Мой (не)любимый дракон

– А скоро и все остальные узнают. У тебя отвратительные манеры! Язык хуже помела. Невеста его великолепия должна отличаться воспитанностью и кротостью. Застенчиво улыбаться и, робко потупив взор, отвечать, только когда ее о чем-то спрашивают. – Тонкие блеклые губы растянулись в усмешке, откровенно зловещей. – Ну ничего, до отъезда в Ледяной Лог еще есть время. Думаю, я сумею все исправить.

Я мотнула головой, чтобы меня наконец перестали трогать. Эта новая галлюцинация мне определенно не нравилась. Но как от нее избавиться, впрочем, как и от всех предыдущих – я не представляла.

– Вынуждена вас разочаровать: я не цирковая лошадь и не поддаюсь дрессировке. Заведите себе собачку и оттачивайте на ней свои умения.

– Я же говорю – черноротая, – хмыкнула дама в колпаке звездочета. – Его великолепию такие не по душе. Разве что для постельных утех, да и то лишь на пару ночей. Тебя же прочат в императрицы. А потому веди себя подобающе!

Госпожа сварливость была далеко не красавицей. А когда вот так брезгливо морщилась (а морщилась и кривилась она постоянно; наверное, оттого и морщин уйма, вокруг серых невыразительных глаз и в уголках слишком большого, как у мартышки, рта), ее внешность становилась и вовсе отталкивающей.

– Надевай белье. Я помогу зашнуровать платье, – махнула рукой в сторону кровати, на которой белела льняная сорочка и что-то вроде мужских подштанников, только обильно украшенных кружевами.

Назвать эту экзотику бельем язык не поворачивался.

– А если не надену? – бросила с вызовом.

Не то чтобы мне нравилось стоять перед стервой обмотанной полотенцем, но мысль исполнять любое ее приказание претила моей гордости.

– Хочешь к нему вернуться?

Очередной небрежный взмах руки, и пространство передо мной разверзлось. Я опешила. Пусть затянутая дымкой тумана картина и не была ясной, тем не менее я видела зал ресторана, в котором должны были отмечать нашу свадьбу. Видела Лешу, танцующего со своей молодой женой. С настоящей мной. Он крепко прижимал меня к себе и что-то с улыбкой нашептывал на ухо. Мне хорошо было знакомо это его заговорщицкое выражение. Наверное, предлагал сбежать из ресторана. От захмелевших родни и гостей, чтобы скорее оказаться дома и до самого рассвета упиваться друг другом и нашим счастьем.

Наша первая ночь в качестве мужа и жены. А я застряла непонятно где.

Перевела на чертову «фею» растерянный взгляд:

– Но если я здесь, то кто тогда она?

– Моя воспитанница, Фьярра-Мадерика Сольвер. Будущая императрица Сумеречной империи.

С моим Лешиком обжимается? Будущая покойница – вот кто она!

– Моя девочка должна будет править. И все благодаря тебе.

– А не пошли бы вы на…

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Исчез и Леша. Его вырвали из моей жизни, безжалостно, по прихоти этой чокнутой. Я вдруг отчетливо поняла, что все не понарошку. Что это не сон и не кошмар, а самая что ни на есть реальность. Кошмарная реальность, в которой я оказалась. Ох, не стоило нам с Лешей венчаться. Лучше бы маму слушала и даже не помышляла о замужестве.

– Твое благополучие в твоих руках, Анна Королева. А также благополучие и жизнь твоего мужа. Ты ведь не желаешь ему смерти? – подступая ближе и заставляя меня в ужасе отшатнуться, прошипела гадюка. – Или еще хуже – проклятия и превращения Алексея в безумца? А я могу. Я много чего могу. И сделаю все ради счастья своей кровиночки.

Глава 3

От угроз ведьмы я оцепенела. Они обрушились на меня, словно град в разгар лета, застали врасплох. Казалось, язык прилип к небу, не получалось проронить даже слово.

А когда снова прорезался голос, до боли сжала кулаки и выкрикнула:

– Верни меня обратно! Слышишь?! Сейчас же верни!

Рванулась было к мегере и… снова остолбенела. Только теперь в прямом смысле слова. Замерла эдакой фривольной статуей «девушка с полотенцем» и только и могла, что прожигать дыру во лбу стервы ненавидящим взглядом.

Увы, безуспешно.

