скачать книгу бесплатно
– Вы достойный противник, Илья Ильич, – в тон ему произнес я. – Позвольте вручить вам подарок?
– Ах да, за нашим разговором я и забыл о нем, – благодушно пробормотал тот. – Только без глупостей, пожалуйста! Парни успеют продырявить вас раньше, чем вы успеете причинить мне хоть какой-то вред.
– И в мыслях не было, – сказал я, ставя на стол коробку, которую по-прежнему держал в руках, и извлекая из нее волчок.
– Что это такое? – удивился Сумароков. – Детская игрушка?.. Спасибо, конечно, но я пока бездетен…
– Ничего, в будущем пригодится, – откликнулся я, осторожно опустив «сторожа» на столешницу.
– Благодарю! – сказал Илья Ильич. – Прощайте! Мне будет не хватать вас!
– Есть в вас что-то от кинозлодея, – напоследок сказал я.
– Что именно?
– Уж очень вы разговорчивы.
– Ах да, есть такой грех…
Пивень красноречиво показал мне стволом знакомого «ТТ», что пора идти. Я переступил порог и вышел в коридор, где уже торчал тоже вооруженный Крюк. Так они меня и повели между двух стен, в которых обнаружились другие «корабельные» двери, но запертые. Я не спешил, мне нужно было потянуть время. Через минуту я уперся носом в торцевую дверь. И в этот момент из кабинета раздался отчаянный, но приглушенный толстыми стенами бомбоубежища, вопль.
На это я и рассчитывал. Болтливый Сумароков не мог не заинтересоваться подарком, и ловушка макаровского «сторожа», судя по всему, сработала. Услышав крик босса, бандюганы машинально оглянулись. У меня были доли секунды, но то, чтобы проявить свою «волчью» реакцию. «Портсигар» все еще лежал в кармане, так как телохранители Сумарокова не рискнули меня обыскать. Я выхватил его и выстрелил в локоть Крюка, в ту рук в которой он держал пистолет «Макаров». Бандит заорал и выронил ствол. Пивень обернулся, но выстрелить не успел, потому что я оказался проворнее. Заехал ему в нос, слышно хруст хрящей. Одновременно подбил руку с оружием. И вот уже второй бандит, завыл, уронив «ТТ», но его «однорукий» напарник уже очухался и попытался ударом ноги выбить непонятную с его точки зрения хрень, которую я держал в руке. Я снова нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Осечка! Уклонившись от удара, я бросил «портсигар» и выхватил из-за пазухи духовую трубку.
Не прошло и секунды, как черная стрела вонзилась Крюку в глаз. Вот тут он узнал, что такое настоящая боль. Взревел, выдернул дротик и зашатался, как пьяный медведь. Пивень, раненый в плечо, сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и выл на одной мозгодробительной ноте. Убрав трубку за пазуху, я подобрал все стволы, что валялись на испятнанном кровью полу.
– У вас есть единственный шанс, – сказал я бандитам, – если выберетесь на шоссе и поймаете попутку. Никто не должен знать, что здесь произошло. Иначе – закопаю. А теперь, пшли вон!..
Они кое-как поднялись и побрели к лестнице. Я последовал за ними, дождался, когда оба исчезнут за обрезом люка и только тогда вернулся к кабинету. Илья Ильич лежал грудью на столе, рукой намертво прилипнув к вращающемуся волчку. Выбив «сторожа» у Сумарокова из-под пальцев, я перевернул угодившего в ловушку врага лицом вверх. Глаза его были закрыты, на губах пена, но он дышал. Я похлопал Илью Ильича по щекам, веки его дрогнули и приподнялись.
– А-у-э-ы… – промычал он.
Я перетащил Сумарокова на диван, взял графин, который стоял на столе, налил на ладонь воды и опрыскал лицо пострадавшего от изобретения Тохи Макарова. Тот снова замычал и протянул дрожащую руку. Я отдал ему графин. Обхватив ладонями, Илья Ильич поднес горлышко графина ко рту и принялся глотать, давясь и проливая воду на рубашку. Напившись, он вернул графин мне и долго хлопал глазами, видимо, пытаясь сообразить, что с ним произошло и почему я перед ним – живой и здоровый.
– Как видите, избавиться от меня вам не удалось, – сказал я.
– Где… Пи-вень, Крю-ук?.. – выдавил он.
