Боксер 4: Назад в СССР

– Понятно, – сухо ответил я. – Слушай, придумай там для них что-нибудь, а я скоро буду. Транспорт, конечно, не ходит, но я пешком добегу – в общем, где-то в течение часа примерно.

– Да не вопрос, – ответил Сеня, – конечно, придумаю, не переживай. Ты только сам не подведи, давай гони быстрее сюда, а то тут, понимаешь, если ты не…

В этот момент открылась дверь ванной. Я спешно положил трубку, не дослушав душевные излияния Сени. Когда он заводился на какую-то тему, то мог разглагольствовать часами, причем впустую – ничего нового он все равно не сообщал. В таких случаях его нужно было обрывать сразу, иначе голова начинала гудеть. А мне к тому же надо было срочно действовать.

Алла вышла из ванной, одетая только в халат и намотанное на голову полотенце. «Блин, какая же она все-таки красивая!» – мелькнуло у меня в голове, но я тут же постарался обуздать свои мысли, утаскивавшие меня туда, куда мне было не надо. И глаза тоже постарался отвести, чтоб не отвлекали.

– Миша, ты зефир будешь? – спросила она, проходя на кухню. – У меня есть еще другой чай – индийский, очень вкусный, мне в подарок привезли.

– Нет, Алла, – как можно тверже ответил я. – Извини, но мне все-таки пора идти.

Улыбка исчезла с лица Аллы. Судя по выражению ее лица, ее приглашение все-таки не было простой вежливостью – она действительно расстроилась.

– Ты уверен? – переспросила она, взглянув в окно.

Мне не хотелось рассказывать ей о звонке Сени. Судя по всему, сам звонок она за шумом воды так и не услышала – ну и хорошо. Если я ей расскажу о нашем разговоре – она поймет, что пацанам известно, что я пришел к ней на ночь глядя. А для молодой девушки в советское время это может стать пятном на репутации, она будет переживать – зачем это надо?

– Да понимаешь, я совсем забыл, – неуверенно начал я, – что у нас завтра важная сдача нормативов… Надо быть в форме, ну и появиться вовремя, размяться там… Да и тренеры особенно внимательно смотрят, чтобы все было… ну в смысле, чтобы каждый у себя ночевал и все такое…

Да… Все-таки вру я не очень. По Аллиному лицу можно было сделать вывод, что она такие сказки раскусывает в момент. И сейчас не разоблачает меня только чтобы совсем уж не ставить меня в неловкое положение.

– Видимо, такая важная сдача нормативов, что ты про нее забыл и вспомнил только через несколько часов, – съязвила Алла.

– Так знаешь, из-за тебя и не такое забудешь, – внезапно выпалил я. Почему-то мне захотелось сделать Алле какой-нибудь комплимент, но получилось это, по-моему, как-то неловко.

В подтверждение моих опасений повисла неловкая пауза. Похоже, ни я сам, ни она не ожидали от меня такой прыти.

– Как же ты посреди ночи-то пойдешь? – наконец спросила Алла, в сотый раз выглянув в окно. – Ничего же не ходит, транспорт не работает, метро только утром откроется…

– Да ничего, – деланно-беспечно произнес я. – Пробежку сделаю. Как раз разомнусь перед сдачей, в тонус себя приведу.

Разомнусь перед сном. Мда. Что-то я сегодня несу просто-таки феерическую чушь. Хорошо еще, что Алла делает вид, что этого не замечает. Не дожидаясь ее реакции, я отправился в прихожую и стал обуваться. Когда я уже открыл дверь и вышел на лестничную клетку, она наконец спросила:

– Миша, скажи честно, что-то не так?

На этот раз в ее голосе не было ни издевки, ни беспечной шутливости. Она спросила это абсолютно серьезно, и, как мне показалось, даже с легкой тревогой – вдруг я убегаю, потому что это она меня чем-то задела? Впрочем, Алла была барышней умной и, видимо, тотчас же сообразила всю нелепость ситуации. Все-таки перед ней был подросток, а она – молодая, но уже взрослая девушка, и такие вопросы с такими намеками…

– Ладно, – стушевалась она. – Ты звони, если что.

