Чувство цвета

– Ну, будем!… – неизвестно к кому обратился Рыжий и запрокинув голову усосал содержимое бутылька. По телу разлилось приятное тепло. Жизнь вновь обрела смысл и ощущение приятности. С умиротворенной улыбкой Рыжий растянулся на широкой скамейке, расположившейся чуть в стороне от нового дома, в котором живут богачи. Это место Рыжему нравилось намного больше чем двор собственного дома. Кругом деревья. Огоньки в окнах высотки светятся множеством оттенков, создавая ощущение уюта. Сон навалился черной пустотой, без сновидений, без переживаний.

Афанасию Евгеньевичу сообщили о трупе по адресу, где проживала Ольга Самохина, еще до того как он приехал в управление. Чертыхнувшись, следователь развернул машину и поехал по знакомому уже маршруту.

Жертва – алкаш, проживавший в одном из соседних с домом Самохиной домов был убит также, как и она. То есть задушен. Только его убийца не держал за горло до того момента пока не наступила смерть. Шуркову Степану Григорьевичу, так звали жертву, просто перекрыли доступ кислорода, зажав рот и нос, а тело, судя по всему, придавили к скамейке, на которой он и был обнаружен рано утром дворником. .

– Прямо какой-то маньяк-душитель обьявился, – сказал Витя.

– Может и маньяк, а может и просто хладнокровно совершающий убийства сукин сын. – Сказал следователь.

– Если это один и тот же, то в первый раз он действовал на эмоциях, а тут он эмоции не включал, просто холодный расчет.

– Молодец, Витек, далеко пойдешь, – с некоторым оттенком иронии похвалил следователь. – Конечно, всякое может быть, но я думаю убийца один и тот же. Такие совпадения это уж слишком.

Жена убитого, женщина солидной комплекции и явно «вениковыгонятельного» нрава, всплакнула, но довольно быстро успокоилась.

– Допился, – сказала она с ноткой злобного торжества в голосе, после чего вновь хлюпнула носом.

– А Ваш муж часто так поздно ночью выходил на улицу? – спросил Афанасий Евгеньевич.

– Часто. Он же пил не просыхая. Прости, Господи. Вот я его и выгоняла… иногда, – женщина снова шмыгнула носом и достав из кармана платок шумно высморкалась. Ее лицо приобрело обиженное выражение. – А что?! Я должна была терпеть? Он же пил до беспамятства. То разобьет что, то сломает. То воду включит и она хлещет. Раз соседей залили. Меня не было так он и устроил тут потоп…

– А он ни с кем не ссорился? Может с собутыльниками чего-то не поделили? Была у него склонность задираться, идти на конфликт

– Да кто ж его знает чего они там поделили или не поделили? Я что за этими алкашами смотрю? Мне своего хватало… Но насчет задираться, нет, Степка спокойный был, драться не лез ни к кому. Да в нем росту-то…

Она махнула пухлой рукой и зарыдала. Как и в прошлый раз быстро утешившись, она сказала:

– Вот ума не приложу, кому он помешал-то? За что ж его так? Ведь не делал никому зла-то. Пил себе. Так что ж?…

Афанасий Евгеньевич покивал в знак сочувствия и невесело усмехнулся.

– А это действительно интересный вопрос кому мог помешать безобидный хоть и пьющий человек… А скажите, Зоя Антоновна, а ничего необычного в последнее время не происходило? Может быть муж Вам что-то такое рассказывал?

– Да что он мог рассказывать? Он трезвый бывал, хорошо если раз в месяц и то когда денег на водку не мог нигде найти. Он и бутылки собирал, и банки жестяные. И у меня из кошелька сколько раз деньги таскал. – Подробность о том, что в случаях посягательства покойным мужем на ее сбережения, он бывал за свой проступок примерно наказан, Зоя Антоновна опустила, как несущественную. – И даже побирался ходил. Допился. И мозги и стыд пропил… У нас-то тут ему уж никто денег не давал, так он к новым домам, к высоткам таскался. Там квартиры-то у всех купленные. С деньгами все. Вот он туда и ходил. Видно давали ему денег-то, чтоб наверно отстал… Глаза-то постоянно заливал… Ой, прости, Господи!… Ну так я же как есть говорю. Я ж не наговариваю! Измучилась с ним…

– Конечно, я понимаю… Значит он часто ходил, к этим новым домам?

Женщина пожала плечами.

– А кто ж его знает. Наверное часто. Куда ему еще ходить…

– А вы не помните, седьмого июля Ваш муж дома ночевал или ммм… гулял?

