скачать книгу бесплатно
Если у человека нет чувства собственной значимости, то вполне может появиться ощущение беспомощности. У лиц, занятых типичной для современного общества работой в промышленности, сельском хозяйстве, в сфере услуг (от простого подручного до руководителя с ограниченной ответственностью) главный источник депрессии – в неудовлетворенности своей жизнью, неуважении к своим занятиям.
Установлено, что количество депрессий в популяции неуклонно растет. За последние 30 лет оно выросло на порядок (!): если в 1967 году 0.4% людей страдали теми или иными депрессивными расстройствами, то в 1996 году уже 5%. Конечно, надо сделать скидку на методы и способы диагностики. А также на то, что раньше то, что сейчас называется депрессией, диагностировалось под другим названием. Но, все равно, рост впечатляющий!
Вообще, в 20 веке психопатология увеличивалась в два раза каждые 20 лет. И самое интересное – количество информации тоже увеличивалось примерно так же. И это заставляет задуматься…
Ожидается, что скоро депрессия охватит 20 процентов населения Земли. Считается, что это будет связано с потерей смысла жизни для большинства из них.
В богатых семьях США депрессии появляются намного чаще, чем болезни внутренних органов. Образно говоря, к ним чаще приходит психоаналитик, чем кардиолог. Это положение дел, видимо, связано с тем, что у них инстинкт самосохранения перестает играть свою роль. Богатая жизнь обеспечивает безопасность. А что дальше? И человек, не найдя собственного ответа на этот вопрос, вынужден искать ответ у психоаналитика.
К. Королев говорит: «Уход в депрессию подобен уходу в запой, человек уходит в собственный внутренний мир. При депрессии обесценивается прошлое, обессмысливается настоящее и утрачивается вера в будущее. У человека появляется ощущение, что так будет всегда. Всех депрессивных больных объединяет ощущение остановившегося времени – бесконечности страдания.
Важнейшим параметром Я является сравнение наличного с должным и желаемым. То есть сравнение реального положения дел со шкалой своих ценностей. И если это сравнение говорит, что дела идут плохо, то образуется депрессия и все, что связано с ней.
И понятно, что результат сравнения напрямую зависит от этой шкалы ценностей. Человек становится депрессивным тогда, когда в негативном ключе оценивает себя, окружающий мир и будущее (негативная триада).
Если человек просыпается ночью – депрессия, связанная с глубинными слоями психики. Если человек не может заснуть – мыслительная машина никак не может отключиться. Это депрессия, связанная с ситуациями реальной жизни.
Осенью и зимой количество депрессий и их интенсивность в значительной степени увеличивается. Понятно, что постепенное осеннее увядание и временная зимняя «смерть» природы никому особо не придают оптимизма. А для людей, склонных к депрессивным реакциям, это зачастую является поводом, который запускает депрессию.
Депрессии в экзистенциальном плане являются малой смертью, когда человек убивает себя, не давая себе есть, выделять и так далее. Также важно, что после Краха депрессия является способом ухода от суицида.
Депрессия, таким образом, является массированным явлением девитализации. И является в какой-то мере расплатой за религиозность (в общем смысле этого слова, то есть за приверженность определенным догмам), за преступление границ, которые человек считает верными.
Депрессивный больной сам несет ответственность за свою депрессию. Прямая или воображаемая утрата чего-либо является запускающим механизмом депрессии. Очень важно, что угроза утраты играет не меньшую роль, чем реальная утрата.
Русский психолог К. Кикчеев еще в 19-м веке изучал физиологические характеристики людей, когда они думали о приятном и неприятном, и обнаружил, что в первом случае улучшалось зрение, обоняние и слух. А при депрессии все было наоборот! (Посмотрите – сколько людей ходит в очках!)
И это безусловно говорит, что депрессия является одним из главнейших механизмов психосоматизации. Можно образно сказать: «Депрессия – мать всех болезней!» Поэтому можно однозначно утверждать, что быть оптимистом не только интересно, но и чрезвычайно выгодно для здоровья.
