, а не раскритикованным в пух и прах экспериментатором несколько минут назад.
Шинед испытывала огромное любопытство. Зачем отец пригласил ее сюда, причем одну, без свидетелей? Стоя перед отцом, девушка строила разные предположения.
Между тем Валентин не спешил посвящать дочь в свои замыслы. Он испытующе смотрел на свою красавицу, будто пытаясь найти в ее облике и глазах что-то новое, еще не знакомое, но ничего, кроме привычных черт лица и живого интереса, горящего в глазах, не замечал. Понимая, что его дочь сгорает от любопытства, Валентин решил больше не терзать ее мучительным ожиданием.
– Не догадываешься, для чего я позвал тебя, дочь моя?
Шинед пожала плечами. Разумеется, она не знала. К чему этот провокационный вопрос?
Отец остался доволен произведенным эффектом. Он продолжил, говоря размеренно и не спеша, будто смакуя каждое слово:
– Ты красивая и умная, моя девочка, такая драгоценность есть далеко не у каждого отца. Я рад, что обладаю бриллиантом, которого ни у кого нет. Знай же, что мне будет крайне нелегко отдать тебя…
– Я не понимаю, отец. Не мог бы ты изъясняться как-то иначе.
– Сейчас ты все поймешь, дорогая моя. Шинед, – Валентин многозначительно посмотрел на дочь, – я решил выдать тебя замуж.
– Что?
Для Шинед эта новость оказалась, как ушат холодной воды. Замуж? Но она не собиралась становиться чьей-либо женой, по крайней мере, в ближайшее время.
– И кого ты прочишь мне в женихи? – совсем упавшим голосом спросила девушка, едва держась на полусогнутых, подкашивающихся ногах. Интерес, который она проявляла в самом начале разговора, теперь развеялся, и на его место пришло глубокое уныние, граничащее с отчаянием.
– О, у тебя целая армия поклонников! Я всегда знал это и следил за каждым из твоих воздыхателей. Каждый желал бы видеть такую девушку в качестве своей супруги. – Тут Валентин одобрительно улыбнулся. – Из всех многочисленных претендентов на твою руку я выбрал сына лорда Дэрема, Гардикаунта.
Услышав это имя, сердце Шинед сжалось. Она не была знакома с этим мужчиной, но весьма наслышана о нем. О единственном наследнике лорда Дэрема ходили разные и зачастую нелестные слухи. Будто этот молодой повеса не пропускал ни одной юбки, при этом слыл жестоким и импульсивным, несдержанным и злословным. Разумеется, то были всего лишь слухи. А вдруг реальность окажется куда ужаснее?
– Отец, но я совсем не знаю сына лорда Дэрема, – возразила, попытавшись отказаться от брака, Шинед, мысленно отвергая эту идею и даже не допуская возможность ее осуществления. – Зачем мне выходить замуж за того, с кем я ни разу не виделась? Вдруг он окажется вовсе не принцем из сказки? К тому же…. Я не хочу замуж, отец!
И без того бледное лицо Валентина стало еще белее, будто он нанес грим. Кажется, он начал приходить в ярость.
– Что-то я не уразумел, девочка моя, – как-то вкрадчиво и слишком уж спокойно, нереально спокойно, произнес глава рода, и у Шинед резонно закрались сомнения, что отец действительно держит себя в руках. – Ты идешь в отказ? Смеешь перечить мне? Ты готова пойти против воли своего отца? Отвечай!
Девушка стояла, понурив голову и разглядывая собственные ноги в грубых ботинках на высокой шнуровке. Он не смотрела на отца, зная, что он буравит ее испепеляющим взглядом. Когда она, наконец, подняла голову, в ее глазах читался вызов, а не покорность.
– Понимаю, что ты желаешь мне только добра, отец, – как можно мягче проговорила Шинед, тщательно скрывая металлические нотки в своем голосе, – иначе я никак не могу объяснить твою теплую заботу обо мне. Ты, видимо, хочешь, чтобы рядом со мною присутствовало крепкое мужское плечо, на которое я всегда смогу опереться. Это разумно. Но, отец! Я сама могу постоять за себя. Тебе это известно. Так для чего мне выходить замуж? Все же хочется думать, что ты несерьезно сказал про Гарди…. Я забыла имя.
– Ничего, запомнишь. И я не шутил, если ты посчитала мои слова за шутку.
