скачать книгу бесплатно
Вот ведь.
– Помогите Руслану, – тихо попросила женщина. – Умоляю вас! Я чувствую, что вы в силах это сделать. Не знаю отчего, но точно это знаю!
Ну что за сериальные страсти, а?
– Вам бы поспать, – посоветовал я ей. – Вон тени какие под глазами. Все уже идет так, как идет, и то, что вы себя мучаете, никому пользы не принесет.
– Вот, – почему-то обрадовался Вагнер. – Врача два, а мнение одно. Заметьте – это мои вчерашние слова.
– Я пойду к мужу. – Лиана Мансуровна накинула на плечи халат и отправилась в палату.
– Моя семья богата, – сообщил мне подросток ломким голосом, как только за его матерью закрылась дверь. – Если отец выздоровеет, то вы получите много денег, даю слово. Очень много. Если надо, я расписку напишу. Но Петр Францевич может подтвердить вам, что мужчины из рода Арвенов всегда держат свое слово. Это на самом деле так.
– Хорошо, – без тени улыбки в голосе отозвался я. – Ваше предложение мне предельно ясно, Темир Русланович. Не надо расписки.
Не подав руки ни мне, ни Вагнеру, парень отправился вслед за матерью, в удушливо-гнойный полумрак палаты.
– Хотелось бы ясности, – твердо произнес Петр Францевич. – Не обессудьте, Александр, но как врач я имею на это право.
– Бесспорно. – Мне совершенно не хотелось с ним спорить, хотя и можно было бы. – Но прежде я бы еще кофейку жахнул. Опять меня в сон клонит.
– Разумеется, – наконец-то в голосе бизнесмена от медицины я услышал раздражение. Не знаю почему, но мне хотелось его вывести из себя.
Беседу мы продолжили уже на улице, устроившись на уютной кованой скамеечке в тени высоченной липы.
– Итак. – Я отпил кофе. – Вы желаете ясности. Какой именно?
– То есть? – На лбу Вагнера запульсировала жилка.
– Так она разная, – пояснил я. – Есть ясность по поводу хвори этого господина, есть ясность на предмет того, что мы делаем дальше. И так далее.
– Хотелось бы полную, – глубоко вздохнув, произнес Петр Францевич. – Если можно.
– Отчего же нет? – добродушно согласился я. – Что до хвори, то еще у палаты я достаточно четко выразился, на мой взгляд. Вы были правы, это не медицинское заболевание, потому ваши врачи ничего сделать и не смогли.
– Ужас, – вытер лоб Вагнер. – Боюсь, вам не понять, Александр, насколько страшно мне это слышать.
– Вы на самом деле настолько дружны? – искренне удивился я. – Если это так, то примите мои извинения за неуместную иронию во время нашего предыдущего разговора.
– Да нет, – отмахнулся Петр Францевич. – Хотя – да, дружны, но речь не о том. Мне как медику страшно. Я всегда был уверен в том, что для медицины нет понятия «невозможно». Любая болезнь – это лишь предмет научного исследования. Даже если ее невозможно вылечить, то, как минимум, можно диагностировать, систематизировать и классифицировать. А сейчас я столкнулся с тем, что лежит по другую сторону научных познаний, понимаете? С чем-то, против чего бессильны лучшие из лучших. Это рушит все, во что я верил. Александр, поверьте, то, чем я занимаюсь сегодня, почти перечеркивает мою предыдущую жизнь, в которой я был врачом, человеком науки. Яна – нет, она деловая женщина, она мозг и сердце нашего дела, собственно, на ней держится бизнес. Не на мне. Я – клиницист, был им и остаюсь.
И я ему верю. Не знаю отчего, но верю. Хотя, разумеется, и не во всем.
– Это жизнь, – попробовал утешить его я. – Она любит подбрасывать сюрпризы, особенно тем, кто их уже не ждет. Ладно, продолжим. Ясность номер два. Я не смогу помочь вашему другу. Не мой уровень, да и профиль не мой. Это как если венерологу предложат лоботомию провести. В теории он что-то знает, но на практике больному ничего хорошего не светит.
– И? – поторопил меня Вагнер.
– И все, – закинул я руку на спинку скамейки. – Почти. У меня есть человек, который мог бы взяться за подобное дело. Специалист высокого уровня. Но…
– Деньги – это не проблема, – напомнил мне владелец клиники.
– Само собой, – кивнул я. – Тут другое. Она сама решает, кому помогать, а кому нет, вот в чем дело. Может случиться так, что будет сказано «нет», и здесь ничего не поделаешь.
– Договоритесь о встрече, – предложил Вагнер напористо. – Я постараюсь найти аргументы, чтобы убедить эту даму помочь Руслану.
