скачать книгу бесплатно
– Туповат ты, приятель, – влез в разговор Колька. – Тебе же объяснили.
И он передернул затвор пистолета. Ну вот нравилось ему им лязгать.
– Ой, не пугай. – Юноша махнул рукой с зажатой в ней бумажкой. – Господа полицейские, сразу ставлю вас в известность, что я вообще не гражданин вашей страны, у меня подданство другого государства. И если вы меня хоть пальцем тронете…
– Кто. Писал. Заклинание. – Лицо Пал Палыча перекосилось, и похоже, что эти гримасы таки проняли наглого юношу.
– Брат мой, – нехотя ответил он. – Он тут уже был несколько лет назад и рассказал мне зачем. А я что, хуже? Я тоже хочу долго жить, вот у него все и вызнал, когда он в запое был. Он сначала ерепенился, а потом рассказал, когда я ему опохмелиться не давал.
– Где он сейчас? – оперативник опустил руку с пистолетом.
– Где, где… – Лицо юноши перекосилось завистливой гримасой. – В Голландию уехал, там жить будет, надоело ему у нас.
Вика и Пал Палыч переглянулись.
– Еще раз тебе предлагаю – отзови силы и отдай нам заклинание. По-хорошему прошу, в последний раз.
– Еще раз тебе говорю – иди ты знаешь куда. Доказать вы ничего не сможете и даже задержать меня не вправе. Кто вам поверит?
Юноша расхохотался.
– А нам и не надо доказывать. Вика, Коля, на выход, быстро.
Вика немедленно вышла в коридор, буквально через пару секунд цоканье ее каблуков послышалось уже на этаже. Колька тоже вышел из комнаты, залитой свечным светом, зачем-то обернулся и увидел, как оперативник, нехорошо улыбнувшись, стирает ботинком один из знаков около свечи и еще часть круга рядом с ней.
– Ты что делаешь!!! – раздался голос юноши, в котором наглость сменилась диким ужасом, огоньки свечей колыхнулись…
Дальше Колька не видел, поскольку его буквально вынес в коридор Пал Палыч.
– Ты чего застрял? – жестко спросил он Кольку, закрывая дверь, из-за которой слышалось какое-то сопение и повизгивание. – Сказал же – уходи.
– Поехали, – раздался жалобный голос Вики, которая уже стояла в лифте. – Пожа-а-алуйста.
Девушка была очень бледна, под глазами обозначились тени, она держалась руками за виски, а ее сумочка валялась на полу кабины.
– Не ждала бы нас, малышка. – Пал Палыч нажал на кнопку с единицей. – Тяжко?
– Ох, – ответила ему Вика.
На улице она немного порозовела, а после глотка коньяку из фляжки, которую ей протянул Пал Палыч, и вовсе отошла.
– Герман, – тем временем произнес Пал Палыч. – Ты все понял?
Видимо, тот ему что-то ответил, поскольку Пал Палыч продолжил:
– Там, я так думаю, тоже все уже закончилось, гости с той стороны тянуть не станут. Тебе надо пойти в квартиру и забрать заклинание, оно было у этого идиота в правой руке. Только осторожней, мало ли кто там решил задержаться.
– А кто это был? – спросил Колька у оперативника, поняв, что тот уже закончил разговор с напарником.
– Ты сейчас про кого? – не понял его Пал Палыч. – Про этого идиота?
– Да с идиотом как раз все понятно, – махнул рукой Колька. – Кого он призывал-то и зачем? Ну про зачем я догадываюсь…
– Это сущности из других измерений, их в старину частенько принимали за слуг ада, – пояснил оперативник. – Этот дурак призывал их и заставлял влиять на психику людей, чтобы те кончали жизнь самоубийством. Ну а заклинание позволяло ему забирать себе непрожитые годы покойных бедолаг. Этому колдовству знаешь, сколько лет? Сен-Жермен, Калиостро – я так думаю, что они ходили той же дорожкой.
– Но его брат хорошо над формулой заклинания поработал, – заметила Вика. – Завтра же засяду за него, очень любопытно. И вот еще – почему именно здесь этот прыщавый упырь обосновался, почему не в другом месте или даже не в другом городе?
– Не знаю, – пожал плечами Пал Палыч. – Энергетика, «Амбрелла», память места… Не знаю.
– А с этим дураком что? – спросил Колька.
– А с дураком все, – ответил ему Пал Палыч. – Кстати, вот и Герман.
Герман подошел, протянул оперативнику бумажку и утвердительно кивнул головой.
– Совсем все, – закончил фразу Пал Палыч. – Этим сущностям человека с ума свести всегда в радость. А уж душу призывателя сожрать для них вообще праздник, и как по мне – поделом ему, паскуде. Все равно бы этот гость столицы не угомонился, не здесь пакостил бы, так еще где-нибудь. Или ты считаешь, что мы не правы?
