Идущая следом

Я беру визитку. Заместитель директора какого-то проектного института Белогорцев Алексей Юрьевич. Телефон рабочий, телефон мобильный, адрес конторы. Нужен ли нам проектный институт? Нет, не нужен, но я вежливо улыбаюсь:

– Спасибо.

Я не обещаю ему, что позвоню, потому что знаю абсолютно точно, что не позвоню. Проектный институт – это что-то со строительством и архитектурой. Мне никаким боком. Это даже не производство, чтобы можно было ремонт в квартире сделать. А проектировать свой загородный дом мне еще долго не придется по причине отсутствия средств на приобретение оного. Так что, спасибо, конечно, но… хотя визитка пусть поваляется.

– Вас будут встречать? Или планируете своим ходом добираться? Тогда мы могли бы Вас подвезти….

Вот это сильно. Я даже почувствовала, как где-то внутри шевельнулось уважение к этому мужчине. Не интерес, а именно уважение: он не стал просить у меня номер телефона! Породистые они оба. Каждый хорош по-своему.

– Нет, спасибо, нас должны встречать. Все по правилам – с табличками.

Он понимающе кивает, и мы возвращаемся в купе. Там Даша диктует Ивану свой номер мобильного телефона. А Зинаида Васильевна что-то перебирает в своей сумке. Я быстро осматриваю свою полку – не оставила ли чего – и усаживаюсь напротив воркующих Ивана с Дашей. Теперь уже она записывает его номер. Аж светится вся. Мошенники мы, конечно, мошенники. Мы забираем у них не деньги, которые, в общем-то, жаль, но можно восполнить, это дело наживное, мы забираем у них чувства, даем призрачную надежду и отбираем часть души, оставляя после себя разочарование, обиду и неуверенность. И если обычные мошенники, тоже вызывающие обиду, могут быть наказаны, и у потерпевших остается надежда – надежда на месть, на возврат украденного, на возможность, в конце концов, просто махнуть рукой, дескать, ладно, ушло так ушло – сам виноват, надо быть внимательнее, то здесь все иначе. Спасения от нас почти нет. И заживает все дольше, и возмездия не предвидится. И рукой не махнешь: сердце – не кошелек. Теперь эта девушка будет долго страдать и ждать, когда ей позвонит этот великолепный, умный, воспитанный мужчина – само совершенство. В лучшем случае просто ждать. В худшем – звонить сама и продлевать эту пытку и свою агонию.

Мошенники. С другой стороны, мы, ну я, по крайней мере, никому никогда ничего не обещаю. И исподтишка ничего не делаю. И тихоню из себя не строю. Это только в тихом омуте черти водятся, в горной реке нечисть не живет: слишком быстра. Но башню снести может, с ног сбить – запросто! Но все честно – смотри куда ступаешь, силы свои реально оценивай. Так что не попадайся.

Я ловлю на себе вопросительный взгляд Ивана, чуть демонстративно постукивающего пальцем по своему мобильному. Этот жест мне понятен: телефончик, мол, дашь? В ответ я еле заметно качаю головой: нет, милый, не дам. Вчерашняя ошибка осталась во вчерашнем. Поцелуй, конечно, был потрясающий, но, как говорится, все в прошлом. Поезд замедляет ход, и вот уже перрон. Я делаю вид, что подхватываю свою довольно тяжелую сумку.

– Я помогу, Ирина Александровна, – Иван опережает отца, и тому приходится брать сумку Зинаиды Васильевны. Неожиданно Иван поворачивается к Даше, – Дашенька, у тебя сумка тяжелая?

– Нет, и потом я сильная!

Боже мой, какая глупая! Разве дело в том, кто может донести сумку, а кто не может? Я в такой ситуации поступила бы иначе, если у меня не пакетик с одним документом, конечно. Я, например, пожала бы плечами и, чуть закусив губку, сказала что-нибудь неопределенное, типа, ну, в общем-то, даже не знаю… и посмотрела бы реакцию. Если мужчина сказал бы: «подожди меня, я сейчас вот этой старушке вынесу сумки и вернусь», значит, ты ему нравишься, и можно и подождать его, потому что есть шанс еще и дальше пообщаться, а если он переспрашивает с надеждой: «так донесешь сама?», то тут выбор у тебя небольшой. Если он тебе нужен даже несмотря на то, что он, похоже, козел, тогда говоришь «нет, не донесу, особенно при выходе трудно, помоги, пожалуйста» и мучаешься с ним дальше. Или понимаешь, что тебе этот мужлан не нужен и усмехаешься: «конечно, справлюсь, не рассчитывать же на слабую мужскую половину». И пошел он …. Но неси свои сумки сама.