– Я не хочу замуж! – повторила Шинед.
Продолжая сидеть на троне, Валентин тщательно старался придать своему лицу невозмутимый вид и пытался контролировать свой нарастающий гнев. Справлялся, надо сказать, с переменным успехом, дочь уж очень постаралась вывести его из себя, разбудив опасного зверя внутри. Он считал, что его любимая крошка ведет себя крайне неразумно, точно маленькая девочка, отказываясь понимать, что он делает все во благо, а не с тем, чтобы навредить ей.
– Мое решение не обсуждается, – холодно заметил Принц Темного Собора, ставя на этом жирную точку.
Скрывая борющиеся внутри него чувства, он теребил золотистую пуговицу на своем сюртуке, украшенном изысканной вышивкой. Полностью абстрагироваться от ситуации ему не удавалось.
Настроение Шинед упало до нулевой отметки и продолжало стремительно ползти вниз, портясь с каждой секундой. Сюрприз получился слишком уж неприятным. Девушка прекрасно сознавала, что обязана подчиниться воле отца, являвшегося к тому же и ее повелителем, однако все внутренности ее кипели и противились. Ее собственная воля конфликтовала с желанием, вернее, святой обязанностью покоряться во всем отцу, как того требовала древняя традиция.
Шинед почувствовала, что если не присядет, то упадет на пол. Еле сдерживаясь и с трудом сохраняя равновесие, она буквально заставила себя стоять прямо и не сводить глаз с отца, который сидел напротив, с каменным лицом. Понятно, что он ни за что ей не уступит, не отречется от своих слов, не забросит свой замысел относительно замужества.
– Я совсем не знаю кандидата, которого ты мне выбрал в мужья! – Шинед снова попыталась посеять в сознании отца зерна сомнения в необходимости брака, но, кажется, безуспешно.
– Ты будешь заочно обручена с Гардикаунтом, а позже мы сыграем великолепную свадьбу, полагаю, в нашем родовом особняке.… За сутки до свадьбы у тебя появится возможность познакомиться с сыном Дэрема. Он неплохой мальчик, статный и услужливый, не красавец, конечно, но не без обаяния. Я встречал его несколько раз. Лорд Дэрем мне представил его незадолго до смерти твоей матери… Тебе он должен понравиться, моя милая, даже не сомневайся, – смягчившись, добавил Валентин, однако по-прежнему не улыбаясь, сохраняя застывшую маску на лице.
Шинед так не считала. У нее не было никакого желания обручаться неизвестно с кем и тем более выходить на него замуж. Как бы то ни было, отец сильно разочаровал ее своей новостью. Никогда Шинед не падала так духом, как сейчас.
Она не понимала, для чего эта мысль – непременно выдать ее замуж – пришла в голову отцу, и ведь очевидно, что он вынашивал ее давно. Династический брак? Но род Сириянн не считался знатным и прославленным, как Аростиды. Поэтому, породнившись, отец ровным счетом ничего не приобретал. В выигрыше оставался лишь семейный клан Сириянн. Может, нереальная любовь? Но Шинед с претендентом на ее руку даже не была знакома. Он, соответственно, также не знал ее. Или дело все в том, что лорд Дэрем оказывал Принцу надежную поддержку в совете Темного Собора? Он ведь считался его близким другом и соратником. Наверняка истинная причина кроется только в этом.
«Если это так, – рассуждала Шинед, – то как же ты не справедлив ко мне, отец. Выдавать меня за незнакомца ради собственных амбиций… Ты превращаешь меня в разменную монету. Что тебе пообещал Дэрем на согласие отдать меня за его сына? Как же горько я разочаровалась в тебе, мой отец и повелитель!»
– Что скажешь, девочка моя? Или ты все еще настаиваешь на своем, проявляя завидное, но бесполезное упрямство?
Тщательно подбирая слова перед тем, как произнести их вслух, Шинед с укором взирала на отца. Будь на ее месте Алексис, он ответил бы дерзко и нагло, без раздумий и сожаления. Вот ей бы иметь такую смелость, какая была присуща ее младшему брату.
– Увидеть хотя бы портрет этого Гардикаунта…
Девушка сопротивлялась до конца, хотя и не столь уже порывисто, и уж точно без фанатизма.
Валентин сделал вид, что задумался. Может, и вправду размышлял. Тут было два варианта: либо верить его поведению, либо счесть его за фальшивую монету. Как хороший актер, Принц Темного Собора часто притворялся.