Алла резко покраснела и закрыла за мной дверь. А я решил действительно сделать пробежку до общежития. Во-первых, перед сном это вообще полезно, а во-вторых, бег или быстрая ходьба меня всегда успокаивали, настраивали на умиротворенный лад. А мне сейчас позарез нужно было сбросить с себя весь адреналин, накопившийся за этот странный вечер. Иначе я не смогу спокойно уснуть, и весь остаток ночи, равно как и завтрашний день, перед глазами будет стоять Алла, выходящая в халатике из ванной. А вот этого мне было совсем не нужно.

«Так, к черту всех этих девок», – думал я, пробегая по ночным московским улицам. «Лучше надо бы придумать, как мне сейчас отмазываться перед тренерами. Или не сейчас, а утром, когда они меня там расспрашивать будут, неважно. Надо придумать что-нибудь правдоподобное… да мало того, правдоподобное – не наказуемое! Ну допустим, рассеченная бровь для боксера – никакая не редкость, даже пусть и в быту. А вот где я пропадал полночи – вот это да. Не хватало еще из-за девок вылететь из „Динамо“!»

Впрочем, сколько бы я ни размышлял, а ни одна более-менее пристойная идея мне в голову так и не пришла. Все, что лезло на ум, было наивным и глупым, как оправдания семиклассника, застуканного с сигаретой в школьном сортире. А здесь не школа, из которой выгоняют только уж совсем безнадежных уголовников. Здесь – режим, дисциплина, обязательства…

Не найдя подходящего варианта, я решил отложить это до утра. Все-таки не зря говорят, что утро вечера мудренее, да и голова моя поутру соображает гораздо лучше и быстрее, чем ночью, да еще в состоянии усталости.

Но до утра мне ждать не пришлось. Возле дверей общежития стоял Григорий Семенович и напряженно вглядывался то в одну, то в другую сторону. Нетрудно было догадаться, кого именно он так сильно хочет увидеть. Я подбежал к нему и остановился, понимая, что простым «здрасте» я в любом случае не отделаюсь.

– О! Ну надо же, кого я вижу! – ехидно произнес тренер. – Что, решил вернуться и поспать? А не поздновато ли, молодой человек?

Так. Григорий Семенович сам дождался меня у входа, не отсиживаясь внутри вместе с остальными динамовцами (которые, вероятно, тоже хотели провести со мной воспитательную беседу). Он вышел встречать меня отдельно. Вряд ли ему хотелось лишний раз напомнить себе, как я выгляжу. Значит, он планировал поговорить со мной без свидетелей – как говорится, по-отечески вправить мне мозги. Ну что ж. Это, пожалуй, лучшее, что со мной могло произойти в данной ситуации.

– Давай-ка отойдем в сторонку, – Григорий Семенович взял меня за локоть и отвел куда-то за угол здания – подальше от окон тренерской, которые выходили прямо на улицу. – Ты знаешь, какая суматоха здесь из-за тебя поднялась?

Я недоуменно помотал головой. Откуда мне было знать-то, если меня здесь еще не было?

Григорий Семенович удрученно вздохнул и помолчал.

– Тут весь административный состав чуть с ума не сошел, – наконец заговорил он. – Шутка ли – воспитанник пропал! Уже думали, кто виноват, кто в случае чего понесет ответственность, кто будет родителям звонить, если уж совсем…

– Да ну что вы, Григорий Семенович… – начал было я, но тут же осекся под строгим взглядом тренера.

– Антон Сергеевич только что волосы на себе не рвал, – продолжил он. – Все говорил, что это, мол, он за тобой не уследил. Уже все больницы обзвонили, все приемные отделения. Потом смотрю, он уже собрался в морги звонить, весь трясется… Ну пришлось мне ему соврать. Тяжело же смотреть было на человека! Я сказал, что ты мне позвонил и у тебя все хорошо, а вернешься – сам все расскажешь.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я.

– Да спасибо-то спасибо, – сказал Григорий Семенович. – Только ведь ни хрена же хорошего нет, Мишка! Пропадешь ведь!

– Почему пропаду? – не понял я.

Григорий Семенович вздохнул, задумчиво посмотрел куда-то вдаль, вспоминая что-то очень далекое, и объяснил:

– Когда-то очень давно, когда мне было немногим больше лет, чем тебе сейчас, втюрился я в одну девчонку. Я тогда был надеждой клуба, мне все прочили большое будущее, чуть ли не олимпийское чемпионство. Всегда и везде показывал лучшие результаты, все знали: если какое-то ответственное соревнования – туда только Гришку! Ну вот. А девица та была, как бы тебе так помягче сказать… ну, непутевая. В какой семье она выросла – это от нее, конечно, не зависела, тут она не виновата. Но вот как она себя вела уже в сознательном возрасте… Бесконечные пьянки, гулянки, парней перебирала как перчатки, чуть ли не с уголовниками ее видели время от времени…

Я, кажется, начинал понимать, к чему клонит тренер.

