Здесь и сейчас

–

Отъехав от клуба, Нестор остановил машину и посмотрел в окно. Хорошо! Солнышко, небо голубое-голубое. Он достал телефон и набрал номер.

– Привет!

Он улыбнулся, у нее был радостный голос.

– Насть, давай поедем куда-нибудь. Отдохнем.

– Куда-нибудь это куда? – она тоже улыбалась, он это чувствовал.

– В любое место. Куда хочешь. Плюнем на все. Уедем на несколько дней – ты и я.

Она засмеялась.

– Какое неожиданное и приятное предложение. И когда едем?

– Можем хоть завтра.

– Ничего себе! Ты же говорил, что сейчас работы много. Что раньше чем в конце лета не получится.

– Работа никуда не денется. Выбирай куда поедем. Я за тобой заеду.

– Ты сумасшедший и за это я тебя и люблю.

– И я, – сказал он. Она вздохнула.

– У тебя что-то случилось?

– Нет. С чего ты взяла?

– Ну, ты, вроде как, признался мне в любви, – голос у нее был немного удивленный и встревоженный.

– Разве это плохо? Ты же сама говорила, что женщине хочется признаний, красивых слов. Видишь, я учусь. – Он немного помолчал. – У меня все прекрасно. Лучше и быть не может – у меня есть ты.

Она засмеялась.

– Ну, тогда действительно все прекрасно. Что же может быть лучше, чем я? – он услышал ее звонкий смех и захотел ее увидеть, прямо сейчас.

– Ничего. Лучше ничего не может быть. Я уже еду.

– Я хочу, что бы ты знал, – она уже не смеялась. Голос звучал серьезно. – Что бы ни случилось, что бы ни произошло в жизни – я очень-очень счастлива. Я бы ни одного дня с тобой не променяла ни на что на свете. Так, что лучше тебя тоже ничего не может быть. Представляешь, как нам повезло!

Она снова засмеялась.

– Я еду.

– Я тебя жду.

Ему показалось, что он почувствовал нежное прикосновение. Сквозь пространство разделяющее их. Он включил зажигание и вырулил на дорогу. Сердце как сумасшедшее колотилось в груди. Он улыбнулся, она правильно говорит, все-таки он сумасшедший. Безумно влюбленный сумасшедший. И безумно счастливый…

Глава 4

Он смотрел ей вслед. На ней было ярко-красное платье чуть ниже колен с широкой, колышущейся при каждом шаге юбкой.

–Подожди!

Она оглянулась. Нестор вылез из машины и подошел к ней.

– Может, сходим куда-нибудь вечером?

Она улыбнулась.

– Давай. Куда?

– Не знаю. Придумаем, что-нибудь.

Он наклонился и поцеловал ее. Не быстрым поцелуем на прощание, а долгим-долгим, настоящим.

– Я за тобой заеду.

– Хорошо. Приезжай скорее. – Она заглянула в темные глаза своими, искрящимися веселыми, золотистыми искорками. И нежно провела ладонью по его щеке. – Я тебя жду!

Она пошла к дверям склада. Ему захотелось еще раз увидеть ее лицо. Он хотел ее опять окликнуть, но не стал. Они же не в детском саду, в конце концов, чтобы она десять раз возвращалась. Поднявшись по ступеням крыльца, она обернулась и заметив, что он смотрит, улыбнулась и помахала ему рукой. Он махнул в ответ. Она вошла в двери и исчезла. Нестор сел в машину. Почему он не может спустя столько времени спокойно смотреть на нее. Сердце начинает подскакивать как ненормальное, как в первые дни. Интересно, пройдет это когда-нибудь? Посмеиваясь над собой и над своей мальчишеской влюбленностью в собственную жену, он начал отъезжать от склада.

