Закон охоты

– Свобода вам уже обещана. Протяните руку – и она ваша.

Мы встали кружком, буквально лоб ко лбу.

– Ну? – еле слышно прошептал я, помня о том, какая акустика в этом помещении. – Свет, ты что думаешь?

– Сначала ты скажи, – произнесла она. – Вписываешься?

– У меня выбора нет. Вопрос профессиональной этики. Да и потом – зря я, что ли, сюда столько перся, чтобы уйти ни с чем? Ты – другое дело.

– По последнему пункту то же самое, вообще-то, – осадила она меня. – Плюс еще девчонка… Ну, Марина. Вытаскивать ее надо. Это, если хочешь, тоже вопрос профессиональной этики, только уже моей. Так что я в деле.

– Со мной все и так ясно, – цыкнула зубом Марго. – Куда ты – туда и я. Мне на выходе одной делать нечего. Мне тогда вообще проще дальше по этим пещерам бродить. В Екатеринбурге меня местные в оборот возьмут, в Москве вообще в пепел превратят, как лишнее звено. Да и солнце меня сожжет до того, как я к людям выйду.

– Я тоже с вами, – азартно заявил Аркаша.

– Что – с нами? – фыркнула Метельская. – Зачем?

– Зря ты так, – возразила ей вурдалачка. – У него же экономическое образование! А если этой леди надо будет какой-нибудь вековой баланс подбить? Сколько изумрудов в приходе, сколько в расходе, все такое.

– Максим?! – возмущенно глянул на меня юноша. – Чего они?

– Все верно, – осадил его я. – Сам заявил нам недавно – ты не боец, ты финансист. Мы соответствующе твою кандидатуру теперь и рассматриваем. Если дело будет связано с риском, с опасностью – на тебя надежды нет. Если посчитать чего надо – на твоей улице праздник. Так что право голоса у тебя теперь усеченное, не обессудь.

Аркаша хотел что-то сказать, но делать этого не стал, промолчал. А что тут скажешь? Но, уверен, еще одну обиду, далеко не первую, на нас он в душе затаил. Впрочем, и пусть его. До той поры, как мы покинем эти горы, ничего этот товарищ устраивать не станет, а после – и не страшно.

– И еще, – Светка хлопнула ладонью Аркашу по лбу, – держи язык на привязи, очень тебя прошу. Честное слово, вот все, что сегодня говоришь, все не к месту и не ко времени.

– Во всем я плохой, выходит, – Стрелецкий забавно заморгал, – что ни делаю – все не так!

– Ты еще заплачь, – усмехнулась Метельская. – Ах, меня все не понимают! Представь себе, почти все не так. И сегодня, да и вообще. Знала бы раньше, какой ты раздолбай, оставила тебя на даче с Мефодьичем. Так что просто не мешай нам. Пожалуйста!

– Хорошо, – насупился молодой человек и демонстративно отстранился от нас.

– Может, так не стоило? – глянула на него Марго. – Свет?

– Все правильно, – ответил я вместо Метельской. – Не место и не время для сентиментальности. Выберемся из гор – компенсируем. Купим ему бутылку хорошего вискаря и проститутку погрудастей для снятия возникшего от нашей тотальной несправедливости стресса. Или даже парочку. Но это потом. А сейчас, значит, работаем?

– Работаем, – подтвердила Светлана. – Только знаешь, Макс, что странно?

– Знаю, – ответил я. – По горам таскается немало народу, много кого можно напрячь для выполнения поручений, причем тем подобное только в радость. А она вместо этого выбрала нас, с которыми еще договариваться надо. С чего бы?

– Именно. Наводит на кое-какие мысли.

– Меня тоже. Но давай об этом потом.

Я повернулся к Каменной Деве, улыбнулся и сказал:

– Мы готовы сослужить три службы, что вы нам назначите.