Новорожденный ребенок не сравнивает себя ни с кем и ни с чем. Его поведение в это время абсолютно естественно и не изменено ничьим влиянием. И поэтому он самым естественным образом любит себя. В это время он абсолютно гармоничен и не болеет ни неврозами, ни психосома-тозами. Но потом воспитатели «убеждают» его, что это не так, что он не очень хорош, что ему для того, чтобы его любили, надо измениться.
А у человека имеется 1500 разных качеств. Да к тому же четких и понятных граней внутри них нет. Как определить, где кончается щедрость и начинается жадность или же расточительность. А шкала: самоуверенность – уверенность – неуверенность? Где у нее критерии перехода из одного состояния в другое?
Да к тому же с точки зрения одного воспитателя это действие является щедростью, а с точки зрения других это уже жадность или расточительность. Как быть маленькому ребенку? И когда ему говорят, что без этого качества он нам не нравится, то таким образом у него очень легко можно вызвать фрустрацию, то есть нервную сшибку, которая может привести не только к комплексу неполноценности, но и к неврозам с психосоматозами.
В результате ребенок перестает любить себя и начинает сам с собой бороться, пытаясь подстроиться под те критерии «хорошести», которые не знаю каким образом осенили головы его воспитателей.
Если нарциссизм человека, который в данном контексте я понимаю как любовь к себе в хорошем смысле этого слова, подавлен настолько сильно, что он уже не может его восстановить, то его образ Я в значительной степени деформируется. Старый образ Я разрушается, а новый несет в себе глубинные диспропорции.
Субъективной реакцией человека на это становится депрессия. Заторможенность всех реакций, которая появляется при депрессии, напоминает действие графитовых стержней в атомном реакторе, которые не дают этому реактору взорваться. Но это же может, в конце концов, привести его или в неврологическую или психиатрическую клинику.
Деспотическое поведение в своей сущности представляет инфантильное поведение. Грудной ребенок при неисполнении его желаний реагирует криком, плачем, двигательным возбуждением, а если и это не помогает, то погружается в состояние апатии, которая – если бы можно было узнать о переживаниях этого периода развития – отвечала бы состоянию депрессии. Человек в депрессивном состоянии – суть ребенок в состоянии апатии.
По мере развития ребенка деспотическая пропорция его поведения ослабевает, так как контакты с окружающими людьми учат необходимости отказа от определенных стремлений. Но не всегда и не у всех это происходит в полной мере.
Мне часто приходится лечить людей с астено-депрессивными явлениями в психике. И анализ показывает, что практически всегда это люди без бойцовских качеств, не приученные родителями к преодолению трудностей. При малейших трудностях они склонны к пассивно-оборонительным реакциям, к уходу от решения проблем. И понятно, что корни этого поведения находятся в детских годах этих людей.
Например, я терпеть не могу математику. А связано это с тем, что на начальном этапе изучения этой науки (при изучении алгебры) у меня была учительница, которая при КАЖДОЙ трудности в решении алгебраических примеров, помогала мне. И я настолько привык не утруждать себя усилиями по поводу упражнений, что ничего так в ней и не понял. Но когда этот предмет стала преподавать другая учительница, такой «лафы» у меня уже не было. И посыпались двойки! Что, конечно же, не прибавило мне любви к этому предмету.
Мне в моей работе, слава Богу, алгебра не нужна. И поэтому я от этой педагогической ошибки не пострадал. Но не все так легко отделываются!
Предположим, что ребенок упал на землю и плачет. От тактики мамы в этот момент во многом зависит – как будет реагировать на трудности человек тогда, когда вырастет? Если она подхватит его под руки, поставит на ноги и долго после этого будет жалеть (и, самое главное, будет делать так ПОСТОЯННО!), то она сформирует человека, идущего по жизни в режиме наименьшего сопротивления, который не делает выводы из своих ошибок. И не учится преодолевать трудности!
