Степень сжатия

Было совершенно ясно, что однажды обуют. Только вопрос времени. Жизнь проистекала, как на пороховой бочке.

Однако, Сашенька зарабатывал, и зарабатывал, на его непритязательный взгляд, совсем неплохие деньги. А главное, имелась тенденция к росту.

Повторюсь, было ему непросто, потому еще, что ко всем перечисленным радостям этого ремесла, добавлялись его, не самые удачные для такого дела, личные качества. Был он и водитель неважный, малоопытный, и коммерсант никакой, это уж, в следствии характера.

Он конечно старался! Боролся, как мог со своей природой. Пытался проявлять не свойственные ему точность и аккуратность, уверенность и смелость, пытался соответствовать, т.е. крутым быть, как положено.

Старание – это конечно дело хорошее, да вот только не был Сашенька крутым никогда и где взять-то, если нету?

Напряжение нервное, после трудового дня стал он снимать не медитацией, конечно, а способом вполне для России традиционным – водочкой. Местами помогало, зато осложняло семейные отношения.

Как-то попал Саша, как не старался быть бдительным, в небольшую аварию. Рассчиталась за него фирма и оказался он должен своим боссам объективно небольшую, но весьма чувствительную для него небогатого, сумму. Стал ее постепенно выплачивать и уже половину выплатил, когда однажды, на Балашихинском авторынке, выставили его на куда большие деньги. На самом деле, развели его, как последнего лоха, коим, он в сущности и являлся.

В этом, признаться он своему начальству никак не мог, а потому, пришлось занимать деньги у друзей – знакомых. Кончилось это все очень даже плохо.

Трудно сказать, что сыграло главную роль, то ли нервы, то ли злоупотребление водочкой, но только оказался наш герой в реанимации с прободной язвой. Сложилось все так удачно, что едва на операционном столе не откинул он сандалии. Но все же не откинул. Бог миловал!

Так и вот. Когда лежал Саша после операции, под капельницей, в палате реанимации, имея в носу классическую прозрачную трубочку, которая доставляла ему невыразимые мученья, плавая где-то на полдороги между жизнью и смертью, и пытался читать книжку, как раз про то, что такое язва и как с ней бороться, посетили его весьма любопытные мысли и ощущения. Увидел он всю свою прошлую жизнь, а особенно последние два года, будто откуда-то сверху и показалась вся она ему муравьиной какой-то суетой!

«Какими глупостями я занимаюсь!» – думал он – «Все время тщусь заработать! Разбогатеть! Столько сил и энергии трачу на это, а надо-то совсем, совсем другое! Нужны-то, на самом деле, такие простые вещи!»

В брошюрке про язву, читал Саша о лекарственных травах, и тут же, обострившееся воображение услужливо рисовало ему знойный июльский луг. Он видел полевые цветы, чувствовал запах трав, ощущал дуновение теплого ветерка. Каким было бы счастьем просто пройтись по такому лугу! Слышать шелест травы, гудение пчел… Просто глотнуть холодной чистой воды. Воды! (Ему нельзя было пить, а все время хотелось, несмотря на капельницы). Просто видеть рядом своих близких, слышать их голоса!

«Господи!» – думал он – «Если суждено умереть, почему это должно происходить так?» Совсем не страшно было умереть, но жутко обидно, что последним, увиденным в жизни, будет больничная палата, равнодушные лица медсестер, окно за которым только и есть, что безотрадная кирпичная стена соседнего корпуса.

Ему просто хотелось бы оказаться на опушке леса, что бы там стояли сосны, что бы был рядом кто-то, кому он не безразличен. Только и всего! И тогда, спокойно можно было бы и уйти с миром. Во всяком случае, так ему тогда казалось.

И Саша решил, что ежели ему суждено жить, ежели он однажды выйдет из больницы, то вся его жизнь станет другой! Она будет простой и исполненной вечного, мудрого смысла! Он не станет больше тратить физические и духовные силы на добычу денег, на глупейшее стяжательство!

Он никогда не считал себя стяжателем, а теперь понял, что всегда им был!

Джинсы, куртку, видеомагнитофон, машину… Машину получше… Бред! Все это совершенно не нужные вещи! Просто смотреть вокруг! Просто дышать и наслаждаться каждым вдохом! Любоваться этим прекрасным миром, каждый час, каждый миг! Ценить каждое отпущенное мгновение этой удивительной, богом данной жизни!

