скачать книгу бесплатно
– Даже не надейся! В тайгу, на охоту и рыбалку тебя не отпущу. – Хитровато прищурился и неожиданно спросил: – Зачем твои аналитики в доклад включили эту ерунду? – Открыв нужный документ, он зачитал: “…Наделен даром предвидения, из-за чего к нему приезжали за советом люди издалека. Особенно ценили Федора Кузьмича служители православной церкви. Например, однажды его посетил епископ Иннокентий, впоследствии ставший митрополитом Московским…” Церковники так ценили, что тайну последней исповеди старца не сохранили? – Голос Николая Петровича звучал спокойно и негромко, но полностью скрыть скепсис и недовольство у него не получилось.
– Вы, Николай Петрович, требовали подробный доклад, – с обиженным видом произнес Павел, намеренно переходя на “Вы”. – И не все священники болтливы. Старец Федор бывал на исповеди у будущего томского епископа Парфения и томских иеромонахов Рафаила и Германа. Они утверждали, что знают, кто он, но отказывались разгласить тайну исповеди.
– Хороший доклад. Но не могу я поверить. Приходи и забирай? Вот так просто? Не хватает во всем этом чего-то важного. Ищем, но что именно ищем, до сих пор не понятно. Все на уровне предположений и фантазий.
– Надо ехать и смотреть на месте. Здесь мы только и можем – фантазировать, – выделив ехидной интонацией “фантазировать”, ответил Павел.
– Даже не мечтай. Ты мне здесь нужен. Некого нам сейчас в Сибирь посылать. Людей, посвященных в истинную суть поисков, у нас мало. – Помолчал и спросил, не скрывая язвительности: – Хочешь своих архивариусов снова отправить на пленэр?
– Уже съездили. Олег Старченко только вчера вернулся с больничного и еще двое в госпитале, – проворчал Павел и нахмурился. Он мог бы настоять, убедить друга в своей правоте. Но что-то подсказывало ему, что сейчас спор неуместен. События уже совершили непредсказуемый поворот. Найден тот, кто пройдет путем старца Федора в Сибири.
Глава 6
Алекс замер в кресле. Не моргая, он смотрел в невидимую точку. Случившееся не хотело помещаться в голове. Александра снова его прогнала. Точнее настойчиво попросила уйти, тихо, но твердо сказав: “Мне надо подумать”.
Он, словно зверь, мерил нервными шагами дорожку, проложенную вокруг ее дома. Так и не придумав, как к ней вернуться, долго бродил по городу. Вокруг люди куда-то спешили, а он ощущал одиночество.
Алекс не понимал, что можно сделать, как вернуть мир на ноги. Надеялся, что усталость придавит его растрепанные мысли. Придавила. Мысли, вопросы скрутили мозг в огромный, тугой ком и начали распирать череп. Алекс захотел напиться.
Теперь он сидел в темной библиотеке. За окном серел рассвет. Утонув в глубоком кожаном кресле, развернув его к свободной стене, Алекс невидяще смотрел на фотографию и терзал себя вопросом: “Возможно ли это?”.
С отцом у него отношения откровенные. Были. Получается, отец кое-что скрывал от сына.
Алекс погружался в какое-то отстраненное состояние. Словно со стороны наблюдал свой тупеющий мозг и не мог остановить бешено скачущие мысли. В груди все сдавило. В нем сломался воздушный кран, и он завис, лишенный воздуха. Жизнь ударила под дых. Хотелось рычать от боли, вонзившейся в душу.
Он пил, не пьянея. Пытался думать. Хотел подключить логику, даже к матанализу примерился. Но, то ли с логикой у него возникли проблемы, то ли высшая математика свалила в отпуск. Кусочки фактов не складывались в мозаику. Алекс сидел и вспоминал рассказы Александры. Ускользало нечто важное. Тревожные моменты не желали выстраиваться в четкую линию.
Он вылил остатки янтарной жидкости в низкий, пузатый бокал. Поставил пустую бутылку под кривоногий столик к ее опустевшей соплеменнице. Наборная столешница завалена упаковками от нарезки. Остатки сыра, ветчины и копченой колбасы небрежной кучкой лежали на круглом масляном пятне, пропитавшем белый лист офисной бумаги. Рядом с неаккуратной кучкой, на краю листа, покоились кружочки лимона. Бумага под ними промокла от сока, впитавшегося неровной лужицей в целлюлозу.