Глава 3

Ну да, по уму надо было бы сначала выяснить все детали предстоящей работы, расставить все точки над «i», каждую мелочь обговорить, то есть проявить здравомыслие и предусмотрительность. Но вот только ситуация не та, чтобы свои условия диктовать. Не станет эта грозная леди вести себя так, как, например, Марфа или даже Джума, ей наши городские традиции, свято соблюдающиеся при заключении сделок, до фонаря, я это сразу понял. Либо говори «да», либо нас сопроводят до ближайшего выхода, дадут сопроводительный пинок под зад и посоветуют больше в этих краях не отсвечивать, во избежание неприятностей. И это в лучшем случае, отдельно замечу.

Да и вообще вся эта беседа, включая явление Майи и Ко, произвела на меня впечатление еще одной большой проверки. Не знаю уж, с какой целью устроенной, но тем не менее. Может, местная главная нашу психологическую устойчивость испытывала, может, хотела поглядеть, насколько мы принципиальны и морально разборчивы – поди знай. Я к ней в голову залезть не могу.

– Глаша, а славные они, да? – обратилась Хозяйка к девчушке, которая смотрела на нас, положив подбородок на сплетенные пальцы рук. – Чем-то на старых людей похожи, тех, что раньше к нам в гости захаживали.

– Ага, – подтвердила та. – Сопли на кулак не мотают, цену слову знают.

– С последним не торопись, – погрозила ей пальцем повелительница. – Нам то пока неизвестно. Может, да, а может, и нет. Цену человеку можно узнать только по делам его, никак не раньше. Он вон сейчас на все согласен, а как припечет его посильнее да скрутит до треска костей – поди знай, каково он себя покажет? А ну как струхнет да побежит?

– Тот – да, – девчушка пальцем показала на мигом запыхтевшего от недовольства Аркашу, – а этот – нет.

Вторая часть фразы относилась уже ко мне, что, не стану скрывать, оказалось отчего-то приятным. Вроде никогда на лесть падким не был, а тут гляди-ка.

– Что делать надо? – спросила Метельская, недовольно глянувшая на загордившегося меня. – Молодильные яблоки добывать или жар-птицу искать?

– Еще можно Марью-искусницу воровать у Кощея Бессмертного, – добавила Марго. – Или эту… Варвару-красу, длинную косу.

– Так себе шутка, – не одобрила ее слова Светлана.

– Не хуже твоей, – парировала вурдалачка.

– Жар-птицы не существует, – остановила их диалог женщина, сидящая на троне. – Сказы это. И яблок молодильных тоже нет. Вода живая есть, это правда, а яблоки – небывальщина. И Кощея… Хотя тут все не так просто, если верить тому, что я слышала. Что до службы – она вас не минет, уж не сомневайтесь. Но прежде отдохните, подкрепитесь. Вы в моем доме, и плохой я окажусь хозяйкой, коли гостей своих не привечу так, как должно. Таковы традиции, а ими и люди, и горы, и небеса крепки. Если их не держаться, то беда непременно случится. Глаша, проводи моих новых трудников в покои.

– И то. – Малая мигом вскочила и подошла к нам. – Пошли, что ли?

Врать не стану, я предпочел бы сразу узнать, что делать придется, но и сейчас спорить не стал, понимая бессмысленность данного процесса. Захотела бы – сказала, а лезть с расспросами в ненужный момент – это только создавать себе дополнительные проблемы, а их без того хватает. Мало – они еще и множатся безостановочно. Теперь вот придется спину, считай, задаром ломать, причем даже не за слезу Рода, а лишь за то, что нам путь к ней укажут. Да еще Марину эту вытаскивать как-то нужно, Светка явно без нее отсюда не уйдет, в отличие от меня и моих спутников.

– Интересно, а чем меня потчевать станут? – прошептала мне на ухо Марго после того, как, отвесив по поклону Хозяйке, мы покинули залу, при этом недобро цыкнув зубом. – Неужто найдут пищу по вкусу?