Э…! Куда там! Едва он встал на ноги и начал поправляться, набирать силу и физическую форму он позабыл обо всех тех, безусловно, правильных вещах, которые так были ясны, отчетливы и безальтернативны в палате реанимации. Обычная, всем привычная жизнь. Ее понятия и надуманные ценности моментально вернулись и затянули его, как только отступил страх смерти.

Первое время, он еще вспоминал эти откровения, рассказывал о них окружающим, но вспоминал все реже, все менее остро, а потом они и вовсе ушли куда-то совсем на задний план и все пошло своим чередом, почти так же, как и до болезни.

Египет. 2006 год. Июнь

Забавно, но и несколько лет спустя, ему все еще казалось, что главное, что-то такое важное еще должно случиться…

Когда весной 2006-го ему исполнилось сорок, это вполне ожидаемое и легко прогнозируемое событие, почему-то застало Сашу врасплох! С превеликим удивлением, осознал он, что ничего волшебного, впереди, видимо, уже не будет. Что все лучшее, все то, что могло с ним произойти, уже произошло! А все то, что было отложено на «потом», уже никогда не случиться, потому, что никакого «потом», оказывается, уже нет и все незаметно прошло «Как с белых яблонь дым»!

Основательно обо всем этом подумав, почесав, начинающую седеть голову, Саша решил, что, пожалуй, еще немножко времени у него есть, и надо срочно начинать жить!

Тут, конечно, следовало бы спросить, моего героя, а что он делал до этого? Не жил? Мучился? Но никто не спросил, просто потому, что своими мыслями он ни с кем не поделился. Он просто взял отпуск в месяце июне и отправился с женой и сыном в солнечный Египет.

Так начался в его жизни «Египетский период», впрочем, сам он об этом тогда еще не знал. Да и никто не знал.

Когда-то, страшно давно, будучи еще школьником, Саша мог часами обозревать небогатую экспозицию Египетского зала в Пушкинском музее. Странные фигуры удивительных животных, неземной какой-то красоты и торжественности лица фараонов и цариц, таблички с таинственными иероглифами.

Великая тайна чудилась ему за всем этим! Тайна темная, запретная, манящая своей недоступностью! И не надеялся никогда мальчик Саша увидеть воочию пирамиды, Нил, Каир и знаменитый Каирский Музей.

Тогда, в дремучие, советские семидесятые, Египет находился за тысячи световых лет от Москвы, даже дальше, чем самые далекие звезды. Звезды хоть на небе можно было увидеть, а пирамиды только в передаче «Клуб кинопутешественников», которая была так любима советским народом, ну и Сашей, конечно.

Оказалось, что Египет не так и далеко.

Саша всегда любил летать! Любил с детства и став взрослым сохранил, не растерял то удивительное, романтическое, ощущение, которое способен подарить, каждому неравнодушному, каждому желающему видеть и чувствовать, самолет!

Что за волшебная чудо-машина?! Сколько таланта, ума и труда тысяч людей вложено в эту легкосплавную птицу! Сколько поколений инженеров, наверное, самых лучших, самых одаренных работали, развивая и совершенствуя это воплощение вечной мечты человечества – мечты о полете!

Конечно, мы и не думаем, и не помним об этом, загружаясь в совершенный лайнер, способный совершить удивительное – за несколько часов покрыть расстояние, которое некогда измерялось неделями и месяцами трудного, а порой и опасного пути!

Саша помнил. Всегда с юношеским трепетом смотрел он на эти огромные дюралюминиевые тела. Всегда провожал взглядом, оставляющий в небе инверсионный след самолет, и неповторимое сладко – беспокойное чувство вырастало в душе, и звало в дорогу, в дальние дали, к новому, неизведанному…

Он прижимался лбом к прозрачному пластику иллюминатора, когда самолет замирал на минуту на старте, вслушивался в шум набирающих обороты турбин, и сердце начинало стучать учащенно от волнения и восторга! А потом, когда машина срывалась с места и все ускоряясь неслась по полосе, он ждал, затаив дыхание, боясь пропустить великий момент – момент отрыва!