Алекс не пошевелился, когда дверь открылась. Он не ошибся, узнав отца по шагам, уверенным и едва слышным.
– Хоть бы окно открыл. – Включив в библиотеке свет, Николай Петрович недовольно поморщился. Подошел к большому, высокому окну. Открыл. Широко распахнул его и вернулся к крайнему книжному шкафу. Достал толстую черную папку с надписью: “Символ Рода”. Не отрывая взгляда от папки, проворчал: – М-м-м-да, ленивому всегда праздник.
– Шило вылезло из мешка? – спросил Алекс, не скрывая язвительности. Глядя на отца, он щурился от яркого света.
Тот едва заметно приподнял бровь.
– Ты знаешь, у тебя есть дочь? – Алекс отвернулся к стене с фотографиями. Та, что в центре, манила неразгаданной тайной.
– Скверная шутка. Ты это сам придумал? – Николай Петрович раскрыл папку, начал листать, выискивая нужный текст.
– Она сказала. – Алекс не мог оторваться от фотографии.
Николай Петрович помрачнел, отрываясь от бумаг. Внимательно глядя на сына, спросил с явной озабоченностью:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Почему, как только случится хорошее, так сразу мордой в дерьмо? – Алекс снова повернул к нему небритое лицо. – Молчишь?! – Он смотрел на отца совершенно трезвыми глазами. Замолчал, понимая: ответа не будет. Через долгие секунды продолжил громко и сбивчиво: – Со мной все хорошо… – запнулся словами: – то есть не хорошо, просто отвратительно… – Усмешка получилась кривой. Глубоко вдохнув, он произнес увереннее: – Ты зна-а-ал. Если знал, почему ты ее бросил?
– Ты о чем? До чертей допился? – С силой захлопнув папку, Николай Петрович нахмурился, шагнул к сыну.
– У нее такая же висит на стене. – Подняв со столика полный бокал, Алекс указал им на фотографию в центре.
– Доблудился. Пора тебе на службу. Почти месяц без дела небо коптишь. – Николай Петрович с трудом сдержал раздражение, проводив осуждающим взглядом бокал в руке сына.
– Не хочешь спросить “где?” или опять про долг перед родом напомнишь? – Алекс сделал глоток из бокала. Во взгляде его читалась злая насмешка.
– И где же? – спросил Николай Петрович, стараясь выглядеть спокойным.
– На Ахматовской, дом тридцать пять. – Одним глотком осушив бокал, Алекс внимательно смотрел на отца, следя за его реакцией.
– Где? – спросил тот внезапно охрипшим голосом. Но тут же возмутился, тряхнул головой. Утвердив голос, возразил: – Ерунда какая-то. Это невозможно.
– Почему невозможно? Вчера видел, сам, своими глазами, вот как тебя сейчас. Р-р-р-амочка такая пр-р-ростенькая на стене висит. Над ее подушкой! – Рыкнул он на выдохе и грохнул на столик пустой пузатый бокал. Тот рассыпался мелкими, прозрачными брызгами.
– Отставить пьяную истерику. Рассказывай. Все. По порядку, – грозно, отрывисто приказал Николай Петрович, с трудом сдерживая желание встряхнуть сына.
И сын рассказал, подробно. Промолчал только про птицу с головой дракона. Не хотелось Алексу выглядеть совершенным идиотом в глазах отца. Тот и так на него посматривал с неодобрением.
– Вы увидели симпатичную женщину и поспорили из-за нее с Константином? Я ничего не перепутал? – буравя сына колючим взглядом, Николай Петрович сухо выделил заинтересовавшую его часть рассказа.
– Кто же думал, что все так получится? – Алекс беспомощно развел руками. Выглядел он подавленным, даже несчастным.
– Я знал. Глупость заразна. Но чтобы та-а-ак… Восхитительный идиотизм. Ты не переутомился, отдыхая? – возмутился Николай Петрович, не скрывая раздражения.
– Ты не ответил. Ты знал? – не обращая внимания на обидные слова, Алекс снова задал волнующий его вопрос.
– Нет, но я разберусь, – ответил Николай Петрович, понизив голос, и угрожающе прищурился.
– Ты не посмеешь… – прошипел Алекс, приходя в бешенство. Вскочил, глядя отцу в глаза. – Если хоть один волосок с ее головы… – дошипеть не успел.
– Сдурел?! – зарычал Николай Петрович. Бросая папку в пустое кресло, шагнул к сыну. Навис над ним всей своей властью.
