Дневник греховных сновидений

Варвара Милова

Дневник греховных сновидений

Пролог

Я не помню, как он появился в моей жизни. И кто сказал, что я вообще хотела его появления? Но иногда мне кажется, что он был всегда. Незримо находился рядом, тенью следовал за мной, таился в тишине ночи, прятался в шелесте листвы под окнами моей спальни.

– Софья Петровна, хотите, расскажу вам историю, которая заставит ваш разум встрепенуться? – раздался шепот над самым моим ухом, а сильные руки легли на талию.

– Ваше сиятельство, вы слишком много себе позволяете, – я резко обернулась, глядя на него с вызовом.

Его удивительные глаза, один зелёный, другой тёмно-карий, блеснули азартом. Он явно не ожидал такого ответа.

– А вы слишком серьёзны для своих лет, душа моя. Вам нужно научиться видеть мир шире, – его пальцы легко коснулись моего запястья, вызывая непроизвольную дрожь.

– Я предпочитаю факты домыслам, Алексей Семёнович.

– Просто Алекс, – в который раз поправил меня граф. – Факты… – он задумчиво приподнял бровь. – Что ж, сегодняшняя история будет о вещах, которые многие сочли бы выдумкой. Но вы же понимаете: самое интересное часто скрывается за гранью возможного.

Губы графа Дашкова тронула загадочная улыбка. Интересно, догадывается ли он, что я уже несколько месяцев тайком изучаю древние фолианты из его библиотеки? Хотя… возможно, именно этого он и добивался.

– Вы точно готовы услышать новую историю, Софья Петровна? – его голос стал ниже, интимнее. В то время как моё дыхание участилось. Так было всегда, когда он обещал мне очередную сказку на ночь.

– Конечно, не тяните, ваша светлость.

– Хм, – он усмехнулся, – сначала скажите, душа моя, вам снились сны после нашей прошлой встречи? – он пристально взглянул на меня в ожидании ответа.

Граф Дашков рассказывал мне удивительные истории о совершенно необыкновенных вещах, которых просто не могло существовать. О домах, которые рвались в облака, о маленьких комнатках, которые поднимали людей на самые высокие этажи, о картинах, которые передают изображения с безупречной правдоподобностью, и многом, многом другом. Я внимала каждому его слову. А когда позже отправлялась спать после очередной нашей приватной беседы, моё сознание уносило меня в те самые неведомые миры. Там я обретала силу и власть, спасала жизни, разрушала то, что должно быть разрушено, и просто жила полной жизнью. Но кто мне поверит? Вот почему рассказать об этом я не могла никому, кроме него, а порой мои сновидения были наполнены порочными образами, жаркими стонами и сбившимся дыханием. А ещё им…

Каждый раз, когда я пробуждалась от такого греховного сна на влажных простынях, я делала записи в дневнике, который могла показать лишь ему. Моему верному другу и наставнику, ведь только он не осудит и поймёт.

– Да, ваше сиятельство, я видела сон, – я старалась звучать дерзко и уверенно, но предательский румянец залил мои щеки.

– Покажите запись в своём дневнике? – он точно знал, как действуют на меня его рассказы. – И не стоит так смущаться, в ваших снах таится великая сила. Цените это.

– Как вам будет угодно, Алекс, – выдохнула я, вынимая дневник из ящика стола, стараясь не показать дрожь возбуждения в пальцах.

Граф взял в руки тетрадь в кожаном переплёте с золотой монограммой «С.В.» и раскрыл на странице с последней записью…

Глава 1

– Вам не кажется, что это уже слишком?! – возмутилась я, вертя в руках шелковую маску для сна, которую мне настоятельно рекомендовали надеть во время поездки.

– Александр Владимирович очень трепетно относится к тайне своей личной жизни и не хотел бы, чтобы кто-то по неосторожности раскрыл его адрес журналистам. Не переживайте, Анна, Вам ничего не угрожает, – с каменным выражением лица произнес юрист, – и, думаю, Ваш гонорар с лихвой перекроет доставленные неудобства.