Затем лайнер поворачивал, ложась на курс и в иллюминатор было видно или землю, стремительно проваливающуюся вниз, или наоборот небо. Только после того, как самолет, проткнув слой облаков, попадал в мир вечного солнца, а земля исчезала из вида, он успокаивался и с некоторым сожалением возвращался к обыденному.

Все было точно так же и на этот раз. Некоторое время самолет шел над облаками, и Саша листал журнал, обмениваясь с женой замечаниями по поводу его содержания. Затем, где-то над Турцией, облака кончились. Поплыли медленно под крылом горы, потом была пустыня, казавшаяся бесконечной, и наконец, к концу четвертого часа полета появилось море.

Собственно, это было не само Красное море, а залив Акаба. В иллюминатор был виден только один берег. Желтый, мертвый, гористый, иссеченный ущельями и темная, цвета ультрамарин, вода. Возле самого берега, она была будто затянута радужной, светло-зеленой пленкой. Саша удивился. Он не понял, что это. Он не знал, что это прибрежные рифы. Тогда еще не знал.

Боинг вполне благополучно приземлился в аэропорту Шарм-эль-Шейха и мой герой ступил на раскаленный бетон, под беспощадное в месяце июне, египетское солнце.

После пограничных формальностей, которые, впрочем, были не слишком долгими, кондиционированный автобус доставил их в находившейся совсем недалеко от аэропорта отель Sea Club о скромных четырех звездах.

Скромных? Впервые оказавшийся в подобном месте, Саша даже немного опешил от размеров и помпезности фойе! От мраморного пола, как бы золоченных колонн, статуй а-ля древний Египет, монументальной мебели. Дворец, да и только!

Территория отеля немного огорчила скудостью зелени, правда, ничего особенно другого увидеть он и не надеялся. Пустыня – она пустыня и есть. Зато не разочаровал номер. Просторный, с огромным балконом, с великолепным видом на море и застрявший на рифах корабль. Мебель в номере, оказалась такой же несокрушимой, как и в фойе.

Пока они заселялись, раскладывались, осматривались, наступили сумерки. Эти тропические сумерки оказались очень короткими, совсем не такими меланхолически-бесконечными, как в северной России! Не прошло и пятнадцати минут после захода солнца, как темнота опустилась на Шарм-эль-Шейх.

Разобрав вещи и переодевшись, они направились к рецепшену, для встречи с гидом. Не спеша, шли они, утомленные перелетом, по выложенным кирпичом дорожкам, мимо бассейна с подсвеченной и будто бы голубой водой, мимо чахленьких, противоестественных здесь деревьев, мимо выложенного мозаикой фонтана и Саша чувствовал, как уходит прочь постоянное московское напряжение, как взгляд его освобожденный от забот, начинает подмечать мелкие детали окружающего, непривычного мира, как ласково дует ночной теплый ветерок, как тихо шепчут что-то морские волны…

Саша начинал отдыхать, и отдых обещал быть хорошим, но он даже не предполагал, как сильно эти предстоящие десять египетских дней, изменят всю его дальнейшею жизнь!

Они пообщались с неважно говорившим по-русски гидом, приобрели стандартный набор экскурсий, спустились поужинать в «ресторан», размерами и суетой напоминавший вокзал, выпили в баре по чашечке кофе.

Они прошлись по берегу моря, по пляжу. Саша с удовольствием искупался бы, но, по каким-то загадочным причинам, ночью этого делать не разрешалось.

***

Тем замечательным, первым своим, утром в Египте, Саша проснулся рано и легко поднялся на ноги. Жена и сын еще спали. В номере было прохладно, кондиционер трудился всю ночь. Он открыл раздвижную дверь балкона и легкий ветер проник в помещение, зашевелил занавески.

Саша потянулся, протер глаза, натянул джинсы и вышел на балкон. Совсем рядом было море. Море синее, море блестящее, в утренних солнечных лучах. Отчетливо был виден застрявший на рифах корабль, а за ним, далеко в туманной дымке, просматривался высокий остров. Остров – гора, вырастающий прямо из морских волн.

На пляже почти никого не было, и он решил, что момент знакомства с Красным морем настал!

Тихо, стараясь никого не разбудить, Саша взял ласты и маску с трубкой. Все это было новое, заботливо купленное для него в Москве женой. Сама она не очень-то любила купаться.