Если во взрослой жизни такой человек «упадет на землю», то он, скорее всего, будет лежать на ней и ждать: «Кто бы помог?» Конечно же, он этого истинного мотива своего поведения осознавать не будет. Он будет убежден, что прикладывает все силы для преодоления трудности. Но вот стена попалась железобетонная, никак не прошибить!
Где-то внутри человека в решительный момент, когда будут нужны реальные личные усилия, часть Я, ответственная за лень, скажет ему: «А зачем напрягаться? Ведь у нас есть прекрасная возможность полениться без угрызений совести. Все равно ведь дождемся и кто-нибудь нас пожалеет. И решит проблему!» И надо сказать, что он частенько дожидается тех, кто жаждет помочь и таким образом сделать «доброе» дело. И поможет этому человеку никогда психологически не повзрослеть.
Те люди, которые фактически остались на уровне психологических «детей» на неосознаваемом уровне всеми фибрами души желают возврата в «рай» раннего детства. И всю жизнь ищут в окружающем мире заменителей родителей. Бывает, что они находят кого-либо, кто соглашается взять их под свое крыло. Но эти люди, естественно, требуют за это огромную цену, порабощая этого человека не только духовно, но иногда и физически.
Легко ли спускаться с собственного Олимпа?
Представьте себе маленькую, хорошенькую девочку, которая родилась поздним ребенком у уже не молодых родителей. Они оба всего себя отдают воспитанию ребенка. И каждый ее поступок вызывает бурный восторг, сопровождаемый разными эпитетами по типу: «Умница, красавица!» Зачастую это совсем не так.
Но ребенок привыкает к тому, что любой ее поступок оценивается на высшую оценку. Естественно ее мнение о себе станет очень высоким. Но когда она выйдет в реальный мир, где люди совершенно не обременены любовью к ней, то начинает получать по носу так часто и так сильно, насколько она была испорчена таким потворствующим воспитанием родителей.
С моей точки зрения все депрессии являются реактивными. И если хорошо покопаться в анамнезе, то практически всегда находится какое-то личностно-значимое событие, которое вызвало ощущение наступившего Краха (Страха, Вины). Но если основа для депрессии была заложена в первые три года на этой основе, образуется то, что называют ядерной депрессией.
В этом случае депрессия как бы психосоматизируется. То есть мощнейшие отрицательные эмоции, которые испытывает ребенок в это время, приводят к изменению химии мозга. Это своеобразный депрессивный психосоматоз. Или же это можно назвать психосоматической депрессией.
Также очень важно для появления депрессивной реакции на обстоятельства жизни, следующее. Крамер, профессор психиатрии из Брауновского университета, считает, что детские травмы способны изменить анатомию мозга и развить у чувствительных людей ощущение потерянности или отверженности. Это делает их более уязвимыми перед более серьезной депрессией, возникающей позже (как говорят в нашей стране «на старые дрожжи»…)
Эта депрессия может возникать из-за несоответствия между их личностными чертами (ин-тровертность, неуверенность, замкнутость) и требованиями, предъявляемым им обществом (экстравертность, уверенность, открытость).
Это может привести к появлению так называемого маниакально-депрессивного синдрома в разной степени интенсивности, вплоть до психоза. На самом деле так называемое «биполярное расстройство» является постоянным балансированием между надеждой и отчаянием. Человек вроде бы находит – как решить свою проблему? И у него поднимается настроение. Но потом обстоятельства жизни опять ввергают его в сомнения. И надо что-то решать, что-то делать. Но не хочется или не можется. И развивается депрессия.
Учеными и врачами достаточно давно было установлено, что если удается у пациента снять психосоматику (лекарствами или, например, жестким внушением в гипнозе), то тут же может возникнуть депрессия.
Это очень ярко проявляется у алкоголиков после кодирования. Снятие симптома (например, запоя) и внушение невозможности пить дальше, приводит к депрессии. А она, усиливаясь из-за корявой жизни такого человека, доходит до такой силы, что организм для самосохранения обрывает эту депрессию очередным запоем.
