Иван-дурак в стране чудес

– Ну что, дурень, поймал кого?

– А как же. Коня поймал, – ответил Иван-дурак как есть.

– Какого ещё коня? – прыснул средний брат.

– Обычного. Сказал ему, чтоб больше не баловался с нашим сеном, и отпустил.

Братья покатились со смеху.

– Ну ты и дура-а-а-к, – старший брат схватился за живот, его аж скрутило от такого смеха, – с лошадками уже разговариваешь. Иди на свою печь, тараканов высматривай и хлопай. Так от тебя больше толку будет.

Старик-отец рассердился и стукнул кулаком по столу.

– Прекратить глупый смех! Вор не найден. Веб-камеры полетели.

Он всю ночь просидел у ноутбука, чтобы хоть что-то разглядеть, а глупый экран только полосы одни показывал.

– А ты, бестолочь, наверняка дрых вместо того, чтобы дозор держать! – сверкнул он недовольно глазами в сторону младшего сына.

Иван-дурак ничего не ответил и взобрался на печь. А самому радостно на душе было от того, что только он смог вора поймать, хоть отец с братьями и не знали об этом.

Часть шестая

Указ царя

На следующее утро старик-отец созвал своих сыновей за стол. Развернул он свой ноутбук и продемонстрировал им на экране указ царя – нарядный такой лист, испещрённый завитушками и украшенный царской печатью.

– Вот, на царском сайте нашёл, – сказал старик-отец, – новый указ выпустили. Велит царь сегодня всем молодцам явиться вместе со своими конями на царский двор.

– Зачем это? – удивился старший брат.

– Молодцы прыгать будут. Кто до терема допрыгнет на коне, перстень снимет, тот и получит царевну в жёны.

– Ничего себе, царь решил дочку замуж выдать. Неужели никто не берёт? – прыснул старший брат.

– Я возьму, – с энтузиазмом ответил средний брат.

– Ты сначала допрыгни до неё, – рассмеялся старший, глядя на то, как жадно пялился на монитор его средний брат. – Слышал указ?

– Мой Свистун хорошо прыгает, – гордо отозвался средний брат.

Он уже представлял, как будет по селу щеголять с царевной-женой. То-то же девки все с ума сойдут. Вот и поймут они тогда, кого потеряли. Раз уж царевна с ним, значит, парень он – что надо. А то только и знают, что по его братцу сохнуть.

– Вот и проверим, – сказал старший брат.

– Ребята, я с вами, – неожиданно подал голос Иванушка-дурачок. И снова с печи. Его старик-отец даже не поднял, он сам встал. Решил старик, что нечего ему там, на царском дворе позориться.

В избе послышался громкий смех. Это старший и средний брат смеялись над младшим.

– Куда тебе, дурачку, к царевне. Ты как подпрыгнешь и вместе с седлом с коня кубарем свалишься. Такой ржач будет, – не унимался старший.

– У него же коня нет, – смеялся средний, – на чём прыгать будет? На своих двоих? Высоко ли допрыгнет?

– Сиди дома, дурень. Твоя невеста – это печь, – резюмировал старший.

– Так, хватит над Иваном издеваться, – строго произнёс старик-отец, наблюдая за всей этой катавасией. – Доставайте свои лучшие одежды и готовьте коней. Затем обратился к младшему сыну: – А к тебе у меня задание есть. Я сегодня ночью уснуть не мог, по мне кто-то бегал, кто-то проворный и противный. Думаю, у нас завелись мыши. Вот подумай, как мышей извести. Мышеловки ставь. Или сам лови.

– Ладно, так и быть, дома останусь, – пожал плечами Иван и снова взобрался на печь. Лежит себе на печи, насвистывает.

– Не свисти, последнее высвистишь, – буркнул ему старик-отец, сидя за своим ноутбуком. А оттуда у него музыка фэнтезийная играла, а на экране картинки мелькали живописные со всякими существами диковинными.