– Да, не помню. Как тут вспомнишь… – Женщина задумалась. Ее губы беззвучно шевелились, очевидно в попытке все же быть полезной и ответить на заданный представителем закона вопрос . Он ведь не просто так спрашивает, значит это важно… Всплеснув руками она хлопнула в ладоши, так звонко и неожиданно, что повернувшийся в сторону окна Витя подскочил. – Ой, точно! У соседки внук седьмого родился. Вот ведь, из головы совсем вылетело!… Мы собирались отметить. Она торт купила. Только сели чай пить, а тут этот явился, пьянющий… Степка, Степан то есть…

Афанасий Евгеньевич ободряюще кивнул.

– Ну и он как начал в комнате что-то ронять да грохотать, может деньги искал. В общем, я его выгнала, чтоб праздник нам не портил. Точно! Седьмого было!

Жена убитого сияла радостной улыбкой.

– Ясно. Спасибо, Зоя Антоновна, Вы нам очень помогли.

– Ой, да ну что Вы! Уж если б знала еще чего… Вы уж постарайтесь найти этого душегуба-то. Степка хоть и пил, а ведь все одно, человек. Нельзя так… – Зоя Антоновна снова всхлипнула.

– Мы постараемся, не сомневайтесь, – заверил овдовевшую женщину следователь.

– Ну, и что ты думаешь, специалист в области поведенческого анализа, – ухмыльнулся Афанасий Евгеньевич.

– Он видел убийцу Ольги Самохиной, – с улыбкой сказал Витя.

– Или убийца считает, что Шурков его видел.

Глава 24

Молодой человек был очень симпатичный. У него была располагающая улыбка. Взьерошенные рыжеватые волосы, и рассыпавшиеся по лицу веснушки придавали ему озорной и в то же время дружелюбный вид. Если бы он не показал корочки, Лена ни за что бы не подумала, что этот молодой парень сотрудник следственного отдела. «Интересно, сколько ему лет?» Помимо воли Лена улыбнулась.

– Мы сейчас чуть-чуть поговорим с твоей мамой. Ты не волнуйся, я хороший, – парень расплылся в своей очаровательной улыбке. – Но ты права, что так строго на меня смотришь. С незнакомцами нужно быть осторожной.

Лена улыбнулась.

– Она просто не понимает, что Вы говорите.

– Не понимает?…

– Так вышло.

– Ясно, – симпатичный следователь кивнул. – Знаете, у меня мама дефектолог. И она работает с очень сложными детьми. – Он снова улыбнулся и на щеках появились ямочки. – Она всегда говорит, что дети, непохожие на всех остальных, очень часто могут быть даже более одаренными, чем те самые остальные. Нужно просто найти ключ к раскрытию этих способностей.

– Ваша мама молодец. Какая замечательная у нее работа.

Парень опять расплылся в улыбке.

– Да, она очень любит свою работу… Елена Федоровна, мне нужно задать Вам несколько вопросов. Вы не переживайте, мы опрашиваем всех кто присутствовал на вечере в клубе «Юнона» седьмого июля.

– Да, конечно. Такая трагедия…

– Вы, насколько я знаю, были знакомы с Ольгой Самохиной долгое время?

– Да, достаточно долгое. Лет шесть или семь. Мы с Игорем были на одном мероприятии, и там они случайно встретились с Ольгой. Они вместе учились на юридическом, ну и дружба возобновилась… Потом они решили совместно организовать юридическую фирму.

– Вы были близкими подругами!

– Нет! Мы в общем-то не были с Олей подругами. Просто хорошо друг к другу относились… Мы встречались время от времени на празднованиях чего-либо, раз или два ходили вместе с Ольгой и Сергеем Кравцовым в ресторан. А так мы с ней практически не общались. – Лена улыбнулась. – Так часто бывает. Нет каких-то общих точек соприкосновения.

– А Вам нравилась Ольга Самохина как человек? – следователь тоже улыбнулся. – Это профессиональное любопытство. Просто часто психологический портрет жертвы может помочь в расследовании.

– Ольга была очень яркой личностью. Как сейчас часто говорят самодостаточной. – Лена улыбнулась, на этот раз с задумчивым видом. – Да, мне она нравилась как личность. Она была сильной, такие люди достойны уважения. Но не думаю, что мы бы при каких бы то ни было обстоятельствах могли стать лучшими подругами. Как я сказала, мы очень разные… Мне очень жаль, что так вышло, что она умерла, да еще так ужасно…. Тяжело когда с человеком которого знаешь… происходит что-то подобное. Да даже когда обстоятельства не такие жуткие, тоже. А тут просто из головы не идет. Кошмар!… Извините, я Вас заболтала совсем…

Молодой Следователь энергично замотал головой.