– Нет у меня времени на твои истерики, девочка. – Дама не спеша обошла меня по кругу. За ней, словно хвост рептилии, стелился шлейф серого с жемчужным отливом платья. – Обратно ты вернешься только в одном случае – если достойно пройдешь отбор и выйдешь замуж за наследника Сумеречного престола.

– А если нет? – Мой голос дрожал, мысли путались. Скакали в голове, как взбесившиеся кузнечики. – Там же у него невест до фига и больше. С чего вы… ты взяла, что он выберет именно меня?

– Ну, во-первых, не до фига, – не растерялась ведьма, – а всего девять. Ты девятая. Пока. А должна стать первой. Первой и единственной. А потому кончай голосить и слушай меня. Я тебе помогу. И буду помогать на протяжении всего отбора.

– Но почему я?!

Может, когда снова смогу управлять собственным телом, попробовать придушить ее полотенцем? Авось и чары спадут.

Чары… Зажмурившись, до боли закусила губу. Вот попала так попала.

– Наши миры связаны, Аня. Соприкасаются незримыми гранями. Есть и другие миры, с которыми граничит Адальфива. Но только на Земле я нашла Фьярриного двойника. Тебя. В других моя девочка либо еще не родилась, либо уже давно умерла.

– То есть… эм-м-м… обмен душ возможен только между двойниками?

Заметив, что я немного притихла, заинтересовавшись ее словами, женщина удовлетворенно кивнула:

– Именно.

Это что же получается, возможно, где-то в этом мире живет копия моего Лешика?

Словно прочитав мои мысли, ведьма покачала головой:

– Шанс встретиться с двойником твоего мужа есть, но он ничтожно мал. Да и не о том тебе следует думать. Сейчас необходимо сосредоточиться на одном – на Скальде Герхильде.

– Это который дракон? – буркнула и поежилась.

Адреналин постепенно стихал, не горячил больше кровь, как раньше, и я почувствовала, покрываюсь мурашками, словно дикобраз колючками. Даже затопленный камин не согревал.

– Ну так что, согласна?

– А если скажу нет?

– Если муж тебе дорог, не скажешь, – усмехнулась карга в колпаке. – Хочешь узнать, куда попала?

Кивнула, а в следующее мгновение ощутила, что больше ничто меня не удерживает. Рванулась к такому манящему пламени. Подставила мелко дрожащие ладони к мечущимся в камине огненным языкам, с жадностью облизывавшим почерневший камень. Постепенно тело расслабилось. А мозг, наоборот, включился и стал перерабатывать полученную информацию.

Итак, если отбросить эмоции, что имеем в сухом остатке? Я в другом мире с неудобоваримым названием Ада-чего-то-там, в теле молоденькой княжны, сосватанной дракону. Зашибись просто.

Где-то глубоко внутри еще теплилась надежда, что все же сплю или, на худой конец, брежу, но с каждой секундой она таяла, как мороженое в вафельном стаканчике, позабытое на солнце. А на смену ей приходила уверенность: я попаданка. Причем попала по всем фронтам. В чужое (ну почти чужое) тело, которое в самом недалеком будущем транспортируют к дракону. И как бы сильно я его ни боялась, мне кровь из носа нужно выйти за него замуж, иначе может пострадать Леша.

Существовал вариант, что меня банально запугивают. Но проверять, так это или нет, рискуя жизнью мужа, не хотелось.

– Ну так что, Фьярра? – вырвал меня из мира мрачных раздумий голос колдуньи.

– Я не…

– Теперь ты Фьярра. О другом имени забудь. Для тебя его больше не существует.

Так и хотелось, оттопырив средний палец, изобразить неприличный жест. Не знаю, как сдержалась. Наверное, просто было лень отнимать руки от ласкающего кожу пламени. Да и поймет ли эта средневековая…

– Ну так мне говорить?

Кивнула. Пусть говорит. А я буду слушать и запоминать. Присматриваться к окружающим. В конце концов, эта до сих пор не представившаяся тетка наверняка не единственная на все село, то бишь мир, ведьма. Найдутся и другие маги. Должны найтись. Вдруг кто-нибудь из них мне посочувствует и по доброте душевной захочет помочь. Да и вообще, что-то подсказывало: переселение душ в Ада-бла-бла-бла незаконно. Уже не говорю про подставу с невестой и околпачивание вельможного жениха.

Интересно, как отреагирует этот Скальде Гры… Гре… (каюсь, мне всегда было сложно запоминать заковыристые имена и названия), дракон, в общем, узнав, что в отборе принимает участие фальшивая Фьярра?