Алекс замер, сверкая яростным взглядом. От напряжения желваки на его скулах задвигались. Несколько секунд он бодался с отцом взглядом. Потом опустил голову, до боли сжал кулаки.
– Хоть есть из-за чего страдать? – Николай Петрович прищурился, глядя на сына.
Не поднимая головы, Алекс произнес с тоской и мечтательностью:
– Не встречал я таких. Светлая она, неземной чистоты. Глаза у нее… Просто не передать словами какой взор незабываемый.
– Влюбился? Опять?! – Николай Петрович даже руками всплеснул.
Взгляд Алекса стал виноватым и беспомощным.
– Беда-а-а. Вот что мне с тобой делать? – Николай Петрович помолчал, хмурясь и что-то обдумывая, как бы взвешивая мысли. Поглаживая старый шрам на виске, продолжил добрым, душевным голосом: – Я-то думаю, кому доверить сибирскую командировку. Займешься делом, вся дурь пройдет. Утром получишь документы.
Алекс вскинулся. Николай Петрович предостерегающе взмахнул рукой.
– Лейтенант Орел, это приказ, – понизив голос, властно перебил он вновь закипающего сына.
Николай Петрович вернулся в свой кабинет. Подошел к письменному столу, остановился, глядя в окно. Сел в кресло и замер, скрестив руки на затылке. Казалось, он даже дышать перестал. Шумно выдохнул. Потер кривой шрам на левом виске. Взял телефон, нашел и вызвал нужного абонента.
– Ты мне нужен. Срочно. И Костю с собой прихвати, – не здороваясь, произнес он спокойным, но твердым голосом. Предстояло понять причину случившегося: глупость ли это, или хитро спланированная провокация.
Глава 7
Злясь на себя, Алекс отправился в свою комнату. Отношения с отцом всегда были откровенные. С детства сын доверял отцу тайны, как старшему товарищу. Но теперь все перевернулось с ног на голову. Привычными движениями Алекс укладывал вещи в походную сумку. Руки действовали автономно, в голове творился бардак. Внешнее спокойствие давалось с неимоверным усилием. Отчаянно хотелось выматериться и что-нибудь сломать.
После разговора с отцом Алекс желал одного: бросить все, хлопнуть дверью и мчаться к Александре, то есть к Сашеньке, уехать с ней хоть к черту на рога, лишь бы вместе. Он понимал: это худшее решение. Но мысли тонули в эмоциях. “Она ведь сбежала, потом меня прогнала. Неужели не могла объяснить?”. Поймав себя на том, что пытается ее обвинить, проворчал:
– Идиот.
Алекс стоял у окна и смотрел на облака. Обычно его успокаивал их величавый вид. Только не теперь. Назойливые мысли требовали действия: хотя бы позвонить Александре. Но отец стал необычайно суров от услышанной новости. Забрал телефон и отключил интернет в доме. “Спорить с ним сейчас себе дороже. Жаль некому рожу набить, – думал Алекс, сжимая кулаки. – Если бы не фотография, все случилось бы иначе”, – он представил откровенную картину. Его тут же бросило в жар. “И что потом?” – спросил он себя. Сделалось совсем гадко.
Во дворе послышалось тихое жужжание. Открывались ворота. Въехала машина Павла. Он сидел за рулем, рядом Костя.
– Вовремя, – буркнул себе под нос Алекс с мрачным предвкушением. Сейчас в самый раз поговорить с другом по душам, то есть двинуть ему в душу. С этой мыслью Алекс рванул к выходу. У двери его остановил отец.
– Позже с Костей пообщаетесь. Заварили кашу, теперь не ропщи. – Николай Петрович жестом велел сыну вернуться в комнату и приказал: – Не высовывайся.
***
Костя смотрел на себя в зеркало, оценивая обновки. Темно-синяя футболка поло и светлые джинсы, белые кеды, солнцезащитные очки и серебряные часы. Вечером намечался пикник. Надеясь соблазнить новую подружку, он не хотел попасть в просак. Отражение исключало сомнения и Костя ему подмигнул. Выглядел он неподражаемо. Во всяком случае сам так решил.
Постучав в дверь, в комнату зашел отец.
– Поехали к полковнику.
Костя поморщился. Изобразив наичестнейший взгляд, произнес:
– Не могу. У меня деловая встреча.