– Мне говорили, конечно, что-то типа «Зачем ты с ней связываешься, к добру не приведет» и так далее. Мало ли, мол, хороших девчонок, да еще с твоими данными – выбирай любую, – продолжал Григорий Семенович. – А мне, знаешь, как будто глаза пеленой закрыло – никого не вижу, кроме нее, и все! Ну, в общем, она тогда тоже вроде как мной увлеклась и предложила – а поедем в Крым отдыхать! Дикарями! Природа, мы только с ней вдвоем – романтика! А у нас в этот момент как раз сборы были запланированы.

– И что же вы решили? – не выдержал я.

– Что, что… – тренер снова посмотрел куда-то вдаль. – Плюнул я на эти сборы и поехал с ней! Я ведь как думал: раз я такой талантливый и натренированный, то все пропущенное быстро наверстаю. Тем более нас и не было-то дней десять – не месяц же и не год. Сборы и тренировки постоянно, уже со счету сбился, а такая сильная любовь, как мне тогда казалось, бывает раз в жизни.

– И чем все закончилось? – нетерпеливо спросил я. По его описанию своей возлюбленной я понял, что в случае со мной он имеет в виду все-таки Ленку, а не Аллу, и испытал некоторое облегчение. С Ленкой-то я и сам завязывать собирался, а вот подставлять Аллу мне было бы неприятно.

– Закончилось все тем, – назидательно произнес Григорий Семенович, – что я с треском провалил первенство СССР! Потому что вместо сборов и тренировок я там, кгхм… в общем, другой физической активностью занимался все десять дней. Да плюс питались мы с ней там кое-как, да плюс знаменитые крымские вина… В общем, уезжал крепкий спортсмен, а вернулся расплавленный пластилин, которому нужно было долго восстанавливаться. А времени не было. Ну и все. А мог бы стать чемпионом, кто знает.

Тренер внимательно посмотрел мне в глаза и добавил:

– Завязывал бы ты с этой… – он сжал губы, как будто сдерживаясь, чтобы не выругаться, – она девка непутевая. Нет, конечно, это твое дело, но к чему приводят такие истории, я тебе рассказал. И учти: в следующий раз я тебя отмазывать уже не буду!

– Хорошо, Григорий Семенович, – тихо произнес я. – Я подумаю на тем, что вы мне рассказали.

– Ты давай, думальщик, – тренер подтолкнул меня ко входу, – беги спать ложись уже. Завтра будет важный день, надо выспаться. Ну хотя бы постараться, насколько это возможно, – добавил он, взглянув на часы.

– А какой важный день? – спросил я.

– Завтра узнаешь, – махнул рукой Григорий Семенович.

Как я разделся, лег и вырубился – хоть убей, не помню. Все-таки одно из главных достоинств молодого возраста – это способность засыпать мгновенно и в любых обстоятельствах.

Утренняя тренировка началась со взвешивания. К моему удивлению, весы показали цифру в 63,5 килограмма. Это было на несколько килограмм больше, чем в день моего приезда в Москву. Хм.

Еще одно удивление было вызвано тем, что о моей пропаже не было сказано ни единого слова. Я-то, честно говоря, насмотревшись на то, как обсуждают Бабушкина и еще парочку таких же персонажей, рассчитывал, что тренировка начнется с оргвопросов. Ну то есть с обсуждения моих художеств. Однако все шло, как обычно. Правда, расслабляться было рано – слишком уж странным было такое умалчивание. Скорее всего, разговор все равно состоится, и не исключено, что публичный. Просто его решили отложить на попозже.

После занесения результатов взвешивания в журнал нас разделили по весовым категориям. В каждой из них оказалось по несколько человек.

– Значит, так, братцы-кролики, – объявил Антон Сергеевич. – Скоро у нас состоятся соревнования. И ближайшая неделя будет посвящена выбору кандидатов, которые будут представлять «Динамо». От каждой весовой категории, как вы понимаете, будет отобрано по одному человеку.

Все взволнованно переглянулись.

– Будем учитывать все, – продолжал тренер. – Режим, отношение к тренировкам, функциональную готовность – и, разумеется, результаты спаррингов. За каждый из них будет выставляться оценочный балл от пяти до двух. Так что сразу говорю – попахать придется.