Мы выходим на перрон. В двух шагах от нас стоит молодой парень с табличкой моего обучающего семинара. Вот и славно. Я останавливаюсь рядом.

– Здравствуйте, – и поворачиваюсь к Ивану, – спасибо, Иван, всего доброго. Удачи.

Говорю это все вежливо-отстраненно, потому что, во-первых, рядом стоит Дашенька и ждет пока мужчина – «само совершенство» – обратит на нее внимание и наконец-то возьмет ее сумку, а во-вторых, долгое прощание – лишние слезы. Мне и так жалковато с ним расставаться.

– До свидания, Ирина Александровна, и Вам удачи. – Он вежливо улыбается, только в глазах читается то ли вопрос, то ли грусть. Мне это приятно.

Я вздыхаю почти незаметно и поворачиваюсь снова к встречающему:

– Много человек приезжает этим поездом?

– Только Вы, – он вежливо улыбается. – Так что мы можем уже идти.

Он подхватывает мою сумку. Я поощрительно и благодарно улыбаюсь. И мы уходим. Я не оборачиваюсь. Мне кажется, что я чувствую взгляд Ивана на своей спине. Но, вполне может быть, что мне это просто кажется, потому что очень хочется.

До гостиницы мы доезжаем быстро и молча. В другой ситуации я чуть-чуть пофлиртовала бы и с встречающим, потому что он явно из организаторов семинара, а значит, может пригодиться: хорошие отношения никогда лишними не бывают. Но сейчас мне не до него. Если нужно будет, то потом я все наверстаю. А сейчас мне нужно просто мысленно попрощаться с неожиданным и странным интересом, вспыхнувшим во мне к Ивану. Я чуть прикрываю глаза. Прощай, мальчик. Интерес, это всего лишь интерес. Это не любовь, не страсть, не влюбленность. Это просто что-то мимолетное и неуловимое. Как искорка в темном небе – и не заметить нельзя и удержать невозможно: вспыхнула и погасла. Все.

К девяти часам я вылезаю из душа. Растираясь полотенцем, еще раз смотрю программу семинара. Итак, регистрация участников с десяти до десяти тридцати. Хорошо, а позавтракать успеем? Успеем – завтрак с восьми до одиннадцати. Начало семинара в одиннадцать. Отлично. Сейчас девять, даже еще без десяти. Подсушить волосы, одеться и подкраситься – на все минут двадцать – тридцать. Потом на завтрак, а потом на регистрацию. Собираемся. В этот момент звонит мобильный. Я смотрю на определившийся номер и улыбаюсь: Большаков, Дмитрий Николаевич. Приехал уже значит. Я нажимаю клавишу ответа:

– Алло.

– Привет, радость моя! Ты где?

– Привет. Уже здесь, в гостинице. Только из душа. Еще в полотенце…

– В полотенце? Так я зайду? – звучит игриво, но безнадежно. И правильно.

– Зайдешь, – соглашаюсь тоже игриво, – но только когда я буду готова.

– Готова к чему?

– К выходу, на завтрак и регистрацию участников. – Я произношу это серьезно, строго, почти поучительно, но потом не выдерживаю и смеюсь, – а ты что подумал?

– Подумал, – демонстративно вздыхает он, – но ты же жестокая…

– Дима, только не плакай…

Мы смеемся оба.

– Так где встречаемся? – уже спокойно, без игривости спрашивает Дмитрий, – зайти за тобой?

– Нет, давай через …, – я смотрю на часы, – через двадцать минут в холле на первом.

– Хорошо. – И он отключается, а я почти бегом направляюсь в ванную – за феном. Времени не то, чтобы много, а выглядеть надо… потрясающе.

Через двадцать, ну может, двадцать пять минут я спускаюсь в холл. Дмитрий Николаевич стоит около стойки дежурного администратора и разговаривает с каким-то мужчиной. Но разговор, похоже, несерьезный, так, болтают просто, потому что Дима блуждает взглядом по холлу и меня замечает сразу. Улыбается и, быстро распрощавшись с собеседником, направляется ко мне. Подходит, ласково целует меня в щеку:

– Выглядишь потрясающе. Сегодня от меня не сбежишь.

