Закон охоты

– Расскажи мне про остров, – попросил я ее. – Все, что знаешь и помнишь.

Оказалось, что озеро, о котором шла речь, находится не так и далеко от того места, где мы когда-то, кажется, уже вечность назад, начали свой путь. Оно велико, даже по уральским меркам, где водоемов хватает. Остров же Веры, о котором шла речь, там не единственный, есть еще десяток других, но он из них самый большой, если таковым можно назвать клочок земли, в котором квадратного километра нет. Кстати, формально это вообще полуостров, поскольку во время паводка перешеек, связывающий землю с берегом, уходит под воду.

Но – мал, да удал. Вроде бы площадь всего ничего, а сколько разных чудес и всякостей там есть. Тут тебе и стоянка неандертальцев, и каменная гробница, сделанная невесть кем невесть когда для захоронения невесть кого, и остатки жилья старообрядцев на пару с их же кладбищем. Последних, впрочем, тут везде хватает, Урал эти суровые и аскетичные люди осваивали не меньше, чем те же Демидовы, наивно полагая, что длинная рука Петра и прочих Романовых здесь их не достанет, потому тут в лесах и на болотах наткнуться на старый скит или завалившуюся на бок церквушку можно запросто. В иных даже рукописные книги в окладах и потемневшие от времени иконы реально обнаружить, не до всех заветных мест добрались шустрые искатели древностей. Вот только брать их я никому бы не посоветовал, не выйдет из того никакого добра или выгоды, одни проблемы. Например, можно вовсе после из леса к людям не выбраться, неустанно наматывая круги среди деревьев и раз за разом оказываясь близ все той же полуразрушенной церквушки с непривычным для нашего глаза крестом. Я знаю, о чем говорю, довелось мне как-то одного такого собирателя древностей, которому дали наводку на подобную деревеньку, разыскивать. Причем опоздал я, сгубила жадность паренька. Только рюкзак да ружье и отыскал. И все. Больше ни следочка, как не было его вовсе. А какая там тишина! Более страшной и тягучей в жизни не встречал.

Ну, не суть. Так вот, еще на этом острове есть мегалиты, стоявшие там уже тогда, когда Сахара ещё являлась саванной, а Месопотамия – огромным болотом. Они были до появления Стоунхеджа и возведения пирамид, до покорения дельты фараонами Верхнего Египта, до… Короче – древность немыслимая, умом не охватываемая. Но при этом местные мегалиты и тогда новыми никто бы не назвал, указанный возраст – условный. Просто точнее пока никто сказать не может.

И действительно, одна из археологических экспедиций, которые то и дело на остров Веры наведываются, в свое время откопала две гранитных головы представителя семейства кошачьих, плюс еще какую-то штуковину, которая была похожа то ли на волка, то ли на оленя. Светка сама их не видела, но один из ее давних приятелей, музейный работник, про это ей рассказывал. Причем вырыли их из земли как раз у мегалитов, которые расположены один в один как святилище. Два по бокам лежат, третий между ними стоит, он тут главный.

Там, у этих камней, надо полагать, и третья голова находится, та, что нам нужна и за которой, хочешь не хочешь, на остров Веры идти придется.

Кстати, с Верой этой тоже особой ясности нет. Кто говорит, что она дворянка, нахватавшаяся дурных народовольческих идей и сбежавшая сюда от опостылевшего быта, от всех этих балов, юнкеров и французских булок, кто утверждает, что на самом деле девица относилась к купеческому сословию и подорвалась из дома по романтической причине. Не захотела выходить замуж за того, кого ей папенька подыскал. Как бы то ни было, Вера эта на острове прожила немало и прославилась со временем как невероятно умелая целительница. По слухам, выхаживала даже таких хворых, которые сами на себя рукой махнули, а это верный путь в могилу. Но при этом, по тем же слухам, ни славы знающей травницы, ни как прозорливой ведуньи она не снискала. Не говорили в народе про такое. В результате так никто и не понял, откуда она черпала знания и силу, сие осталось тайной навсегда.

А вот мне сдается – смогла она как-то достучаться до тех, к кому мы в гости скоро отправимся. Мало того – получить от них силу или что-то еще, то, что позволило лечить людей, причем очень эффективно.

Вывод. Если я прав, то получается, можно с этими отблесками прошлого как-то общий язык найти? Пусть не сразу, но можно.

– Короче, Макс, я вообще не понимаю, как мы будем выкручиваться, – закончила свой рассказ Светлана. – У меня лично опыта во всех этих «пойди туда – не знаю куда» нет совершенно. На тебя вся надежда.