Но пока буду молчать. Пока не узнаю, с кем можно дружить и откровенничать, а от кого лучше держаться подальше.

Молчать и слушать. Слушать и запоминать…

* * *

Занимался рассвет. Робкие лучи зарождающегося дня постепенно проникали в комнату. Стелились по каменному, покрытому мехами полу, по стенам в гобеленах, по широкому ложу. На нем безмятежно спала девушка, нагая и прекрасная.

Рядом с красавицей, заложив руки за голову, лежал мужчина. Он давно сбросил с себя тяжелые цепи сна, и теперь его холодный, ничего не выражающий взгляд блуждал по потолку, подернутому узором из трещин.

Древней цитадели правителей Сумеречной империи уже давно перевалило за тысячу лет, и, наверное, следовало задуматься о реставрации родового гнезда. Но Скальде Герхильду Ледяной Лог нравился таким, какой он есть. Нравилась его мрачность, грубая роскошь огромных, объятых сумраком залов. Даже сквозняки, гулявшие по замку и ночами гремевшие в галереях доспехами, находили отклик в душе тальдена.

Услышав, как зашуршали простыни, почувствовав, что ее больше не окутывает тепло мужчины, в объятиях которого она мечтала засыпать каждую ночь, красавица открыла глаза. И хоть лица дракона не было видно, по его напряженной позе, по мышцам, обозначившимся на сильных руках, Далива поняла, его что-то гложет.

– Ты чем-то встревожен. Я же вижу.

Приникла к своему повелителю, положила голову ему на плечо, и золотистый локон тугой спиралью скользнул на обнаженную грудь мага.

Невесомой лаской прошлась Далива по широкой спине мужчины. От каждого прикосновения тонких пальчиков на коже тальдена проступала замысловатая вязь – таэрин. Стоило девушке отнять руку, как она тут же блекла и исчезала. Таэрин проявлялась из-за отношений, что их связывали. Отражение влечения, испытываемого драконом к придворной красавице.

Далива нахмурилась. Чернильный цвет магической росписи, мог означать только одно – будущий император не просто обеспокоен, он снова не в духе. Уж не она ли явилась причиной его недовольства? Может, что-то сделала не так?

Фаворитка его великолепия занервничала. Вдруг Скальде успел к ней охладеть? Вдруг одна из невест, что в скором времени прибудут в Хрустальный город, сумела увлечь тальдена настолько, что завладела его мыслями? Может, потому и задумчивый такой…

Далива понимала: так и должно быть. Так правильно. Но одна лишь мысль, что сердцем ледяного мага завладеет другая, не она, сводила с ума.

Вчера, когда повелитель, не успев вернуться в Ледяной Лог после продолжительного отсутствия и потребовал ее к себе, Далива обрадовалась. Вчера, когда повелитель вернулся в Ледяной Лог и потребовал ее к себе, Далива обрадовалась. Она уже давно привыкла к самообману. Не переставая внушала себе, что Скальде по-настоящему привязался к ней и, конечно же, очень скучал по своей фаворитке. Именно по ней, а не по ее телу, дарившему ему сиюминутное облегчение.

Увы, не успела Далива переступить порог императорской спальни, как тальден набросился на нее, а утолив страсть, снова облекся в броню из холода и отчуждения.

«Истинный Ледяной», – печально подумала молодая женщина. Привстав на коленях, прижалась губами к темным волосам повелителя, которые тот уже успел собрать в хвост.

Прошептала робко:

– Любимый, поговори со мной. За всю ночь ты не сказал ни слова.

Скальде обернулся. На резко очерченных губах тальдена обозначилась улыбка. Она не выражала ни нежность, ни ласку по отношению к фаворитке. Нет, улыбка эта была задумчивой, немного грустной и такой привычно холодной.

Отстранившись, Скальде поднялся и приблизился к дверям, ведущим на балкон. Толкнув мозаичные створки, с наслаждением вдохнул стылый утренний воздух. Там, где изъеденного временем камня касались босые ступни мага, расцветали, серебрясь, морозные узоры.

Сила переполняла Герхильда, искала выход. Близость с Даливой и ей подобными не спасала, лишь отсрочивала момент, когда магия отравит его, лишит разума.

Мужчина окинул взглядом заснеженную даль. Горы, величественные и неприступные, в кольце которых находился Ледяной Лог, завораживали и пленяли своей красотой. Искрясь в лучах восходящего солнца, ледяные пики пронзали розовеющее, напитывающееся светом небо.