– Спасибо. – Я намеренно не реагирую на вторую часть его приветствия, зачем? Я знаю, что сбегу, но ему об этом говорить рано. Пусть потешится. Неожиданно он повторяет:

– Слышишь меня? – он заглядывает мне в лицо, – сегодня.

– Дима, мы идем завтракать или стоять будем?

– Ты не ответила.

– А разве ты что-то спрашивал? – я стараюсь смеяться, хотя меня такой разговор немного напрягает. Такого за ним не водилось раньше. Слишком он… агрессивен.

– Я сказал – сегодня.

– Мы что, не пойдем на семинар? – я ласково беру его под руку и направляюсь в сторону ресторана, – но, может, хоть позавтракаем?

– Я имел в виду вечер, – он чуть смягчается, все-таки он же не кретин.

– Дык, где тот вечер, а где мы, Дмитрий Николаевич, – я отпускаю его руку, поскольку мы подходим к довольно узким дверям, и он придерживает дверь, пропуская меня вперед.

– Я тебя предупредил, – слава богу, звучит скорее насмешливо, чем угрожающе. Нет, он определенно не кретин. А значит, разберемся.

И все, больше никаких разговоров на эту тему ни за завтраком, ни после. Умница. Получив при регистрации портфельчик с материалами семинара, бейдж на тесемке, продиктовав время убытия, чтобы организовали провожание, как и встречу, и заняв места в середине зала, мы с Дмитрием Николаевичем расстаемся на некоторое время. Надо побродить по залу заседаний, поглядеть на прибывших, встретиться со старыми знакомыми, познакомиться с новыми лицами. Семинар это, прежде всего, завязывание полезных или просто приятных знакомств. Чтобы потом, когда возникают вопросы в твоей повседневной работе, ты мог, достав записную книжечку или визитницу, набрать нужный номер и весело сказать: привет, дескать, как жизнь? Слушай, у меня тут вопрос, не поможешь? Всегда из десятка знакомых найдется хотя бы один тот, который знает ответ. Очень полезно.

– Ирина? Привет!

Я оборачиваюсь и… улыбаюсь. Вика. Из Рязани.

– Привет, дорогая! – мы, обнявшись, радостно целуем друг друга. Мы знакомы давно, лет семь, наверное. Еще по моей старой работе. А теперь, когда я перешла на эту, мы стали видеться еще чаще. Раза три в год точно встречаемся на таких вот семинарах или конференциях. И перезваниваемся по разным вопросам. Встреча приятная. Теперь бы еще Михаила из Брянска, Тимофея из Калуги и Светлану из Красноярска встретить и все – компания готова. Это наша лучшая компания. Не всегда мы попадаем все вместе, но когда попадаем – это подарок судьбы. Ядро большой компашки, к которой примыкают или хотят примкнуть многие. Скучать не приходится. И самое главное, и что, честно говоря, я ценю в этой компании больше всего, так это то, что здесь я никогда не играю. Миша и Тимка просто друзья. Коллеги. Товарищи. В их обществе я могу расслабиться. Я знаю, что меня и так ценят, без стрельбы глазами и кокетства. Здесь живое общение, человеческое. Впрочем, я это уже, кажется, говорила.

– Девочки! Вау! Отлично выглядите!

Мы с Викой оборачиваемся…. Мысль материальна, это точно. Миша, Тимка и Света подходят к нам с радостными улыбками и раскинутыми руками, как бы приглашая к объятиям. Ну а мы не заставляем себя просить. Объятия, поцелуи, смех… на нас уже обращают внимание. Смотрите, смотрите, завидуйте. И присоединяйтесь, когда мы будем организовывать сабантуйчик.

Показав ребятам, где я бросила свой портфель, я отхожу в сторону, чтобы поздороваться еще с несколькими знакомыми. Пусть не такими близкими, как эти, но тоже приятными и нужными.

– Соболева? Ирина Александровна? Это Вы?

Я удивленно смотрю на мужчину, довольно бесцеремонно заглянувшего на мой бейдж и теперь улыбающегося так, словно ему подарили что-то.

– Вообще-то у меня нет привычки воровать чужие бейджики, – говорю я насмешливо, – так что придется поверить, что это действительно я – Соболева Ирина Александровна.

– Ой, простите великодушно, я не это имел в виду, – ничуть не смущается незнакомец. – Просто не ожидал Вас встретить.

