Боксер 7: Назад в СССР

– Вот именно, – поддакнул Тамерлан. – И неужели бы ни на входе у охраны, ни у наших тренеров не возникло к нам никаких вопросов?

– Ограбить магазин можно и ночью, – заметил полицейский.

– Ага. – невесело усмехнулся Славик. – Кто бы нас еще ночью отсюда выпустил?

– Еще раз повторяю, – с монотонностью робота проговорил полицейский, – во всех деталях произошедшего мы будем разбираться уже не здесь. Будет расследование, затем суд. Вот там-то, с учетом всех обстоятельств и показаний, и будет вынесено решение. А пока что некоторым из вас придется временно сменить место жительства.

При слове «суд» Тамерлан неожиданно вздрогнул.

– Да за что под суд-то? – воскликнул он. – Мы же вам объясняем, что ни при чем?

– Это нормально вообще – невиновных людей под суд отдавать? – возмущенно крикнул Славик Калганов. – Хоть одно бы доказательство привели, что вещи украл кто-то из нас!

– Эти доказательства в данный момент надеты на вас, – невозмутимо заметил полицейский.

– Да поймите вы, – Григорий Семенович, видя. что никаких доводов больше не остается, не выдержал и повысил голос. – Наши спортсмены – не воры! Преступником был кто-то другой!

– А вот кто именно был преступником, мы и будем выяснять, – парировал полицейский. – Так что давайте-ка не будем тратить время попусту. Тем более что из всего, что вы говорите, я понимаю в лучше случае две трети, если не половину. А в участке мы вызовем переводчика и побеседуем спокойно.

На Григория Семеновича было жалко смотреть. Вид у него был раздавленный. Еще бы – он привез своих воспитанников покорять чемпионат Европы, а вместо этого их почти что в полном составе грозятся посадить по уголовной статье! А тут еще этот языковой барьер – все-таки немецкий Григория Семеновича и вправду был далек от идеала, поэтому объясняться приходилось отчасти на пальцах. Неудивительно, что полицейский мог и не понять каких-то слов.

«Черт, вот это ситуация. Что, что я могу сделать, чтобы как-то помочь пацанам?» – напряженно думал я, когда вся процессия с полицейскими, боксерами и Григорием Семеновичем отправилась в участок, оставив меня в номере в гордом одиночестве. Впрочем, вопрос был риторическим. Как ни придумывай, но ответ на него мог быть только одним: нужно было срочно найти настоящего вора и предъявить его полицейским. Только тогда можно было надеяться, что Сеню и остальных пацанов отпустят на свободу.

Я вскочил и побежал в комнату Дениса. Тот открыл мне дверь без малейшего удивления на лице – как будто ждал, что я вернусь.

– А-а, решил все-таки прибарахлиться? – с улыбкой протянул он. – Я же говорил, что пожалеешь!

– Сейчас ты у меня, скотина, жалеть обо всем будешь, – угрожающим тоном отозвался я, заталкивая его обратно в комнату. – Где твой приятель? Ульрих или как там его по-настоящему?

– Ульрих, – непонимающе пробормотал Денис. – А… ты чего?

– Ничего! – я хорошенько встряхнул его за грудки. – Я спрашиваю, где он?

– К себе ушел, – ответил Денис. – Он здесь же живет, на этаже! А зачем он тебе?

– Зачем? – взревел я. – А ты в курсе, что он вор и все шмотки украл? Ты в курсе, что полиция ищет магазинных воров?

– Нет, нет, – Денис отчаянно замотал головой. – Я ничего такого не знаю!

– Да что ты говоришь! «Не знаю», – издевательским тоном передразнил его я и замахнулся на него кулаком для острастки. – А в подельники к нему пошел, чтобы просто другу помочь, да?

– Нет, ну зачем же так, – попытался улыбнуться он. – Он мне хороший процент пообещал. Чего ты сразу «подельники”-то? Ну ты же сам понимаешь – деньги-то ведь никогда не лишние…

– Конечно, – с готовностью согласился я. – Настолько не лишние, что ты с радостью влез в уголовку. Такой был хороший процент, да?

– Да нет, ну какую уголовку, сам подумай, – возмущенно отозвался Денис. – Он мне говорил, что купил все вещи на распродаже с огромными скидками и теперь хочет на этом навариться, вот и все! Да если бы я знал, что это краденое… да я бы, клянусь, никогда… даже близко!

– Значит, так, – прервал я сбивчивую речь Дениса. – Сейчас мы пойдем к этому твоему Ульриху и ты мне помогаешь отвести его в полицию.

– Но… – попробовал было возразить Денис.