– Тот случай, когда лесть не радует совершенно, – признался я, укладываясь на лавку и подсовывая под голову извлеченную из рюкзака надувную подушку. – Блин, стой, не надо… А, уже все. Нет, не наш сегодня день!

Увы, юная Марина не смогла удержать в себе все, что выпила, чем очень опечалила всю нашу компанию, даже совершенно небрезгливую Марго. Ну, тряпки с ведром тут не наблюдалось, увы. Из всех коммунальных благ обнаружилась только здоровеннейшая дырка в полу, из которой время от времени поддувал холодный ветерок.

А самым веселым оказалось то, что, когда наша новая спутница проснулась, она никого из нас даже не вспомнила. Вернее, ее воспоминания заканчивались на том, как их троих отвели в какой-то каменный карман, где эта не сильно дружная компания еле-еле разместилась, а следом мигом принялась переругиваться, виня друг друга в случившемся. В это, кстати, сразу верю. У Майи всегда во всем виноваты все, кроме нее любимой.

– Вот как такое могло быть? – спрашивала у нас Марина, хлебая холодную воду из кувшина, стоявшего на столе, и морщась от головной боли. – Я провалами в памяти не страдаю.

– Непохоже, – возразила ей Марго, по-прежнему лежащая на лавке. – И потом – вон следы на полу. Они уже подсохли, конечно, но идентифицировать их можно без труда.

– Да неважно – помнишь ты чего, не помнишь, – равнодушно отметила Метельская, сидевшая за столом и чистящая пистолет. – Главное – ты идешь с нами. Таково условие.

– Куда иду? – страдальчески промычала Белозерова. – Зачем?

– Туда, куда поведут. – Светлана со щелчком вставила в рукоять магазин. – Как баранов, говоря твоими словами. Если тебя интересует географический аспект – в сторону Миасса.

– Это где?

– Там, – оперативница ткнула пальцем в сторону выхода. – Или там? Неважно. Какая тебе разница?

– Никуда я не пойду, – заявила девушка, ставя кувшин на стол. – Делать мне больше нечего.

– Все так, – похлопал ее по плечу подошедший Аркаша. – Нечего тебе больше делать, потому что накосорезила ты люто и огребешь за это неслабо. Я тоже накануне косяк упорол, так меня эти трое второй день в дугу гнут и словом, и делом. А твой грешок почище моего, уж поверь. Ты Хозяйке местной горы язык показала, а после еще один жест, не сильно приличный. Потому или с нами, или вообще никуда никогда больше не доберешься. И папа тебе тут не поможет. Лучше не спорь, прими наказание как данность.

– Никак наше чадушко что-то осознало? – всплеснула руками Марго. – С ума сойти можно!

Не сомневаюсь, что Аркаша говорит от чистого сердца, только руководит им не чувство коллективизма или жалость. Нет, он так о себе заботится, скорее всего, поскольку понимает: Марго не шутила – если дело все же дойдет до жертвы, то ей станет он. И Метельская за него вряд ли станет вписываться, слишком уж они друг друга не жалуют. А так – какой-никакой шанс. Мнение Светы веско, спора нет, но последнее слово все равно остается за мной, а у нас с Аркашей деловые отношения, которые что-то да значат.

И я его даже винить ни в чем не могу. Парень принял условия игры и старается выжить всеми возможными способами. Так что в нем не сознательность прорезалась. Он взрослеть начал.

Белозерова побурчала еще немного, побурчала, да и замолкла. Ну а через пару часов в пещеру пожаловали три крепких воина под командой Глузда, который окинул нас взглядом и негромко произнес:

– Все, пора. Пошли, гости дорогие, время должок отрабатывать.

Глава 5

В путь мы отправились налегке, оставив рюкзаки в той пещере, что нам отвели под жилье. Ну а какой смысл их с собой тащить? Что до сохранности содержимого – в чем в чем, а в том, что ничегошеньки у нас не пропадет, я ни на секунду не сомневался, по личному опыту зная, что в домах таких хозяек, как та, у которой мы сейчас в гостях, подобное не происходит никогда. Собственно, и другие дети Ночи, как Газван или, к примеру, Джума, в жизни до такого не опустятся. Да, при случае они непременно обведут тебя вокруг пальца, если ты позволишь им это с собой сделать, но тронуть добро гостя, переступившего порог их дома… Нет, никогда.