Он выскользнул из номера, спустился по белой лестнице на первый этаж, вышел на пляж и направился к понтону

Ступая по деревянному, достчатому настилу, Саша смотрел с мостика вниз, и видел ноздреватое, серое дно, черных морских ежей, зеленые длинные водоросли, качавшиеся в такт волнам, ярких рыбок. Солнышко уже начинало припекать.

Там, где обрывался понтон, обрывалась и отмель. Вода за отмелью была темной, глубокой. Он надел ласты, аккуратно спустился по отвесной, двухметровой лестнице и погрузился в бирюзовую прохладу, опустил маску со лба на лицо и лег на воду. Вот тут-то все и случилось!

Саша, разумеется, ожидал увидеть что-то интересное, особенное, но открывшаяся ему картина, превзошла любые, даже самые смелые фантазии!

Отмель, которую он рассматривал с понтона, оказывается, являлась поверхностью кораллового рифа. Она обрывалась на страшную глубину, как показалось ему метров на сто, и дно внизу, не смотря на кристальную прозрачность воды, терялось, едва просматривалось в голубой дымке. На мгновение ему даже почудилось, что можно упасть вниз, что вода, настолько прозрачная не будет служить опорой!

Он не спеша поплыл вдоль кромки рифа. Это было красиво? Да нет, это ошеломляло, это была эйфория! Это была ожившая детская мечта! Это было то, что он мальчиком, видел по черно-белому советскому телевизору, представляя, додумывая цветовую гамму, то, что всегда манило его, но чего он даже и не мечтал увидеть наяву, тогда, в ныне далеком детстве!

Кораллы розовые, голубые, зеленые, величаво качающиеся водоросли, стаи красных рыбок и крупные, с полметра, сине – желтые рыбины! Все залито солнцем, все искрится, сияет, рождает ощущение первозданной гармонии, счастья!

А ниже, настоящая голубая бездна! Величественная, торжественная, манящая.

Вот, наверное, именно в этот момент, и рухнула в ту самую голубую бездну, вся годами выстроенная и выстраданная, привычная Сашина жизнь, но он, разумеется, не знал, что так будет, а если б и догадался вдруг, совсем, совсем не факт, что это знание что-то изменило бы!

***

Тот отпуск протекал плавно, размеренно. Неизменными вехами каждого дня были завтрак обед и ужин. В промежутках между сном и едой жена и сын загорали на пляже либо купались в бассейне, а Саша, подобно маньяку, часами плавал вдоль рифа, все смотрел и не мог насмотреться на удивительный и прекрасный подводный мир.

Да! Еще были экскурсии. Если б не они, этот отдых точно напоминал бы пионерский лагерь.

Прогулка в пустыню на квадрициклах. Это когда штук тридцать одинаковых машин едут колонной, со скоростью не более 40 км/ч. Выезжать из колонны и обгонять нельзя, пылища стоит столбом, а гиды торопятся, чтобы не выбиться из графика, ибо есть следующая группа, и еще следующая.

Но Саше понравилось. Он, как и его семья, не был избалован туризмом и развлечениями.

Следующая экскурсия оказалась еще интереснее! Началась она ранним утром с поездки на джипах.

По пустому шоссе, больше часа, два белых Лэндкрузера мчали группу русских туристов на север. По обеим сторонам дороги вздымались горячие, островерхие горы. Они завораживали какой-то страшноватой, мертвой красотой. Ни деревца, ни травинки. Нескончаемая каменная пустыня. Вот, значит, по какой местности сорок долгих лет водил свой избранный народ взбалмошный и первобытный библейский бог! Не мудрено, что «жестоковыйные» евреи никак не хотели забыть горшки с мясом оставленные в Египте! Рабство, вероятно, казалось им раем по сравнению с такой свободой!

Да и вообще, кто собственно сказал, что свобода, это всегда и для всех благо? – подумал вдруг Саша. Вот взять Россию. После семидесяти с лишним лет советского правления, мы, вроде, получили свободу. Многие скажут, что не получали, но это будет неправдой. Получили. Получили свободные выборы, свободную прессу, свободу предпринимательства, свободу выезда за границу. Свободу быть бомжами, бандитами, проститутками, эмигрантами, наркоманами, бизнесменами, музыкантами, писателями, политиками. Кто мешал выбирать лучшее? Да ведь, если честно, никто! Мешали-то основной массе трудящихся только лень, бестолковость и нерешительность.

