Лабиринт №7

Не могу без тебя..

Совсем сошла с ума…

Целую безумно…

О , Господи,,,,»

«Concours de circonstances miraculeux (чудесное стечение обстоятельств)», – сказала бы теперь бабушка.

– Но так не бывает! – Сергей улыбнулся еще раз и сам себе не поверил.

– У меня к тебе еще одна просьба, – сказал Сергей и передал Коляну письмо. Тот пробежал строчки, ответил:

– Не парься. Я найду.

Сергей молча кивнул. С этого момента в нем поселился страх. Страх, что все кончится ничем, или у Коляна ничего не получится, или он сам не успеет, или не сможет сказать. Нет, этого он уже не боялся. Ждал.

Он метался по квартире как зверь по клетке. Подходил к окну и долго смотрел на город. И перспектива улиц снова напоминала ему дорогу в никуда. Он ждал.

Услышал телефон и схватил трубку. Звонила Лена.

– Куда пропал? Ты решил, что он тебя кинул? – спросила.

– Нет. Денег без него я бы и так не получил. А так – «если звезды зажигаются, значит это кому-нибудь нужно…» Мне показалось, что у вас теперь все обязательно сложится. Что же я буду болтаться под ногами? – подумал и добавил зачем-то. – Ты знаешь, мужчина может простить многое, но не того, кто выставил его идиотом…

– Все правду жизни ищешь? А ее – этой правды у жизни и нет… Только вещи, которые простить нельзя. Их можно разве что не заметить… У тебя есть кто-то?

– Мечта…

– Мечта, – она хмыкнула. – Ты тоже жил со мной как мечта… От которой стоит держаться подальше.

– Я хотел только сказать, что ты была самой лучшей.

– Да, самой лучшей! Была… – она помолчала и повесила трубку.

Сергей получил авто из ремонта и заехал домой. Было уже совсем к полуночи, когда он снова сел в авто и отправился к родителям на дачу. Уловил краем глаза, что из арки выехал и пристроился следом джип, но не придал этому никакого значения – мало ли машин по городу ездит.

В следующий раз он увидел тот же джип на шоссе. В это время суток транспорта на дороге уже совсем не было.

«Чего ему от меня надо?» – подумал Сергей и втопил газ. БМВ – ладная лошадка – заурчала и начала стремительно разгоняться. Громоздкая машина сзади непременно должна была отстать. Но она не отставала! Стрелка на спидометре приблизилась к двум сотням, и ночной тандем, не сбавляя скорость, пролетел несколько десятков километров, миновав пару деревень.

«Черт!» – обозначил ситуацию водитель бэхи и сбросил скорость. Джип тут же обогнал его и резко затормозил.

«Черт!!!» – успел подумать Сергей и крутанул руль вправо. БМВ пронеслась по обочине и слетела в пологий кювет. Дальше были только поля – повезло. Машина проползла еще метров пятьдесят и встала в цветах и травах. Он выбрался из авто и встал, озираясь. Беспомощно оглянулся. Бежать бесполезно. Не уйти, не спастись, не выжить…

Преследователь перевалил кювет и подъехал, крадучись. Зафиксировал бэху в свете ксенона.

– Живой – это хорошо… – констатировал водитель джипа. Кто он – оставалось загадкой. Разглядеть его Сергей не мог. Только голос. Голос показался безусловно знакомым. Но где – где он его слышал?

– Вроде…

– Жутковато?

– Да нет. Не успел…

– Еще успеешь, – развязно сказал водитель джипа. – Я, собственно, насчет амулета. Надо вернуть.

– Кому?

– Мне. Я передам.

В это время на дороге притормозил проезжий трейлер.

– Как у вас? – появились из него двое водил.

– Все в порядке! Сами… – начал водитель джипа.

«Ура! – подбодрил себя Сергей. – Есть же люди!» И завопил:

– Ребята, подсобите!

– Хорошо… Но про амулет не забудь.

– Я знаю тебя? – разглядеть преследователя так и не удавалось.

– Конечно. Еще увидимся… – мужчина сел в джип и начал выруливать на дорогу

«Обошлось, – думал Сергей уже подъезжая к родительской даче. – Даже машина почти без увечий. И все-таки – кто вы? Ребята от антиквара или легавые смотрителя? Зачем вам все это?» Ответа не было, и он опять отложил его на потом. Запихал в самый дальний угол своей памяти и никому ничего не сказал. Не в его характере было втравливать друзей в разные скверные истории.