Намек был более чем прозрачный и я со вздохом натянула маску на глаза…

***

Всё началось неделю назад, когда курьер принес в мой офис загадочное письмо. Сказать, что оно меня удивило, значит ничего не сказать. Начнем с того, что запечатано оно было сургучом с оттиском печати или перстня, а текст в нем написан пером, безупречным каллиграфическим почерком. Это в наше-то время! Но и его содержание не могло ни привлечь моего внимания. Текст послания гласил:

«Уважаемая Анна! В моих руках оказался дневник некой Софьи Воронцовой, датированный 1743 годом. И покопавшись в архивах, я узнал, что она является вашим предком. Подозреваю, что в вашей семье эта женщина может быть не безызвестна, ведь если верить слухам, она была вхожа в высшие круги Империи, а по некоторым из этих них еще и практиковала магию.

Так совпало, что я питаю слабость к старинным вещам, а потомок автора дневника – один из лучших реставраторов города. Отсюда рождается мое предложение восстановить былой вид дневника вашей прародительницы, а заодно и познакомиться с его содержанием. А оно, должен заметить, более чем интригующее!

Завтра в 14:00 к Вам заедет мой юрист, чтобы обговорить все детали.

P.S. Надеюсь на скорую встречу.

А.Д.»

Вот так просто «А.Д.»… И совсем не странно, да? Ни тебе имени, ни адреса. Просто вывалили на меня эту информацию и всё?

И да, конечно, о Софье Воронцовой знали все в нашей семье. Моя сколько-то там прабабушка действительно вращалась в кругах высшей аристократии. Одни говорили, что Софья вскружила головы десятков высокородных мужчин, другие утверждали, что на самом деле она была влюблена в некоего графа Д. Вот только история их любви закончилась, когда отец разлучил их, выдав Софью замуж за богатого старика, а граф исчез. Даже были версии, что его убили, когда они вместе с Софьей пытались бежать.

В семье до сих пор хранится портрет Софьи, и многие считают, что я очень на неё похожа. Бабушка, кстати, действительно допускала, что у той были магические способности, вот только не ведьмовские, а иные. «Она была сновидицей, – говорила она, глядя в огонь. – Умела входить в чужие сны, как в комнату, и оставаться там незамеченной».

Если бы я верила в подобную чепуху, точно не отказалась бы от такой силы. Ведь в подсознании хранятся самые глубокие тайны. А знание чужих тайн – всегда власть.

Поэтому загадочное письмо не могло оставить меня равнодушной. Я ждала следующего дня с тревожным нетерпением.

В ту ночь я долго ворочалась, не в силах унять бурю своих мыслей. А когда, наконец, провалилась в сон, он был там. Стоя в полумраке, я чувствовала его дыхание на своей коже. Ощущала касания его нежных и сильных рук на талии и плечах, горячих губ на скулах и шее, его пальцы знали каждый изгиб моего тела. Он шептал моё имя так, будто произносил его веками.

Последние недели меня преследовали такие сны. Один и тот же мужчина. Красивый, опасный, неуловимый. В его объятиях я чувствовала странную уверенность будто мы давно знаем друг друга. Утром я просыпалась с пересохшим горлом, тяжестью внизу живота и отчётливым ощущением, что реальность лишь бледная копия того, что происходило во сне.

Обычно люди быстро забывают сны и не помнят их содержание ни через час, ни даже через пять минут. Но эти врезались в мою память, оставляя острое ощущение потери. И постепенно я начала ловить себя на странной привычке: в толпе, в метро, даже в отражении витрин я искала его глаза. Один зелёный, как весенняя листва, другой тёмно-карий, почти чёрный, как вороново крыло.

В ночь на кануне визита юриста он шептал, как скучает. И от его нежности, от нашей общей тоски моя душа разрывалась на части.

Проснулась я резко, от звука ненавистного будильника. Сердце колотилось, подушка под щекой была влажной. Слёзы? Чёрт возьми…

Я провела ладонью по лицу и тяжело выдохнула. Всё это просто сон. Очередной жаркий, слишком живой сон. Наверное, от усталости. Или от этого странного письма с сургучом.

Я отогнала навязчивые мысли и воспоминания несуществующей реальности с раздражением. Хватит уже фантазировать. Сегодня приедет юрист, а это куда важнее ночного наваждения. Пора встряхнуться и начать новый день!