Так и он с каждым прожитым годом напитывался магией своего рода. Магией всемогущей и всесокрушающей. Сколько осталось времени до рокового дня, когда он будет не в состоянии ее контролировать? Год? А может, месяц или два…

Если в самом ближайшем будущем у него не появится ари, которая разделит с ним магию рода Герхильдов, будущего императора постигнет незавидная участь – он обезумеет.

Скальде усмехнулся. Он и императором-то не успеет стать. Дольгатты этого не допустят, убьют его прежде. Старейшины побоятся рисковать. Ведь справиться с лишенным рассудка драконом, чудовищем, способным похоронить под толщей льда целые города, куда сложнее, чем лишить жизни человека. Пусть и тальдена, но уязвимого из-за переизбытка магии.

Единственный выход – жениться на алиане, назвать ее своей ари.

Алианы – жемчужины их мира. Этих девушек прочили в жены тальденам – самым могущественным магам Адальфивы. Во время брачного ритуала они вбирали в себя часть силы супруга, чтобы потом передать ее своему потомству.

Каждая из них мечтала выйти замуж за дракона, неважно, Ледяного или Огненного. Каждая хотела назваться женой тальдена. Но не всякая рвалась в императрицы. Слишком сильна магия рода Герхильдов, слишком велика опасность для жизни будущей правительницы.

К счастью для ледяного мага, находились и такие, которые, несмотря ни на что, жаждали породниться с древним колдовским родом. Эти алианы были готовы пойти на риск.

Скальде мог заставить приехать их всех. Достаточно лишь приказать главам родов, и они безропотно покорятся, пришлют в Ледяной Лог всех своих дочерей, наделенных способностью забирать магию. Мог, да не хотел. Хватило и прошлого отбора, в результате которого погибла девушка. Ставшая ему женой на одну короткую ночь.

И вот грядет новый отбор. Девять невест вскорости прибудут в замок.

Скальде прикрыл глаза, перебирая в памяти лица и имена алиан, согласившихся с ним обручиться. Некоторые во время обряда помолвки выглядели такими запуганными, такими несчастными, что даже в ледяном сердце будущего императора шевельнулось нечто, похожее на сострадание. Эти алианы не мечтали о власти, не жаждали связать свою судьбу с судьбой самого могущественного мага империи. И тем не менее они покорились. Покорились воле родителей, готовых поставить на кон жизни собственных дочерей, лишь бы иметь шанс приблизиться к Сумеречному престолу.

Скальде горько усмехнулся. Даже если одну из этих девочек признают полностью соответствующей дракону и достойной короны – этого недостаточно. Нужна любовь или хотя бы некое ее подобие. Связующее чувство, которое до сих пор было ему чуждо.

Мавена его любила. Он ее – нет. Быть может, именно это ее и убило. Его безразличие.

Погруженный в себя, ледяной маг не заметил появления на балконе Даливы. Вздрогнул, когда холодные ладони коснулись его, робко огладив напряженные плечи, и услышал вкрадчивый голос:

– Скальде, ты и так слишком долго тянул с отбором. Прекрати себя мучить! Прошел год со смерти Мавены. Траур по ней закончился. Скорее, тебя сведет с ума чувство вины, нежели это сделает растущая в тебе сила. Тебе нужна ари, империи – новый правитель. Не безумец. И уж точно не твой кузен Игрэйт, – скривилась, будто жука проглотила, фаворитка, – который спит и видит, как бы поскорее усесться на Сумеречный престол. Твои родители умерли, братьев у тебя нет. Представь, что станет с этими землями, если править будет помешанный на власти дракон. Игрэйт.

– С каждым поколением сила моего рода крепнет. Моя мать едва пережила слияние с отцом. А Мавена и дня не пробыла императрицей, – глухо отозвался наследник.

– Значит, не так уж она тебе подходила. Мне больно говорить это, но, возможно, среди тех девочек есть та, которая не только примет твою силу, но и пробудит в тебе чувство. К сожалению, мне этого не удалось, – печально улыбнулась Далива.

Тальден хмыкнул, неожиданно вспомнив о последней своей избраннице – старшей дочери князя Сольвера. У него было шесть дочерей и все – алианы. Счастливец! Эррол Ритерх считал, что вполне может рискнуть одной. А вдруг повезет, и станет отцом императрицы? В крайнем случае, дочь вернется к нему с сундуками, полными подарков – золота и драгоценностей – и ее можно будет сосватать какому-нибудь другому тальдену. При наихудшем раскладе – одной алианой у его светлости станет меньше.