Братья тем временем бурную деятельность в избе развили: по комнатам своим разбрелись и принялись в шкафах копаться. Выбирали лучшие рубахи. Прыгать перед царевной абы в чём не хотелось. Коней готовили. Во дворе через забор прыгали. Тренировались. Как только время подошло, уехали они на своих конях.

– Отец, я выйду свежим воздухом подышу, а то душно здесь, – сказал Иван-дурак, едва стихло всё во дворе.

Не было у него ни хорошего кафтана, ни своей комнаты. Только печка возле обеденного стола.

– С каких это пор тебе стало здесь душно? – отозвался старик-отец.

– Мысли не приходят, из чего мышеловки мастерить.

– А ты сходи и купи.

– Братья же говорят, что на рынке всё бракованное продают. Тебе веб-камеры неработающие втюхали. Так и мне втюхают мышеловку, которая ни одну мышь не поймает.

– Так у тебя же руки из заднего места растут. Бракованная мышеловка и та лучше будет, – вынес вердикт старик, а затем махнул рукой: – Дело твоё. Хочешь– мастери, хочешь – покупай, главное, чтоб мышей не было.

Иван-дурак спрыгнул с печи.

– Чёрт, Варкрафт завис! – стукнул кулаком по столу старик-отец и принялся на ноутбук орать.

Тем временем Иван покинул дом, добрёл до ближайшего лесочка, остановился на поляне и огляделся по сторонам. Вроде никого. И прокричал:

– Сивка-бурка, вещий каурка! Стань передо мной, как лист перед травой!

Откуда-то послышался глухой топот копыт. Выбежал из лесных недр Сивка-бурка и встал перед Иваном-дураком.

– Хе-хе, не обманул меня! – довольно потрепал Иван-дурак коня по дредам.

– Ты за кого меня принимаешь? Мы же по-мужски договаривались, – важно ответил ему конь. – Знаю я, зачем ты меня позвал. – Затем оглядел он Ивана со всех сторон и покачал мордой: – В таком виде тебе нельзя появляться в царском дворе.

– А что не так? – удивился Иван. Он настолько привык к своему простецкому виду, что он его уже не смущал.

– Всё не так, – поморщился конь, – вид немного бомжеватый.

Рассердился Иван-дурак на коня.

– Сам ты бомжеватый, – а потом вспомнил, как братья его наряжались и поинтересовался: – И что предлагаешь?

– Лезь ко мне в правое ухо, – велел Сивка-бурка.

Иван-дурак вытаращил глаза на коня.

– Ты совсем что ли? Я как залезу тебе в ухо?

– Лезь и всё. Я знаю, что говорю.

– А ты уши чистишь? – сомневался Иван-дурак.

Пришла очередь сердиться коню на Ивана-дурака:

– Хватит глупые вопросы задавать, конечно, чищу. А то сейчас брошу тебя здесь одного: ни царского двора, ни царевны не увидишь!

– Ладно, не кипятись, сейчас залезу, – сдался Иван.

Сделал вздох и как прыгнет в ухо коню. А ухо его как засосёт, будто пылесосом. И вылезает из правого красавцем: в кафтане щегольском, волосы аккуратно зачёсаны, так и сияют на солнце огненно-рыжим глянцем. Наконец-то модный.

– Вот теперь другое дело, – довольно заулыбался Сивка-бурка, оглядывая Ивана-дурака. Всё-такие его это работа.

И помчались они на царский двор, где гостей было видимо-невидимо, и терем стоял высокий и красивый. А в тереме, на балкончике, царевна сидела. Облокотившись о перила, со скучающим видом она поглядывала вниз. Где-то там, внизу, находился её будущий супруг. Какой он, девушка не знала. Сейчас в её воле было только собственное воображение. Представлялся ей жених статным красавцем. Самым умным, самым сильным. И конь у него обязательно ретивый должен быть.

Ну, когда уже хоть кто-то допрыгнет до неё? Почему все такие слабаки?