– Могу распорядиться, чтобы кротов наловили, – предложила девчушка, которая, похоже, обладала очень и очень тонким слухом. – Желаешь? Или крыс, они в тех пещерах, в которые люди лазают часто, развелись. Вы же просто прийти посмотреть не можете, надо непременно трапезничать усесться, а после за собой не убрать. Вот и набежало это племя. Изводим его, конечно, по мере сил, но больно эти твари живучи и хитры!

– Пожалуй, нет, – как мне показалось, Марго немного смутилась, – обойдусь пока своими запасами.

– А что ж? – кивнула малая, глянув на Аркашу. – От него не убудет.

– Я так-то здесь! – Юноша страдальчески закатил глаза под лоб. – Елки-палки, лучше бы меня убили эти змеемордые!

– Лучше бы, – подтвердила Света. – Для всех. Нам не пришлось бы с тобой общаться и за тебя краснеть, а тебе…

– Все! – рявкнул, не выдержав, Стрелецкий. – Не желаете общаться – не надо. И я с вами тоже, правды ради! Особенно с тобой. Достала ты меня! Дос-та-ла!

– Еще и неврастеник, – тоном доктора, констатирующего диагноз, произнесла Марго. – И ведь сначала он мне даже понравился. Хороший такой мальчик, с невинным взглядом, румяненький. А в результате?

– Шабаш! – вступил в беседу я. – И вы обе заканчивайте его троллить, и ты, Аркашка, не пыхти, как самовар. Выберемся на свет, тогда и пособачимся, а сейчас не до того. Головная боль у нас одна на всех, про это не забывайте.

– Ну, не совсем все так, но ладно, – согласилась Метельская. – В целом ты прав.

– Вот мы и пришли. – Глаша подвела нас к проходу, за которым царила темнота. – Проходите, гости дорогие, отдохните немного. А как владычица пожелает вас видеть, так я вернусь и вас к ней отведу.

– Так там же нет ничего? – растерянно произнес Стрелецкий. – Куда идти-то?

– Сказано туда – значит туда, – процедила Светлана и толкнула его в спину, причем с такой силой, что юноша влетел в непроглядный мрак. – Вот вечно он спорит, причем по любому поводу. И главное – это мы его достали! Не он нас, а мы его! Тьфу!

– Красиво тут, – донесся до нас голос Аркаши, – душевно!

– Ну вот, все там в порядке, – улыбнулась Марго, а после обратилась ко мне: – Правильно ты все сказал, Макс. Не надо этого хлюста убивать, пусть пока будет. Кто его знает, сколько эдаких покоев впереди встретим? Не самим же первыми лезть, верно?

– Про то и речь, – подмигнул ей я. – Повторюсь – оставьте парня в покое, пока он дров не наломал.

– Поверь, этот скорее всех нас прибьет, чем над собой что учудит, – усмехнулась Метельская. – Я их породу знаю.

После чего она шагнула вперед, в темноту, туда, где, не останавливаясь, что-то горлопанил Аркаша. Я помедлил секунду и последовал за ней.

Наш спутник оказался прав, красота внутри и впрямь была почти неописуемая. Я уж вроде много разного повидал, бывал в сокровищницах и запасниках музеев, но и то впечатлился.

Небольшое помещение, которое меня отчего-то прямо подмывало назвать «кельей», хоть здесь это слово совершенно неуместно, было изукрашено искусно вырезанными в камне узорами, причем сплетающимися в одну общую картину. Растения на ней обвивали рога оленей, птицы ныряли в цветочные поля, а рыбы парили над гладью озер.

И только человека я так и не углядел среди этой красоты, которая то и дело начинала поблескивать сотнями золотинок, которые, как видно, и обеспечивали здесь освещение. Надо думать, лишним звеном он оказался в данной картине мироздания.

– Такое, конечно, надо в музей помещать, – сообщила мне Метельская, крутя головой. – Это же черт знает что такое!