–

Развалившись на пассажирском сидении, Димка, радостно улыбаясь, с наслаждением выпустил струйку сигаретного дыма в сторону приоткрытого окна. Погода отличная. Солнышко. За окном мирный деревенский пейзаж. Впереди, в стороне от дороги, медленно переступая ногами в густой траве, паслись несколько коров. Тонкие хвосты с кисточкой на хвосте, ритмично взлетали вверх, то вправо, то влево, отгоняя назойливых насекомых. Димка ухмыльнулся. Прямо настоящая сельская жизнь, в нескольких километрах от мегаполиса. Ему надоело молчать. Повернув голову к Нестору, ведущему машину, он сказал:

– Вот скажи, сколько ты уже женат? Пять лет? Ну, неужели тебе ни разу не хотелось хоть ненадолго переключиться, скажем, так на другой объект? Просто ради разнообразия. Испытать какие-то новые ощущения. Ну, ведь все приедается. Не бывает так, чтобы что-то, пусть даже очень приятное, не надоедало, если нет никакой альтернативы, смены ощущений.

Видя, что Нестор не намерен отвечать, он продолжил монолог:

– Нет, ну чего тебе жалко сказать правду? Ну, только между нами, скажи, хотелось? Мы же друзья. Я же не скажу никому, – ухмыльнулся Димка. – Признайся, давай, хотелось?

Нестор недовольно покосился в его сторону.

– Димон, ты идиот?

– Почему это я идиот? – обиженно спросил Димка. – Да это нормально, когда мужик проявляет интерес к женщинам. Не к одной, а к разным, заметь. Мужчина по природе моногамен. Он самец. Он всегда в поиске. Я вот, даже представить себе не могу, что каждый день просыпаюсь и вижу перед собой одно и то же лицо, слышу одни и те же разговоры. Тоска! И даже секс, тоже, считай примерно каждый раз один и то же – уже все знаешь, ничего нового, сейчас она сделает так, а сейчас вздохнет этак. Ничего не удивляет, ничего не радует и не заводит. – Димка даже поежился. – Ужас!

– Димон, тебе лечиться надо.

– Ой, да ладно! Все женатики, так говорят, что бы компенсировать, хотя бы отчасти, свою неполноценность и отрезанность от нормальной жизни, наполненной радостями, истинными удовольствиями и возможностью выбора. Ну, зачем, скажи на милость, нужно отказываться ото всего, ради чего-то одного? Мир полон женщин, разных. И многие из них готовы и хотят разделить это стремление к разнообразию, к получению удовольствия, а не заковывать себя в кандалы брачных уз. Повесил гирю на ногу, как каторжник и тащишь ее за собой по жизни. И еще делаешь вид, что тебе ужасно приятно, что она у тебя там болтается, и лупит тебя по ногам. Женщины существа крайне эгоистичные. Они не могут допустить, чтобы мужчина наслаждался жизнью.

Нестор покосился на приятеля, понимая, что Димку понесло и это надолго. А Димка радостно продолжил свои рассуждения.

– Вот к примеру. Представь, что ты, каким-то чудом, получил от жены «вольную» на вечер. Иногда женщины ослабляют поводок, чтобы мужики почувствовали мнимую иллюзию свободы, поверили, что они сами распоряжаются своей жизнью и свободным временем, а заодно прониклись чувством безмерной благодарности к доброй, понимающей жене. Ты радостный, как щенок, которого в кои-то веки, спустили с привязи, закатываешься в бар и, чувствуя себя крутым перцем, настоящим мужиком, сидишь там всю ночь, от счастья даже забыв о том, что к одиннадцати тебе велено быть дома. Напившись, естественно, до поросячьего визга часа в четыре утра ты вваливаешься к себе домой на четвереньках, довольный и счастливый. И, что, любимая жена выбежит тебе навстречу и нежно скажет: «Дорогой! Наконец-то ты приполз. Я так рада, что ты хорошо провел время, отдохнул, расслабился. Пойдем, я уложу тебя в кровать, положу тебе компресс на голову, и буду любоваться тобой, пока ты спишь и пускаешь слюни в подушку, мое сокровище!» Нет! Она скажет: «Где тебя носит? Ты с ума сошел?! Ты почему так надрался, свинья такая? Хватит тут ползать и греметь. Сейчас весь дом перебудишь, пьяная морда!» Видишь, как я и сказал, женщина не может позволить мужчине ощущать себя счастливым. Она обязательно все испортит.