Он добрел до туалета в углу участка и прикрыл за собой дверь.

«Большая бессмыслица…» – поднялась откуда-то изнутри ехидная мысль, а вместе с ней тоска и усталость. Он присел на стульчак и почесал за ухом.

Сидел теребил вместо четок рулон туалетной бумаги и рассматривал сложный рисунок на струганных сосновых досках. Думал.

Пускай принадлежность к одному пространству вовсе не означает принадлежность к той же реальности. Или хотя бы к той ее части, с которой еще осталась возможность взаимодействия. Кто сказал, что именно возможность подразумевает желание, а не наоборот?

Это не другой мир и даже не его отсутствие. Это состояние, в котором вместо неразберихи сочетаний «да» и «нет» надо просто сказать: «хочу» и перестать дальше размышлять об этом.

Сергей выбрался наружу и заорал:

– Мама! Я приехал!

– И чего шуметь? – спросил из-за спины отец. – Будто не ясно – машина-то уже как час на дворе стоит…

– Стоит – это хорошо! – ответил Сергей и вспомнил о девушке с каштановыми волосами.

– А знаешь, что самое забавное, – заметил Колян, когда принес другу бумажку с адресом. – Ее квартира в аккурат над лавкой твоего Антиквара. И недавно она его залила.

– Не стоит мистифицировать события, – отметил Сергей. Колян только хмыкнул в ответ.

– Какая же тут мистика? Прости, но мне показалось, в последнее время ты ждешь, что женщины сами придут тебе в руки. И в этом твоя тактическая ошибка. Мы никогда не ценим то, что дается даром. И поэтому…

– Что поэтому?

– Поэтому ты так маешься и тащишься за своей мифической героиней.

– Тащишься – отличное слово!

– У меня еще кое что для тебя есть… Потом расскажу, – но Сергей уже бежал вниз, прыгая через пролеты лестничной клетки..

– Слушаю… – произнес в трубку грудной женский голос.

– Добрый день! – заторопился Сергей. – Извините. У меня есть несколько ваших писем, – и осекся, не зная, что сказать в продолжение. Замер. Почувствовал, как она улыбнулась:

– Я думала, ты забыл!

Когда ребята явились за Сашкой, тот по обыкновению травил разные байки, заставляя местный медперсонал корчиться от смеха. Парни подхватили его вместе с вещами и поволокли из больницы. Держался он молодцом. Ноги почти не тряслись, а синяки на лице пожелтели и выглядели совсем как загар. Сестра-сиделка проводила пациента взглядом раненой оленихи.

Сашка выбрался на улицу и встал у ворот. Только что прошла гроза. И он замер, втягивая в себя воздух летнего города.

– А знаете, па-ацаны, пока я тут покоился, вот что надумал: Человек всю жизнь стремится к двум вещам – любви и Богу. И между ними на-апрашивается знак равенства: «Бог есть любовь». Но это не так, – он криво усмехнулся и опять засмотрелся в голубизну летнего неба. – Хотя, на-адо признать, они друг друга стоят.

ЭПИЛОГ

Мы встретились с ним в том самом кафе «Свежие Скалапентры», где автор тоже любит скоротать часок другой. Разговор, начавшись с пустых фраз о погоде и политике, плавно перетек к превратностям судьбы. Парень просто должен был выговориться. Он мял в пальцах единственную сигарету, которую за весь вечер ни разу так и не поднес ко рту. И говорил – долго, почти без артикуляции.

Сначала у меня к его истории был чисто онтологический интерес. Потом я увлекся. Просто удивительно, сколько хлама было напихано в его башке. Он перебирал версии существования, как ребенок перекладывает игрушки в большой коробке. А может быть и сам был всего лишь куклой-неваляшкой на арене, которую мы называем жизнь.

Так же как энергия рождается в точках разрыва пространства, ощущение собственной духовной раздельности, даже разделенности оказывалось источником того творческого потенциала странного существа, которое продолжало считать себя человеком. В этом отношении и добро, и зло, как и положительные или отрицательные стороны его натуры становились значимыми, не более чем положительные и отрицательные заряды элементарных частиц.