Задрав морду вверх, Сивка-бурка разглядел царевну. Зрение у него было отменное.

– Хороша девка, – довольно отозвался он, – перстенёк свой пальчиками потирает. А на перстеньке камешек, видно – дорогущий, на сапфир похож.

– Не знаю, мне плохо видно, – отозвался Иван-дурак, оглядываясь по сторонам. К терему пугающе длинная очередь образовалась: молодцы вели своих коней, а кто-то уже сидел на коне. Все хотели себе в жёны царевну. А Иван-дурак и не знал, чего хотел больше: царевну, либо братьям нос утереть и отцу доказать, что не такой уж он и дурень.

– Вот как подпрыгну, разглядишь, – сказал Сивка-бурка, пробираясь к началу очереди.

Заметил он, что молодцы разговорились между собой о том, насколько может быть хороша царевна, и за очередью своей не следили. Так высоко она сидела, что никто толком разглядеть её не мог. Вот и решил конь схалтурить, воспользовавшись моментом. Втиснулся где-то ближе к началу и принялся ждать, когда придёт их с Иваном-дураком черёд.

Тем временем увидел Иван-дурак, как к терему его средний брат подъезжает. Весь такой важный, в красной рубахе и в белых сапогах. У старшего одолжил. Стегнул он своего чёрного Свистуна от души. Тот как подскочит… и сразу вниз. Так и не доскакал до царевны. Рассерженный средний брат вонзил в коня шпоры, что есть мочи, тот заржал недовольно и так тряханул своего наездника, что тот чуть не свалился на землю.

Рассмеялся Иван-дурак над братом. То-то же. И кому теперь царевны не видать? Поскакал средний брат в конец очереди, а там его старший встретил. Своего коня за уздечку держал. Конь спокойный был, и брат такой же. В своей любимой атласной рубахе, в которой он по девкам ходил. Не ушли братья, принялись дальше смотреть.

Как только пришла очередь Ивана-дурака, предупредил его Сивка-бурка:

– Я сейчас прыгну, а ты хватай перстень с руки.

– Хорошо, – ответил Иван.

Прыгнул Сивка-бурка, да так высоко, будто до луны собрался доскочить. Царевна, любовавшаяся своим перстеньком, увидела Ивана-царевича перед собой на коне, как тот в воздухе висел, и обомлела. Никто ещё из всех этих молодцев, что внизу стояли, до неё так близко не добирался. Вот наконец-то и смог он разглядеть девушку: волосы белокурые по её хрупким плечикам развевались, а личико у неё точно фарфоровое, носик изящный, губки бантиком сложены, щёчки румяные. До чего красивая. Заулыбался Иван-дурак царевне. Чуть про перстень не забыл, пока Сивка-бурка громко не заржал. Опомнился Иванушка и как схватил царевну за маленький пальчик, перстень с неё стянул, так она чуть в обморок не упала.

Приземлился Сивка-бурка и стрелой из царского двора помчался, даже массивные ворота пересёк. Пустились за ним стражники царские, однако кони их были недостаточно быстры, как конь Ивана-дурака. Тем временем прискакал Сивка-бурка в лесок и сказал Ивану:

– На сегодня хватит, залезай ко мне в левое ухо.

Сделал всё Иванушка, как велел ему конь, и вновь обратился прежним дурачком в рубахе и лаптях. А перстень так и остался у него в ладошке. Спросил Иван у Сивки-бурки, что ему с перстнем этим делать, и тот ответил:

– Обвяжи руку тряпочкой и спрячь его туда. Пригодится ещё. И не убирай повязку, пока время не придёт. Больше я тебе не понадоблюсь. Удачи тебе, Иван!

– И тебе удачи, Сивка-бурка! Спасибо за всё! – ответил ему Иванушка.