– Никаких «но», – снова оборвал его я. – Они забрали моего друга и подозревают его в краже. И тут мне уже все равно на ваши расклады – чтобы спасти друга, я что угодно сделаю. Поэтому, если ты вместе со своим Ульрихом хочешь остаться невредимым, сделаешь все, как я сказал. Понял меня?

– Понял, – с обреченной миной произнес Денис.

Ульрих сидел в своей комнате с довольным видом и медленно, смакуя, пересчитывал купюры.

– Я тебя слушаю, – ледяным тоном проговорил я, закрыв за собой дверь и выставив Дениса на всякий случай вперед.

Ульрих непонимающе переводил взгляд с меня на Дениса и обратно.

– Он все знает про магазин, – печально пояснил Денис.

На лице Ульриха высветилось умоляющее выражение, с которым в детективах всякие мелкие подлецы просят героя пощадить их.

– Так я же не для себя, – еле слышно произнес он.

– Да? – едва заметно усмехнулся я. – А для кого же? Голодающих Африки решил накормить?

– Зачем Африки? – так же тихо отозвался Ульрих. – Понимаешь, у меня мама больная. Работать не может. А еще у меня сестренка маленькая есть, в первый класс вот пошла. Сестра хочет спортом заниматься и так же, как ты, на чемпионатах выступать. Только ты же сам знаешь, как дорого все стоит – и форма, и на занятия записаться, и все остальное… А больше у нас никого и нет, мы все втроем живем на мамино пособие, да вот мне еще иногда удается кое-что заработать. В общем… – Ульрих помолчал, глядя в окно. – Я действительно ограбил тот магазин. Я хотел обеспечить сестренку всем, что ей нужно для ее спорта. Кто знает, может, другого шанса у нее и не появится, а кто, как не старший брат, должен ей дать этот шанс?

– Это правда, – поймав мой вопросительный взгляд, подтвердил Денис. – У него действительно очень тяжелая ситуация в семье. Если бы не сестра, он бы ничего подобного никогда не натворил.

Вот же сюжетец, а. Похоже, этот Ульрих не врал. Вряд ли он был таким выдающимся актером, чтобы даже пустить слезу, рассказывая в подробностях о своей талантливой сестренке. Но что же тогда получается? Если я сейчас сдам Ульриха в полицию, то девчонку отправят в детский дом. А уж она-то точно была здесь ни при чем – ребенок никогда не виноват в том, что творят его взрослые родственники.

– Значит, так, – немного подумав, объявил я. – Сейчас мы втроем собираем оставшиеся вещи и относим их обратно в магазин.

– Но… – начал было Ульрих.

– Я недоговорил! – сказал я. – Мы относим их в магазин, а потом идем в полицию, где ты и повторяешь все то, что поведал мне только что. И только попробуй о чем-то умолчать! Они освобождают наших ребят, а дальше уже разбираются с тобой. Либо же с тобой буду разбираться я и не так, как они. Понятно излагаю?

– Понятно, – грустно кивнул Ульрих.

Чтобы собрать оставшиеся в номере вещи, нам понадобилось не больше пары минут. И вот мы уже подходим к дверям обворованного магазина. «Хм, а мы сюда действительно не успели бы добежать», – подумал я, разглядывая явно немного поредевшие витрины и прикидывая расстояние от нашего жилого корпуса до этих дверей.

– Переводи, – приказал я Ульриху и, обращаясь к продавщице, недоуменно уставившейся на нас, начал объяснять: – Уважаемая фрау, это часть вещей, которая была украдена из вашего магазина. К сожалению, произошло недоразумение, из-за которого могут пострадать молодые талантливые спортсмены из Советского Союза. Их ошибочно приняли за преступников, хотя никакого отношения к этому ограблению они не имеют и вообще мы приехали в вашу страну, чтобы участвовать в чемпионате Европы по боксу.

– Оу, – только и могла вымолвить изумленная продавщица. – Чемпионат… это здесь, недалеко? Слышала!

– Именно, – подтвердил я. – И теперь полицейские считают, что вещи из вашего магазина украли именно мы. Хотя на самом деле мы узнали об этом печальном происшествии час назад все от тех же полицейских.

– Оу, майн гот, – проговорила продавщица. – Но я не указывала им ни на каких подозреваемых, я вам даю честное слово!

– Я понимаю, что это не ваша вина – сказал я, – но, к сожалению, получилось как получилось. В данный момент наши ребята находятся в полицейском участке в качестве подозреваемых в ограблении магазина.

– И что же теперь делать? – растерянно спросила немка.

– Мы предлагаем вам договориться, – как можно более миролюбивым тоном продолжил я, – мы в течение сегодняшнего дня возвращаем вам оставшуюся часть вещей, а вы – забираете ваше заявление из полиции. Это единственный вариант, который позволит и вам возместить ущерб, и нашим парням не пойти под суд за то, чего они не совершали.