– Ты бы поосторожнее со словами была, – посоветовала ей Марго, которую искусство и при жизни не сильно трогало. – Не стоит тут нечистого поминать. Не буди лихо, пока оно тихо, подруга. Опять-таки не факт, что местной хозяйке такое по душе придется.

И она уселась на широченную каменную лавочку, вырезанную из цельного камня. И как! Резные ножки, цветочный узор на седалищной доске… Шедевр – и только. И было их тут ровно столько, сколько нас, плюс одна запасная. Ну и еще пара поуже около длинного стола стояла.

Сдается мне, что Бажов был прав, крепко Хозяйка привечает особо одаренных мастеров, раз у нее такая красота в гостевых покоях стоит.

– Поглядели? Может, теперь о деле поговорим? – Вурдалачка развязала рюкзак, покопалась в нем и достала оттуда очередной пакет с кровью. – Блин, чую, надолго мне запасов не хватит, как бы и впрямь на кротов не пришлось переходить.

– А что тут говорить? – произнес я, присаживаясь рядом с ней. – От нас теперь не так и много зависит. Выбора все равно нет, что скажут, то будем делать.

– Слушай, я тебя не узнаю, – хлюпнув содержимым пакета, удивилась Марго. – Ты вроде фаталистом сроду не был.

– Не путай фатализм с отсутствием многовариантности, – посоветовал ей я. – Здесь ситуация «да-да» – «нет-нет». Нам назовут задачу, мы либо ее примем, либо покинем сии чертоги навсегда.

– Отсутствует у нас «либо нет», – тряхнул головой Аркаша. – Я уже про это говорил. Вы взяли заказ, значит…

– Все, не нуди. – Светлана улеглась на лавку, стоящую у стены. – Ничего нового все равно не скажешь. Все, сидим, ждем. Говорить и впрямь не о чем, а гадать, что да как – хуже нет.

– Так-то оно так, только вот непонятно – для чего этой роковой красавице понадобилась пауза? – облизав губы, сыто промурлыкала вурдалачка. – Или вы думаете, ей неизвестно то, что она от нас хочет? Крепко сомневаюсь!

– Само собой, она все знает, – отмахнулся я. – Мне, скорее, интересна мотивация, которая ей движет. Вот эти все игры на выживание – они зачем? Развлекается она так или испытывает раз за разом наши морально-волевые? А если последнее верно, то опять же – зачем? Ей что, своей пристяжи мало? Вы свиту ее видели? Там ребята куда покрепче нас, один Глузд чего стоит. Сцепись я с ним на кулачках, боюсь, уделал бы меня этот подгорный житель, как бог черепаху. Местные стежки-дорожки, опять-таки куда лучше нашего знает, все входы-выходы ему известны. Вот и возникает вопрос – для чего мы ей?

– Может, ты прав, она так скуку разгоняет? – предположила Метельская, вертясь на лавке. – Блин, камень он и есть камень. Так вот – не исключено, что мы для нее просто забава, хомячки в коробке. Бегаем чего-то, пищим, карабкаться наверх пытаемся. Забавно!

– Не знаю, зачем мы этой леди, но слово свое она держит так себе. – Аркаша поковырял ногтем стену там, где поблескивала одна из золотинок. – Обещала накормить-напоить – и где это все?

– А вот еще один вариант. – Марго убрала опустевший пакет в рюкзак. – Может, она нашими руками собирается какие-то свои дела обстряпать? Мы все, кроме Светки, не местные, нас тут никто не знает и искать, если что, не станет. Даже не это главное. За нас ей никто ничего не предъявит. Про остальное я уж и не говорю. Чего нас, пришлых, жалеть? Тем более москвичей.