Во всех своих мирах он мог сражаться голыми руками, мечом или пистолетом, продавать бриллианты и помидоры, книги и конфекцион, ценные бумаги и земли, подержанные автомобили и авангардную живопись, крепкие напитки и музыкальные альбомы. Мог заниматься любовью и селекцией, производить детей и товары народного потребления, писать стихи и отчеты, делать вино, карьеру и покаянные жесты. Мог плести интриги, рыбацкие сети и паутину лжи в местных СМИ, провоцировать тонкие видения и грубые сны. Мог сеять пшеницу, панику и Разумное-Доброе-Вечное, возводить соборы и напраслину, собирать грибы и статистические данные. Мог тратить деньги и время, молодые силы и отцовское наследство, считать часы в аэропортах и на вокзалах, приемных врачей и залах заседаний, ходить на деловые встречи и похороны, поминки и дискотеки, подниматься на вершины и проникать вглубь – в самые недра – в пучину отчаяния. И что с того?

И только Смерть еще оставалась точкой отсчета – неким местом, да и не местом совсем. Смерть существовала безотносительно. Абсолютная абстракция времени – и бытия, и небытия. И каждый мир подчинялся этому закону. Закону безотносительности. Что же еще?

А еще – навязчивая идея превратить историю любви во что-то иное.

– Большинство людей вообще обходятся без этого чувства, – говорил Сергей (так звали моего собеседника), вертя в руках кофейную чашку. – Одни по незнанию, другие по нежеланию. По нежеланию испытать разочарование потери. Они слишком рациональны, чтобы быть счастливыми. Они забывают, что нужно ценить, а не оценивать. Но если бы только знать, какую остроту обретает страсть, прошедшая через ощущение потери и осознание того, что ты можешь с ней потерять… – он оборвал себя и надолго засмотрелся в окно. Там сквозь листву деревьев уже проглядывала Осень, и ребятишки играли на детской площадке. Их куртки и комбинезоны мелькали как мазки яркой краски на фоне серого неба и серых домов.

«Мы обречены жить в детерменированном мире, – думал автор. – Где право выбора – не более чем иллюзия. Где же выход, спросите вы. Я не знаю. И тем не менее выход есть. Надо только его найти».

Когда повествование подходило к концу, Сергей счел нужным подвести итог:

– В ткань каждой жизни вплетены нити необъяснимого. Не всякому дано заметить это. Проще быть слепым. Быть нормальным. Быть искусственно благополучным.

– А если заметить?

– Сходишь с ума.... Я стану занятным пациентом психушки, не правда ли? Когда существует раздвоение личности – это шизофрения. А если их, скажем, пять?.. – Вы мне не верите? – насторожился он вдруг.

– Отчего же? – ответил я без особого энтузиазма.

– Смотрите! – Сергей извлек из кармана и поставил на стол потемневшую от времени фигурку, напоминавшую то ли древний обелиск, то ли стилизованный мальтийский крест – символ самого загадочного из императоров российских. – Это Вам!

– За что? – удивился я.

– Мне он больше не нужен. Тем более, что загадка так и осталась не разгаданной. Должен же попробовать кто-то еще.

– Хорошо, – согласился я, уже понимая, что ввязываюсь в очередную историю без начала и конца. – Ну и что? Жизнь продолжается – только и всего.

Она говорила о том, что надо собираться и уходить от меня, очень долго – целую вечность, – сказал он на прощанье. – А потом собралась и ушла. Но это время – лучшее, что у меня было.

Он пожал мне руку, и мы расстались. Навсегда? Не люблю я этого слова…

«Жизнь, из которой ушла любовь, становится в определенной степени условной и противоестественной», – написал Мишель Уэльбек. Приходится признать, что в этом он был совершенно прав…

– Ну что ж, – ухмыльнулся автор и повертел в руках амулет. – Посылка все ж таки нашла своего адресата. Пока эта штука не вернется на место … Впрочем, тут уже совсем другая история, – он уселся в свой авто с инициалом Х5 и завел мотор.

Итак, снова подобралась Осень. Сергей дошел до своего любимого садика, уселся на свободную скамью и стал смотреть на прохожих, низкие облака, воду реки за переплетом ограды, открытые ворота. Воздух застыл, и время остановилось вместе с ним. День замер.

Из ворот сада появилась невысокая женщина в пестрой куртке. Неожиданный порыв ветра разбросал по плечам гриву ее каштановых волос. Она провела рукой по шее, отбросив их назад, огляделась по сторонам и направилась в сторону моего героя.

– Вот тебе и финал романа про любовь… – сказал Сергей, который наконец-то осознал, что счастливые развязки все еще существуют. – Но разве он женский? А кто сказал, что любовь счастливая? Или что это финал? Просто надо перевернуть еще одну страницу…