Вот так и ускакал конь, только земля под его копытами вихрем поднялась. Оставшись один, Иван оторвал у рубахи лоскут ткани, обмотал ладонь с зажатым перстнем и отправился домой. А дома братья возле отца за столом расселись, ещё переодеться не успели, царевну обсуждали. А тот щи сидел ел. Мрачный, недовольный. И ноутбука нигде не было. Видно, разозлился старик на него – веб-камеры не работают, Варкрафт виснет, и выбросил к чёртовой бабушке.

– Нет, я не рискнул прыгать. Ещё шею свернуть можно. Как будто других невест нет. Сдалась эта царевна, – заговорил старший брат.

– А какой–то смельчак допрыгнул, – заметил средний брат.

– И скрылся. Зачем только? – пожал плечами старший. – Странный.

Отец обвёл своих сыновей взглядом, всех, кроме Ивана, который на печь полез, и с укором проговорил:

– А вы, значит, у меня не смельчаки?

– Рисковать жизнью ради царевны – такое себе, – отмахнулся старший сын. – К тому же мне приглянулась одна хорошенькая крестьянка. Живёт в соседнем селе. Пышная, с косой до пят. Хохотушка – будь здоров. А когда я её обнимаю, у неё так лицо светится от счастья, будто луна в ночи. Думаю, замуж её позвать.

– Какая по счёту?

– Думаю, что последняя.

– Думаешь или точно последняя?

– Отстань, отец, я сам решу, какая у меня будет последней, – стал злиться старший брат.

– Видать, царевна не так хороша собой, раз прыгать ради неё не было желания, – заговорил Иван-дурак с печи, подтрунивая над старшим братом.

Старший брат с недовольством зыркнул на брата и ответил ему:

– Молчал бы уж, тебе ни царевны, ни крестьянки не светит.

Средний брат просто рассмеялся. Рассказывать о том, как он зря стегал коня ему не хотелось.

Глянул старик-отец на Ивана и спросил:

– Почему у тебя рука перевязана?

– Пустяки, порезался, – ответил ему Иван.

– Где успел порезаться?

– В лесу, пока мышеловку делал.

– А в избе не делается?

– В избе слишком много разговоров о всяких царевнах – отвлекают они, – ответил Иван и отвернулся к стене.

А сам тихо посмеивался.

Часть седьмая

В царском тереме

Наступило утро. Опять созвал старик-отец своих сыновей за столом. Иванушке-дурачку такое приглашение, как и обычно, не полагалось. Как только все расселись, он принялся с мобильного телефона читать новый указ царя:

– Слушайте внимательно. Все молодцы должны прийти к царю на званый пир во весь мир. А кто не явится, тому башка с плеч.

Ухмыльнулся Иван-дурак с печи:

– Совсем как Червонная Королева. Может, она его сестрица?

– Что ты там такое ляпнул? – старший брат окинул Ивана презрительным взглядом.

– Да, так, мысли вслух, – как бы невзначай ответил Иван.

– Мысли про себя, дурище, ты на царском пиру если только вместо шута зажигать будешь, – резюмировал старший, как и обычно, вызвав смех у среднего брата.

Стукнул кулаком по столу старик-отец.

– А ну прекратить это безобразие!

– Вы, – он поглядел на старшего и среднего, – живо собираться на пир. – Затем со вздохом повернулся к своему младшему: – Ну а ты чего на печи разлёживаешься? Сказано же, всем явиться на пир.

Спрыгнул Иван-дурак с печи, поковырялся в носу и ответил с прежним спокойствием:

– Раз сказано, тоже пойду.

Братья разнарядились, как и обычно, и только один Иванушка-дурачок в своей старой рубашке и лаптях отправился. И ладонь у него по-прежнему перевязана была. В царском тереме было почти такой же пир, как и в том самом тереме, где побывал в своём сне Иван, поэтому он и не слишком удивился. Зато его братья, сидя за столом, с круглыми глазами хватали еду, которую им ранее и не приходилось есть. А уж до чего отец был доволен, раз ему на старости лет довелось на царском пиру побывать. Не зря ем покойная жена столько сыновей нарожала.