– Знаю я твои дела, – ответил Павел. Окинув сына скептическим взглядом, добавил: – Срочный вызов на дачу. Приказано тебя прихватить.
Костя приободрился. Поездка на дачу к другу отца и его же начальнику – дело обычное.
– Алекс там? – спросил Костя, думая, что можно уговорить Алекса вместе поехать вечером на пикник. Они не виделись с того злосчастного похода в гости, где поспорили из-за девчонки. Началось все с шутки, но Алекс завелся и полез по пожарной лестнице знакомиться с девушкой.
– На месте узнаешь. Давай поживей, – поторапливал отец.
Всю дорогу Костя размышлял о причине срочного вызова. В гости так не зовут. Значит предстоит новое задание. Может хоть в этот раз серьезное и секретное. “Наконец-то!”, – стараясь сдержать довольную улыбку, мысленно ликовал он.
Заглушив мотор, Павел выбрался из машины. Костя уже ждал его у крыльца, изображая невозмутимый вид.
– Не знаю, что ты опять начудил, но готовься каяться, – сказал Павел, шагая к двери.
Слова отца не вписывались в мысли о секретном задании и Костя с тревогой оглянулся на окна.
Николай Петрович ждал их в кабинете. Стоило им переступить порог, произнес, обращаясь к младшему:
– Ну, рассказывай.
Костя еще не сообразил, о чем идет речь, но сразу понял: “Хана”. Взглядом Николай Петрович пришпилил его, как насекомое. Судорожно перебирая в памяти события последних дней, Костя решал с чего начать. Боясь сболтнуть лишнее, он глянул на отца. Но тот не спешил помогать, лишь с интересом наблюдал за его потугами.
– Да вроде мы нигде не накосячили… – начал Костя и смолк под взглядом прищуренных глаз полковника.
– А спор с тяжкими последствиями? – подсказал ему полковник.
– Этого не было. То есть последствия не тяжкие. – Костя пытался выкрутиться, но чувствовал, что пропал. Ведь подумал тогда: не стоит затевать спор из-за девчонки. Но не смог устоять, так хотелось подшутить над Алексом.
– Что?! – Не выдержав, Павел саданул кулаком по столу. – Опять твои шуточки?
Николай Петрович жестом остановил резкость друга. Воззрился на Костю и приказал:
– Рассказывай.
Костя опустил взгляд. Понимал, что провалил первое же самостоятельное задание. Ведь теперь он не только дружил с Алексом, но и охранял, то есть “обеспечивал безопасность Александра Николаевича Орла, наследника рода Романовых”. Именно так написано в секретном приказе.
В тот день началось все культурно. Вдвоем с Алексом они поехали в гости к Игорю, однокурснику. Тот обещал познакомить с невестой. Познакомились. Слушали музыку. Потом Костя, сам не знает зачем, решил разыграть Алекса и затеял спор. Друг поддался на провокацию, а затем… Даже вспоминать не хочется. Когда Алекс вдруг полез по пожарной лестнице, остановить его Костя не смог. Решил лезть за ним, но Алекс так зыркнул на него… Вот и стоял Костя, как дурак, под лестницей, глядя снизу-вверх.
Молчание затягивалось.
– Нам пора начинать в тебе сомневаться? – произнес Николай Петрович.
От мягкого, вкрадчивого голоса Костю передернуло. Он вздохнул и пробормотал:
– Я увидел, Сашка, то есть Александр Николаевич, смотрит на девушку. Она стояла на балконе, в доме напротив. Вдруг мне подумалось: “Это будет весело”.
– Ты развлекаться туда ходил? – от возмущения Павел даже воздухом поперхнулся.
– Пил?!
Костя поежился под прищуренным, подозрительным взглядом Николая Петровича.
– Давно ее знаешь? – Павел смотрел на сына с беспокойством.
– Кого? – Костя с недоумением глянул на отца.
– Добровольная помощь следствию… – начал Николай Петрович.
– Да вы что? – взвился Костя, округлив глаза и краснея. Вскочив, опрокинул стул, на котором сидел: большой, массивный, с мягким сидением и высокой спинкой.
– Сидеть! – рявкнул на него отец.
– Сидеть будешь долго, – спокойно и с расстановкой поддержал друга Николай Петрович.
– Надо же, отличник, – процедил сквозь зубы Павел. – Только начал службу и так обделался, – продолжил он выговаривать, словно директор ученику, опозорившему честь школы.