Ровно в 14:00 раздался уверенный стук в дверь. На пороге моего офиса появился строго одетый мужчина лет пятидесяти, который представился Константином Петровичем, юристом того самого А.Д. и первым делом подсунул мне письмо о неразглашении, которое, чтобы не умереть от любопытства мне все же пришлось подписать. А дальше все стало еще интереснее. Оказалось, что за загадочным А.Д. скрывалось имя Александра Дашкова, одного из самых влиятельных людей нашего города. Его семья уходила родословной к таким же аристократам, как и моя, вот только они смогли сохранить и преумножить своё наследие, чего не скажешь о моих предках. Мы свое состояние растеряли еще в середине девятнадцатого века, когда один из моих нерадивых предков проиграл в карты практически все свое имущество и фактически пустил семью по миру. Софья, пожертвовавшая своей свободой ради благосостояния семьи, точно была бы этим недовольна! Таким образом мне от предков досталась только аристократическая фамилия Воронцовых, а вот Александр Дашков был счастливым наследником многомилионной корпорации и, если верить прессе, и сам был неплох в делах. Вот только загвоздка заключалась в том, что кроме достижений в бизнесе о нем было совершенно ничего не известно. Я даже не смогла найти ни одного нормального фото в сети, все были размыты или сделаны со спины. О личной жизни тоже было до противного мало информации: тридцать один год, не женат, коллекционер редкостей. И это все! А теперь этот необычный во всех смыслах человек предлагал мне работу. Интересную работу. Но условия меня совершенно не устраивали. Мне предстояло отправиться на две недели в его загородный дом. При этом мне не разрешалось брать личные вещи и даже мобильный. Но черт бы побрал мое проклятое любопытство! Ну и финальную ноту сыграл предложенный гонорар. Сумма, указанная в договоре, с легкостью могла покрыть мой долг по ипотеке и еще осталось бы на приятные мелочи. От такого предложения я просто не смогла отказаться!

И вот, спустя неделю, я ехала в машине бизнес-класса в неизвестном направлении, без связи с внешним миром и в маске, чтобы я не могла запомнить дорогу. Ах, да! Еще я предупредила семью и знакомых, что уезжаю в командировку, где не будет связи, чтобы они меня не теряли. А значит, если меня отвезут в логово к маньяку, а потом прикопают где-нибудь в лесу, то спохватятся обо мне не раньше, чем через четырнадцать дней. Очень обнадеживает, не правда ли?

В маске, по моим ощущениям, я ехала чуть больше час, пока машина не остановилась. И только после этого мне милостиво разрешили ее снять. Автомобиль остановился у величественных кованых ворот, украшенных изящными металлическими цветами такой тонкой работы, что мой внутренний художник мгновенно впал в экстаз. Лишь резкий писк сработавшего замка вернул меня к реальности.

После того как ворота открылись, ещё около пяти минут мы двигались через живописный парк. По обеим сторонам идеально ровной асфальтированной дороги деревья и кустарники были подстрижены с математической точностью, создавая впечатление идеального порядка. Неужели всё это великолепие принадлежит одному человеку? Судя по всему, да. Не думала, что меня можно еще чем-то удивить, но на этот раз машина остановилась у внушительного особняка, выполненного в готическом стиле, идеально гармонирующего с изысканными воротами, которые мы миновали.

Мрачные башни устремлялись ввысь, их острые шпили, казалось, пронзали свинцовые тучи, нависшие над головой. Стрельчатые окна и горгульи, застывшие в устрашающих позах, завершали картину. Пасмурное небо лишь усиливало гнетущую атмосферу этого места. Честно говоря, мои колени начали предательски дрожать в предвкушении встречи с его загадочным владельцем.

Даже по тем скудным фото из сети было понятно, что Дашков в хорошей форме, но почему-то сейчас он представлялся мне пухлым лысеющим занудой в очках, который заскучал в своем одиночестве. И заскучал он да такой степени, что решил развлечь себя визитом нового, пусть и незнакомого человека, которого точно можно впечатлить необычной для российской средней полосы архитектурой, а затем заставить проникнуться атмосферой тайны, сквозившей здесь из каждого угла.

Ошарашенная всем этим великолепием я даже не сразу поняла, что деверь автомобиля открылась.

– Анна, может быть пройдем в дом? – вторгся в мои мысли Константин Петрович, который уже какое-то время стоял у открытой дверцы, – мне бы хотелось вернуться в город до темноты.

– Ох, да, конечно, – спохватилась я, – просто не ожидала увидеть что-то подобное.

– То ли еще будет, – усмехнулся мужчина.