«Вот это я понимаю, важный день!» – подумал я. «Правильно я сделал, что у Аллы не остался. Сейчас бы приполз сюда, как вареная медуза».

– Откладывать в долгий ящик не будем, – продолжал вещать Антон Сергеевич. – Сегодня мы с вами проведем один любопытный тест, который пришел к нам из-за бугра. Капитализм, конечно, капитализмом, но вот в спорте кое-что хорошее у них позаимствовать можно. Так вот! Тест называется «Тест Купера» – это такой американский доктор, который придумал проверку для тамошней армии.

По рядам динамовцев пронесся понимающий гул. Для армии – значит, все действительно серьезно!

– А что конкретно проверять-то будете? – спросил кто-то.

– Это – тест на вашу выносливость, – объяснил тренер, – И заключается он в следующем. Вам будет необходимо выполнить четыре повтора комплекса упражнений. Это: десять отжиманий в упоре лежа, десять подносов ног к рукам (что-то вроде «лягушки»), десять складываний на пресс (поднятий ноги и туловища одновременно) и десять подпрыгиваний со сменой ног, касаясь коленом земли. Кто сумеет уложиться в три минуты – тот молодец и получит пять баллов. Три с половиной минуты, соответственно, будут оценены в четыре балла, четыре минуты – это три балла, ну а больше минут – понятное дело, двойка. Всем все ясно?

Глава 3

Вообще-то тест Купера – это серьезно. В том смысле, что это отличная проверка: сразу видно, кто занимался и следил за своей формой, а кто дурака валял. Потому что для человека, который не пропускает тренировок, в прохождении этого теста нет ничего сложного. Нагрузка, конечно – но ведь это дело привычное. А вот для того, кто в зале руководствовался принципом «Да ладно, как-нибудь потом» тест Купера – практически гарантия отсева.

Хоть я и не отлынивал от тренировок, но все равно волновался. Во-первых, за последнее время я все-таки несколько раз нарушил режим – как минимум, сна. А это все же сказывается на выносливости, как ты ни хорохорься. А во-вторых, это в своем прежнем теле я был уверен, хорошо зная все его особенности и тонкости. А здесь, в новом… в конце концов, оно ещё было не так тренировано, как прежнее. Сколько я здесь занимаюсь боксом – несколько месяцев? Так это, по большому счету, самое начало. И хотя тренеры меня хвалят, но есть объективные факторы, против которых не попрешь.

Но делать было нечего – все равно мне придется проходить это испытание на общих основаниях со всеми остальными. Тренерский свисток обозначил старт теста. Выполнять его нужно было по очереди – по одному, чтобы можно было рассмотреть все детали работы каждого из воспитанников и не проморгать показания секундомера.

– Ну че пацаны, начали! Лев, первый на исходную, – следом раздался свисток тренера.

Лева, делая взмахи руками, вышел на середину зала.

– Пошел! – палец тренера запустил секундомер.

Я в очереди оказался четвертым. Наблюдая, как другие выполняют упражнения теста, я, как мне казалось, и сам наполнялся силой и уверенностью для своего выступления. Тем более, что пацаны делали все довольно уверенно и в целом укладывались в норматив. И это при том, что я не видел, чтобы кто-то из них отдельно работал конкретно над этими упражнениями. А значит, традиционной повседневной подготовки достаточно, чтобы справиться и с тестом Купера.

Лева, за ним Шпала и еще один динамовец Владик отстрелялись, настала и моя очередь.

– Михаил! – подвал меня Григорий Семенович.

С отжиманиями я справился легко – для меня это вообще что в той жизни, что теперь в этой были, можно сказать, семечки. Меня можно было разбудить посреди ночи и сбросить сонного с кровати на пол – я тут же принял бы исходное положение и начал отжиматься практически в полную силу. Далее – поднимание ног к рукам. Прекрасный способ размять ноги после их положения в отжиманиях – именно так я старался к этому относиться. И, думаю, был прав: ведь и проверка была направлена на то, чтобы увидеть работу всех групп мышц организма. «Так что будем воспринимать все это как ускоренную разминку», – решил я и, не давая себе времени на излишнюю рефлексию, перешел к скручиваниям на пресс.