Понравилась нам свобода? Подавляющему большинству нет! Потому, что не свободы, как скоро выяснилось, хотели мы, а хотели, как при коммунистах ходить на работу, выполнять там минимум обязанностей, получать гарантированную зарплату и пенсию, по возможности ни за что не отвечать, не принимать решений, но что бы при этом все было в магазинах и холодильниках, что бы по телевизору показывали иностранные фильмы, и модных музыкантов, что бы в каждой семье был автомобиль, чтобы за границу ездить отдыхать!

Ну, что ж? Все это более – менее осуществилось при президенте Путине, а ежели взять, например, Москву, так осуществилось, даже в очень значительной степени! И, кажется, подавляющее большинство граждан, совершенно довольно! Во всяком случае, об этом красноречиво говорят результаты выборов. А пролетающий по городским улицам черный Мерседес с мигалками, наполняет сердца таким же почтительным трепетом и раболепной завистью, как некогда черная Чайка коммунистического вождя!

А вы говорите свобода! Кому она нужна? Двум десяткам стареющих романтиков? Что хотели, то и имеем… – так мудрствовал Саша, обозревая из окна кондиционированной Тойоты Синайскую пустыню.

Он отвлекся от своих мыслей, когда джипы свернули с шоссе и погнали на хорошей скорости по дну Цветного каньона. Машины лавировали между огромными валунами, подлетали на ухабах, скользили по гравию в управляемых заносах, в салоне надрывалась арабская музыка, шлейф белой пыли стелился за ними, как невесомый, пушистый хвост! Было здорово! Правда, совсем не получалось рассматривать Цветной каньон, который, как обещали, должен был произвести впечатление, но об этом никто и не думал! Аттракцион и без этого вполне удался!

Минут через 15 этого безумного ралли, совершенно неожиданно, они оказались на берегу моря и остановились около каких-то ветхих тряпишно-бамбуковых строений. Это была бедуинская деревня Рас-Абу-Галум.

Предполагалось, что все здесь будут купаться, но, почему-то, никому не захотелось лезть в воду. Один только Саша поплавал с маской, не желая упустить возможность видеть, что есть интересного под водой в этом новом месте.

Потом они обедали, сидя на застеленном ковриками и подушками полу бедуинского жилища. С интересом пробовали очень подозрительную жареную рыбу, и люля, якобы из верблюжьего мяса.

За обедом, туристы начали общаться, знакомиться, выяснять кто, откуда и, как и что. Саша обратил внимание на полного мужчину, который был в Египте далеко не первый раз и рассказывал много всего интересного, а также на двух девушек, в которых азиатская внешность, сочеталась с высоким ростом, грацией и красотой лиц, что вообще-то случается довольно редко. Саша рассматривал их украдкой, боясь, что его взгляды заметит жена.

Напрасно он прятался. Она все равно заметила, но вопреки его ожиданиям не рассердилась, а просто пошутила над ним, и они посплетничали на тему: «а кто бы это такие могли быть?»

После обеда был восьми километровый переход на верблюдах из Рас-Абу-Галум в Блю холл.

Упитанный знаток Египта, забираясь в седло, сказал:

– Каждый раз, садясь на верблюда, вспоминаю Дядю Степу: «Эй, товарищ, вы откуда? Вы раздавите верблюда!»

Всадники двигались, растянувшись цепочкой, по узкой полоске между отвесными склонами гор и морем. Умные животные шли, по камням, над морскими волнами ступая осторожно. Туристы раскачивались в седлах, обозревали море, небо и горы, а раскаленный диск тропического солнца висел в зените, прямо над их головами распространяя убийственный жар! Полтора часа пути здорово вымотали всех. Захотелось в тень, в прохладу, захотелось пить и отдыхать.

Мудры и опытны были организаторы экскурсии! Туристы, сполна, обрели в Блю холле, все, о чем мечтали, раньше, чем игра в караванный путь утомила их по-настоящему.

Спешившись, они расположились на подушках, в прохладной тени кафе «Эль Фонар». Пили ледяные фруктовые коктейли, которые казались им после верблюжьего путешествия под солнышком, удивительно вкусными, а возможно, и вправду были таковыми.