Не успели мы подняться по лестнице, как двери распахнула чуть полноватая женщина лет шестидесяти с очень доброй улыбкой.

– Добро пожаловать, – расцвела она, – Вы должно быть Анна, мы уже давно Вас ждем.

– Здравствуйте, – ответила я, – верно, можете называть меня просто Аня и обращайтесь ко мне на «ты», пожалуйста. А Вы…?

– Хорошо, Аня, я здесь… даже не знаю, как называется моя должность, – захихикала женщина, – когда-то я была няней Алекса, а сейчас слежу в доме за порядком. Меня зовут Ирина Степановна. Костя, – обратилась она уже к юристу, – отведи, пожалуйста, Аню в кабинет. Ее ждут.

Волнение снова дало о себе знать, но эта милая женщина ободряюще мне улыбнулась, поэтому спорить я не стала и безропотно потащилась за юристом. Мы поднялись по огромной лестнице красного дерева с широкими перилами и остановились у массивной двери. Константин Петрович тактично постучал и, дождавшись негромкого «Войдите», распахнул дверь и мягко втолкнул меня в комнату.

Кабинет был под стать внешнему облику особняка: высокие потолки, старинный дубовый паркет, стеллажи с книгами и, конечно, витражи на окнах. Приглушённый свет и массивная мебель тёмного дерева дополняли атмосферу загадочности, создавая какую-то магическую, почти сонную тишину. А еще кабинет наполнял неповторимый аромат кедра, плавно переходящий в медовый мускус с едва заметными нотками корицы.

– Константин Петрович, спасибо, дальше я сам. Можете быть свободны, – раздался голос из полумрака. Я не могла разглядеть говорившего, но голос звучал бархатно и обволакивающе, как тёплый плед в осенний вечер. И… почему-то знакомо.

– Хорошего вечера, Александр Владимирович. Всего доброго, Анна, – проговорил юрист и, не дожидаясь моего ответа, вышел за дверь.

– Здравствуйте, Анна, – сказал тот же голос, и мужчина сделал шаг вперёд, выходя на свет. Воздух наполнился неповторимым ароматом кедра, плавно переходящим в медовый мускус с едва заметными нотками корицы. А моё сердце пропустило удар.

Эти глаза.

Один зелёный, как весенняя листва. Другой тёмно-карий, почти чёрный, как зимняя ночь.

Я ведь видела их. Каждую ночь. В самых жарких, самых… реалистичных снах.

Нет. Не может быть. Просто совпадение. Редкая гетерохромия и моя больная фантазия, разыгравшаяся после тех странных снов.

А ещё… помнится, я считала хозяина замка невзрачным зубрилой? Так вот, я очень сильно ошиблась.

Передо мной предстал высокий брюнет с копной шелковистых волос, в которых плясали отблески огня, яркими всполохами разгоравшегося в камине. Широкие плечи обтягивала чёрная рубашка, а подтянутые бёдра – такие же чёрные брюки. Он был красив какой-то дьявольской, порочной красотой: высокие скулы, щёки, чуть тронутые щетиной, ровный, но не слишком тонкий нос, полные губы… Его внешность можно было бы назвать идеальной, если бы не эта гетерохромия. Она одновременно завораживала и пугала. Я и раньше видела красивых мужчин, но этот подействовал на меня гипнотически, словно удав на кролика. Опасно, неотвратимо, притягательно.

Он не улыбнулся. Не подал ни малейшего знака, что узнаёт меня или что я должна узнать его.

Но когда мой взгляд задержался на его глазах чуть дольше, чем приличествовало незнакомке, его пальцы едва заметно дрогнули, будто он на миг погрузился в личное воспоминание… Или, скорее всего, его просто раздражало мое пристальное внимание. Люди наверняка постоянно пялятся на его необыкновенные глаза. А я, как дура, уже воображаю, что это знак. Ведь в следующее мгновение он снова заговорил. Ровно, вежливо, совершенно официально. А я, поняв, что всё это время не дышала, сделала судорожный вдох.

– Вы хорошо добрались, Анна? Прошу прощения за мою щепетильность в вопросе приватности моей личной жизни. Надеюсь, маска не вызвала у вас слишком большого дискомфорта в дороге.

– Нет, Александр Владимирович, я добралась вполне комфортно, – вырвалось у меня. Голос, к моему удивлению, не дрогнул. – У вас просто невероятный дом!