– Любопытно было бы глянуть на эту картину, – хмыкнул я, представив, как Виктория выслушивает бизнес-предложение, а после встает и уходит, окинув нас на прощание своим ледяным и безразличным взглядом. – Да нет, милейший Петр Францевич, здесь я буду вести беседу сам. С вами она даже общаться не станет. Эта леди не практикующая колдунья, ее не наймешь и не купишь вот так просто.
С шорохом разъехались в стороны двери, ведущие в корпус, мимо нас прошла Лиана Мансуровна, давящая в груди рыдания и прижимающая ко рту скомканный платок, за ней следовал сын. Впрочем, поравнявшись с нами, он остановился сдвинул черные брови и произнес:
– Петр Францевич, мы с мамой верим в вас. И еще дед просил вам непременно сказать, что пакет акций клиники перейдет от нашего семейства в ваши руки только тогда, когда мой отец станет таким же здоровым, как и был прежде. Не раньше. И вы тоже старайтесь. Как следует старайтесь.
Ну слава богу! А то я уж в бескорыстие Вагнера начал верить, против всех упреков интуиции, которая теребила мое сознание с самого начала. Мне ведь даже неловко стало, что записал хорошего человека в стяжатели.
Пакет акций. Вот чего он бьется как рыба об лед. Ну да, серьезный аргумент, за такой можно гордость, страх и самолюбие в одно место засунуть, особенно если пакет немаленький. Не контрольный, разумеется, его бы Вагнеры никому не отдали, но процентов пятнадцать-двадцать у Арвена иметься может. Думаю, его банк поддержал клинику на раннем этапе, а как обеспечение в залог взял акции. Или вовсе их выкупил, став инвестором.
А мне лишний раз урок – не верь Вагнерам. Как он там говорил? «Свои, не заемные»? Ну-ну.
Но мальчишка молодец, хорошо держится для своих лет. Зубасто так. Главное ему понять, где проходит граница между «можно» и «перебор». Но я ему ее очерчу. Исключительно из педагогических соображений.
– Мне необязательно стараться, – сообщил я вслед Темиру. – Я клятву Гиппократа не давал, моя совесть чиста. Привет деду!
Парень остановился так, будто ему в спину снежком залепили, и медленно повернулся ко мне.
– Прежде чем вы скажете какую-то глупость, молодой человек, я должен вам напомнить, что именно они обходятся нам дороже всего, – продолжил я. – А уж каким боком встают угрозы, особенно направленные в адрес тех, кто может быть полезен в той или иной ситуации, это вообще ужас!
– Друзья! – Вагнер вскочил с лавочки. – Давайте держаться в рамках вежливости. Да и вообще… Ладно Темир, он совсем еще молодой человек, его эмоции захлёстывают. Но вы-то, Александр! Вы же взрослый человек!
– А что, собственно, такого было мной сказано? – изобразил удивление я. – Юноша рекомендовал нам с вами работать лучше, я ему объяснил, что не все в этом мире обязаны выполнять его указания.
Ну тут я душой покривил чутка, куш мне предложен достойный, но не семейством же Арвен? Или Арвенов? Не знаю, как правильно.
– Думаю, мы найдем точки соприкосновения, – мягко проговорил Вагнер. – Точнее – они ведь уже найдены, не так ли? Темир, а вы идите и поддержите вашу маму. Ей сейчас как никогда это необходимо.
Промолчал мальчишка, пошел, куда посоветовали. Но дедуле наверняка настучит, можно не сомневаться.
Нет, все-таки в такие дела уставшим ввязываться нельзя, в сотый раз себе это повторяю. И правда – чего я на этого подростка сорвался? Нашел тоже с кем меряться, кто выше на забор писает, отыскал достойного соперника. Прямо даже стыдно стало.
– И все-таки. – Петр Францевич проводил взглядом две человеческие фигуры, которые вскоре сели в автомобиль, снова уселся на лавочку и сплел пальцы рук в «замок». – Ваше решение, Александр. Я бы хотел его услышать. Тем более что теперь вы четко осознаете, насколько для меня важно исцелить Руслана. Эта клиника – мой… Наш с Яной ребенок. И мысль о том, что кто-то может прийти и потребовать ее часть, гложет нас давным-давно. Да, приходится признать, что когда мы ее создавали, нам пришлось прибегнуть к помощи семейства Арвенов, довольно влиятельного в деловых кругах. После мы не раз делали им предложения о выкупе акций, но они всякий раз отказывали. Постоянно отказывали! И этот случай наш единственный шанс, как бы цинично это ни звучало.
– Согласен. – Сквозь листву скользнул солнечный луч, на секунду ослепив меня, и я, как в детстве, прищурил глаз. – Другого такого может не быть.
– Я все понимаю. – Вагнер закинул ногу на ногу. – Скажем так – сумма вашего гонорара будет удвоена. Это хорошие деньги. Разумеется, при условии благоприятного исхода для больного.