– Неплохая идея, дочь моя, – наконец, согласившись, кивнул Валентин. – Гардикаунт сейчас на каникулах в Европе. Я скажу Дэрему, чтобы он передал лично или через курьера портрет своего сына. Оно, кстати, справедливо, твое замечание. Правда, от того, что ты увидишь, как выглядит Гардикаунт, все равно ничего не изменится. Ты станешь его женой.
«Это мы еще увидим!» – боевито подумала Шинед, а вслух произнесла, желая угодить отцу и усыпить его мнительность:
– Я всегда почитала тебя, отец, как родителя и своего господина, твоя воля для меня закон.
Она отвесила верховному властелину небольшой поклон и поспешила скрыться за дверью тронного зала, чтобы он не успел ее окликнуть. Идя по бесконечным коридорам и пересекая анфилады комнат и залов, девушка едва сдерживалась, чтобы не раскричаться и не разбить какой-либо предмет, встречавшийся на пути следования, будь то дорогая ваза или рамка с фото из стекла. Управлять гневом ей приходилось крайне нелегко.
Когда Шинед пришла в свои покои, то заперла дверь на ключ и в отчаянии упала лицом вниз на свою постель. Как же ей было больно и обидно! Разве она игрушка в руках отца? За что он так с нею поступает? Почему хочет избавиться от нее, вовлекая в этот непонятный и совершенно ненужный ей брак?
Шинед в смятении колебалась. Воле отца она подчиниться была обязана. В их семье так заведено много столетий – дети подчиняются воле отца беспрекословно. И почему она не могла вести себя в точности, как Алексис? Вот уж кому ни воля родителя и господина, ни общепринятый закон и порядок не становились руководством к действию. Мысля самостоятельно и масштабно, приказания отца он исполнял лишь тогда, когда это целиком и полностью совпадало с его личными интересами. А подобное случалось крайне редко.
Не обращая внимания на то, как слезы ручьем полились из ее глаз, девушка уткнулась лицом в подушку и лежала так до тех пор, пока бархатная подушка не пропиталась влагой насквозь.
Позже, успокоившись, она поднялась, поправила сбившуюся на бок блузу и почти бегом выскочила из своих апартаментов. Алексиса в его комнатах она не застала. А как он был ей сейчас нужен! Хотелось с кем-то поделиться, высказаться, поплакаться в жилетку. А с кем же еще говорить, как не с любимым братом – единственным существом, кто до конца ее понимал, и кому она могла полностью довериться.
Опечалившись, что не застала брата, Шинед возвратилась в свои покои мрачнее тучи и снова заперлась. Она села на стул с высокой спинкой, обитый мягким бархатом, перед туалетным столиком. Ей нужен был дельный совет, как избежать брака, которого она вовсе не желала и не планировала в ближайшем времени в своей долгой жизни. Если быть честной до конца, то у нее вообще не возникало желания когда-либо выходить замуж. Однако отец буквально разрушал ее жизнь, бесцеремонно вмешиваясь и навязывая свою волю.
Надо было что-то придумать. И времени оставалось все меньше и меньше.
Куда же подевался Алексис, когда он так был нужен? Шинед негодовала и злилась на брата. В его внезапном исчезновении она видела едва ли не предательство. Хотя, разумеется, это несправедливо по отношению к нему. Ведь он не связан никакими узами, и отец не принуждал его силой к сомнительному браку.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Поговорить с Алексисом удалось лишь спустя две ночи, когда брат, наконец-то, вернулся с кутежа, устроенного его давнишними приятелями, которых он не видел много лет. Он пребывал в отличном настроении и даже подпевал себе что-то под нос. Шинед, напротив, находилась в ужасном душевном смятении. Она выпалила брату все разом и стала ждать его ответной реакции. Алексис всерьез озадачился, видимо, обдумывая, как помочь сестре. На его красивое лицо, еще недавно выглядевшее беззаботным и веселым, набежала серая тучка.
Будучи всегда искренним с сестрой, Алексис посоветовал лишь одно средство, чтобы избежать неравного брака, – это побег из родительского дома. Он был радикален в своих советах, впрочем, как и всегда. Шинед эту сумасбродную идею отвергла сразу, потому что их отец, всесильный Принц Темного Собора, пустит вдогонку своих лучших ищеек, и она не успеет уйти далеко, будет схвачена и доставлена обратно. К тому же безнаказанной за свое опрометчивое поведение она не останется. Отец придумает для нее изощренную пытку, не пощадит даже любимую дочь.