– Нормально все. – Колька сплюнул на снег. – Убит при задержании, обычное дело.
Глава четвертая
«Склиф»
Потом, конечно, Колька о том случае много размышлял – и так его крутил в голове, и эдак. Но по-любому выходило, что правильно все они сделали – и злодея этого Пал Палыч по делу в расход пустил, и он, Колька, все верно сказал. Только в одном он не был уверен – вышло ли бы у него самого сделать ту работу, что выполнил оперативник? Не струхнул бы он в последний момент? Не мог пока Колька себе ответить на этот вопрос, что немного его раздражало. Даже с Тит Титычем своими сомнениями поделился, за последнее время с призраком бывшего сотрудника отдела Колька как-то сдружился.
– Э, Николенька, – протянул Тит Титыч. – Смертоубийство – это такая штука, что никогда наперед не скажешь, сумеешь ты чью-то жизнь забрать или же нет. Если, не приведи Господь, случится у тебя подобная ситуация, то ты мигом поймешь, что делать. Там ведь как? Либо ты человека убей, либо он тебя к ангелам в хор определит. Вот тут-то ты в душе своей выбор и сделаешь, а там как Бог даст. В смысле – кто из вас двоих ловчее да быстрее окажется.
– Да я про другое, Титыч. – Колька посопел немного и продолжил: – Тут ведь Палычу-то ничего не угрожало, он же этого паразита хладнокровно приговорил. Нет, за дело, вопросов нет. Я так думаю, что даже мало этой сволочи досталось. Но вот смог бы я так? Если бы мне приказали?
– Ты Павлушеньку в том возрасте, в котором ты сам сейчас пребываешь, не знал, – хихикнул старичок. – Как сейчас помню – пришел молоденький, глазастый, краснел по любому поводу. У нас тогда такая девушка Эльвира служила, в оперативных чинах пребывала. Ох, огонь-девка была, что ты! И все его подначивала. То пуговку где не надо расстегнет, то место, где чулки заканчиваются, покажет, и всё вроде бы как случайно. Павлушенька и глаза отводил, и краснел…
– И чем дело кончилось? – Колька тоже захихикал, представив всегда собранного и жесткого оперативника робким и смущающимся юношей.
– А потом Эльвиру эту гуль порвал, – буднично сказал Тит Титыч. – Где-то в Кунцево, в складской зоне. Кто-то его контрабандой в Первопрестольную привез, так и не докопались потом кто, хотя землю носом рыли. Ох, как он ее постругал, когти-то у этой твари будь здоров какие, что ножи. Да ты же, поди, в справочнике фото его сам видел. Паша гуля упокоил, сжег, как полагается, а после тело Эльвиры в машине привез. Вот за то время, что от Кунцево до нашего дома ехал, он из юноши мужчиной и стал. Видно, много чего передумал, много чего понял.
– Дорогая наука, – задумчиво сказал Колька. – Уж очень недешево ему это становление далось.
– Дай-то Бог, Николенька, чтобы твое взросление дешевле вышло. – Тит Титыч перекрестил Кольку. – Я-то только рад тому буду.
Во дворе послышался шум, хлопнула дверь машины.
– Опять этот генерал приехал. – Тит Титыч скривился, будто гнилой орех раскусил. – Попомни мои слова, Николенька – много нам через него неприятностей будет, плохой он человек.
– Генералы хорошими не бывают, – философски ответил призраку Колька и вскочил с места, вытянувшись по стойке «смирно». И причина тому имелась.
Когда генерал-майор Илюшкин приехал в отдел в прошлый раз, Колька, привыкший к определенной демократии и по этой причине порядочно избаловавшийся, при виде данного армейского чина даже не подумал встать со своего места, чем его невероятно взбеленил.
Генерал орал на него минут десять, и весь отдел сбежался на это посмотреть. Женщины сочувствовали пунцовому от стыда Кольке, мужчины хмыкали, глядя на ревущего матерные тирады генерала, и уважительно качая головами при наиболее крученых извивах ненормативной лексики. Ровнин же внимательно досмотрел всю сцену до конца, не выражая никаких эмоций, после чего ушел в свой кабинет.
Разделавшись с Колькой, генерал было попробовал перекинуться на оперативников, но они синхронно поправили наплечные кобуры и плотоядно улыбнулись. Генерал скрипнул зубами, поправил седые волосы, положил щеки на погоны и важно прошествовал в кабинет начальника отдела, откуда через несколько минут выбежал с гримасой ярости на лице. О чем он говорил с Ровниным, что хотел узнать или что предлагал – это осталось тайной для всего отдела.
Не желая повторной позорной экзекуции, Колька вытянулся до хруста связок и придал лицу отсутствующее выражение.