Таким образом, депрессия и страх как бы инкапсулированы внутри психосоматоза. На каком-то этапе депрессия психосоматизировалась и перестала проявляться в поведении человека. Но когда симптомы болезни тем или иным способом снимают, она вновь может проявиться в поведении человека. И чтобы полностью освободить человека от психосоматоза, надо найти и уничтожить причину депрессии.
Глава 19. Вегето-сосудистая дистония как реакции «убегания» у человека
Жизнь в обществе предъявляет нам огромное количество требований. И не все из них мы с удовольствием выполняем. То есть необходимость выполнения этих требований частенько вызывает у нас отрицательные эмоции.
Чаще всего мы не понимаем (да и не желаем понимать) причин тревоги и депрессий, тех отрицательных эмоций, что образуются вроде бы на пустом месте, при внешнем благополучии. Мы продолжаем жить так, как жили раньше, и в лучшем случае принимаем противотревожные препараты.
Если бессознательному не удается таким образом воздействовать на поведение человека и изменить его в нужную ему сторону, то тогда оно начинает показывать свое недовольство его действиями при помощи воздействия на гладкую мускулатуру сосудов и внутренних органов.
Я объясняю то, что происходит в этом случае, примерно так. Представьте себе небольшое озеро, в котором живут водные существа. Если они живут друг с другом в мире, то поверхность озера будет спокойной, а вода чистой. Но если они поссорились и начали там внутри драться друг с другом, то, как вы думаете: поверхность воды останется спокойной? а вода чистой? Конечно же, нет!
Грязь, которая накопилась на дне за тысячи лет, поднимется со дна в виде мути. А на поверхности воды появятся волны. Это является аналогией того, что творится в бессознательном и что мы называем вегето-сосудистой или нейро-циркуляторной дистонией.
И этот пример не только моя образная фантазия. Когда я учился на кафедре психотерапии Харьковского ГИДУВа нам рассказывали о проведенных там опытах. Человеку давали рентгено-контрастное вещество, вводили в гипнотическое состояние и ставили перед рентгеновским аппаратом. И внушали ему, что он видит то-то и то-то и сильно волнуется. И тут же на экране они видели, как перистальтика кишечника РЕЗКО усиливается! То есть они четко доказали, что отрицательные эмоции вызывают вегето-сосудистые волны.
Компромисс как прививка против болезней
В психике такого человека постоянно – то затухая, то разгораясь под влиянием внешних и внутренних стимулов – идет борьба между тем, что есть и тем, что хочется, между тем, что требует тело и тем, что разрешено – обществом или родителями. И так далее и тому подобное. А на «поверхности» его тела это отражается в виде вегето-сосудистой дистонии той или иной степени.
В результате этой тряски человек бывает вынужден изменить свой образ жизни. Если замена поведения удовлетворит бессознательное, то через некоторое время «волны» на поверхности тела успокаиваются, и воцаряется покой. Клинически это проявляется в исчезновении вегето-сосуди-стых расстройств. Если же нет – то приступы неприятных ощущений будут повторяться вновь и вновь, с каждым разом усиливаясь.
Например, вегето-сосудистая дистония по гипертоническому типу повторяясь и повторяясь после очередных эмоциональных встрясок, постепенно входит в «привычку», то есть становится наиболее вероятным (и предпочтительным) типом реагирования организма на эти встряски. И, в конце концов, доходит до степени безусловного рефлекса. То есть переходит в психосоматоз – гипертоническую болезнь.
Состояние вегетативного раздражения становится патологическим тогда, когда реакции переходят границу переносимости по своей длительности и/или интенсивности. Весиак (1976) понимает психовегетативные нарушения как реакции тревоги, возникающие тогда, когда больные находятся в ситуации, с которой они не могут совладеть. Если пациенту не удается решение конфликта, то реакция тревоги может хронифицироваться под видом функциональных синдромов.