Это упражнение тоже далось мне сравнительно легко. Все-таки общая подготовка действительно много значит! Тренированное тело может выдержать непредвиденные нагрузки, даже если они появились внезапно – до известной степени, разумеется, но ведь в этом тесте не было ничего сверхъестественного. А вот последнее упражнение – подпрыгивания со сменой ног, да еще и с касанием коленом земли – вот это было да! На нем мне пришлось попотеть. Нет, конечно же, я довольно оперативно выполнил и его, но вот усилий у меня ушло заметно больше, чем на предыдущие упражнения. Но хватит, хватит размышлений! Вся аналитика потом, а сейчас мне предстоит выполнить все то же самое еще три раза!

Все это время тренер поглядывал на секундомер. По его лицу было непонятно – укладываюсь я в норматив или нет.

– Стоп! – тренер выключил секундомер.

Я поднялся, ожидая услышать результат.

– Две минуты пятьдесят три секунды!

Я выдохнул – норматив на «отлично». Поймав одобрительный взгляд Григория Семеновича, я отошел в сторону и продолжил наблюдать за тем, как работают другие. Теперь можно было и прислушаться к своим ощущениям от только что пройденного теста. Ф-фух! Кажется, в общем и целом тело восприняло такую встряску неплохо. Хотя, конечно, бессонная ночка совсем уж даром все-таки не прошла. Если бы я не бегал по Москве, а спокойно выспался, то не было бы и этой пусть легкой, но одышки, и мышцы бы быстрее пришли в рабочее состояние. Да и не уносило бы меня в эту полусонливость ни с того ни с сего.

Ладно. Главное, что тест успешно пройден. Уж сегодня-то мне никто не помешает нормально выспаться! А в дальнейшем – постараться выстроить свой режим дня спокойно, без всяких беганий по девчонкам и разборкам. Если это получится, то, черт возьми, у меня довольно-таки пристойные шансы на победу! Ну и на дальнейшее продвижение, разумеется. Тем более, что из тех, кто проходил тест после меня, по итогам далеко не все могли похвастаться даже «четверкой».

– Авсентий, давай на выход!

Сеня гулко выдохнул и начал работать.

Конечно, по сравнению с тем, что он демонстрировал в лагере, он заметно продвинулся – и в технических навыках, и в выносливости тела – но все-таки для того, чтобы получить шанс на выступление в программе соревнований, ему нужно было еще прилично потрудиться. Наблюдая за ним, я буквально чувствовал, как ему не хватает секунд, чтобы успеть выполнить то или иное упражнение. Тело еще не до конца его слушалось и время от времени демонстрировало даже неповоротливость. Конечно, для обычной физкультуры, да даже и для участия в стрелках, подобных той, на которую мы позвали кубинцев, у него уже было, в принципе, все хорошо. А уж на любительских соревнованиях он бы просто порвал всех, как Тузик грелку! Но вот профессионального уровня он пока еще не достиг.

Когда тренер нажал секундомер, Сеня, красный как рак, тяжело поднялся и даже не дослушав результаты ушел в строй.

– Работать, Сеня, работать и еще раз работать, – справедливо напутствовал его Григорий Семенович, занося в журнал его заслуженные три балла.

– Денис, ну что же, твоя очередь настала!

А вот и гвоздь программы! Заслуженный-перезаслуженный потенциальный чемпион, надежда клуба и звезда общежития Денис Бабушкин! Все с интересом повернулись в его сторону – даже те, кто до этого беседовали о чем-то своем, лениво поглядывая на выступающих. Кто-то искренне полагал, что уж такой-то участник с ходу «сделает» всех своих конкурентов, несмотря на все свои выходки. Вроде как если человек – местная знаменитость, то, значит, он лидер буквально во всем. А кто-то, наоборот, смотрел на него с ехидством – дескать, водку-то хлестать и по тусовкам мотаться ты мастак, а вот теперь покажи, что ты можешь непосредственно в зале.

– Вообще раз плюнуть, – хмыкнул Бабушкин, потирая ладони. – Сейчас я вам покажу мастер класс!

И Бабушкин показал. Я, конечно, не ждал от его выступления блестящих результатов, но здесь даже я удивился. Отжимания дались ему с очевидным трудом – с него лился пот такими ручьями, как будто он разгрузил машин десять картошки и при этом еще и бегал. На подносе ног к рукам он пару раз умудрился садануть себе аж по носу. Ну а подпрыгивания после всего и вовсе стали для него серьезной пыткой. В общем, когда дело дошло до подпрыгиваний в третьем подходе, Бабушкин сломался. Где-то на третьем или четвертом подпрыгивании он не удержал равновесие и рухнул, приземлившись прямо на свою пятую точку.