– Нет, нет. Люди редко «раскрываются», – он немного смущенно улыбнулся. – Есть те, кто очень много говорит, но совершенно по другим причинам. Очень редко встречаешь в нашей работе, чтобы человек высказывал свои истинные чувства. Думаю, я узнал Ольгу Самохину гораздо лучше, благодаря нашей с Вами беседе. Елена Федоровна, а на той вечеринке Вы ничего необычного не заметили в поведении Ольги.

– Нет. Мы пообщались только когда приехали. Ольга встретила нас. Она была веселая. Эффектная, как всегда, жизнерадостная… Потом я видела ее только мельком, среди гостей. Но она была очень оживленная, как мне показалось. Все время улыбалась. Потом мы уехали. Арина устала, и мы поехали домой. Довольно рано. Часов в десять.

– Спасибо, что побеседовали и ответили на вопросы. Эй, пока! – следователь расплывшись в своей обаятельно-мальчишеской улыбке помахал девочке, которая во время их разговора качалась на качелях. К Лениному изумлению, малышка разжала пальцы одной руки и отпустив металлическую трубу на которой держались качели помахала в ответ.

– Вы первый, кому она ответила, – с удивленным потрясением сказала Лена.

– Ого! Здорово! Наверное она поверила, что я хороший, – он рассмеялся. – Может сказываются мамины гены. Ее тоже дети очень любят.

– Удачи Вам, – сказала Лена.

– Спасибо! И Вам тоже. Пока, малышка!

Зара провожала взглядом молодого мужчину чем-то напоминавшего ей Ри. Они были примерно одного возраста. И хоть внешнего сходства не было, но улыбка, взгляд, и какая-то веселая бесшабашность были невероятно похожи. И еще было какое-то ощущение надежности. Когда мужчина помахал, Зара сильнее чем когда бы то ни было пожалела, что она не может понимать речь тех кто живет в мире, в котором она очутилась. Если бы она могла обьясняться с теми кто живет здесь, именно этому человеку она бы рассказала все о себе. И о Ри. Вдруг он помог бы ей его отыскать . По крайней мере он бы точно попытался…

Вздохнув, Зара наблюдала за полупрозрачным красным облачком покачивающимся над головой незнакомца. И то, что он как и ее брат умел радоваться жизни, просто потому что она есть, делало их еще более похожими.

Глава 25

Девушка заправила светлую прядь волос за маленькое розовое ушко. Взгляд серых глаз был скучающим. Очертания губ, с явно состоявшимся знакомством между ними и ботоксом изогнулись в не менее явном недовольстве.

– Ну я же уже отвечала на вопросы! Ну сколько можно?! Вы думаете у меня других дел нет? У меня сьемка через час, нужно настроиться, войти в образ…

Афанасий Евгеньевич мысленно закатил глаза. «Надавать бы тебе по твоим накачанным губищам». Цаца занятая нашлась. А он, значит, ради развлечения перся через пол Москвы. Чтобы лишний раз лицезреть эту актрису всех времен и народов.

– Светлана Андреевна, если бы Вы в прошлый раз рассказали правду, ни Вам, ни мне не пришлось бы снова тратить время.

Скучающий взгляд сменился на негодующий.

– Если Вы так спешите, я могу отложить беседу и пригласить Вас к себе в Управление. В официальном порядке, так сказать.

– Нет! Не нужно. Можем поговорить сейчас раз уж Вы приехали. – Девушка изобразила благосклонную улыбку. – Это ведь, наверное не слишком долго.

Проигнорировав вопрос Афанасий Евгеньевич положил перед любительницей поломаться лист бумаги с отпечатанным на нем текстом.

– Это запись разговора с еще одной гостьей той самой вечеринки, о которой мы говорили в прошлый раз. – Следователь мстительно ухмыльнулся. – Помня, как неохотно Вы отвечали на вопросы, я попросил у дамы, сообщившей мне весьма любопытные сведения, позволения задокументировать все сказанное ею в письменном виде. И она любезно согласилась.

Блондинка надула губы. Но актерский талант был слабоват. Недовольство и возмущение были явно «напоказ». Во взгляде было все усиливающее беспокойство, а судя по тому, какую нарочито непринужденную позу заняла девушка, она по настоящему сильно нервничала.