– Если не совсем тупые, то топают сейчас к дороге ловить попутку, – ответил я.
– Какой же я идиот… – пробормотал Сумароков.
– А я ведь вам намекнул про кинозлодея, а вы не поняли, – сказал я. – Злодеи в кино долго рассказывают героям, как они будут их убивать, позволяя тем придумать ответный ход.
– Что со мною теперь будет?.. – спросил он.
– Суд и срок по совокупности…
– По совокупности – мне вышка…
– Вы сами выбрали свою судьбу, – пожал я плечами.
– Послушай, Саша! – вдруг горячо заговорил он. – Я тебе все отдам!.. Вот в этом шкафу сейф, я тебе скажу код… Там не только деньги, ну-у… рыжье, камушки… Все это барахло… Главное – документы!.. Имея их на руках, можно доить не только литейских… Да там на полстраны материал… Только – отпусти!.. Я возьму небольшую папочку, больше мне не нужно, и исчезну. Для тебя – навсегда…
– А как вам верить, Илья Ильич? – спросил я. – Вы мне клялись почти что в вечной дружбе, а потом решили, что будет лучше всадить пулю в башку и в говне утопить!
– Бес попутал, Саша!.. Вот ключи… – Он слабой рукой вытащил из кармана связку и протянул мне. – Здесь не только от шкафа, но и от люка и от всех дверей… Пригодится тебе этот бункер, помяни мое слово… А теперь открой…
Я взял у него связку, подошел к шкафу, подобрал ключ, отворил дверцу. Внутри и впрямь оказался сейф – не советский и не русский и явно еще дореволюционной работы. В прошлом веке любили делать все изящно. Посреди сейфовой дверцы торчал циферблат с несколькими стрелками и римскими цифрами, словно кто-то встроил в этот железный ящик навороченный астрономический хронометр. Я повернулся к Сумарокову, тот молча наблюдал за мною взглядом затравленного пса.
– Ну и что тут надо набрать? – спросил я.
– Поставьте длинную узкую стрелку на цифру семь, – заговорил тот. – Та-ак… Теперь короткую, с раздвоенным кончиком – на двенадцать… Хорошо… Теперь короткую, но с кругляшом на кончике поверните на четыре… Отлично!.. А теперь возьмитесь обеими руками за первую и вторую стрелку и одновременно поверните их соответственно – длинную на девять, а раздвоенную – на три.
Выполнив его указания, я услышал мягкий щелчок. Дверца сейфа приотворилась. Я потянул ее на себя. И тут позади меня раздался шорох. Оглянувшись, я увидел, как Илья Ильич, вытащив откуда-то пистолет, направляет его на меня ходящей ходуном рукой. Расстояние между нами было не более трех метров, и попасть у этого идиота шанс был, но я ему его не дал. Моя рука не дрогнула, выхватив отнятый у Пивня «ТТ» и нажав на спусковой крючок. Пуля пробила Сумарокову запястье. Удасный выстрел, хоть и плали нобум почти, но знал, что попаду.
Уронив ствол, раненный рухнул на диван, обливаясь хлещущей из руки кровью.
– Старый ты мудак, – сказал я ему. – Ручонки шаловливые покою не дают?.. С чего ты решил, что если твои жлобы со мною не справились, то тебе удастся?..
– Я… я… – заякал он, бледнея на глазах. – Саша, прости… Перевяжи, кровью же истеку… В столе есть аптечка…
– Да черт бы тебя побрал… – прорычал я, выдергивая ящик стола, там и в самом деле обнаружил аптечку.
Перетянув жгутом руку выше пострадавшего запястья и обработав рану перекисью водорода, я перевязал ее.
– Благодарю, – прошептал он.
– Пойдем, отвезу тебя в больничку…
– Нельзя… Они ментов вызовут… – проговорил Илья Ильич. – Отвези к лепиле одному…
– Пошли!
– Сейф… – напомнил тот. – Возьми красную папку, остальное захлопни, потом придешь…
Он был прав. Подобрав шпалер, который Сумароков выронил, я вынул из стопки папок, красную, а сверху прочих сложил свои трофеи, оставив себе только «портсигар». После чего захлопнув дверцу, изменил положение стрелок. Закрыв несгораемый шкаф, я убрал в коробку волчок, потом помог подняться раненному и повел его к лестнице. Надо отдать Илье Ильичу должное, он не ныл и не жаловался. Я выволок его из люка, который тут же захлопнул и запер на ключ.