Тем временем по терему ходила царевна и заглядывала в лица юношей. Искала кого-то. Дошла очередь и до Ивана-дурака. А тот тем временем от скуки кулебяку уплетал и разнаряженных бояр разглядывал. Оглядела его царевна и заметила перевязанную ладонь, которую он на стол положил.

– А что у тебя с рукой, молодец? – поинтересовалась она у него.

– Да так, ерунда, ножик неудачно точил, яблочко хотел порезать. – с улыбкой ответил ему Иванушка-дурачок.

Заметил он, как она ближе подошла и прямо ему в лицо смотрела. Пристально так. Такая же красивая, глаз он неё не оторвать. А братья с отцом тем временем настолько были увлечены спором, какие бутерброды вкуснее – с чёрной или красной икрой, что и не заметили возле себя царевну.

–А ну–ка развяжи! – попросила царевна Ивана.

–Зачем? – удивился тот.

– Лицо твоё мне знакомым кажется.

Иван-дурак снял повязку, как и просила его царевна. Увидела на его ладони царевна свой перстень и ахнула. Забрала она его, затем схватила юношу за руку и батюшку давай кричать:

– Отец, вот тот самый красавец на коне! Вот мой суженый!

Уставились на Ивана-дурака братья с отцом, чуть не поперхнулись. Не поймут, в чём дело: царевна их дурака своим суженым кличет. Не успели они рты открыть, как вышел царь из толпы бояр – высокий, статный, с бородой, в кафтане зелёном и сапогах сафьяновых. Иван-дурак быстро из-за стола выскочил и перед царём встал как по струнке. Встречал он королеву, так что теперь имел представление, как с августейшими особами себя вести.

Приблизился к нему государь и оглядел с ног до головы. Придирчиво, недоверчиво. Затем вынес вердикт дочери:

– Вкус у тебя, конечно, не ахти… Не в мать пошла. Ну, ладно. – А после обратился к Ивану-дураку: – Как тебя зовут?

Этот вопрос не удивил Ивана, он слышал его уже много раз, пока во сне бродил.

– Можно называть просто Иваном, ваше величество!

Затем он вспомнил, как Алиса реверанс перед королевой делала, и поклонился царю. Правда, неуклюже у него это получилось. Увы, на репетицию времени не хватило – слишком уж быстро царь свои указы издаёт.

– Ну что ж, будешь царевичем, Иван, – улыбнулся государь юноше и, взглянув на раскрасневшуюся царевну, что подле Ивана стояла, с укоризной, добавил: – Раз так моя дочь желает.

Окликнул он слуг, и тут же около царя несколько молодцев появилось. Приказал царь слугам разодеть Ивана. Те взяли его за белы рученьки и увели куда-то быстро-быстро. Старик-отец долго бутербродом с чёрной икрой давился, пока за этим действом наблюдал. А братья себя за щёки и губы щипали. Думали, что спят и сон видят. Хотели проснутся, да не могли.

Вскоре вернулся Иван: разодетый, как щёголь, в кафтане, не хуже, чем у царя, и причёска у него появилась модная, глянцевая, та самая, с которой он к терему подъехал на Сивке-бурке. Идёт он вразвалочку себе, насвистывает, будто с самого рождения царевичем был, а гости его разглядывают и пальцем в него тычут. Приблизился Иван-царевич к отцу и братьям. Старший брат в ужасе руками замахал, а средний готов был глаза себе выколоть – не верил того, что они ему показывали.

– Это… это – он! Он – тот самый смельчак, который до царевны допрыгнул! – закричал средний, покрываясь потом.

Старик-отец так и застыл в изумлении – слова в глотке так и застряли. Лишь надкусанный бутерброд у него из рук прямо на стол выпал и шмякнулся икринками вниз, те и размазались по скатерти. А Иван скрестил руки на груди, сделал важное выражение лица и заговорил со своей семьёй, так, будто он всегда главным среди них был:

– А говорили – дурак, говорили – коня нет, говорили – шутом буду. –И затопал ногой. – И кто из нас теперь дурак? А?