– Но… как же… – продавщица все еще не вполне понимала, что происходит.

– А мы, – не давая ей опомниться, говорил я, – сразу после завершения соревнований придем к вам всей советской делегацией и каждый купит что-нибудь уже официально. Таким образом, у вас за один день получится много продаж. Как вам такая сделка?

На шокированную и ограблением, и последующим моим предложением фрау, кажется, особенное впечатление произвело обещание массовых покупок. Запад все-таки оставался западом, хоть и в социалистическом варианте. Что же, нам-то это было только на руку!

– Ну… хорошо, я согласна! – наконец выдавила из себя продавщица. – Это хорошее предложение!

– Еще бы! – с готовностью подтвердил я. – Ну а раз вы согласны, приглашаем вас присоединиться к нам!

– Куда? – снова не поняла продавщица. – Зачем?

– Как зачем? – удивился я. – Мы же договорились, что вернем вам вещи, а вы заберете свое заявление. Мы как раз направляемся в полицию. Попросите коллегу подменить вас в случае необходимости и пойдемте!

Видимо, с этой немкой давно никто не разговаривал в таком тоне, не терпящем возражений. Потому что она охотно соглашалась на все, что я ей предлагал и, кажется, даже не пыталась вникнуть в суть происходящего, воспринимая все как должное. «Ну и хорошо», – подумал я. «Нам же лучше».

– Миша, ты что, решил сюда местных жителей подтянуть, чтобы они поагитировали за советских боксеров? – невесело пошутил Григорий Семенович, увидев всю нашу компанию в коридоре участка, где сам он нервно прохаживался перед дверью кабинета. – Так этот номер не пройдет. Воров тут не любят. А в том, что вещи украли наши пацаны, их, похоже, не переубедить.

– А мы все-таки попробуем, – парировал я. – В каком кабинете находятся наши?

Решительно распахнув дверь, на которую указал Григорий Семенович, я увидел наших боксеров во главе с Сеней, которые с обреченным видом смотрели на полицейского. Тот же, в свою очередь, что-то монотонно зачитывал им с инструкции по-немецки, делая паузы для того, чтобы переводчик успел донести до них смысл прочитанного. Увидев нас, он поднял голову и спросил:

– В чем дело?

– Дело в том, что мы раскрыли для вас преступление, – бодро отчеканил я и ткнул локтем Ульриха: – Ну давай, старший брат. Твой выход!

Ульрих помялся и, сделав шаг вперед, негромко произнес:

– Это я ограбил тот магазин и вынес оттуда спортивную одежду.

Глава 6

Выпученные от изумления глаза всех присутствовавших надо было видеть. Переводчик, боксеры, Григорий Семенович – все уставились на Ульриха с таким выражением лица, как будто он объявил, что сейчас мы все полетим на Марс. Особенно растерянными выглядели полицейские, чья версия с ограблением магазина советскими спортсменами на их же глазах рассыпалась в прах.

Григорий Семенович, который изначально взял на себя роль дипломата, старающегося уладить конфликт, тоже молчал, застыв с открытым ртом, как рыба на берегу. Хотя, в принципе, сейчас был именно его выход: раз уж настоящий преступник не просто обнаружился, но и сам явился с повинной, то прежних подозреваемых необходимо было отпускать. Но, похоже, в данной ситуации он, потрясенный всеми событиями последних часов, тоже не был способен произнести что-то осмысленное. Пришлось мне снова брать решение проблемы на себя.

– Господа полицейские, – заговорил я, показывая глазами переводчику, чтобы он тут же переводил мою речь на немецкий. – Мы только что побывали в магазине, в котором произошла эта ужасная кража. Вот рядом с нами – та самая продавщица, которая написала заявление о случившемся. Она может подтвердить, что мы договорились о мирном разрешении конфликта, и готова свое заявление отозвать. Фрау, подтвердите, пожалуйста, – обратился я к ней.

– Да, действительно, – взволнованно заговорила женщина. – Большая часть ущерба магазину уже возмещена, остальная часть, согласно нашим договоренностям, будет возмещена при первой же возможности.

– То есть сразу же после того, как наших ребят отпустят и они смогут вернуть вещи, – вставил я.

– Поэтому, – продолжила продавщица, – я хотела бы аннулировать свое заявление и отказаться от всех претензий в адрес того, кто это сделал.

– То есть, исходя из ваших слов, – медленно проговорил ошарашенный полицейский, который руководил процессом, – получается, что претензий у вас нет и пострадавшей вы себя не считаете, так?

– Совершенно верно, – подтвердила продавщица.