А мы именно гости. Мы сидели с Хозяйкой за одним столом, ели ее хлеб и соль, такие штуки связывают очень крепкими узами, даже несмотря на то, что сейчас мы вроде как у нее на службе оказались. Но – доброй волей, мы не стали при этом ее слугами, как были вольными людьми в статусе гостя, так ими и остались.

Вообще вся эта инженерия отношений в подлунном мире очень тонка и имеет массу граней. Я варюсь в данном котле уже не один год, и то до конца во всем не разобрался. Основное-то мне Мирослав растолковал, но осталась масса частностей, которые пришлось самому разбирать, без подсказчика.

Но оружие и я, и Светлана, разумеется, прихватили с собой. Я еще и пару фальшфейеров в карман куртки положил. Штука хорошая, себя уже зарекомендовала, так что пусть будет.

– Шустро чешут, – просопела позади меня Марина, – словно заводные!

Что да, то да, Глузд со товарищи с самого начала взяли высокий темп передвижения, который похмельной барышне, разумеется, давался нелегко. Да и не ей одной, тот же Аркаша, шедший за провожатыми первым, например, тоже уже дышал ртом, то и дело смахивая пот со лба. Плюс он пару раз успел приложиться головой о камни в пещерах с низким потолком, что при его росте и невнимательности чем-то необычным не являлось. Но, понятное дело, доброты и радости бытия подобные мелочи ему не добавили. Спасибо, что хоть до крови голову не рассек.

Хотя стоит отметить тот факт, что в целом дорога туда, где нам предстояло сослужить первую службу, была, если можно так сказать, вполне себе комфортна. Никаких тебе завалов, через которые надо перебираться, никаких «пузотерок» или затопленных штолен. Иди себе да иди, главное – не потерять из вида обтянутые кольчугами спины провожатых.

Да-да, Глузд и его люди сменили серые одежды, в которых мы их увидели при первой встрече, на старую добрую сталь, такую, которую там, наверху, теперь разве что в музее увидишь или на реконструкторах. Мечей – нет, не приметил, на изукрашенных драгоценными каменьями поясах у них висели лишь короткие кинжалы в ножнах, остроконечных шлемов «а-ля витязь» тоже не узрел, но в остальном возникало ощущение, что мы оказались в сильно далеком прошлом. Добавлял антуража и факел, который нес в руке один из воинов. Хотя сдается мне, им самим свет без надобности. Это они так заботу о нас проявляют.

– Отставать не советую, – произнесла Светлана, следовавшая как раз за Белозеровой. – Уверена: если мы такую глупость себе позволим, то навсегда тут останемся. Не знаю почему, но уверена в этом.

– Но если все же надумаешь, то меня вперед пропусти, – подала голос и Марго, которая замыкала наш отряд. – Я к темпу приноровилась, так что мне норм!

– Ой, блин! – остановился Стрелецкий, а после икнул: – Глядите!

– Что там еще? – недовольно проворчала Метельская, ткнувшаяся носом в спину Марины. – Чего встали? Команды «привал» не поступало!

– Тут мертвый! – заупокойным голосом сообщил нам Аркаша и направил луч фонарика влево. – Вон!

И правда, в небольшой нише, которую вот так сразу не углядишь, находился мумифицированный труп, выглядящий, правды ради, довольно жутко. Все атрибуты, которые охотно используются в фильмах ужасов, были при нем – череп, обтянутый пергаментного цвета кожей, разинутый рот, в котором уцелело некоторое количество зубов, впалые глазницы, руки-веточки, рванье вместо одежды и так далее.

– Труп и труп, – возмутился я. – Эка невидаль! Тормозить-то зачем? Давай, давай, бегом, вон уже и факела не видать, одни отблески по стенам!

Аркаша еще раз кинул взор на покойника, что тут лежит невесть с каких времен, и выполнил мой приказ.

– Ты, может, такое каждый день видишь, а мне раньше не доводилось, – бросил он на ходу. – Жуть какая! Но есть в ней что-то такое, притягательное.

– Не догонишь милашку Глузда – сам таким станешь, – пообещала ему сзади Марго. – Причем даже без нашей помощи, сам по себе. Я Светкиному чутью доверяю, оно у нее работает как надо.

– И именно сейчас моя чуйка подсказывает, что в таком пиковом случае как раз Аркадий-то не сам таким станет, – рассмеялась Метельская. – Сомневаюсь, что ты в данном процессе не примешь участие.

– Поживем – увидим, – ушла от прямого ответа Марго.