Нестор ухмыльнулся.

– У тебя, Димон, вроде, жены нет, а ты прямо, я смотрю, специалист в этом вопросе.

– Жены нет, зато родители есть, – сказал Димка. – Я отлично знаю, как это происходит. Видел миллион раз, как маменька папеньку пинком с небес на землю возвращала. Женщины не только не допускают, чтобы мужчина был счастлив и получал удовольствия. Они и любое увлечение мужчины считают глупостью и пустой тратой времени. Вот тебе другой пример. Ты проходишь мимо автосалона и видишь в окне великолепный, сверкающий Maserati последней модели. «Дорогая! Посмотри, какая мощь, какой красавец! Шестицилиндровый двигатель, триста пятьдесят лошадиных сил, двести пятьдесят км в час! Пойдем, посмотрим. Ненадолго. Я хотя бы прикоснусь к этому чуду!» – канючишь ты, заглядывая ей в глаза с надеждой. А жена, даже не взглянув на сверкающего красавца, говорит: «Ерунда, хоть двадцати шести цилиндровый двигатель. Ни на какую дурацкую машину мы смотреть не пойдем, а займемся действительно важным делом». Ей, видите ли, необходимо срочно купить себе новую сумочку, потому, что та с которой она сейчас, не подходит к горохам на ее платье. И ты идешь, как дурак, в магазин с тысячей отделов, полных всякой женской фигни. И следующие несколько часов своей жизни тратишь не на созерцание чуда конструкторской мысли автомобилестроения, а на поиск сумочки нужного оттенка, формы и размера. Причем, скорее всего, именно такого сочетания вообще не существует в природе. Ты таскаешься за женой обвешанный пакетами, потому, что не найдя среди трех тысяч имеющихся в магазине сумок, ту, что подошла бы под ее горохи, она, с расстройства, чтобы хоть как-то успокоиться и справиться с потрясением, что ее туалет так и останется несовершенным , скупила полмагазина всякой другой дребедени. А сверкающий красавец Maserati по-прежнему стоит за стеклом автосалона и знает, что ты не придешь. Вашей встрече не суждено состояться, потому что ты женат!

Нестор засмеялся. Димка тоже жизнерадостно заржал.

– Нет, я не женоненавистник. Ни в коем случае! Я люблю женщин. Просто женщины и все остальные удовольствия должны существовать параллельно друг другу. Зачем все портить, пытаясь совместить несовместимое, когда можно наслаждаться и тем и другим, но просто по отдельности?

– У тебя Димон, язык как помело. Мелешь и мелешь, все, что в голову пришло. Ты вообще, можешь о чем-нибудь серьезно думать?

– Ну, в принципе, могу. Иногда, я думаю о работе и подкидываю тебе гениальные идеи.

Нестор ухмыльнулся.

– Да уж, куда бы я без них. Совсем бы пропал.

– Вот. Наконец признал, и то спасибо. А вообще, будет тебе известно, я человек очень многоплановый, разносторонняя личность, и при том еще и весьма утонченная. – Последнюю фразу Димка произнес гордо, с видом полным достоинства. Нестор с усмешкой посмотрел на него.

– Я ж говорю, не устаю удивляться, какой же ты пиз…ол!

– Фу! Я-то, зато, уже не удивляюсь, какой ты невоспитанный и неотесанный хам и невежа, – сказал Димка все с тем же гордым видом. – Я вот, например, люблю смотреть ни какой-то там футбол, игру грубую, бессмысленную и примитивную. Где мужики, как стая орангутангов, сбежавших из джунглей носятся по полю за одним мячом, толкая и роняя друг друга, и вопя, примерно, также как ты – громко и абсолютно не культурно.