В прорехи в крыше бывшего цеха проникал лунный свет, освещая нам дорогу – фонарики остались у телохранителей. Снаружи было еще светлее. Я довел раненного врага до машины, которая так и стояла за воротами, посадил на заднее сиденье, завел двигатель. По пути к шоссе я обогнал плетущихся Крюка и Пивня. Увидел в зеркале заднего вида, как они замахали здоровыми клешнями, но не остановился. Пусть хоть кровью истекут, все равно от них, окромя вреда, никакой пользы.
Спасать их хозяина мне тоже не было резону, но его смерти я не хотел. До символических ворот города оставалось с полкилометра, когда впереди показался свет автомобильных фар. Через несколько минут, водитель встречной машины мигнул ими, а потом резко развернулся посреди проезжей части, перегородив путь. Это явно были гэбэшники, которые наконец-то вышли на мой след. По-хорошему, мне надо было остановиться, но я рванул руль вправо и, объехав торчавшую посреди шоссе «Волгу», лихо вписался в арку ворот.
Глава 5
Сумароков назвал мне адрес, и я повернул на Круговую, чтобы поскорее добраться до нужного дома. Как я и подозревал, лепила жил в частном доме, довольно скромном с виду. Подъехав к нему, я посигналил. Вскоре на крылечке показался хозяин, в накинутом на плечи пальто. Я помог Илье Ильичу выбраться из салона «Волги» и передал его на попечение подошедшего. Подпольный врач не стал задавать никаких вопросов, сразу цепко подхватил пациента под локоток и повел к дому.
– Не тяни с сейфом! – напоследок напомнил мне раненый.
Он был прав. С сейфом следовало разобраться немедленно. И я опять поехал к Старому Заводу. Само собой, на шоссе, за символическими воротами, «Волги», пытавшейся преградить мне путь, не оказалось. Да и странно было бы, если бы те, кто сидел в ней, до сих пор торчали на одном месте. Скорей всего, они сейчас рыщут по городу в поисках моей машинки. И вряд ли догадаются, что в какой-то момент я развернулся и покатил обратно. Тем не менее, расслабляться не стоило. Мало ли какой у них теперь приказ?
Было уже около полуночи, когда я опять подъехал к Старому Заводу. Вышел из машины, осмотрелся. Вроде – никого. Осторожно двинулся к доменному цеху. Мне повезло, лунный свет все еще был достаточно ярок, так что даже внутри громадного пространства, где когда-то жарко пылал раскаленный металл, а теперь было тихо и пыльно, можно было пройти относительно беспрепятственно. Нащупав на связке нужный ключ, я вставил его в отверстие в люке. Пружины вытолкнули крышку.
В подземном вместилище свет горел по-прежнему. Ну да, я же забыл его погасить. Пятна крови на линолеуме, уставленные раненными бандитами, уже подсохли, но тут я заметил отпечаток ботинка, повернутого мыском в сторону кабинета. Машинально посмотрел на подошву своего собственного. Не мой! А кроме меня, никто обратно от люка по кровавым пятнам не шагал. Выходит, в бомбоубежище есть кто-то еще? Я вынул из-за пазухи черную «флейту» сарбакана. Она как-то надежнее гэбэшного «портсигара».
Массивная дверь кабинета тоже оставалась нараспашку, но это не имело значения. Обострившимся слухом я уловил шумное дыхание, находящегося в кабинете человека. Держа сарбакан наготове, я одним прыжком перемахнул через высокий порог и… Остолбенел. Вот это сюрприз! За столом сидел человек. И не просто сидел, а листал какие-то документы. При этом не только – несгораемый шкаф, но и дореволюционный импортный сейф внутри, были открыты. Однако сюрприз заключался не в этом, а в самом человеке. Вот уж не ожидал.
– Здрасте! – проговорил я, пряча духовую трубку. – Что ты здесь делаешь?
– Добрый вечер! – откликнулся тот. – Читаю, как видишь.
– Вижу, но я имел в виду – как ты сюда попал и как открыл сейф?
– А у меня есть дубликат ключей и код я тоже знаю.
– От кого?
– Да ни от кого. Я сам его придумал.