Все тщательно взвесив и обдумав возможные последствия, замысел с побегом, заранее обреченным на провал, Шинед пришлось отбросить прочь. Какие еще варианты можно рассмотреть, чтобы избегнуть ненавистного супружества? Попытаться отговорить Валентина от этой затеи? Нет, ничего не выйдет. Отец никогда не отступится от своего замысла. Скорее всего, он посулил лорду Дэрему отличные выгоды и свое самое теплое расположение. Разве что попытаться уговорить Дэрема или его сына… Но это казалось более несбыточным, чем уговорить отца.
Разрушить этот замысел с браком могло лишь непредвиденное обстоятельство, будь то внезапная кончина невесты или отказ сына Дэрема от женитьбы. Однако на этот шаг – отказ – единственный наследник главы рода Сириянн никогда не пойдет и из-за династических выгод, и из-за нежелания оказаться причиной позора для своей будущей супруги.
Шинед заламывала руки, постанывая от досады и от безысходности. И почему ей довелось родиться в столь могущественном семействе, породниться с которым многие почитали за высокую честь? Почему судьба так несправедлива к ней, так сурова и слепа? Уж лучше бы Шинед появилась на свет в каком-нибудь захудалом вампирском клане, где не нужно оглядываться по сторонам с тем, чтобы не совершить что-нибудь неблаговидное в глазах уважаемого общества.
Итак, Алексис не смог предложить Шинед ничего дельного. Просидев вдвоем много часов, они так ни к чему и не пришли.
Шинед оставалось только надеяться, что фортуна повернется к ней лицом, и возникнет некое обстоятельство, благодаря которому все изменится.
Живописного портрета будущего жениха она так и не дождалась. Закралось вполне справедливое сомнение, действительно ли хорош Гардикаунт внешне, как его описывал отец. Он утверждал, что единственный сын лорда Дэрема вовсе не красавец, но весьма миловиден, обаятелен, в меру умен и хорошо сложен. Тогда непонятно, почему же столь сложно выполнить маленькую и безобидную просьбу Шинед – предоставить изобразительный, пусть и чуть приукрашенный художником, портрет мужчины, с которым она должна прожить свою бесконечную жизнь?
Скоро состоится помолвка, где сторону жениха будет представлять сам лорд Дэрем, его отец. А Шинед так и оставалась в полном неведении, как выглядит ее будущий супруг. То, что сторона жениха не отказывалась продемонстрировать портрет, но, однако, не спешила его предъявлять, выставляло весь род Сириянн не в лучшем свете. Они явно что-то скрывали. И это совсем не нравилось Шинед, а также вызывало подозрения у ее младшего брата, которого она ставила в известность по любому поводу, касающемуся ее помолвки и последующего замужества.
Хотелось надеяться, что эти проделки со стороны родственников жениха были безобидными и не способными повлечь за собою неприятные последствия.
Практически смирившись с отведенной ей ролью, которая появится у нее в будущем, Шинед успокаивала себя только тем, что вдруг замужество окажется не таким уж и отвратительным, и она сможет полюбить супруга или хотя бы привыкнуть к нему. Однако то обстоятельство, что она не увидит жениха до самой свадьбы, девушка воспринимала крайне болезненно. Будто отец решил поиграть в обычаи Востока, где невеста зачастую также имела возможность лицезреть будущего мужа лишь на свадебном торжестве. У Шинед возникал справедливый вопрос: неужели отец совсем перестал любить ее, раз навязывал ей брак, не позволив выбрать самой того, с кем она хотела бы вести совместную жизнь, не стыдясь своего избранника? Наверное, он совсем упился своею властью, считая нонсенсом то, что у его детей может быть собственное мнение и свой собственный взгляд на ту или иную ситуацию. Это лишний раз доказывало, насколько отец изменился после смерти своей жены и более того – насколько Шинед горько разочаровалась в нем как в мудром и добром отце.
Однако марионеткой в чьих-либо руках девушка становиться не желала. Чтобы не вступать с отцом в открытые конфликты, она старалась держаться подальше и участила свои ночные прогулки по городу, чтобы разные тяжелые мысли не лезли ей в голову. Именно в них, прогулках, она находила успокоение и замечательный способ отвлечься.