Затем развернулся Иван. Побежала к нему царевна и давай в щёку его целовать. Взял он под руку жену свою будущую и пошёл по терему, а гости перед ними только и расступались.

– Не, ну вы только посмотрите… – лепетал средний брат, – что дурак-то наш уделал? А? И как только смог? Как царевну к себе приворожил? Мою царевну? Я ж допрыгнуть до неё хотел…

Тем временем встал из-за стола старший брат и произнёс с недовольством:

– Всё, хватит с меня! С печи – в царевичи… это – слишком.

И ушёл из терема царского. Не мог он смириться с тем, что дурак обошёл его. У него самого жена будет – крестьянка, а у дурака – царевна. И куча слуг. И почести. Уму непостижимо!

Лишь старик-отец один заулыбался и блаженно проговорил:

– Вот ведь, Прасковья, кто бы мог подумать, что младшенький наш, дурачок, царевичем станет. Не опозорил старика.

Затем повернулся к среднему брату и сказал ему:

– Что ж, в виду некоторых обстоятельств тебе мышеловку мастерить. Ты, считай, остался младший в избе.

Позеленел от злости средний брат. Старший скоро женится, съедет, а Иван вообще в тереме жить будет с царевной, которая ему самому приглянулась. А ему – мышеловка?

А Иван со своей невестой ушли от бояр во двор – прогуливаться. Большой двор зелёный, и весь в цветах. Розы там росли, как в прекрасном саду Червонной Королевы. Хорошо хоть её самой здесь не было.

–Это твои братья были? – поинтересовалась царевна у Ивана.

–Ага, никак нарадоваться за меня не могут, – со смехом ответил ей Иван.

–Ничего, привыкнут. Мой батенька тоже привыкнуть никак не может к тому, что я замуж решила выйти. Говорит, лучше б сначала за границу подалась – учиться премудростям заморским, а потом замуж. Век сейчас прогрессивный. А мне премудрости не нужны, я – консервативная, как моя матушка, тут хочу с мужем своим жить-поживать и добра наживать.

И прильнула она к Ивану с трепетом.

– Расскажи о себе. Я ж ничего не знаю: как ты живёшь, что делаешь, что любишь, что ненавидишь, – спросил Иван, радуясь про себя тому, какая красавица-невеста ему досталась, и к тому же со статусом.

– А ты меня в социальных сетях найди – я везде зарегистрирована. И блог свой веду. Всё обо мне и узнаешь, – посоветовала ему царевна. – Меня даже заморские принцессы читают.

– Ну вот, а говоришь, что ты – консервативная. Даже у меня нет своего блога.

– Моя прогрессивность не касается вопросов семьи. Я это дело не хочу откладывать. Принцесса Дании заявила в своём блоге, что замуж выйдет только после тридцати, когда наукам всяким обучится и применит их в деле. Её поддержала принцесса Испании, а затем и другие. Так и пошёл флешмоб. А я его не поддерживаю. Вот детей тебе нарожаю скоро, и заживём счастливо.

Заулыбалась царевна при последних словах ещё пуще, а Иван икнул от неожиданности. К детям он пока что не был готов. У него были другие планы. Он хотел наконец-то зажить по-человечески.

– Э-э-э… нарожаешь, конечно, – ответил он с запинкой, – только сперва я наукам всяким обучусь, раз ты не хочешь. Поможешь мне в этом?

– Конечно, – закивала царевна, – я батюшке скажу, он тебя в любой университет заморский определит. Учиться там будешь. А я с тобой поеду, буду тебе обеды приносить в перерывах между учёбой.

– Вот и славно, – теперь заулыбался Иван-дурак. Простите, почти царевич.

– Где хочешь учиться?