«Так тебе и надо, кукла крашеная», – злорадно подумал следователь. Эта невесть что вообразившая о себе особа в прошлую их встречу всю душу из него вынула своим жеманным нытьем и капризами. Ни в какой образ ей входить не нужно, она из образа и не выходит, судя по всему.

– Итак, Светлана Андреевна, дама, чьи показания лежат перед Вами, рассказала о довольно занимательном эпизоде того вечера. И, заметьте, у меня нет никаких оснований не доверять ее словам.

Актриса фыркнула, но промолчала.

– Женщина, а она довольно пожилая женщина, отдыхала от шумного гуляния на одном из диванов расположенных возле дверей ведущих на открытую площадку. И она видела Вас в компании с Игорем Башлиным , когда вы выходили на площадку, как раз через ближайшую к ней дверь. Она еще попросила у Вас автограф. Припоминаете? А Вы, как всегда, были чрезвычайно заняты и отмахнулись от назойливой почитательницы Вашего актерского дарования, – лицо следователя выражало смесь злорадства и презрения. – Видно, фанаты Вас совсем достали, также как и сотрудники правоохранительных органов.

Афанасий Евгеньевич расплылся в насмешливой улыбке. Лицо у молодой женщины было злое-презлое.

– Да, дамы в возрасте очень любят запоминать подобные подробности, особенно, когда им грубо отвечают, – ухмыльнулся Афанасий Евгеньевич. – Через несколько минут мимо дамы прошла Ольга Самохина. Она тоже вышла на площадку, через ту же самую дверь. Дама говорит, что сразу после этого услышала со стороны площадки громкий женский голос. Женщина кричала и была очень сильно возмущена, судя по интонации. Затем, с площадки вышли Вы и быстро прошли через зал в сторону бара. Оставшиеся на балконе Ольга Самозина и Игорь Башлин еще некоторое время пробыли там, общаясь на сильно повышенных тонах. Затем с площадки выбежала Ольга Самохина… Ну дальше, думаю, уже не существенно для Вас. Тем более, Вы же спешите. – последовала еще одна насмешливая улыбка.

– И что это доказывает?

– вскидывая голову вверх, так что нос задрался к потолку, с нервозным возмущением сказала актриса.

Афанасий Евгеньевич пожал плечами.

– Ничего, кроме того, что Вы мне солгали в прошлый раз. Разыграв целый спектакль, вы в конце концов заявили, что Ольга Самохина пригласила вас и еще пару Ваших коллег на вечер, и что вы пообщались с ней когда пришли, и потом еще раз, когда вместе выпили по бокалу шампанского. И больше вы не разговаривали и Ольгу Самохину не видели. Почему-то Вы решили не сообщать о сцене разыгравшейся на открытой площадке.

– Да не было никакой сцены! – взвизгнула актриса.

– Да?! А что тогда это было, просветите меня.

– Я не хочу об этом говорить. Ясно?! Это личное.

Эта дура окончательно его достала. Афанасий Евгеньевич смотрел на малохольную актрисульку, вообразившую, что окружающий мир крутится исключительно вокруг ее персоны. Он даже порадовался, что они не в его кабинете, а иначе он бы вероятно не удержался и шарахнул кулаком по столешнице со всей силы. Бить по стеклянному журнальному столику разделявшему их с малахольной дурой однозначно не стоило.

– Светлана Андреевна, идет следствие по делу об убийстве и вы, отказываясь сообщать информацию которая может помочь в расследовании совершаете действие, которое можно квалифицировать как препятствование правоохранительным органам в ведении расследования особо тяжкого преступления. И если не хотите быть привлеченной к уголовной ответственности, извольте перестать ломать комедию и отвечать. Тут не сьемочная площадка! И в данном случае нет никакого личного! Ясно?!!!

– Не повышайте на меня голос! – пискнула девушка.

– Рассказывайте, – сказал следователь.

Девушка обиженно поджала губки.

– Во время сьемок сериала «Юридическая контора» у нас с Игорем эм… завязался роман. Ну даже не то чтобы роман, так, повстречались некоторое время, пока шли сьемки… Потом все прекратилось. А на вечеринке, ну сами понимаете, обстановка, выпивка, в общем, промелькнула искра. Мы вышли на площадку пообщаться. Ну, поговорили о том, о сем. Договорились встретиться… Потом начали целоваться. И тут появилась Ольга. И устроила настоящую истерику. Вела себя как сумасшедшая! Я от нее такого не ожидала. Я так поняла, что с ней Игорь тоже крутил. Вот она и взбесилась. – Девушка передернула плечиками. – Но мужчины всегда отдают предпочтение более молодым, так что непонятно чего она так отреагировала, она была совсем не дура.