– Да, и что же интересно ты любишь такое смотреть? – даже заинтересовался Нестор.

– Вот представь себе, я люблю формулу один, и еще биатлон и легкую атлетику. Можно и баскетбол, тоже вполне интеллигентная игра.

– Эстет!

– Да уж не то, что некоторые. Гол, гол, давай козлина кривоногая! Мать твою, че у тебя глаза на жопе?! – передразнил Димка. Он мечтательно взглянул перед собой. Люблю хорошие рестораны, что бы еда была, как произведение искусства, изысканная. Великолепие вкуса, вершина кулинарного мастерства. Шарман! – Димка даже поцеловал кончики пальцев. Нестор засмеялся. – Хорошее вино люблю, коньяк хороший, естественно. Комфортный отдых. Пляжи с белым сверкающим песочком, а вокруг лазурное ласковое море. И женщины, стройные и загорелые, ходят вокруг в легких парео, покачивая бедрами, – во всю размечтавшись, Димка даже зажмурился. На губах играла блаженная улыбка. – В жизни полно удовольствий. Она прекрасна и многообразна. Поэтому совершенно не стоит лишать себя большей части этого многообразия из-за присутствия в жизни одной единственной женщины, которая постоянно указывает тебе, что, как и когда нужно делать. А если вдруг ты посмеешь ослушаться, она мастерски превратит, в качестве наказания и в воспитательных целях, твою жизнь в настоящий ад. – Снова свел разговор к теме женитьбы и семейной жизни Димка.

– Может, Димон, тебе к психологу походить. Думаю, он тебе скажет, что тебе твоя детская психологическая травма покоя не дает. Глядишь, вылечит тебя, так ты еще и женишься, – хмыкнул Нестор. Он вспомнил красное платье и улыбнулся. Скорее бы вечер.

Дорога начала потихоньку уходить вверх. Еще километров семь-восемь и они будут на месте. Нестор и Димка ехали осмотреть помещение нового цеха для сборки оборудования. Объемы заказов, получаемые их фирмой, возросли больше чем в два раза, пришлось позаботиться об увеличении производственных площадей. Для экономии нашли подходящее здание в Подмосковье. Не слишком далеко. Просторные, удобные, соответствующие их требованиям помещения и арендная плата, в три с лишним раза ниже, чем в Москве. Дела фирмы быстро шли в гору, но разбрасываться деньгами там, где можно сэкономить, было глупо.

Нестору надоели Димкины рассуждения про женщин и его нежелание связывать себя обязательствами по отношению к одной из них. Он решил, что пора бы поговорить и на более серьезные темы, непосредственно касающиеся цели их поездки.

– Владелец здания предложил его выкупить. Нужно будет посмотреть, если нас все устроит, можно подумать.

– Можно, – лениво протянул Димка. Говорить о работе ему не хотелось. Он повернулся к окну. Вокруг расстилались луга, вдали, как будто вырастали из земли, маленькие домики с двускатными крышами. Тишина. Простор. Дорога продолжала идти вверх, взбираясь на холм. Впереди, на вершине холма начинался длинный мост, построенный над глубоким и широким оврагом, разделявшим холм на две части. Внизу, вдоль оврага, протекала маловодная речушка, больше похожая на тоненький ручеек.

– Хорошо-то как, – глядя на мирный деревенский пейзаж, сладко потягиваясь, сказал Димка, забыв, что он жуткий эстет, привыкший к дорогим ресторанам и формуле один.

С проселочной дороги, оставшейся чуть позади, выехал грузовик и поехал в одном направлении с ними. Машина Нестора поравнялась с мостом. Ехавший сзади грузовик прибавил скорость и буквально полетел вперед.