Девчонка явно была со странностями. Может, потому князь так обрадовался, когда она приняла предложение будущего императора. А вот сам наследник почти сразу о нем пожалел. Уж больно сумасшедший взгляд был у девицы во время обряда обручения. И ни капли почтения. Ни к отцу, ни к жениху. Да еще и манеры отвратительные. Другие девушки, кто от страха, а кто от благоговения, чуть в обморок перед ним не падали. А эта…

Было в девице что-то неправильное, что-то чуждое. Но Скальде не стал задерживаться, дабы выяснить, что с ней не так. От переизбытка силы его мутило, не терпелось оказаться в Ледяном Логе с Даливой.

– Вернемся в постель, – прижалась к тальдену девушка.

В отличие от ледяного мага она, уроженка Рассветного королевства, плохо переносила стужу. Дрожала, втайне надеясь, что повелитель заметит, как ей холодно. Обнимет, как прежде, и уведет в свои покои, согретые жаром каминов.

Но Скальде не обнял ее и, кажется, даже не услышал тихих слов, поглощенный своими мыслями.

Глава 4

Все последующие дни меня не покидало ощущение, что я снова стала студенткой. И в кои-то веки прилежной. Благодаря заклятию Блодейны – моей тюремщицы, я не только могла понимать здешний язык и говорить на нем, воспринимая его как родной русский, но и проглатывала одну книгу за другой.

Не скажу, что все были интересными. Придворный этикет, например, – та еще нудятина. Но с ним, как назидательно заявила Блодейна, обязана дружить каждая эсселин. Так, кстати, здесь обращаются ко всем знатным девицам. А вот если я вдруг по счастливой случайности выйду замуж за несравненного нашего (мы еще даже толком не познакомились, а он мне уже заранее не нравился; не зря же Фьярра от него сбежала аж в другой мир), то стану эссель. Ну а после коронации ко мне будут обращаться не иначе, как ваша лучезарность.

Лучезарность, блин! Тут уже и не знаешь, плакать или смеяться.

Я вскользь познакомилась с историей Сумеречной империи и благодаря тяжеленному талмуду, «Летописям Адальфивы», заглянула в прошлое граничащих с империей королевств: Рассветного и Темнодолья. Хотя последнее и королевством можно назвать с большой натяжкой. Так, крошечное пятнышко на карте на линии имперской границы. Поначалу даже решила, что это картописец (интересно, бывают такие?) по неаккуратности кляксу поставил. Ан нет, оказалось – аж целое государство. Которым правил близкий родственник Скальде Герхильда – Игрэйт Теудур Хентебесир.

Честно, если бы меня так при рождении назвали, я бы еще в раннем детстве повесилась.

Территория Рассветного королевства тоже впечатляла, но все же уступала своими размерами Сумеречной империи.

Еще одним открытием стало то, что Фьярра была алианой. Бесценным товаром на рынке невест. За который почтенные тальдены готовы были друг другу глотки грызть. Лишь бы заполучить в свое безраздельное пользование одну из этих красоток и превратить в свою ари. Другими словами, сделать законной женой.

Тальдены – вообще отдельная песня. Это особая когорта магов, способных превращаться в драконов и еще с кучей других наворотов.

Откуда взялись тальдены, я тоже почерпнула из книг. Много столетий назад, конкретно не уточнялось (тоже мне, летописцы), Адальфива воевала с презренными тварями, прозванными Перевоплощенными. Жаль, ни в одном учебнике, выданном мне наставницей Фьярры, не нашлось их портретов и даже маломальского описания. Поэтому понять, что они собой представляли, я не смогла. Как и выяснить причину войны.

Не то чтобы я хотела произвести впечатление на кое-кого своими познаниями истории мира. Просто было скучно и любопытно.

Перевоплощенные побеждали. Обычных рыцарей они прихлопывали, как мух, скопом и быстро. Магов чуть дольше, но с тем же успехом. Города исчезали один за другим, словно звезды в разгар звездопада.

И тогда из каждого магического рода Адальфивы выбрали по одному самому достойному, одаренному юноше. Их соединили священными узами брака с девушками, прекрасными внешне и крепкими здоровьем. После чего старейшины каждого рода принесли себя в жертву, отдав свою силу избранникам. Чтобы те спасли мир от Перевоплощенных, превратившись в существ еще более могущественных – драконов.