Эта борьба является проявлением дилеммы – слушаться и повиноваться или же делать по-своему. Если человек не желает смириться с чем-либо, то на борьбу он тратит огромную энергию, что быстро приводит к снижению энергетического уровня организма и болезням. Из-за этого психика переходит в аварийный режим. Энергии хватает только на то, чтобы поддерживать жизненноважные функции. А до всего остального руки не доходят.
Таким образом, первым этапом «протеста» человека против не нравящихся ему обстоятельств внешнего мира является вегето-сосудистая дистония. Полем «деятельности» в этом случае являются сосуды и гладкая мускулатура внутренних органов. Бессознательное в этом случае как бы говорит: «Мне это не нравится, но я пока не предпринимаю серьезных мер, так как еще надеюсь, что ты, сознание, образумишься».
Глава 20. Невроз как следующий этап развития психосоматоза
Если стресс и депрессия являются относительно пассивными реакциями на нарушение гомеостаза организма, то вегето-сосудистую дистонию можно назвать реакцией неопределенного беспокойства организма существующим положением дел. И если все эти меры не приводят к освобождению от неприятностей, то организм переходит к активным мерам защиты. И, например, когда у человека образуется гиперстеническая форма неврастении, это означает, что бессознательное начинает активно протестовать против всего, что происходит.
В этом случае внутри человека идет примерно такой разговор: «Дела идут плохо, но мне очень хочется, чтобы было так, как я желаю. Я вижу, что если положение дел будет оставаться таким же, то это принесет большую угрозу моим ценностям. Поэтому я буду изо всех сил пытаться изменить это».
И человек всеми имеющимися у него средствами пытается изменить ситуацию в желаемую сторону. Он кричит, шумит, требует, плачет со злостью и так далее.
Юнг говорил, что если отколовшиеся комплексы полностью бессознательны, то для них есть только косвенные средства выражения, такие как невротические симптомы. И вот вместо того, чтобы страдать от психологического конфликта, люди начинают страдать от невроза.
Невроз, с точки зрения Юнга, является попыткой самолечения. Это попытка саморегулирующейся психической системы восстановить баланс. Адлер же говорил, что невроз есть защитный механизм или структура для сохранения в безопасных границах разрушительных, угрожающих и иначе непреодолимых импульсов.
С моей точки зрения невроз – это состояние человека, когда он понимает, что в рамках тех представлений, которые он считает верными, он неадекватен требованиям, которые ему предъявляет среда. А это опасно, так как ставит под вопрос его выживание и благополучие. В этом случае он постоянно попадает в конфликт с внешним или же внутренним миром из-за своих архаических представлений, которые (как он считает) он не имеет права предать (Я гимны прежние пою!)
Проблема каждого живого существа заключается в том, чтобы в данных конкретных условиях, обладая определенным физическим, психическим и социальным багажом, прожить свою жизнь с минимумом проблем. И при этом достичь максимума, который возможен при наличии данного потенциала. И получается так, что для кого-то невроз просто необходим, так как с его помощью он балансирует в социуме, нивелируя для себя излишние требования к себе с его стороны.
А вот кому-то невроз мешает, что заставляет его приложить определенные усилия для избавления от этой «пакости». Юнг как-то сказал слова, которые хорошо иллюстрируют вышесказанное: «Существует много людей, которые начали страдать неврозами из-за своей нормальности, и в то же время существуют люди, страдающие неврозами из-за того, что они не могут стать нормальными».
Получается так, что если человек никак не может решить какую-либо проблему, то он не может ее решить так, как ЕМУ ХОЧЕТСЯ. Ему не нравится то, что идет из внешнего мира. Он не желает подстроиться под эти требования. Но, наоборот, пытается их изменить под свои требования. Хорошо иллюстрирует это следующая шутка: невротик знает, что дважды два – четыре. Но сильно этим недоволен!
При гиперстенической форме невроза вспышки раздражительности – это аварийный клапан, с помощью которого часть Я сбрасывает накопившееся внутреннее напряжение, недовольство тем – как идут дела. Но это очень энергозатратное дело. И при постоянном использовании такого «аварийного клапана» организм тратит огромную энергию. И приходит к астении!