– Прошу, называйте меня Алекс. Нам предстоит провести рядом достаточно много времени – так будет удобнее нам обоим. А дом передаётся по наследству в нашей семье. Возможно, позже я расскажу вам об этом больше.

– Хорошо, Алекс, – произнесла я, пробуя имя на вкус. Оно звучало мягко, почти интимно и, пожалуй, подходило ему куда больше, чем привычное всем «Саша». – Расскажите, как это будет? Чего вы ждёте от меня?

Он улыбнулся. И готова поклясться, что в глубине его невероятных глазах я увидела хищный блеск.

– Ну что ж, Анна, я вижу, Вы не любите долгих лирических отступлений. Мне это нравится, – проговорил мужчина, – на весь период нашего контракта у меня будет несколько правил для Вас.

Он подошел к столу, откупорил графин с янтарной жидкостью и плеснул в два бокала на два пальца, один протянул мне. Я взяла его машинально, вообще я пью алкоголь очень редко. Мне не нравится, что он мутит сознание, а сейчас я и так была на пределе эмоционального равновесия. Пока я вертела бокал в руках, Алекс сделал глоток из своего и продолжил.

– Я подготовил для Вас мастерскую, – начал он размеренно. – Там есть всё необходимое: инструменты, освещение… Работать вы будете именно там. Я хочу видеть каждый ваш шаг, каждое движение руки. Поэтому работа возможна только вечером, когда я нахожусь дома. Начинаем ровно в восемнадцать часов, и заканчиваем в полночь. В остальное время Вы вольны распоряжаться своим временем по собственному усмотрению.

Это требование звучало странно, но за те деньги, которые он мне платил, я была готова принять даже такие условия.

– В комнате, подготовленной для вас, найдёте всё необходимое: одежду, косметику, предметы личной гигиены. Если чего-то не хватит, Ирина Степановна поможет. В дресс-коде есть определённые ограничения, она объяснит их подробнее.

Мне показалось или он действительно сглотнул голодную слюну и посмотрел предвкушающее?

– Поняла, спасибо, – ответила я, стараясь скрыть удивление.

– Когда я дома, я предпочитаю, чтобы вы присоединялись ко мне за завтраком, обедом и ужином, – продолжил он, игнорируя моё молчаливое недоумение. – У меня довольно неплохая библиотека с первыми изданиями, а также картинная галерея на втором этаже. Возможно, вам будет интересно взглянуть.

Его слова прозвучали как приглашение в другой мир – мир искусства, истории и загадок. Но мысли о предстоящей работе не давали полностью погрузиться в этот соблазнительный образ.

– Сейчас я хочу, чтобы вы переоделись и передали все свои вещи Ирине Степановне. Забрать их сможете по истечении нашего контракта. Увидимся в мастерской в восемнадцать часов. Дорогу вам покажут. Можете идти, – закончил он, отпуская меня коротким кивком.

Договорив, Александр открыл ноутбук и углубился в чтение какого-то документа. Я же, помедлив несколько мгновений, решила найти Ирину Степановну, чтобы она проводила меня в комнату, где я буду жить ближайшие две недели.

Уже закрывая за собой дверь, я услышала его голос:

– И да, Анна… Я не стану делать ничего против вашей воли. Вам нужно просто сказать "нет" или попросить об обратном…

Лицо Алекса оставалось в тени, и я не могла разглядеть выражение его глаз.

– О чём вы? – не поняла я.

– Позже поймёте, – ответил он мягко, но с ноткой загадочности. – А теперь идите. Вам нужно отдохнуть с дороги.

Поблагодарив хозяина дома за гостеприимство, я отправилась на поиски домоправительницы.

Женщина проводила меня в гостевую комнату, которая оказалась настоящим оазисом света и простора в этом мрачном особняке. Из комнаты вела дверь в личную ванную, где я обнаружила все необходимые мелочи. Это место было бы идеально, если бы не одно «но»: после долгой поездки мне хотелось переодеться во что-то удобное, но в договоре было чётко указано – никаких личных вещей.

Мои опасения оказались напрасными. Шкаф был под завязку набит потрясающими нарядами: шёлковые платья, струящиеся юбки, атласные блузки, воздушные шифоновые туники… Каждый предмет гардероба поражал качеством и изысканностью. Обувь тоже не разочаровала: туфли на каблуках и без, элегантные сандалии, мягкие кеды и пушистые тапочки, в которые я тут же влюбилась. Женское сердце трепетало от такого разнообразия.