– Видели, у него на руках чего? – вдруг спросила у нас Марина. – Железки!

– Браслеты от кандалов, – пояснил я, поняв, о чем девушка ведет речь. – Предположу, что бедолага был беглым каторжником. Тут в семнадцатом-восемнадцатом веке подобной публики хватало, те же Демидовы сюда лиходеев со всей России сгоняли, им на заводах рабочий люд был позарез нужен. Хоть какой, лишь бы побольше! Так что Урал тогда был, пожалуй, главной каторгой страны. Потом, правда, эту честь у него отняли, поскольку уголовную публику стали отправлять в Сибирь да на Сахалин, где условия были еще веселее. Ну а каторжники, в свою очередь, при первом же случае от такой жизни бежали.

– И их можно понять, – неожиданно заступилась за лишенцев трехсотлетней давности Белозерова. – Читала я про то, о чем ты говоришь. Там же ад был!

– А помирать в этой конурке не ад? – непривычным для меня тоном спросил у нее Аркаша. – В темноте? Без воды, без еды, без надежды…

– Это его выбор, – возразила девушка. – И, может, для него такая смерть большее счастье. Умер, да. Но – свободным!

– Самое время и место для философских бесед, – вздохнула Марго. – Был у нас один блаженный, теперь их двое. Беда…

– Не о том печалишься, – хмыкнула Светлана. – Не ровен час они на этой почве сойдутся. Дело-то молодое, опять же ситуация располагает. И социальной пропасти здесь нет, мы все в одной калоше сидим, все равны. Так что сначала взаимопонимание, потом обнимашки, а там, глядишь, и…

– Фу, какие ты гадости говоришь! – возмутилась Белозерова. – Я – и этот глист?

– Чего это я глист? – возмутился Аркаша. – Сама ты знаешь кто?

– По ходу, ты права, – хохотнула Марго. – Все к тому и идет!

Идущий последним воин обернулся, недовольно на нас глянул и укоризненно качнул головой.

– Молчим-молчим, – верно расценив его жест, сказал я, а после рявкнул на развеселившихся спутниц: – Хорош уже! Не будите лихо, пока оно тихо.

– Какое именно лихо? – уточнила Метельская.

– Не знаю, – я хлопнул ладонью по гладкой стене узкого тоннеля, – но подозреваю, что их тут много. Разных.

– Поняла, приняла, – мигом протараторила Марго. – Но совсем уж молча идти скучно. Свет, а чего ты еще про этот остров знаешь? Ну, тот, на который мы направляемся?

– В целом больше ничего, – помедлив, ответила ей оперативница. – Что могла – выложила. Да и сдается мне, что я про него, похоже, вообще ничего не знала. Про то, что там на самом деле происходит.

– Лучше бы про это и не узнавать, – невесело произнес Аркаша. – Мне кажется, нам там не понравится.

Ни согласиться с ним, ни возразить никто не успел, потому что в этот момент Глузд остановился, и при свете факела мы увидели, что дальше дороги нет. Тоннель, по которому мы шли, закончился, впереди находилась каменная стена.

– Пришли, – сообщил нам ближник Хозяйки. – Дальше нам пути нет.

– Так и нам тоже. – Я глянул на камень, выглядящий монолитным. – Тупик.

Нет, конечно, я догадывался, что все это обманка, что сейчас нам откроют проход, но чего бы и не подыграть этому суровому типу? Мне несложно, ему приятно. Наверное.

– Еремей, Фома. – Глузд взмахнул рукой, два воина уперлись в стену и потихоньку, помаленьку начали сдвигать ее в сторону. Та неохотно, с зубодробительным скрежетом, но начала отходить в заданном направлении.

В спертую атмосферу тоннеля в тот же миг проник свежий вечерний воздух, показавшийся нам если не райским наслаждением, то чем-то вроде того.

– Ка-а-а-айф! – выдохнула Марина. – Чего только в моей жизни не было, но такого счастья – никогда!

– Чего ты повидать-то успела, зассыха малолетняя? – мягко, по-отечески, осведомилась у нее Метельская. – В жизни! Сколько тебе? Восемнадцать? Меньше?

– Сколько лет ни есть – все мои, – насупилась девушка. – Раз говорю – значит так и есть.

– Ступайте. – Глузд неторопливо указал нам рукой на выход. – Дело к полуночи, самое время. Как выполните волю владычицы – возвращайтесь, мы станем ждать вас тут до рассвета. Не придете – ваша вина и ваша беда.