Девушка улыбнулась, забыв недавние обиды. Теперь вся эта история даже казалась ей забавной. Жаль только, что она совпала с убийством устроившей истерику отвергнутой любовницы. Очень неудачно.

– Почему Вы солгали в прошлый раз.

Актриса изобразила очередную порцию оскорбленного достоинства.

– Ну Вы же понимаете, что это не та история о которой хочется рассказывать. Игорь женат. Я актриса – моя жизнь постоянно на виду… И то что Ольга так себя повела, – она вновь дернула плечиком. – Я подумала, что это может, совершенно безосновательно, разумеется, бросить тень подозрения…

Она заморгала нацепив на свою смазливую физиономию выражение «маленькой беззащитной девочки».

– Если Вы о том, что вся эта драма с дележкой неверного мужа, причем чужого, может вызвать подозрения Вашей или его причастности к убийству, то Вы правы. А Ваше желание скрыть правду это подозрение только усиливает. А если Вы с Вашим любовником вступили в сговор, то это еще более отягчающее обстоятельство.

– Вы что?!!! Какой сговор?! Ни я, ни Игорь ее не убивали… Я так точно! С чего бы?! Да я же Вам сказала, что наш роман был закончен. – С красивой мордашки слетела спесь и теперь девушка выглядела испуганной. В глазах дрожали слезы.

«Эх, жаль времени нет. А то можно было бы еще, как это теперь называют порелаксировать, глядя на эту зарвавшуюся звезду, наконец включившую мозг и осознавшую положение вещей»

Афанасий Евгеньевич поднялся.

– Успокойтесь. Никто Вас ни в чем не обвиняет. Пока. Но на будущее советую быть умнее и ответственнее. А адюльтер это вообще плохо. Это я Вам не как следователь говорю, а так чисто по человечески.

Глава 26

Игорь с хмурым видом смотрел на следователя.

– Афанасий Евгеньевич, я очень хочу, чтобы убийцу Ольги нашли. Но я, честно говоря, не понимаю зачем понадобилась эта срочная встреча, как Вы сказали. Все что я мог, я Вам уже рассказал. У меня новая ответственная работа и мне очень сложно и неудобно откладывать все дела и тратить два часа или больше на дорогу туда и обратно чтобы ответить на вопросы, которые, уверен, можно задать по телефону.

– Какие все занятые. Небезызвестная Вам, и не только своими гениальными ролями Светлана Григорьева тоже десять раз попеняла мне, что я своим расследованием вношу неудобство в ее жизнь. Мне уж прямо даже неудобно. Отвлекаю всех от важных дел ради такой ерунды, как расследование убийства.

Взгляд следователя недобро уперся в вытарщенный и испуганный взгляд собеседника. Юрист мало того что выпучил глаза, так даже рот приоткрыл и так и сидел, застыв, как изваяние.

«Еще один малохольный» – на этот раз с удовлетворением и вместе с тем с некоторой брезгливостью хмыкнул про себя Афанасий Евгеньевич.

– Ну, я вижу Вы готовы к разговору… – сочтя молчание явно вравшего в ступор юриста, за знак согласия, следователь продолжил. – Мне известно о том что произошло на открытой площадке клуба «Юнона» во время достопамятного вечера. Вы были героем любовником, попавшим меж двух огней, что называется.

– Что Вы себе позволяете?!…

– Ничего не позволяю. Констатирую факты. А вот Вы себе позволяете скрывать важные для следствия сведения. И, как юрист, Вы должны прекрасно знать о возможности серьезных последствий за подобные действия.

Игорь сглотнул.

– Эти сведения не имеют никакого отношения к смерти Ольги. Я ее не убивал, если Вы на это намекаете.

Следователь вздохнул и одарил собеседника жалостливым взглядом.

– Я ни на что не намекаю, Игорь Викторович. Я говорю как обстоит дело. И кроме случаев явки с повинной я ни разу не встречал убийцу, который бы не говорил эту фразу «Я не убивал». И позвольте уж мне судить, что имеет отношение к делу, а что нет. Я же не учу Вас работать и что и как делать.

– У Вас есть доказательства моей вины? Все что Вы говорите – голословные обвинения.