Пережитые тяготы пути сплотили людей. Они беседовали теперь непринужденно, созерцали Блю холл, знаменитую Голубую дыру, правда, никто из них, включая гида, не знал, чем она, собственно, так уж знаменита.

Блю холл представлял собой кольцевой риф, немного не доходивший до поверхности моря. Таким образом, получался почти правильной круглой формы колодец диаметром метров 60 – 70, который, по свидетельству «Дяди Степы», уходил на огромную глубину. Туристам предлагалось поплавать в этом колодце.

Почему-то никто опять не захотел, хотя, вроде так естественно было искупаться в голубой прохладной воде после утомительных трудов перехода!

Саша снова пошел в море один и разочаровался. Никаких красот в этой Голубой дыре он не обнаружил. Вода была темной и мутноватой, дна не было видно, а около стенок кораллового кольца ничего особенного он не заметил, рыб, и прочей живности не было почти совсем, зато несколько аквалангистов, прямо на глазах у него ушли в глубину. Они выглядели в воде неестественно огромными, черными. Гирлянды серебристых пузырей тянулись от них до самой поверхности. Они показались тогда Саше существами из какой-то другой жизни. Вообще-то, практически, так оно и было.

Но и это был еще не конец длинной и насыщенной экскурсии! Они снова погрузились в джипы и их отвезли в соседний городок Дахаб.

Саша не сразу понял, зачем их вообще туда повезли. Из окна Лэндкрузера взору открылся унылый, пыльный поселок, с кучами мусора на тротуарах, с однотипными, квадратными, двухэтажными домами за каменными заборами с местами обвалившейся штукатуркой. Решительно ничего интересного он в этом городишке не видел, и больше всего желал вернуться скорее в отель, принять душ, развалиться в шезлонге на балконе, пить прохладную кока-колу, и наблюдать наступление вечера.

Он понял, для чего их привезли в этот Дахаб, когда машины остановились на какой-то улице и гид повел туристов по сувенирным лавкам.

Решительно никаких сувениров Саша в тот момент покупать не собирался, жена была с ним солидарна, а потому в лавки заходить они не стали, опасаясь атак приставучих местных продавцов, просто стояли на улице, курили, мучились жаждой и ждали, когда все это, наконец, кончится.

Таким образом, концовка замечательной экскурсии была подпорчена, а Дахаб остался в памяти у Саши, как самое унылое и безнадежное место в мире.

Вечер и весь следующий день они провели в отеле, наслаждаясь цивилизацией и комфортом. Они загорали в шезлонгах у бассейна и на пляже. Купались и выпили немало ледяной кока-колы. Зря что ль платили за «все включено»?!

***

У них оставались еще две экскурсии. Первая в национальный парк Рас – Мохамед. Программа включала погружение с аквалангом. Собственно, ради него, ради погружения они туда и ехали. Погружаться, правда, собирался только Саша, жена его, Светлана, была далека от желания ставить на себе подобные опыты.

Вторая предстоящая экскурсия была главной – это была поездка в Каир, поездка к пирамидам! Саша очень ждал этого события, очень хотел увидеть это чудо древнего Египта.

Некоторые знакомые, уже побывавшие в Каире, говорили, правда, что ездить не стоит. Что дорога настолько длинная и тяжелая, а около пирамид так жарко, что ничего хорошего в итоге не получается, но Саша им не верил. Как это ничего хорошего?! Увидеть ПИРАМИДЫ и ничего хорошего?! Этого просто не могло быть!

Рас-Мохамед оказался интересным местом. Там росли мангровые деревья, которые питались соленой морской водой. Рощи мангровых деревьев! Так странно было видеть эту сочную зелень среди желтого, безжизненного песка!

Той же водой, пришедшей из моря, были заполнены страшные, глубоко разрезавшие породу, неровные трещины – следы землетрясения. Светло-желтый песок, лазурное море. Красота! Но самое интересное, как и всегда в Египте, было скрыто под морской гладью! Саша, волнуясь, ждал погружения.

Он пробовал уже однажды нырять с аквалангом. Это было в Турции. Он тогда так толком и не смог продуть уши, а потому, боль, и страх за перепонки лишили его возможности получить удовольствие от подводных пейзажей Средиземного моря. Да вроде там особенно и не на что было смотреть, кроме круглых валунов на дне, и стайки рыбок, которых инструктор приманил с помощью какой-то еды, завернутой в марлю.