– Про это тоже думал, – кивнул я. – Правда, не настолько минорно. Не исключено, что наши цели совпадают и Куль-Отыр ей самой – что гвоздь в туфле, при этом в разборки с ним лезть вроде как не с руки. Кто знает, сколько она тут обитает и какие с кем договора заключала? Опять же – бог этот придет ли, нет – поди знай. А вот жрецы его никуда не денутся, как по горам шастали, так и будут шастать. Есть у нее над ними власть? Не факт. А тут все ровно и красиво. Пришли какие-то непонятные, попросили дорогу указать, ничего толком не объясняя, положенные за помощь службы выполнили, она сдержала слово. А что уж там дальше случилось, как оно все повернулось – это не её дело.

– Звучит логично, – признала Метельская. – А если мы крякнем при выполнении заданий, так и вовсе никаких хлопот не будет. По сути – беспроигрышная лотерея.

– Соглашусь, – уселся на свой рюкзак Аркаша. – Кстати, теперь понятно, зачем нам тех троих показали, которых в каземат упрятали. Это дополнительный довод для убеждения.

– Типа шантаж? – уточнила Метельская. – Если не захотите добром на меня работать, им будет худо?

– Что-то в этом роде, – покивал Стрелецкий и сунул в рот барбариску. – Правда, не получилось у нее ничего. Похоже, Максу даже на свою бывшую с высокой колокольни плевать, про остальных и говорить нечего.

– Не суди о том, чего не знаешь, – посоветовала ему Марго. – Хотя в целом ты прав.

– Кстати, я эту Марину где-то видел, – задумчиво протянул юноша. – Убей не вспомню, где и когда, но видел. Лицо знакомое.

– Могу сказать только одно – девочка сильно не бедная, – произнес я. – Это сразу заметно. И одежда брендовая, причем не подделка, а оригинал, и серьги в ушах недешевые, и колечки на пальцах с серьезными такими камешками. Похоже, папа у нее на самом деле высоко сидит и далеко глядит.

– Непонятно только, чего он дочку сюда одну отпустил, – резонно заметила Метельская и зевнула. – Без сопровождения.

– Так она же сказала – заблудилась, – пояснила Марго. – А то и заблудили ее специально, чтобы нам как наживку продемонстрировать. Вдруг те двое за аргумент не проканают? А тут вон – юная, беззащитная, трогательная, глазки синие, в них слезинки. Кто такую не пожалеет?

– Макс, – показал на меня пальцем Аркаша, – и ты. Да и я тоже, выходит. Не знаю, по какой причине, но мне ее отчего-то не очень и жалко, причем на подсознательном уровне. Блин, ну где же я ее видел?

– Это потому, что вы из Москвы, – снова зевнула Светлана. – Вам там всем на всех наплевать. Большой город, как известно из классики, выжигает душу. Ладно, ничего нового мы все равно не придумаем, потому давайте вздремнем, что ли? Кто его знает, как оно дальше сложится.

Как-то незаметно для себя самого я задремал, причем даже сон начал мне сниться, хороший такой, душевный. Будто сидим мы с Гелей в баре на пирсе, о который бьется лазурная волна Средиземного моря, и жизни радуемся. Вокруг простор, солнышко светит, она мохито пьет, а я себя «Гиннесом» темным балую, тем, которое с азотным шариком. И так мне хорошо, так славно, так легко…

– Притомились, бедолаги, – ворвался в сон задорный девчачий голос, полный то ли искреннего сочувствия, то ли хорошо спрятанной иронии. – Замотались, под горами бегая. А ведь не время спать-от, не время. За стол садиться пора! Или вы думали, что наша владычица слова на ветер бросает?

– Ничего мы такого не думали, – пробормотал сонно Аркаша.

– Опять врет! – всплеснула руками Глаша. – Скажи, молодец, ты хоть иногда по чести что делаешь?

– Делаю.

– Что?

– Ем, – на голубом глазу ответил малой Стрелецкий, похоже, окончательно махнувший рукой на свою репутацию, – и сплю. А еще всегда держу слово, которое дал.

– Ой ли? – прищурила левый глаз девчушка.