Если у человека образуется гипостеническая форма неврастении, то это означает, что его бессознательное теряет надежду изменить положение дел к лучшему. В случае появления гипостени-ческих или астено-невротических форм невроза, можно говорить о том, что бессознательное обессилело в борьбе с изменением реальности по образу и подобию шкалы ценностей.
На следующем этапе реагирование идет по истерическому механизму. Он начинает работать тогда, когда психосоматические пути еще не «накатались», а реагировать по невротическому типу уже нет возможности – ресурсы нервной системы истощились. Конверсионные симптомы являются аналогами и зародышами будущего психосоматоза. Или же последней попыткой не свалиться в него.
И если все эти механизмы не срабатывают, то бессознательное вынуждено для сохранения гомеостаза включить механизмы психосоматизации. Это последняя линия обороны организма. Если и она не сработает, то образуются терминальные формы психосоматоза, которые приводят к смерти.
Получается так, что ради того, чтобы «гимны прежние петь», то есть не отказаться от имеющейся шкалы ценностей, организм готов умереть. Механизм психосоматизации является защитой от страдания, ширмой, позволяющей уйти от мучительных первоначальных психологических реакций. Но который на самом деле является «благим намерением» бессознательного, выстилающем организму дорогу в ад.
Глава 21. Механизм формирования психосоматозов
Длительное нахождение в состоянии стресса и отрицательных эмоций очень опасно для организма. Ведь это может полностью истощить ресурсы адаптации. Если человек не может по тем или иным причинам рационализировать какое-либо событие, то оно медленно подтачивает его организм.
Бессознательное вынуждено эту нерешенную проблему куда-то деть. И пытается преобразовать комплекс переживаний во что-то более безопасное. И в качестве защитной меры оно выработало механизм психосоматизации, когда комплекс переживаний с частью Я, ответственной за реализацию этих переживаний, как бы инкапсулируется (образуя застойный очаг возбуждения по типу эпилептического) где-то в виртуальном пространстве внутреннего Я.
Это напоминает процесс кальцинации туберкулезных бактерий, когда организм окутывает их кальциевыми оболочками. Этот этап можно назвать пред-психосоматозом.
На сознательном уровне человек чувствует, что «легче стало, стал забывать проблему». Но чаще всего это не так – «никто не забыт и ничто не забыто», то есть человек на самом деле не смирился с этой проблемой, просто защитные механизмы психики прилагают огромные усилия, не допуская в сознание эти переживания. Но комплекс в это время находится в состоянии динамического равновесия. И, естественно, на сохранение этого положения дел тоже тратится энергия. И это долго продолжаться не может.
Если жизнь идет более или менее спокойно, то и пред-психосоматоз ведет себя «прилично». Но если причины, вызвавшие его появление, будут усиливаться (или же появятся новые неприятности), то может произойти два процесса. Если защитных сил окажется не достаточно, то комплекс может «выскочить» из бессознательного. А это ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОПАСНО!
Если в организме произошел процесс вытеснения комплекса в бессознательное, то его освобождение с выходом на уровень сознания может привести к дезорганизации психики. И это иногда происходит в тех случаях, когда человек переживает какое-то внезапное потрясение (пусть даже не очень сильное). Это напоминает удержание шара под водой: чуть только ослабил внимание, чуть что-то сделал не так и шар выскакивает на поверхность воды – как чертик из коробки. Таким образом, появляются реактивные шизофреноподобные нарушения психики.
И здесь тоже можно провести аналогию с туберкулезными палочками. Когда человек подвергается переохлаждению или же голодает, то защитные силы организма слабеют и туберкулезные палочки выходят из кальциевой «изоляции», вызывая туберкулезный процесс.
Психическая травма – это внезапное сильное и потрясающее нарушение образа Я или же психологического равновесия, когда психологическая защита не успевает сработать. Это декомпенсация психологической защиты под влиянием воздействий внешней среды, которые приводят к тому, что у человека появляется ощущение, что жить так, как раньше нельзя, а как жить дальше – непонятно. То есть психическая травма так же, как и физическая травма, что-то ломает, какие-то привычные механизмы жизни и функционирования психики.