– А мы знакомы? – я понимаю, что это банально, но выяснить-то нужно, что это за фрукт. Попутно быстренько оглядываю его. Невысокого роста, полноват, круглолиц, шевелюра еще есть, но уже редеет, лет пятидесяти. Не мой тип.

– Я Вас знаю. Вернее, знаю Ваши работы. Это же Ваши иллюстрации в «Ночной птице»?

Я улыбаюсь.

– Да, мои.

Это вообще-то первый раз, чтобы совершенно незнакомый человек спрашивает меня о моих рисунках. Надо же, это приятно, оказывается.

– Совершенно замечательные иллюстрации, – мужчина говорит, похоже, искренне, – я увидел – сразу понял, что создавал их талантливый и необычный человек.

– Необычный? – я чувствую, что смущена, что мне, в целом, не свойственно.

– Да, очень своеобразные, я бы сказал, самобытные рисунки.

Я снова улыбаюсь. Но молчу. Потому что сказать мне, в общем-то, нечего. Оказывается, это, конечно, приятно, когда тебя хвалят вот так, в глаза, но совершенно неловко. Дурацкая ситуация. Спросить «Вы в самом деле так считаете?» – значит напрашиваться на дальнейшие комплименты, а напрашиваться не хочется. Начать противоречить, дескать, ничего самобытного там нет, то это либо снова ждать, что тебя будут переубеждать, то есть опять же напрашиваться на комплименты и похвалу, либо действительно убеждать человека, а вдруг он возьмет и правда решит, что ничего необычного там нет. Тоже неприятно. Так что лучше… промолчать.

– Ирина Александровна, я потом видел еще Ваши работы. Они удивительны.

– Спасибо, – я улыбаюсь, – простите, Вы не представились…

– Да-да, простите, – мужчина ничуть не смущается, – Анатолий Петрович.

– Спасибо, Анатолий Петрович, – киваю я, – мне очень приятно.

– Ирина Александровна, – он замечает, что я делаю движение, чтобы отойти, и, видимо, поэтому произносит чуть торопливо, – один вопрос, можно?

– Конечно, – я действительно хотела уже уйти, чтобы не затягивать разговор, грозящий перейти в круговую версию. Это когда начинается повторение по кругу одного и того же: «замечательные рисунки» – «правда?» – «правда, они очень хороши» – «спасибо» – «нет, правда, в них есть что-то необычное» – «в самом деле?» – «конечно, они замечательны» … и так далее до бесконечности. Я хотела это прекратить, но на вопрос я, конечно, отвечу.

– Скажите, пожалуйста, то, что Вы рисуете, Вы это видели где-то или это вымышленные образы?

– По-разному бывает, – я улыбаюсь, – но чаще, конечно, я рисую то, что вижу.

Я его обманываю. Чаще я рисую то, что возникает в моей голове из ниоткуда. Но я же не сумасшедшая, чтобы в этом признаваться. Настоящие художники, может, и не стесняются признаваться в своей «самобытности», читай – ненормальности, но я-то не настоящий художник. Для меня это хобби, спасение от скуки, переживаний и еще отдых. Так что я вполне нормальная, адекватная и обычная. Как чукча – что вижу, о том и пою, то бишь то и рисую. Как будто.

– Спасибо, – благодарит он и смотрит как-то озадаченно, но улыбается, – не смею Вас задерживать, Ирина Александровна, но, если позволите, еще как-нибудь хотелось бы поговорить.

– Конечно, Анатолий Петрович, конечно, рада буду пообщаться.

Ух, наконец-то, а то как-то не по себе. Странное чувство. Неловкость какая-то. Может, это и есть «бремя славы»? Эта мысль вызывает у меня приступ смеха, и я, отойдя на несколько шагов, смеюсь.

– Что так весело? – шепот прямо в ухо. Я поднимаю голову – Большаков. – Чем тебя так насмешил Тельнов?

– Тельнов? – я удивлена, – это этот, Анатолий Петрович? – я вижу, как Дима кивает, – а откуда ты его знаешь?

– Кто ж его не знает? – теперь удивляется Дмитрий Николаевич, – это же зам генерального директора «Партнера».

– Какого партнера? – я чувствую легкое раздражение, – Дим, ты можешь толком объяснить?

– Не злись, тебе не идет, – шепчет он и добавляет обычным тоном, – фирма «Партнер» – организатор всех наших конференций, семинаров, и прочей тусовки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.