– Ты меня за руку не ловила на вранье, – холодно произнес молодой человек. – И никто из здесь присутствующих в этой связи мне ничего не сможет предъявить. Так ведь?

– Тут да, – кивнула, вставая с лавки, Метельская. – По крайне мере, я за ним подобного не наблюдала. Но подозреваю, что только пока.

Аркаше ее слова, само собой, не понравились, но возражать не стал, предпочел промолчать. Оно и правильно. Вот вернемся обратно в город – тогда пусть они хоть поубивают друг друга. А еще лучше если Светка притопит нашего юного друга в болоте, том самом, которое она в лесу упоминала, когда уму-разуму меня учила.

– Мне тоже идти? – осведомилась у нашей проводницы Марго. – Или тут подождать? Если что – пожалуйста, можно и так. Я не обидчивая.

– Хоть ты и нежить, вестимо, но все ж гостья, – белозубо улыбнулась Глаша. – Так что с нами иди. Но снеди для тебя на столе не будет, уж не обессудь.

– Ничего. Так посижу, посмотрю, как вы брюхо набиваете, слюнки поглотаю, – вурдалачка притворно всхлипнула, – я привычная.

– Хорошая у нас все же компания, – подытожила Метельская, – нескучная.

Признаться, я полагал, что мы снова вернемся в тот зал, где происходила первая беседа с местной Хозяйкой, и ошибся. На этот раз она ждала нас в пещере куда меньше размером, но зато украшенной так, что все мы застыли в немом восхищении, только войдя в нее.

– Оторопели, – довольно сообщила своей свите повелительница, сидящая во главе стола. – Ишь даже не дышат вроде!

Ну, дышать мы, конечно, дышали, но через раз. Да и как по-другому? Вся пещера были отделана то ли малахитом, то ли каким другим поделочным камнем – и стены, и потолок, и пол, причем настолько умело, что возникало ощущение, будто они живые. Мы словно стояли в каком-то немыслимом первобытном лесу, среди буйно растущей зелени, которая движется, дышит, растет на наших глазах. Вон на листе капли росы блестят, вон вьюнок оплетает ствол могучего дерева…

– Смотри, смотри, – шепнула мне тихо Светлана, – по стенам точно волны проходят. Как есть море! Очень похоже!

– Да нет, – возразил ей Аркаша. – Какие волны? Это же…

– В этой палате каждый видит что-то свое, – пояснила Хозяйка. – То, что ему ближе. Не стойте, садитесь. Нет-нет, не вместе. За моим столом у каждого свое место. А твое, воин, рядом со мной.

Ну, не то чтобы совсем прямо уж рядом она меня усадила, устроив мне в соседи недобро сопящего Прова, который бросил на меня мрачный взгляд из-под косматых бровей, но поближе, чем Марго, которую запихнули в самый дальний угол, так сказать – подальше от глаз.

– Угощайтесь. – Хозяйка обвела рукой обильно накрытый стол, на котором нашлось место и жаркому, и капустке квашеной, и пирожкам с неведомой пока нам начинкой и еще много чему. – На здоровье! Кто хорошо ест, тот хорошо работает, а труды вам предстоят немалые.

– Хотелось бы узнать поподробнее какие. – Я не стал изображать из себя привереду или стесняшку, потому ухватил с блюда, стоящего неподалеку от меня, кусок жареной поросятины, а после себе еще и гречневой каши на деревянную тарелку отсыпал. – А то всю голову себе сломали, если честно. Просто не очень понятно, какую пользу вам могут принести обычные люди вроде нас.

– Погоди, Макс, – остановила меня Светлана. – Не спеши.

– Молодец! – похвалила ее повелительница. – Сначала пир, потом дело!

– А потом снова пир, – вякнула с дальнего конца стола Марго. – Что? Так всегда и происходит. Поели, подвиг совершили, снова поели. Традиция!