С восторженным вздохом я закрыла шкаф. До начала работы оставалось ещё немного времени, и я решила привести себя в порядок. Однако вскоре в комнату заглянула Ирина Степановна, чтобы узнать, как у меня дела, и забрать мои вещи в стирку.

Я как раз собиралась в душ, поэтому быстро скинула одежду и сложила её в предоставленную бельевую корзину. Облачившись в огромный мягкий халат, я вынесла свои вещи женщине и попрощалась до вечера. После этого со спокойной душой отправилась в душ.

Время до начала работы тянулось невыносимо медленно. Я пыталась отвлечься, но мысли о предстоящей встрече с Александром не давали покоя. В какой-то момент я даже провалилась в тревожную дрему, убаюканная монотонным тиканьем часов на стене. К счастью, внутренний будильник сработал вовремя: до встречи оставалось около двадцати минут.

Я поднялась с кровати, чувствуя лёгкую слабость после короткого сна, обдумывая что надеть. Подойдя к шкафу с воодушевлением, я ожидала увидеть полный гардероб, способный удовлетворить любые потребности. Однако, чем дольше я изучала содержимое шкафа, тем больше недоумения охватывало меня.

Сначала я обнаружила, что нижнего белья нет. Вообще. Ни одного комплекта. В ящиках лежали лишь чулки и кружевные пояса – элегантные, но совершенно непрактичные для повседневной жизни. Трусиков или бюстгальтеров не было, ни единого намёка на них.

Затем мой взгляд скользнул по платьям, блузкам и юбкам, развешанным на вешалках. Они были невероятно красивыми: шёлковые, атласные, струящиеся. Вещи выглядели так, будто их доставили прямо с показа мод. Но среди них не было ничего, что можно было бы хоть отдаленно назвать удобной повседневной одеждой. Ни джинсов, ни брюк, ни даже пижамных шорт. Ничего, что могло бы скрыть мою наготу под слоем ткани.

Моё недоумение сменилось лёгкой паникой. Что это? Забывчивость хозяина дома? Ошибка? Или это было сделано намеренно? Мысли путались, но времени на размышления уже не оставалось. Я выбрала самое закрытое платье из доступных вариантов, надеясь, что оно хотя бы частично скроет мою незащищённость.

Холодный шёлк скользил по коже при каждом движении, вызывая странное ощущение уязвимости. Мне стало не по себе настолько, что я решила обратиться за разъяснениями. Выйдя в коридор, я столкнулась с Ириной Степановной, которая, видимо, направлялась проводить меня в мастерскую.

– Ирина Степановна, не сочтите за наглость, но когда мне доставят бельё? Видимо, произошла какая-то задержка, – спросила я, стараясь сохранять спокойствие.

Женщина замерла на мгновение, затем смущённо опустила взгляд.

– Ох, милая… Бельё не привезут, – тихо ответила она. – Распоряжение Алекса.

– Как? Почему? – мой голос дрогнул от растерянности.

– Этого я не знаю, – покачала головой Ирина Степановна. – Но могу сказать точно: он не причинит тебе вреда. А теперь ступай, он не любит опозданий. Тебе сюда.

Она указала на красивую дверь в конце коридора, после чего поспешила скрыться, оставив меня одну в состоянии ещё большего замешательства. Бежать за ней и требовать объяснений времени уже не оставалось. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, я взглянула на часы и постучала в дверь.

– Войдите, – прозвучало изнутри. Тот же бархатистый голос, с ноткой холодной отстранённости.

Я открыла дверь и замерла.

Мастерская превзошла все мои ожидания. Высокие потолки, украшенные лепниной, дополнялись огромными книжными шкафами, ломящимися под тяжестью потрёпанных томов. В воздухе витал тонкий аромат сандала, воска и чего-то древнего, почти запретного, будто запах самой памяти. Приглушённый свет подчёркивал общую атмосферу таинственности.

В центре комнаты стоял массивный стол из тёмного дерева. Лампа с зелёным абажуром освещала его гладкую поверхность, на которой с хирургической точностью были разложены инструменты. А в самом центре – он. Дневник Софьи.