Задумался Иванушка и ответил:

– В Англии, хочу в крокет играть. Профессионально. Потом здесь клуб открою. Первый будет. Вся знать пойдёт, потому что интересно станет. Деньги рекой потекут.

– А что такое крокет? Играл в него? – затем стала интересоваться царевна.

– Эм-м-м, было дело, но плохо у меня получилось. Как говорится, первый блин комом, – ответил Иван, вспоминая, как ёж летел прямо в Королеву. А потом её лицо. Злое, искажённое, с каплями крови на подбородке. Затем быстро добавил: – Но я научусь.

– Какой ты у меня смышлёный, – обняла царевна Ивана, – к знаниям тянешься. И предприимчивый. Эх, не зря я затеяла всё это с теремом и прыжками на коне. Так бы и не встретились.

Иван ещё важнее сделался от того, что царевна его нахваливала. И спину выпрямил так, что аж позвоночник захрустел.

***

Прошло два года. Иван отучился в Англии и открыл свой клуб, как того и хотел. Теперь бояре в крокет ходили туда играть. Правда жаловались, что дороговато с них царевич дерёт за игру эту заморскую. Но всё равно шли. Любопытно же. И фламинго там были, и ежи, только деревянные. Живых птиц никто брать в руки не хотел. Царевна за мужем по пятам ходила. Куда он, туда и она. Гостям улыбалась, в клуб зазывала.

Иван важный, разодетый и богатый теперь стал. Вина заморские пил, совсем как на пиру, который приснился ему в ту самую ночь. С этой ночи всё и началось. Кулебяками объедался и бутербродами с чёрной и красной икрой. Каждыми днями кафтаны свои менял. У него их бесчисленное множество было, и получше, чем у старшего брата в своё время.

А старшему брату не до кафтанов уже было. Ходил он теперь в простой рубахе и лаптях, как Иван когда-то. Распродал всё. Его крестьянская жена тройню год назад родила. Деньги нужны были. Работал много, но всё равно не хватало. Страшные игрушки вышли из тренда и уже никому не были нужны, так что нашёл старший брат себе другие занятия: пшеницу целыми днями косил, на рынке подрабатывал, продавал ширпотреб всякий в виде дешёвых кафтанов, которые под дорогие брендовые подделывались. А по вечерам, уставший, детей помогал нянчить. К тому же тут выяснилось, что жена опять забеременела, срок – два месяца. Стало страшно ему совсем. Детей теперь много будет, а изба маленькая – ни развернуться. Как быть? Что делать? Большая изба ему не по карману была.

А средний брат по-прежнему с отцом жил и свиней чужих кормил. Мышеловки делал. Отец, похоже, совсем из ума выжил: везде ему мыши и крысы мерещились. Как-то поздним вечером зашёл средний брат в амбар и увидел, как какой-то конь в сене топчется. Рыжий и с дредами. Бессовестный. Разозлился юноша, выхватил он перцовый пистолет из кармана своих штанов и прицелился им в коня. С тех пор, как сыновья вора не поймали, велел им старик-отец отпугивающее оружие купить.

– Ага, попался, ворюга! – закричал средний брат. – Прав был отец, преступник всегда возвращается на место преступления.

Сивка-бурка испуганно уставился на него и перестал сено топтать.

– Сжа-а-а-лься! У меня жена и семеро по лавкам! – жалобно заныл он.

– Врёшь! А если ты завтра опять явишься сюда?

– Ну… не знаю, сено у вас больно хорошее. Нигде такого не видывал…мои копытца в восторге, – признался конь и раскраснелся, а затем с энтузиазмом добавил: – А если я из тебя царевича сделаю, отпустишь?

– Есть уже один царевич, – ответил средний брат, даже не удивляясь тому, что с конём разговаривал.

– А кем тогда хочешь стать? Я желания исполняю, – заулыбался конь во весь рот.

Тут как осенило среднего брата, как вспомнил он, что Иван-дурак вернулся после ночи в амбаре и про коня какого-то говорил. А ему тогда не поверили. Смеялись.