– Все! – скомандовал Григорий Семенович, и это «Все» прозвучало как приговор.

– Сколько я там набрал? – подскочил Бабушкин.

– Как это сколько? – удивился Григорий Семенович. – Единицу, конечно, сколько же еще ты мог набрать за такое?

– Как единицу? – уронил челюсть Бабушкин. – Не, я, конечно, упал, но я же…

– «Ты же» – передразнил его тренер, – не просто упал. Ты уже к третьему подходу выпал из времени! Уже было больше трех минут, понимаешь? Так что даже если бы ты доделал все до конца, тебе бы понадобилось для этого минут пять, если не больше. А это, уж извини меня, полная профнепригодность. Так что кроме единицы, поставить мне тебе сейчас нечего.

Лицо Бабушкина надо было видеть. Это была смесь злости, обиды и плохо скрываемого удивления. Видимо, ему и самому было трудно поверить, что он, такой выдающийся и всеми любимый, мог не просто не стать первым, но и вчистую проиграть практически всем участникам. Для него такая ситуация явно была в новинку. «Ну что ж, все когда-нибудь случается в первый раз» – не без злорадства подумал я. Все-таки безнаказанность никогда ничем хорошим не заканчивается.

Но и это было не последней каплей в чаше его позора. Правда, эту каплю мне неожиданно пришлось разделить вместе с ним. И здесь пришла пора удивляться уже мне.

– А теперь слушаем предварительные оценки по дисциплине! – объявил Григорий Семёнович.

– Предварительные – это как? – спросил Шпала. – Это в смысле можно будет успеть их исправить, что ли?

– Это в смысле можно будет успеть на них повлиять, – строго глянул на него Григорий Семёнович. – Итак! Миша! – он перевел взгляд на меня. – У тебя, уж извини, по дисциплине два балла. Почему, объяснять не буду – ты, я думаю, сам догадываешься.

Среди воспитанников раздались приглушённые «понимающие» смешки. Вот уж такого я точно никак не ожидал. Нет, конечно, я понимал, что за ночные мотания здесь по головке не гладят, но чтобы вот так сразу – и двойка? Вот это да. Неужели я переплюнул даже Бабушкина?

– Идём дальше! – провозгласил тренер и посмотрел как раз на него. – Денис! У тебя тоже два балла. Тест, конечно, ты завалил, но по дисциплине догнал одного из лидеров! Поздравляю!

Смешки в зале стали громче. Бабушкин покраснел и сжал челюсти, уже не скрывая своей злости. В принципе, его можно было понять: если у меня ещё был хоть какой-то шанс вырулить на более-менее приличный результат за счёт чисто спортивных заданий, то у него никаких шансов уже не было. Нагнать такое количество баллов за такое короткое время было практически нереально. Ну разве что случилось бы какое-нибудь чудо.

Григорий Семёнович продолжил объявлять оценки. Мои друзья из лагеря продемонстрировали дисциплину чуть получше моей, заработав по три балла. И – сюрприз! – у всех остальных по дисциплине оказались пятерки.

– До вечерней тренировки все свободны! – заключил тренер, шутливо добавив: – По домам!

Поднимаясь к себе в комнату, я не мог отделаться от навязчивого ощущения проигрыша. Конечно, сама по себе одна отметка ничего ещё не значила – тем более, что и она была предварительной. Но всё-таки это был для меня определенный сигнал. Если вспомнить выражение «прозвенел звоночек», то это был как раз он. Не дай бог, об этом узнают родители. Отец ведь точно прилетит сюда на следующий же день и заберёт меня домой, в увлекательный мир шахмат.

Но что там Григорий Семёнович говорил про возможность повлиять на оценки по дисциплине? Надо будет как можно скорее выяснить, как это сделать. Я не Бабушкин, мне лишние приключения не нужны. Пусть я где-то и накосячил, но всё-таки главное для меня – бокс, и я готов приложить все усилия, чтобы исправить свои ошибки и больше их не допускать!

«Ладно. Пока что нужно будет прилечь и отдохнуть, а то в разгоряченной голове никаких путных мыслей появиться не может. Вечером будет тренировка – все и узнаю».

С этими мыслями я решительно толкнул дверь нашей комнаты и… вздрогнул.