– Больной, – лениво бросил Димка, заметив в боковое зеркало несущийся грузовик. – Плелся, плелся сзади, и нашел место, где обгонять. Пропусти что ли местного придурка. Видишь, как приспичило человеку.

Он неодобрительно повернулся назад, чтобы, получше разглядеть, полоумного водителя, которому понадобилось обогнать именно на мосту. Нестор немного выкрутил руль влево, освобождая дорогу лихачу. Грузовик поехал еще быстрее и начал на все возрастающей скорости объезжать их машину со стороны водителя.

– Не, ну однозначно с головой не дружит, – сделал окончательный вывод Димка. Неожиданно грузовик, не снижая скорости, начал поворачивать в сторону их машины.

– Чего он делает! Ох…л, что ли совсем? Дебил! – напрочь забыв о своей интеллигентности, крикнул Димка.

Грузовик еще немного повернул и теперь несся всей своей массой прямо на машину Нестора.

– Нестор!!! – заорал Димка.

– Держись! – закричал в ответ Нестор, пытаясь выкрутить руль и хоть, что-то сделать, чтобы смягчить неминуемый удар. Понимая, при этом, что сделать уже ничего нельзя – через секунду произойдет столкновение. Справа от них перила моста, хлипкие, сколоченные из досок и от удара грузовика они просто вылетят за это ненадежное ограждение.

Кабина грузовика коснулся внедорожника, и многотонная машина подтолкнула его к краю, к тоненьким не способным удержать от падения вниз перилам. Раздался грохот и лязг металла, скрежещущего о металл. Машину подбросило и тряхнуло со страшной силой. Димка ударился виском о боковое стекло и в голове у него зазвенело. Все произошло очень быстро. Доли секунды, и машина Нестора, увлекаемая собственной тяжестью, подталкиваемая сзади грузовиком, снеся перила, на одно мгновение замерла на краю, а потом рухнула вниз в овраг с десятиметровой высоты.

– Аааа! – заорал Димка, чувствуя, что они находятся в воздухе и все внутренности сжимаются и поднимаются вверх, выворачиваются от неожиданного полета и чувства животного страха осознания, что это конец. Все. Сейчас они разобьются, погибнут. Умрут навсегда. И никогда-никогда не будет больше ни женщин, разных и всяких, и даже одной единственной тоже не будет. Ни дорогих ресторанов, ни автомобильных гонок по телевизору. Ни улыбающихся лиц друзей. Ни белоснежных пляжей и плещущегося у ног моря. Ни мирного деревенского пейзажа за окном машины в солнечный летний день, когда хочется жить и радоваться жизни, а не умирать. Ничего больше не будет. Потому, что не будет его самого никогда-никогда. Навсегда. Какое страшное слово! «Не хочу умирать! Не хочу, не нужно…» – подумал Димка, зажмуривая глаза.

Машина с глухим грохотом упала на влажную каменистую землю, приземлившись на крышу. Колеса еще несколько секунд вращались и, в конце концов, замерли, как и все вокруг. Звук мотора удаляющегося по дороге грузовика становился все тише и, наконец, совсем смолк, растворился в окружающей тишине и умиротворяющем спокойствии.

Глава 5

Мишка осторожно вошел в палату.

Димка лежал, прислонив голову к немного приподнятой подушке. В первую секунду Мишке почудилось, что перед ним незнакомец. Ничего в лице человека с пустыми мертвыми глазами на бледном неподвижном лице не напоминало его всегда жизнерадостного, плещущего вокруг себя безудержной энергией, улыбающегося до ушей беззаботно и задорно, друга Димку.

– Здорово, Димон! Ты как?

Димка равнодушно посмотрел на приятеля.

– Никак. Лежу.

Вдоль кровати «на вытяжку» приподнятая на подложенную подушку, лежала загипсованная нога.

– Что там? – Кивнув на дверь, неопределенно спросил Димка без всякого интереса.