– А если подробнее? – уточнил я.

Мне, естественно, не мог не прийти в голову крайне простой и незамысловатый вариант, как выпутаться из всей этой истории. Теоретически ведь можно просто взять да и затихариться на острове до рассвета, не приближаясь при этом ни к каким мегалитам и вообще не отсвечивая. Ну, разве что за это время удалить из нашей компании потихоньку Аркашу, как лишнее звено, к примеру, скормив его Марго, а с рассветом податься куда подальше от гор и поближе к людям. Дальше же все вообще очень просто – аэропорт, самолет, Москва.

Вот только это, увы, не мой путь. Мне необходимо попасть в Навь, это та главная цель, к которой я иду не первый год, и путь к ней проходит под этими горами. Значит, я должен туда вернуться, со щитом, на щите – но должен. Только вот кроме меня тут еще люди есть, и у них на этот счет могут быть совсем другие соображения, причем ни винить их в этом, ни тем более осуждать не собираюсь. Может, оно так даже и лучше. Время бессмысленного скитания по горам прошло, в происходящем появилась некая ясность, и большой отряд мне уже не столько подмога, сколько в каком-то смысле обуза. Например, та же Белозерова мне даром в нем не нужна. Да что там – лично мне для спокойствия хватит одной Марго, чтобы было кому спину прикрыть.

Потому если есть шанс вернуться не всем, то его неплохо бы использовать. Вот только кажется мне, все не так просто, как хочется. Как, впрочем, и всегда в жизни.

– Если сгинете там – то беда. – Палец Глузда показал на выход, за которым уже виднелось темное небо и деревья. – И жизнь потеряли, и службу не исполнили. Погано то.

– Погано, – согласился я. – А в каком случае сработает вариант «вина»?

– Если надумаете обмануть нашу владычицу, – спокойно объяснил воин, – и дела не сделаете, и возвращаться до первых лучей солнца не восхочите. Мы на остров не ходоки что ночью, что днем, да и будь по-другому, все одно искать вас не пошли бы. На что оно нам? Не пришли – стало быть, либо сгинули, либо предали. Если мертвы – честь вам и хвала, ушли как воины. Если нет, если сподличали – за нас все сделают горы.

– В смысле? – тряхнула головой Метельская.

– Обмануть нашу владычицу – все одно что самому себя проклясть, – пояснил Глузд. – С того момента каждый камушек, каждая скала, каждая осыпь будет знать, что вы враги. Даже не враги, а хуже – клятвопреступники. И поступать с вами сообразно. А еще знайте: неважно, один слово преступил или же все. Ответ станете держать общо.

– Весело, – еле слышно произнесла за моей спиной Марго.

– Тут на острове власти госпожи нет, предатель может обитать без боязни, – равнодушно отметил воин. – Там, в долинах, в городах – тоже. Но путь отсюда туда все одно лежит через горы. Даже если озеро переплыть – и то. Смекаете?

Ну вот и все. Похоже, наша компания окончательно стала похожа на попугайчиков-неразлучников – мы теперь друг без друга никуда. Ну разве что только на тот свет.

– А если мы поручение не выполним, но сюда до рассвета как положено придем – тогда как? – уточнил я. – Мало ли как оно на острове получится?

– В эту ночь не исполните – следующая наступит, – равнодушно пояснил воин. – За ней еще одна. Ну а если вы и головы не сложите, и такого простого дела сладить не сможете – тогда не знаю. Тут госпожа наша решать станет, что с вами, лядащими, делать. Все, ступайте. Да помните – до первого луча солнца тут быть должны, потом мы дверь затворим и хода сюда вам уже вовек не будет! Прощения – тоже.

– Ага, – кивнул я и двинулся к выходу, следом за чуть ли не побежавшим вперед Аркашей.

Мир за пределами тоннеля, вход в который воины Глузда закрыли сразу после того, как последний из нас вышел наружу, и в самом деле показался мне раем. Небо, звезды, деревья, шумящие листвой, напоенный влагой воздух.

И – луна. Висящая, кажется, прямо над нами, огромная, уверенно идущая к полнолунию. Сколько там со слов Хозяйки осталось до крайней точки? Шесть ночей? Очень похоже на то.

Вот только как я ни вглядывался, никакой особой красноты в ночном светиле не разглядел. Как видно, для этого не обычный человеческий глаз нужен. Для этого надо быть тем, кто под луной живет.

– Видно, дождь недавно прошел, – с блаженством выдохнула Светлана. – Ох, хорошо-то как!