– Сложно сказать, какой из исходов для товарища является благоприятным, – вздохнул я. – Как по мне, прямо сейчас это вариант сдохнуть побыстрее, потому как чем в таком состоянии существовать, лучше уже вообще никак не жить.
– И все же? – мягко, но непреклонно спросил Вагнер. – Ваш ответ, Александр?
– Секунду, – попросил я его и достал телефон. – Сначала кое с кем поговорю, потом закончим. И сразу – если человек скажет «да», то вы утроите два гонорара.
– Утрою? – изумился Петр Францевич.
– Ну да. Вы тогда оговорились, когда сказали «сумма будет удвоена». Правильно – «утроена». Ну-ну, акции все равно вам бы обошлись дороже, и вы это прекрасно знаете. Да и вообще еще не факт, что дело выгорит. Там все так сложно…
Девушка сняла трубку почти сразу, после второго гудка.
– Ничего себе, – вместо «здрасьте» удивился я. – Виктория, возможно я себе льщу, но вы что, ждали моего звонка?
– Да, Саша, – с легким придыханием ответила та каким-то незнакомым голосом.
– Сдается мне, ошибочка вышла, – сообщил собеседнице я и глянул на экран смартфона.
– Не ошиблись. – Вот теперь я узнал голос Виктории. – Я тоже иногда люблю пошутить.
В жизни бы не подумал!
– К тому же, я на самом деле жду звонка, – продолжила девушка.
– Вот ведь, – расстроился я. – Значит, не стоит вас отвлекать? А у меня важный разговор. Точнее – дело по вашей части. Любопытное! Я, по крайней мере, ничего подобного до сегодняшнего дня не видал. И к тому же в моих нынешних планах значится все-таки выманить вас в какой-нибудь приличный ресторанчик. Вы просто не знаете ничего про мое упорство, я если чего решил, то непременно сделаю. И потом, мне сегодня даже позавтракать толком не довелось, а дело движется к обеду. Неужели вы мне позволите мне умереть от голодной смерти, прекрасная Виктория?
– Последняя фраза мне не очень, а все остальное… – Девушка задумалась. – Почему бы и нет? У нас тут неподалеку от отдела есть милое кафе, там неплохо готовят. Сейчас вам сброшу на телефон адрес, вы как приедете туда, мне позвоните, я подойду.
– Договорились, – обрадовался я. – Жду сообщение!
– Куда мы едем? – деловито спросил меня Вагнер.
– Мы? – хмыкнул я. – Мы никуда. Вы остаетесь здесь, Петр Францевич, дабы нести за наличный и безналичный расчет исцеление страждущим. А вот я отправляюсь обедать с красивой и умной женщиной, которая, возможно, сделает ваш бизнес по настоящему семейным.
– Деньги? – уточнил он. – На представительские расходы?
– Больше никогда мне ничего подобного не предлагайте, – попросил его я. – И не надо иллюзий, я у вас не служу. Это разовая акция, не более того. И если вы сейчас про себя произнесли что-то вроде скептического «да-да-да», то хочу вам сообщить интересную новость. Я не знаю, как врачевать ту дрянь, что добивает господина Арвена, но зато могу узнать, как ее на кого-то напустить. Ломать не строить, Петр Францевич, первое всегда проще второго. Я доступно изложил свои мысли?
Деньги я люблю, а вот кабалу – нет. От этих самых расходов до цепочки на шее два шага. Сегодня предложил это, завтра трудовой договор, а послезавтра? Мне одной Ряжской хватит за глаза. Ну да, недавно я ее «причесал», вот только для нее это ничего не значит. Эта женщина умеет ставить перед собой цели и добиваться их любой ценой.
– Предельно, – ответил Вагнер. – Машина в вашем распоряжении.
Ну да, конечно, поеду я на ней прямо до места встречи, как же. Наверняка водитель тут же «стукнет», где я высадился и куда зашел. Вагнер не шпион, но лишнего ему знать не надо. С него станется внезапно нагрянуть за наш столик и тем самым все испортить.
Потому я вылез из машины рядом с метро «Тургеневская» и сразу нырнул в «подземку», решив, что лучше проеду пару остановок ей. Так спокойней будет.
Кафе и правда оказалось по-домашнему уютным, а Виктория не заставила себя долго ждать.
Сначала все было очень мило, она сделала заказ, а после любезно разрешила мне не ждать ее, когда официантка принесла отбивную с гарниром. От вина, правда, отказалась, сообщив, что на службе.
– Так что у вас за вопрос? Давайте сразу его проговорим, чтобы не обмениваться пустыми репликами, – предложила девушка, с улыбкой глядя на то, как я кромсаю мясо ножом. – И можете говорить с набитым ртом, я к этому привыкла. Мои коллеги только так и поступают, особенно Мезенцева.