Мишка сел напротив него. Не зная как ответить на вопрос, а скорее даже не желая говорить о том «что там», он кивнул на гипс.

– Нога болит?

Димка пожал плечами.

– Болит, – все также равнодушно сказал он.

– Все пройдет, Димон, – сказал Мишка, имея ввиду не больную ногу. Он тяжело сглотнул и добавил. – Время все лечит. Постепенно станет легче.

– Легче? – Во взгляде Димки, обращенном к приятелю, показался первый проблеск заинтересованности, который тут же сменила злость. – Ничего не будет. Ты чего не понимаешь?! Ничего уже не будет.

Димка опустил голову.

– Потому, что я тут. Лежу в этой е…й кровати, а он там! На дне оврага! И ничего уже не будет! Никогда. Мы когда с моста слетели, я подумал, как страшно умирать. Я хотел жить, не хотел, что бы все закончилось! А сейчас думаю, лучше бы закончилось! Лучше бы ничего больше не было! Мне врач сказал, что я везунчик. Только перелом ноги и несколько царапин. – Димка судорожно вздохнул. – Везунчиком всегда был Нестор. Ему всегда во всем везло, все удавалось. А мне, просто досталось его везение… на этот раз… по ошибке…

Димка заплакал. Взрослый мужчина, который в последний раз плакал в далеком детстве, когда в наказание за его проделки отец не взял его в зоопарк, оставил дома. Все ушли, а он сидел и плакал. Ему тогда было шесть лет. Димка не сотрясался от рыданий, не всхлипывал горько и протяжно, не заламывал рук, слезы просто выкатывались из глаз, лились неудержимым потоком, не останавливаясь, выплескивая все, что накопилось за прожитые годы, с того момента, как его не взяли смотреть на зверей и до сегодняшнего дня.

Мишка прикрыл своей ладонью руку друга и похлопал.

– Ничего, Димон. Все правда пройдет, поверь.

Димка шмыгнул носом и утер слезы тыльной стороной ладони, шумно выдохнув.

– Она, наверное, меня ненавидит?

– Настя?! – Мишка немного удивленно посмотрел на друга и грустно улыбнулся. – Нет. Конечно, нет.

Димка помотал головой.

– Я здесь, а его нет! Я себя сам ненавижу! У него было все! Понимаешь, все! Ему было ради чего жить. А я? Зачем остался я, а не он? Выйду из больницы и снова буду трахать баб? Пить дорогой коньяк. Куплю себе новую тачку. Может, квартиру пошикарнее. А смысл?

– Димон, хорош уже, – сказал Мишка мягко, но твердо. – Никто не виноват. По крайней мере, ты точно не виноват. И Настя тебя не ненавидит. Она не приходит, потому, что, думаю, просто не может. Наверное, что бы жить дальше, ей приходится собирать все силы. Ни на, что другое их у нее больше пока нет.

Димка кивнул. Если так больно ему, то каково ей?

– Димон, расскажи мне, что произошло? Это же не просто авария?

– Не просто.

Димка посмотрел в окно, пытаясь собраться с мыслями. Проклятые слезы подступали к глазам, вставали в горле противным горьким комком. Стоит один раз дать слабину, и пожалуйста, можешь превратиться в плаксу. Лежи себе и заливайся слезами целыми днями. Чем еще заниматься на больничной койке? Он снова шмыгнул носом. Нет, он больше не будет плакать. Хватит.

– Нестор перешел дорогу одному ублюдку. И не просто перешел. Он его еще и как следует разозлил. Я всех подробностей не знаю, он особо не рассказывал, что там между ними происходило. Но, думаю, что-то там было, а потом произошло, что-то совсем уж серьезное.

– Я знаю, что, – сказал Мишка. – Конец истории мне примерно известен. Я хочу, что бы ты рассказал начало.

Димка кивнул.