– Ага, – подтвердил я и глянул на часы, ожидая, что на циферблате будет все как обычно – никаких признаков жизни, только черные палки, оставшиеся от замерших еще невесть когда цифр.

Но нет! Прямо на моих глазах циферблат мигнул раз, другой, а после на нем начали менять друг друга разные экраны, сообщавшие мне о температуре воздуха, состоянии моего пульса и, наконец, оповестившие о том, что до полуночи осталось где-то полчаса.

– О как! – проникся я, мигом залез в карман и достал оттуда спутниковый телефон. – Ну-ка, удиви меня и ты!

Увы и ах, но второго чуда не случилось.

– Мой тоже мертв, – сообщила мне Метельская, мигом сообразив, что мне пришло на ум. – Даже не включается. А ведь аккумулятор точно не разряжен, я в этом уверена. Тьфу.

Она поводила лучом фонарика влево-вправо, заприметила какое-то поросшее мхом бревнышко и уселась на него, доставая из кармана сигареты.

– Знаю я, где мы, – сообщила она мне, чиркая зажигалкой. – Вон там, совсем рядом, тропа, по ней мы дойдем до перешейка, который остров с сушей связывает. Ну а дальше все просто. Сначала через соснячок, где раньше староверы обитали, ну а потом в горку полезем, к мегалитам.

– Звучит оптимистично, – я присел рядом с ней, – считай, что ты меня приободрила.

– Как думаешь, что ждать? – затянувшись, тихонько спросила она. – У тебя в этих фокусах-покусах опыта все же побольше. Сам понимаешь, у меня профиль-то другой. Колдуны, вурдалаки, оборотни – тут все просто и ясно. Ну, не так просто, конечно, но… Ты понял, короче. А здесь не знаешь, чего ждать.

– Хочешь верь, хочешь не верь – без понятия, – признался я. – И даже не думаю об этом. Сколько в голове ни верти разные варианты, вводных настолько мало, что даже наткнувшись на нужный, ты этого не поймешь. Потому просто пойдем и будем действовать по ситуации.

– Еще раз – девку в жертву приносить не дам, – еле слышно прошептала оперативница, показав на Белозерову, которая опять о чем-то спорила с Аркашей. – Если на то пошло, лучше в самом деле твоего лодыря этим древним скормим.

– Что слышу? – без тени иронии отреагировал я на ее слова. – Слуга закона все же расставил приоритеты? А как же беспристрастность и непредвзятость?

– Бесит он меня, – призналась Светлана. – Даже не поведением своим, тут ладно. Мутный слишком, а я этого больше всего не люблю. Да ты же и сам все видишь?

– Вижу, – не стал скрывать я. – Просто вида не подаю. Он так – и я так. И ты бы тоже особо свое «фи» не выпячивала. Толку ноль, понимаешь? Аркашка от твоей обструкции даже не почешется, а зло дополнительное затаит.

– И что с того?

– Ничего. Просто чем больше дрязг в группе, тем мы слабее. Мы не кулак, мы растопыренные пальцы, причем один из них охотно подставит под удар другого, подвернись такой случай. Не поможет, а подставит. Разницу чуешь?

– Чую, – вздохнула Метельская, выпустив облачко дыма.

– Вот. Раз уж мы теперь как мушкетеры, где один за всех, то и держаться надо соответственно. – Я щелкнул ее пальцем по носу, после чего она удивленно выпучила глаза. Как видно, давно никто ничего подобного с ней себе не позволял. – Но и это не все. Ты смекни – Хозяйка нам первое задание выдала какое? Пойти к каким-то реликтам из допотопных времен и отнять у них артефакт. Что ж дальше она учудит, если все уже так жестко? Я вот даже думать на эту тему боюсь.

– Там огоньки какие-то, – сообщила нам Марина, подходя. – За озером.

– Само собой, – усмехнулась Метельская, делая еще одну затяжку, а после туша сигарету. – Там цивилизация. Там жизнь! Пляж «Золотой песок», дайвинг, вейкбординг, яхтинг, кафе с шашлыками, многозвездочный коньячок и даже школа Федора Конюхова.

– Кого? – опешила Белозерова.

– Ну, Конюхова. – Светлана сначала руками обвела вокруг своего подбородка, как видно обозначая бороду, а после свела их над головой, надо полагать, имитируя воздушный шар. – И вообще – чего ты удивляешься? На Тургояке это не самое большое диво. У нас тут, например, медузы есть. Южноамериканские.