– Вообще не о том хотела сказать, – начала сердиться оперативница. – Ваше… э-э-э-э. Ваше могущество.

– Красиво звучит, – снова одобрила ее слова Хозяйка. – Так меня еще не называли, но мне нравится. Молви, что хотела.

– Те трое, которых вы в темницу отправили, – Метельская явно очень тщательно подбирала слова, – они будут накормлены?

– А тебе что за печаль?

– Вот такая я дура, – вздохнула Светлана. – Постоянно чего-то о других пекусь, хотя им всем на меня плевать. Мне и мать, когда еще жива была, часто говорила: «Погубит тебя, доча, твоя социальная гиперактивность».

– Доброта, если она от сердца идет, к беде не приводит, – назидательно произнесла владычица подгорья. – Разве что скверные люди такого человека недобрым словом помянут, да и то от зависти, что они не такие.

– Сразу видно – давно вы на поверхности не бывали, – усмехнулся Аркаша, бодро грызущий жареную куриную ногу. – Времена сильно изменились, поверьте. Нынче несвоевременно проявленная и заранее не согласованная с лидерами мнений доброта может так по человеку шарахнуть, что он костей не соберет.

– Может, и так. Но люди остались людьми, что бы ты ни говорил. Выглядят – да, по-другому, говорят иногда так, что их не поймешь, но сердца их… Ладно, что о таком спорить. Значит, ты хочешь, чтобы я попотчевала тех трех хитников? Явила им свою милость?

– Я согласна и на двух, – хрустнула редиской оперативница, – на девчонку молодую и мужика смурного. А третью, которая крашеная, можно и не кормить. Ей оно даже полезно, может, жопа чуть поменьше станет.

Ох, хорошо, что Майя этого не слышит. Правды в этих словах нет, фигура у моей бывшей замечательная, но она, как и положено, то и дело сама себя критикует, употребляя слова «разжирела» и «отожралась», всякий раз ожидая от окружающих уверений в том, что это на самом деле не так, и жутко бесится, когда подобное не происходит. Ну а услышь она эдакое мнение, да еще от Светки, с которой у нее изначально отношения не сложились… Боюсь представить, что может случиться. Единственный плюс будет состоять в том, что Майя тогда точно выберется из этих пещер, хотя бы даже из принципа. Не знаю как, но выберется. Даже если умрет, то ее тень припрется к Метельской и попробует ту задушить.

Впрочем, не уверен, что это плюс. Большего подарка, чем Майя, застрявшая тут, на Урале, лет на пять-десять, я себе даже представить не могу. Ну разве что билет на скоростной экспресс «Наш мир – Навь – наш мир».

– И впрямь – доброта твоя велика, – хрустально рассмеялась Хозяйка. – За что же ты ее так? Неужто за то, что она когда-то с твоим мужчиной ночи проводила?

– Да это тут при чем? – возмутилась Метельская. – И не мой он вовсе.

– Не твой, – кивнула владычица. – Но ты же хочешь этого?

– Хочет-хочет, – вякнула с края стола Марго, – только фиг в этом признается.

И чего ее разобрало так? Если сейчас еще и она со Светланой разругается, то у нас не команда будет, а бог весть что.

– Нежить, знай свое место, – глянула в сторону вурдалачки Хозяйка. – Что тебя пригласили за стол – уже великая честь. Но слова не давали. Спросят – скажешь, а до того сиди молча.

– А еще лучше ей кол в сердце забить, рот ниткой суровой зашить, да и прикопать у Оборотного камня, – посоветовал сидящий рядом со мной старикан. – Да и остальных тоже!

– Вы очень недобрый старичок, – моментально среагировал на эту фразу Аркаша. – Вот так!

– Я дозволю тебе, краса-девица, пригласить за наш стол кого-то одного из тех троих, – припечатала ладонь к столешнице Хозяйка, – но двое других останутся голодными. Кого ты хочешь видеть здесь?