– Если бы кто сказал мне об этом, ни за что бы не поверил, что за всем этим стоишь ты, – проговорил я.
– Почему? – удивился мой собеседник. – Думаешь – хлюпик, интеллигент паршивый, пьяница запойный ни на что серьезное не годится?.. Ошибаешься!
– Признаю, ошибался, – пробормотал я. – Не разобрал в загадочном силуэте своего тайного Покровителя – твои писательские мощи…
– Выходит, я безупречно сработал! – самодовольно улыбнулся Третьяковский.
– Не хвались, – сказал я. – Лучше расскажи, какого черта тебя сюда принесло?
– Исключительно – ради твоей безопасности.
– Да я сам, вроде, управился.
– С кем?! – хмыкнул литейский классик. – С этим упырем, Сумароковым и его подручными?
– Хочешь сказать, что меня ждет еще какая-то опасность?
– И весьма серьезная, Данилов! – ответил писатель. – Можно сказать, что раньше ты жил, как у Христа за пазухой… Ну кто был твоим главным противником прежде? Этот недоумок Киреев?..
– А теперь – кто?
– Теперь, вполне возможно, что сам полковник Михайлов.
– И чем же я ему так насолил?
– А ты как здесь оказался?
– Меня привел Сумароков.
– А Курбатов перед этой вашей встречей рассказал тебе о плане операции, которую должно было провести сегодня местное управление Комитета Государственной Безопасности, но почему-то не провело, да!
– Сумарокову удалось сбить наружное наблюдение со следа.
– И ты в это веришь?
– Так что же, выходит – Илья Ильич в сговоре с Михайловым?
– С самого начала. И смысл всей этой якобы операции – твоя ликвидация, якобы руками бандитов. Затем – ликвидация самих бандитов. Кстати, не уверен, что они еще живы, хотя ты их и пожалел.
– Интересное кино, – проговорил я. – Теперь, значит, моя очередь?
Третьяковский усмехнулся.
– Теперь это не так-то просто сделать.
– Почему?
– Потому, что я уже позвонил генерал-лейтенанту Севрюгову и все ему доложил, – с гордостью произнес классик литейской литературы. – Кстати, он сказал, что тебе передает привет сама Телегина.
– Спасибо!
– Не за что!.. В общем, Михайлову теперь тебя трогать нельзя, иначе начальник второго главного управления его в порошок сотрет. В лучшем случае, снимет полковничьи погоны и сошлет в дальний гарнизон капитаном внутренних войск. На старости-то лет.
– Тогда чего же мне опасаться?
– Станет пакостить по мелочам, но мелочи эти будут такие, что ты света не невзвидишь.
– Не напугал.
– Вижу. Тем более, что у тебя есть два контраргумента и весьма весомые.
– Какие же?
– Во-первых, я. Во-вторых, этот бункер.
– А кто ты собственно такой? – спросил я. – Ну кроме того, что – здешний Лев Толстой?..
– Я – Лев Толстой?.. – переспросил он. – Да я только-то и умею, что писать рапорты да отчеты…
– А кто же тогда написал все эти романы и повести с пьесами?
– Мой покойный брат-близнец, Миний.
– А что с ним случилось?
– Два года назад умер в Москве, от алкогольного цирроза печени, – вздохнул лжеписатель. – Ни в Литейске, ни даже в Союзе Писателей СССР этого не знают. Как это ни прискорбно, но начальство решило, что удобнее случая прислать сюда сотрудника, который не вызовет ни у кого подозрений, и представить нельзя. И вот я здесь, изображаю сильно пьющего классика, а заодно – присматриваю за всем проектом и возней вокруг него. И все бы ничего, но издательство ждет от меня, вернее – от брата, новый роман, черновик которого лежит в его письменном столе, а я ни уха, ни рыла не смыслю в писательстве. Так что, дорогой Александр Сергеевич, не быть мне твоим литературным секретарем. Уж, не обессудь…
– Я могу тебе помочь, – сказал я. – У меня есть писатель знакомый, он, правда, пацан совсем еще, но – талант! Кстати, твой… Прости, твоего брата, поклонник. Пусть он эту рукопись посмотрит, готова ли она к печати?
– Отличная идея! – согласился Третьяковский. – Только как ему объяснить, почему сам «писатель» не может?..