– Боец, Ровнин у себя? – в прихожую ввалился тучный генерал с очень недовольным лицом и сдвинул каракулевую папаху на затылок.
– Так точно, – рявкнул Колька. – Прикажете доложить?
– Вот еще! – фыркнул Илюшкин. – Пусть вообще радуется, что я сам к нему приехал, а не к себе вызвал.
Пыхтя, генерал начал подниматься по лестнице, гулко впечатывая каждый шаг в ступеньки.
– А врет вояка-то, – шепнул на ухо Кольке невидимый Тит Титыч. – Попытался он Олега к себе выдернуть, да тот ему от ворот поворот дал.
– Это как? – удивился Колька, усаживаясь обратно на стул.
– Как, как! – закхекал старик. – Сказал ему, что, мол, «Когда я перейду в ваше ведомство, тогда и будете меня к себе вызывать, а до той поры я сам буду решать куда, когда и к кому мне ехать». И трубку положил.
Колька довольно покрутил головой – так этому мордатому генералу и надо. Защитник, блин, Родины. По багровой щекастой роже видно, что он одну только Родину защищает, ту, на которой его коттедж стоит и иное имущество, пусть даже и записанное на жену. А всю остальную часть Отчизны он с радостью либо продаст, либо сменяет на что-нибудь для себя полезное, но жизнь за нее уж точно класть не станет. Оно и понятно – это же бесплатно, то есть – невыгодно…
Этот визит Илюшкина закончился так же, как и прошлый – наверху погромыхал его голос, а минут через пятнадцать вниз по лестнице спустился сам генерал, опять бордовый от распирающего его гнева и с выпученными глазами.
Около двери он развернулся, обозрел вновь вытянувшегося Кольку и посоветовал ему:
– Ищи себе новое место службы, сынок, поскольку эту дыру я скоро бульдозерами с землей сровняю. А Ровнина вашего я «закрою», причем на такой срок, что мало ему не покажется. Он думает, что со мной, с Илюшкиным, вот так можно разговаривать и это ему сойдет с рук? Мы, старые служаки, народ простой – коли нас не уважил, будь готов к тому, что зубы в горсть собирать придется!
И разъяренный военный покинул отдел.
– Как бы он и впрямь не насвинячил Олегу Николаевичу, – почесал затылок Колька.
– Да ну, пугает только. – Тит Титыч снова стал видимым. – Те, которые стращают, они не опасны, это как собаки, что телегу облаивают. Пес лает – а телега едет. Вот кабы он с улыбочкой с нашим Олегом Николаевичем попрощался, да таким же макаром тихонько отсюда вышел – вот тогда бы страшно было. А этот, он как самовар – пыхтит, пыхтит, а что толку… Разве только что удар его хватит, но это вряд ли. Такие как он, по земле долго ходят, на беду хорошим людям.
– Да и как он нашего шефа закроет? – раздался голос Германа, который неслышно подошел к Колькиному столу. – Кабы этот барбос по внутренней службе шел, ну или хотя бы по налоговой линии – тогда ладно. А армейские нам по барабану.
– Я за Олега Николаевича волнуюсь, – пробурчал Колька – Не за себя.
– Ну, полагаю, что он свои проблемы решит сам, – заметил Герман. – А ты, мой юный друг, собирайся, хорош тебе архивную пыль глотать да нормативку изучать. Нынче тебе при моей особе в качестве верного оруженосца состоять. Ох и хлебнешь ты сегодня со мной вольного воздуха практических занятий! И место-то нам какое нынче для выезда перепало, а?
– Какое? – Колька от любопытства аж глаза выпучил.
– У, брат! – Герман зажмурился, вроде как от удовольствия. – Мы едем в «Склиф»!
– Батюшки-святы! – всплеснул руками Тит Титыч. – Никак, опять масоны?
– Какие масоны, Титыч? – хохотнул Герман – Откуда им взяться? Серьезные «вольные каменщики» вымерли уже давным-давно, как мамонты. А те, которые остались, это не масоны, а так… Они что-то вроде геральдических контор, которые за небольшую денежку тебя хоть князем, хоть герцогом сделают. Шапито, одним словом.
Колька не стал дослушивать диалог оперативника и призрака, метнулся за курткой и шапкой, сунул ноги в сапоги, лязгнув дверцей сейфа, достал из него пистолет и запасную обойму (в очередной раз подивившись простоте местных нравов. Впрочем, он уже начал понимать, что в этом доме пропасть просто так ничего никуда не может) и встал у входной двери, ожидая Германа.
– Так что, Титыч, бросай ты свои давно устаревшие воззрения, – назидательно закончил свою тираду оперативник. – Нет никаких масонов в наше время.