В.С. Лобзин и М.М. Решетников, (1986) считают, что психическая травма имеет много аналогий с физической травмой. И она тоже может «инфицироваться», заживать «первичным» или «вторичным» натяжением. И она аналогична по своему действию на стабильность психики сотрясению мозга. А иной раз и контузии. В последнем случае часто образуются «деформирующие личность рубцы».
Если защитные силы оказываются сильнее комплекса, то процесс психосоматизации пойдет дальше. Бессознательное вытесняет комплекс в те зоны мозга, которые управляют, например, кожей. И она становится местом сброса психологического мусора. И каждая новая психологическая проблема может выкидываться, по накатанной колее, в кожу, но уже на другие ее участки. А может на одни и те же.
Патологическая автономия симптома появляется тогда, когда он вытесняется в бессознательное. И там он в какой-то мере становится независимым – как некая индивидуальность в общей индивидуальности человека.
Понятие психосоматоза в обиход первым ввел чикагский врач Александер. В это слово он вложил представление о том, что те условия, что окружают человека, безусловно воздействуют на развитие у него психосоматических недугов. Он провел огромную исследовательскую работу и пришел к выводу, что шесть болезней: язвенная болезнь, бронхиальная астма, неспецифический язвенный колит, тиреотоксикоз, ревматический артрит и нейродермит являются психосоматозами. Своей работой он дал импульс к триумфальному шествию психосоматической медицины по планете.
В настоящее время к психосоматозам относят более 100 заболеваний. Среди них: мигрень, стенокардия, инфаркт миокарда и нарушение мозгового кровообращения, язва желудка и двенадцатиперстной кишки, сахарный диабет, бронхиальная астма и астматический бронхит, гипертоническая болезнь, генуинная эпилепсия, кожные и аллергические заболевания, тиреотоксикоз, остеохондроз и радикулиты, многие раки, аутоиммунные заболевания: ревматизм, артриты, системная красная волчанка, склеродермия, ожирение, туберкулез и т.д. и т.п. И я перечислил далеко не все заболевания, которые на сегодняшний день считаются психосоматическими. Каждый день ученые находят доказательства причастности к психосоматозам и других болезней. Например, найдены данные, которые позволяют заподозрить психосоматический характер СПИДа.
Таким образом с психосоматической точки зрения болезнь – это нереализованная, «заблудившаяся» энергия. Например, опухоль матки – признак нереализованной женственности. Или не рожденного ребенка. То есть болезнь на неком этапе жизни становится способом адаптации к той реальности, в которую человек попал. Вполне резонно можно утверждать, что болезнь является целесообразной биологической программой. Смысл нашего лечения, если это так, в том, чтобы дать ресурс, который заменит для человека болезнь. И станет новой, более экологичной программой поведения.
Оказывается, что практически все самые тяжелые и потенциально очень опасные для здоровья заболевания на самом деле являются в той или иной мере зависящими от нас самих. То есть роль личности в истории болезни огромна. И здесь вполне резонно говорить: «Скажи мне – какая у тебя болезнь и я скажу – кто ты!»
Одно из самых впечатляющих исследований по психосоматике было проведено учеными Т. Холмсом с сотрудниками. Они изучали реакцию человека на угрозу и конфликт. Авторы на базе клинических и экспериментальных наблюдений установили, что унижение, фрустрация, неприязнь могут вызвать назальные реакции в виде покраснения слизистой носа, заметной припухлости носовых проходов, обильных выделений и закупорки. И эти исследования (и множество других) показывают, что те эмоции, которые человек испытывает, прямо и безусловно влияют на тело!
Конечно, думающие врачи и ученые догадывались об этих соотношениях и раньше. Например, Плетнев Д.Д. уже в 1927 утверждал: «Нет соматических заболеваний без вытекающих из них психических отклонений, как нет и психических заболеваний, изолированных от соматических симптомов».