– Начало… Начало. Если б можно было вернуться в начало! – он вздохнул. – Начиналось все банально, как и большинство подобных историй. Нечистоплотный, не обремененный хотя бы каплей порядочности тип, попытался на нас наехать – хотел нажиться. Он этим постоянно промышляет. Это его бизнес, можно сказать. Когда ничего не получилось – Нестор его послал, он начал запугивать и угрожать. – Димка улыбнулся, впервые за все время прошедшее после аварии. – Угрожать Нестору! Представляешь, какой мудак! Глупее вообще ничего нельзя придумать.

Димка захохотал. Михаил несколько секунд смотрел на смеющегося друга, и его губы тоже тронула улыбка, которая начала расплываться все шире и некоторое время спустя он уже тоже смеялся во всю вместе с Димкой. Из глаз катились слезы.

– Угрожать Нестору! – всхлипывал от смеха Димка. – Нужно быть самым тупым кретином, что бы решить, что из этого, что-то получится.

Когда они оба отсмеялись, и тяжело дыша и отдуваясь, посмотрели в глаза друг друга, Мишка увидел прежнего Димку. Он не был жизнерадостен и бесшабашен, как раньше, но к нему вернулась жизнь, вернулось желание продолжать ее, находить радости и удовольствия, наслаждаться ей, и щедро дарить любовь к жизни, к радости и веселью другим, заражая их своим оптимизмом. Только взгляд неуловимо изменился, где-то глубоко-глубоко, проглядывала печаль и боль – новые, несвойственные и неведомые ему до этого чувства.

– Я даже не думал, что он так много для меня значит, – сказал Димка. – Никогда не задумывался. Мы почти каждый день виделись. Я принимал это как часть своей жизни, такую же привычную и обыденную как, не знаю, как чистка зубов, как завтрак, обед и ужин. Я иногда ужасно злился на него, за его упрямство, за несдержанность, за то, что он мог быть невыносимым, все время приставал ко мне – работай, работай. Мы друг на друга орали. Могли наговорить всякого. Потом просто забывали о ссоре, как будто ничего и не было…

Димка снова повернулся к окну и пару минут смотрел, прогоняя непонятно откуда опять накатившие дурацкие слезы.

– Я любил его, – справившись с собой, сказал он и усмехнулся. – Никогда не думал, что скажу это.

Мишка кивнул. Он прекрасно знал, что такое потеря любимого человека. Для этого даже необязательно, что бы тот, кого ты любишь, умирал.

Глава 6

– Лев Константинович?

– Слушаю.

– Мое имя Михаил Алексеевич Озерский.

– И чем обязан, Михаил Алексеевич?

– Я был другом Нестора Павленко.

Последовала небольшая пауза.

– Да я слышал. Соболезную. Что Вы хотите от меня?

– Я знаю, что Вы были заинтересованы делами его компании. Предлагали сотрудничество, но Нестор не принял предложение.

– И что?

– Я могу Вам помочь.

– Помочь в чем?

– Я юрист. Нестор просил подготовить кое-какие бумаги по контракту, который Вас интересовал. Точнее, я готовил новый контракт, с некоторыми изменениями. Я подготовил документы, и Нестор их подписал. Но потом подумал и решил внести еще небольшие изменения. Незначительные, но договор нужно было снова переделать. Мы встречались в кафе, поэтому снять копии было негде. Он опаздывал на встречу и оставил договор у меня. Сказал, что потом заберет, когда я все переделаю. Я еще тогда пошутил, что он рискует, оставляя подписанный документ в чужих руках. А потом он погиб… Бумаги остались у меня.

– А с чего вдруг, Вы решили, что меня все это интересует? – спросил собеседник, но голос его звучал уже не так раздраженно и равнодушно, как в начале разговора.

– Я не был уверен, но подумал, что, вполне возможно, Вам все еще это интересно.

– Ну, допустим, я действительно имею интерес к компании Вашего друга. Но с чего вдруг Вы, как это говориться? Решили, практически предать память друга, пойти против его воли передав документы мне?