– Не говори «гоп», – посоветовал ему старик и истаял в воздухе.
– Не переубедишь его, – махнул рукой Герман. – Они тогда, в девятнадцатом веке, знали только трех основных врагов – масонов, Кадудаля да киевских ведьм. Золотые времена, обзавидоваться можно…
Колька был не в курсе, кто такой Кадудаль, чем именно прославились киевские ведьмы, да и про масонов он тоже мало чего знал, но послушно покивал головой.
– А там, куда мы едем, чего случилось-то? – спросил Колька у Германа, когда они залезли в микроавтобус, причем оперативник, как обычно, сел за руль.
– Народ там помирать начал. – Герман уселся поудобнее, приоткрыл окошко, вдохнул стылого февральского воздуха, закурил, и только после этого завел машину. – За полторы недели восемь человек, все от сердца и чуть ли не в одной палате. Отдельно отмечу – абсолютно самостоятельно богу душу отдали, без хирургического вмешательства.
– Так место такое, – удивился Колька. – Это же больница, вот народ и мрет.
– Есть такое. – Оперативник вырулил со двора в переулок, а после на Сретенку. – Но когда эти смерти идут серией, да еще и с одинаковыми признаками – это, знаешь ли, заставляет задуматься, и не только о вечном. И потом – нам сказали отработать, мы взяли под козырек.
– Их кто-то убивает? – у Кольки загорелись глаза.
– Не факт, но когда речь идет о больнице с таким богатым багажом прошлого, как у «Склифа», то все надо десять раз проверить. – Герман резко тормознул и ударил по сигналке руля. – Вот же, блин, как людям жить-то не хочется!
Колька поднялся с пола машины, на который его сбросило экстренное торможение, потер лоб, которым обо что-то приложился, с долей уважения проводил глазами отважную старушку, из-за которой чуть авария не случилась и которая еще погрозила Герману кулаком, а после поинтересовался:
– А чего мы пешком не пошли? Здесь дороги на десять минут.
– Если есть транспорт – надо его использовать, – назидательно сказал Герман. – Ибо нефиг ему просто так стоять на месте.
Колька промолчал, хотя по его глубокому мнению на своих двоих все равно быстрее бы вышло.
– Вот, Николай. – Приткнув микроавтобус в переулке, Герман подвел Кольку к главному входу больницы. – Это, собственно, и есть «Склиф», место легендарное и достославное. Историческая достопримечательность города, между прочим.
– Да я тут был. – Колька шмыгнул носом. – У нас здесь по судебной медицине…
– А, ну да. – Герман двинулся к входу. – Я и забыл совсем, что сюда курсантов водят на практикум. И как, сильно тебя забирало в морге по первости?
Колька промолчал, поскольку хвастаться было особо нечем. Тогда, в прозекторской, пропахшей формалином и еще невесть чем, он чуть не сомлел. Впрочем, из его группы только двое держались бодрячком в данном невеселом месте, но это была пара курсантов, которые до учебы успели послужить в «горячих точках», и их напугать или удивить чем-либо было крайне затруднительно. Надо отдельно отметить, что они вообще существовали наособицу от группы, ни с кем не сходясь и особо не рассказывая, где были и что видели. Даже после получения дипломов не пошли с курсом выпивать в ресторан, как-то незаметно исчезнув из зала, где происходила церемония.
Колька помотал головой – было-то все это вроде как вчера, а уже столько времени прошло. Вот так и старость нагрянет – не заметишь…
– Да, брат. – Герман остановился у колоннады и толкнул задумавшегося юношу в бок. – Вот про это Титыч речи свои и вел.
Оперативник ткнул пальцем вверх, Колька задрал голову и увидел исключительно красивую лепнину на фронтоне здания – какую-то золотую штуку и множество линий, расходящихся от нее в разные стороны.
– Здорово, – шмыгнул он носом. – А что это за красота такая, и при чем тут Титыч?
– Матчасть учить надо, стажер, – отметил Герман и добавил в голос менторских ноток. – Это не просто так красота, это самые что ни на есть настоящие масонские знаки, которые свидетельствуют о том, что данный дом есть приют для «вольных каменщиков». Ты, ленивый и нерадивый отрок, сейчас лицезришь всевидящее око Великого Архитектора Вселенной, оно же «лучезарная дельта», а также лучи, исходящие от него, что есть вечное сияние мудрости. Проникся хоть?
Колька еще раз глянул на лепнину, пожал плечами и честно сказал:
– Холодно. Особо не проникнешься.
– Твоя правда, – согласился Герман. – Пошли внутрь, перед встречей с лекарем кофейку хлобыстнем. А по масонским местам я тебя весной покатаю. «Склиф» – это так, семечки. Вот в некрополе Донского монастыря есть на что глянуть. Дом Пашкова, опять же…