– Есть один человек, его крепко прокляли, – все же прожевав кусок, сообщил ей я. – Ну или порчу навели. В жизни такой жути не видел.
– Вы много чего не видели, – резонно заметила Виктория. – И всякий раз будет казаться, что хуже быть не может. Это не так. Будьте любезны, переходите к конкретике.
– Не к столу рассказ, – предупредил я ее.
– Меня ничем не смутишь, – заверила меня Виктория. – Считайте, что я патологоанатом, тем более что где-то так оно и есть.
– Мужик весь в гное, – поморщился я. – Это жуть какая-то. Даже не знаю, как этого Руслана описать правильно…
– Руслана? – напряглась Вика. – Его зовут Руслан?
Глава третья
– Ну да, Руслан, – подтвердил я, окунув кусочек отбивной в томатный соус. – Арвен. Серьезный дядька, владелец мощного банка, который в рейтингах… Виктория, что-то не так?
Девушка смотрела на меня очень странно, а ее лицо скривилось так, что было совершенно не ясно – то ли она заплакать собирается, то ли засмеяться.
– Не так, – наконец произнесла она. – Или, наоборот, так.
– Такое дело, Виктория… – Я положил вилку с нанизанным на нее кусочком отбивной на тарелку. – Дураком надо быть, чтобы не допереть до простой вещи, а именно до того, что вам это имя знакомо, причем неплохо.
– Знакомо, – повторила, как заводная игрушка, девушка. – И неплохо. Так вы говорите, Саша, что он совсем плох?
– Шмат мяса, сочащийся гноем, – осторожно подтвердил я, пытаясь по лицу собеседницы понять, печалят ее эти новости или радуют. – И боли неслабые испытывает, ему их наркотой какой-то медицинской купируют.
– Жаль, – еле слышно прошелестела Виктория. – Снисхождения он не заслужил.
Ну хоть ясность появилась. Если так, то особой любви у нее к Арвену нет. И шансов на то, чтобы выжить, у этого господина тоже больше не имеется. Что до меня – я ему помогать в любом случае теперь не стану, поскольку данная ситуация из числа тех, когда ты точно должен для себя решить, с какой стороны баррикад оставаться. Тут мне думать особо не о чем.
– Как скажете, – нейтрально произнес я, снова берясь за вилку и нож.
– Саша, а вы теперь наемник? – вдруг спросила девушка своим обычным голосом. – Да?
– С чего вы взяли? – удивился я.
– Просто вы уже второй раз прибегаете к моей помощи ради решения проблем других людей. На филантропа вы, уж извините, не похожи, к тому же людей, пострадавших в обоих случаях, проживающими за чертой бедности не назовешь.
Я рассмеялся, вызвав у собеседницы удивление.
– И правда, всё именно так выглядит. Но это не более чем случайность. Нет, Виктория, я не ступил на скользкий путь оказания сомнительных услуг. Просто так получилось, так расположились звезды.
– А Арвен? – глаза девушки нехорошо сузились. – Получается, вы помогаете ему не из-за денег? Он что, ваш приятель?
Ай-яй, как смотрит. Сдается мне, теперь я знаю, кто именно напустил на Руслана такую жуткую хворь. Или, как минимум, тому поспособствовал.
– Нет, не приятель, – миролюбиво ответил я. – Мне сегодня впервые в жизни его увидеть довелось. Просто один человек замолвил за этого товарища слово. Полезный человек, замечу особо. Виктория, да не смотрите вы так грозно! Для меня с некоторых пор авторитетов нет, мне что бомж, что депутат – все едино, потому как теперь я точно знаю, что там, за чертой жизни, все люди одинаковы и мечтают об одном и том же. Права народная мудрость, на том свете карманов нет, и туда ничего не унесешь – ни золото, ни власть, ни приватный счет в Швейцарии.
Кстати. Неплохо было бы узнать пару-тройку кодовых слов к подобным счетам. Чем хорош данный способ хранения денег – истинную личность владельца там, в Швейцарии, никто не знает, в том и смысл анонимности. Да и не нужна она там никому, их частенько через фирмы-посредники открывают. Главное – знать кодовое слово и владеть уникальным ключом-флешкой, именно они откроют тебе доступ к деньгам. Казалось бы – в чем отличие этого швейцарского счета от нашего обычного? Да в том, что их, такие счета, как правило, держат отдельно. Отдельно от любимой семьи и верных друзей. И иногда случается так, что информация про подобные счета уходит в могилу с тем, кто был его владельцем.
Но в моем случае чужая смерть – это только начало чьего-то пути.
– Так зачем же вы помогаете Арвену? Если вам плевать на авторитеты?