– Тогда выходит, что пострадавшей стороны здесь тоже нет, – резюмировал полицейский, – а если пострадавших в деле нет, то и самого дела, получается, тоже нет.

– Получается, так, – недоуменно пожал плечами второй полицейский.

– Но вот ваш знакомый, – первый полицейский кивнул на Ульриха, – утверждает, что он все же совершил кражу товаров из магазина. Каковы в таком случае были его мотивы, побудившие это сделать?

– Ну, с кем не бывает, – выдал вдруг молчавший до этого Славик Калганов. – Сглупил парень.

– Со мной, например, точно такого не бывает, – строго посмотрел на него полицейский. – И со множеством других добропорядочных и законопослушных людей, которые не залезают в магазины и вообще не присваивают чужого имущества.

– Понимаете, – торопливо заговорил я, чтобы Славик снова чего-нибудь не ляпнул, и, не дай бог, все не испортил, – у парня очень тяжелая ситуация в семье. Он, его маленькая сестренка и больная мама живут на одно пособие. А девочка очень хочет профессионально заниматься спортом, но стоит это очень дорого. Вот он и решился на этот, безусловно, плохой поступок.

– А вы его адвокат, что ли? – вскинул на меня брови полицейский. – Он сам за себя не может рассказать?

– Так, а чего же тут еще рассказывать-то, – подал голос Ульрих. – Он все правильно вам объяснил. Все так и было.

– И вы сейчас сожалеете о содеянном, – со скептической усмешкой произнес полицейский.

– Сожалею, – охотно кивнул Ульрих. – И клянусь вам, что если бы не крайне тяжелая ситуация в семье, я бы никогда…

– Ну ладно, – оборвал его полисмен, – про семью мы уже слышали. Лучше объясните мне, почему за вас, местного жителя, так рьяно заступаются наши гости из Советского Союза. У вас с ними какие-то личные отношения?

– Никаких, – удивленно ответил Ульрих. – Мы с ними и познакомились-то только сегодня, и то… вскользь.

– Дело в том, – снова вмешался я, – что все мы – участники чемпионата Европы по боксу. Как вы, должно быть, знаете, соревнования будут проходить буквально в эти дни. Естественно, что ко всему, что связано с этим чемпионатом и всеми его участниками, будет приковано пристальное внимание международной прессы. Да, собственно, оно уже приковано – наверняка во многих газетах уже даются анонсы и ведутся первые репортажи о подготовке к турниру.

– И что вы хотите этим сказать? – подозрительно посмотрел на меня полицейский.

– Я хочу сказать, – спокойно ответил я, – что если информация об этом неприглядном происшествии просочится в прессу, то разразится международный скандал.

– Да что вы говорите? Прямо-таки международный скандал? Не много ли вы на себя берете? – усмехнулся полисмен. – Вы что, такие знаменитости?

– А знаменитости мы или нет, здесь ни при чем, – с достоинством ответил я. – Писать-то об этом будут не потому, что это именно мы. Посыл у журналистов будет совершенно другой. Дескать, посмотрите: как только этих советских спортсменов выпустили за границу, так они сразу начали вести себя, как дикари и совершать преступления против добропорядочных граждан.

Полицейский молча слушал меня, ни одним мускулом не выдавая своего отношения к тому, о чем я говорил. Тогда я решил зайти с козырей.

– А главное, – с жаром добавил я, – поднявшийся скандал ведь коснется и вас в том числе!

– Нас? – удивленно приподнял брови полицейский. – Это еще с какой стати? Ваш приятель заявит, что воровал одежду по нашему приказу, что ли? А он знает, что за такие шуточки полагается по нашим законам?

– Да нет же, – терпеливо продолжал объяснять я. – Речь идет не о клевете или оговоре. А о том, что из всего прочитанного многие сделают вывод: местная полиция работает из рук вон плохо! Потому что как еще можно оценить их работу, если в самом центре города, в месте притяжения туристов и проведения таких масштабных мероприятий международного уровня происходят такие дерзкие ограбления? И я больше чем уверен, что у вас найдется пара-тройка прощелыг-журналистов, которые с жадностью ухватятся за эту тему и начнут ее использовать в каждом своем материале. А то еще, не ровен час, и журналистское расследование запустят по этому поводу: поднимут какие-нибудь ваши неудачи за последние годы, переберут всех, кто работает на данном участке, станут полоскать ваши имена в прессе, добиваясь отставки… То и дело будут кричать, мол, что за сотрудники работают в нашей полиции, как они могли допустить такой позор… И при этом им невозможно будет ничего возразить, потому что они-то будут упирать на международную репутацию вашего государства! Вы представляете, во что это все выльется? Вот скажите честно: оно вам надо?