– Повторяю, я говорю то что мне известно. И никаких обвинений Вам я не предьявляю. Пока. Разве что то, что Вы не рассказали о Вашей ссоре с погибшей. Как я уже сказал, это можно квалифицировать, как препятствование расследованию.

Игорь потер лицо руками.

– Я женатый человек. И, ясное дело, что наша с Ольгой ссора сразу говорит не в мою пользу в сложившихся обстоятельствах. И то что следствие может усмотреть здесь мотив, это тоже ясно. Поэтому я и не рассказал. Но я ее не убивал. Зачем мне было ее убивать? Чтобы жена не узнала о романе? Ну неужели Вы думаете, что я бы пошел на это даже ради сохранения брака? Тогда и Светлану нужно было убить? Так что ли?

– Игорь Викторович успокойтесь. А то, знаете, сейчас наговорите такого, о чем потом можете пожалеть. – Афанасий Евгеньевич ухмыльнулся. – Я всегда думал, что юристы более хладнокровные товарищи. А Вы прямо весь на нервах…

– Да потому что все пошло на перекосяк…

– Вам успокоительного нужно попить. Не представляю как Вы с такими нервами такую серьезную работу выполняете. – уже с явно издевательской ноткой сказал следователь.

– Я могу идти, или Вы меня задержите?

– Я Вас не задержу. И Вы можете идти.

Игорь молча покинул кабинет.

Афанасий Евгеньевич с задумчивым видом смотрел на закрывшуюся за юристом дверь. Вообще, он слизняк. Но и слизняки, порой, совершают, в том числе, и убийства. Вопрос в том, чего он мог настолько испугаться? Скандала и развода? Потерять доходное место? Могла ли одна из этих причин стать настолько сильным стимулом, побудивши совершить столь тяжкое преступление?

Убийство пьянчужки, который возможно видел что-то в ночь смерти Ольги Самохиной, это уже следствие. Преступник, если это он же, заметал следы. И тут опять вопрос – было ли второе убийство результатом истерики и сдавших нервов или это был исключительно холодный безжалостный расчет трезвого, холодного ума?

Очень не хотелось вот так ломать жизнь женщины, муж которой похотливый козел и слизняк. Прямо целый зоосад в одной личности уместился. Витя говорил, что жена этого, прости Господи, блудливого кобеля вполне себе приятная женщина. Но если муж не думает о своей жене, то уж следователь, чьей задачей является найти преступника никак не может позволить себе руководствоваться гуманизмом и высокими материями, в ущерб пользе дела.

Все же Афанасий Евгеньевич решил хотя бы пока отсрочить неприятный визит, который был ему, что называется поперек организма.

Глава 27

– Сергей Дмитриевич , а Вам было известно о романе Игоря Башлина и Ольги Самохиной.

Сергей усмехнулся.

– Они свои отношения не афишировали, если Вы об этом. Но я догадывался, что между ними связь. – Он покачал головой. – Они оба взрослые люди и это их дело. Я ни о чем не спрашивал.

Улыбнувшись он добавил.

– Возможно, они тоже догадывались, что я догадываюсь.

– Понятно. А как давно Вы начали догадываться?

Сергей пожал плечами.

– Да, практически сразу, как только мы открыли бюро.

– То есть все эти годы длился их роман?

– Думаю, да.

– А как Вам кажется, Ольга Самохина хотела, чтобы ее любовник ушел из семьи?

– Я не знаю. Уверен, она на этом не настаивала. Иначе либо Игорь развелся бы, но он бы скорее всего на это не пошел. Либо они расстались бы с Ольгой. Она была не из тех кто терпит, подстраивается и надеется, живя надеждами и ожиданием. Она всегда твердо стояла на своем и добивалась цели. И она не умела прощать.

– Вы сказали, что Игорь не развелся бы с женой. Почему? Он ведь изменял ей. И не с одной женщиной.

Сергей снова пожал плечами.

– Почему-то часто бывает, что самые неугомонные ловеласы, готовые изменять с каждой встречной, просто не допускают для себя мысли о том чтобы развестись. Думаю, Вы тоже встречали подобных персонажей. – Сергей рассмеялся. Я и сам большой почитатель прекрасного пола, и люблю разнообразие. Но я и не женюсь, потому что знаю, что это не для меня. А Игорь он другой. Я не знаю в чем причина. Но для него есть брак и есть все остальное. И брак для него это незыблемая ценность, а все прочее это то от чего он не готов отказаться даже ради незыблемой ценности. Такая двойственность натуры.