Александер исходит из того, что каждой эмоциональной ситуации соответствует специфический синдром физических изменений, психосоматических реакций, таких как смех, плач, покраснение, изменения в сердечном ритме, дыхании и так далее. Более того, Александер считал, что эмоциональные воздействия могут стимулировать или подавлять работу любого внутреннего органа.
И я приведу здесь отрывки из книги Александера.
«Сравнительные клинические исследования, проведенные в Чикагском институте психоанализа, показали, что у всех пациентов, страдающих психогенными желудочными расстройствами, главную роль в развитии болезни играют вытесненные тенденции к поиску помощи. Выраженная фиксация на ситуации зависимости в раннем детстве вступает в конфликт с взрослым Эго, в результате чего страдает уважение к себе пациента. А так как установка на зависимость противоречит желанию независимости и самоутверждения, она должна быть вытеснена. Этот конфликт наиболее заметен у больных язвой…
Некоторая группа невротиков реагирует на необходимость жесткого самоутверждения эмоциональным уходом от действия в состояние зависимости. Вместо противостояния опасности их первый импульс – обратиться за помощью, то есть сделать так, как они поступали, будучи беспомощными детьми. Это можно назвать «вегетативным отступлением».
Китайские кули и латиноамериканские индейцы никогда не имеют язв желудка. Это, видимо объясняется стоическим, почти безразличным отношением к жизни, отсутствием напряженности и честолюбия, характерным для этих рас. Язвы – это болезни цивилизованного мира, живущего стремлениями и амбициями. Голод может быть физическим и сенсорным. У больных с желудочнокишечными проблемами по тому или иному поводу активизируется беспокойство. И они «зажевы-вают» его.
У язвенников обнаружена постоянная секреция сока под воздействием хронических психологических стимулов, которые приводят к ощущению ложного (психического) принятия пищи. При восстановлении эмоциональной безопасности очень часто наблюдается возвращение к нормальному функционированию желудка и заращению язвы.
Язвенник мечтает хорошо поесть, и тогда появляется повреждение в тканях верхнего отдела желудочно-кишечного тракта. Желудочные функции расстраиваются у людей, которые стыдливо реагируют на свое желание получить помощь или проявление любви со стороны другого человека, желание опереться на кого-либо. В других случаях конфликт выражается в чувстве вины из-за желания отобрать силой что-либо у другого.
Причина, объясняющая, почему желудочные функции столь уязвимы для подобного конфликта, заключается в том, что еда представляет собой первое явное удовлетворение рецептивно-собирательного желания. В мыслях ребенка желание быть любимым и желание быть накормленным связаны очень глубоко.
Когда в более зрелом возрасте желание получить помощь от другого вызывает стыд или застенчивость, что нередко в обществе, главной ценностью которого считается независимость, желание это находит регрессивное удовлетворение в повышенной тяге к поглощению пищи. Эта тяга стимулирует секрецию желудка, а хроническое повышение секреции у предрасположенного индивида может привести к образованию язвы.
При язвенном колите не найдено пока прямых психофизиологических корреляций, но предполагается, что подавление деструктивных импульсов и нарушение или утрата ключевых взаимоотношений, сопровождаемых чувством безнадежности и отчаяния, могут также быть причинными факторами болезни.
Эти больные также выказывают бессознательные тенденции к зависимости, они пытаются компенсировать их желанием отдать что-либо в обмен на желание получить. Однако им не хватает уверенности для реализации этих амбиций. Когда они теряют надежду на достижение того, к чему стремятся, появляется нарушение кишечной деятельности…
Хронически готовые к борьбе гипертоники имеют дисфункцию аппарата кровообращения. Они подавляют свободное выражение неприязни по отношению к другим людям из-за желания быть любимыми. Их враждебные эмоции бурлят, но не имеют выхода. В юности они могут быть забияками, но с возрастом замечают, что отталкивают от себя людей своей мстительностью и начинают подавлять свои эмоции.