Истребив врага, в первую же брачную ночь избранные передали часть силы своим женам – ари. А те потом отдали ее своим детям.

Так появились алианы и тальдены, также величаемые Хранителями. Если над миром снова нависнет угроза войны, тальдены первые встанут на его защиту.

– Все это, конечно, замечательно, но мне ваша сила и даром не нужна. А потому спать я с ним не буду ни за какие коврижки! – поставила Блодейне ультиматум. – На замужество, так уж и быть, подпишусь. А дальше пусть возвращается ваша Фьярра и сама рулит, как знает. В смысле, ублажает это свое великолепие.

Сердце больно царапнула ревность. За минувшие дни оно ею уже было исчерчено в клеточку. Фьярра ведь там, с ним. Проводит медовый месяц с моим мужем. От этой мысли хотелось на стенку лезть, кричать и материться.

Но я терпела, потому как не было возможности отвести душу. Сцепив зубы, читала книги. Понимала, что, чем быстрее освоюсь в незнакомом мире, чем быстрее пойму, как приструнить ведьму и что ей на самом деле от меня нужно, тем скорее вернусь домой к Леше.

То, что Блодейна темнит и недоговаривает – это и дураку ясно. А я себя дурой никогда не считала. Но не стану же вытягивать из нее правду клещами? Нет, я бы с удовольствием! Вот только не уверена, что колдунья мне это позволит.

Приходилось довольствоваться неубедительными отмазками типа: «Фьяррочка очень чувствительная и ранимая, ее легко могут обидеть другие невесты».

Тоже мне, олененок Бэмби.

Еще «у нее слабенькое здоровье, и ей противопоказаны стрессы». Будто мне их врачи прописали… «А все этапы отбора очень волнительны». И наконец резюмируя: «Пусть лучше девочка пока понежится на солнышке на этом вашем… Как говоришь? Точно, пляже».

А ты работай, Аня, работай. Охмурялкой для вельможного драконолорда. Тьфу ты, тальдена.

Из непринужденных бесед с сестрами (а их у Фьярры обнаружилось аж целых пять) и другими обитательницами замка усвоила, что каждая алиана чуть ли не с пеленок мечтает выскочить замуж за тальдена. Якобы это их предназначение – стать ари. Вот только не всякая почему-то желает выйти за Скальде. Пока что это для меня тайна, покрытая мраком.

Стоило об этом заговорить, как девушки стыдливо опускали глаза и мямлили, что они порядочные эсселин, а не сплетницы. И, как назло, всякий раз, когда я пыталась докопаться до истины, появлялась эта блудливая ведьма (я хотела сказать – Блодейна) и под любым предлогом уводила меня подальше от новоиспеченных родственниц. А уводя, напоминала, стерва, что жизнь и здоровье Леши в моих руках.

Пыталась я как-то допросить Мабли, на свой страх и риск. В конце концов, должна же я знать, на что подписалась и что не так с этим Скальде. Не успела договорить, как девушка побледнела, сливаясь цветом лица со своим передником, и пролепетала, что она не в курсе.

И все же я не отступала, донимала ее наводящими вопросами:

– Хромой?

– Нет.

– Косой?

– Никак нет, ваша утонченность.

Мабли маленькими шажками пятилась к двери, я – наступала.

– Может, псих?

– Э-э-э… нет, – прозвучало уже не так уверено. И глазки так и забегали, как маятники неисправных часов.

– Значит, садист…

Не хватало еще выйти замуж за извращенца!

– Это мне неведомо, ваша утонченность.

– Про́клятый, что ли? – почти сдаваясь.

– Просто чересчур одаренный.

Сказав это, служанка рванула в коридор, а я осталась стоять в растрепанных чувствах.

* * *

За три дня до отъезда в Ледяной Лог Мабли и Блодейна занялись облагораживанием фальшивой Фьярры. Заставляли меня часами торчать в купальне, где втирали мне в кожу крема с такими ядреными запахами, что, боюсь, его великолепию придется общаться со мной в противогазе.

Волосы питали душистой смесью масел, от которых роскошная шевелюра Фьярры становилась еще роскошней. Расслабляли меня массажами – единственное, что нравилось мне в этих ежевечерних ритуалах. Однажды, дождавшись, когда я погружусь в легкую дрему – ароматы благовоний и тихая музыка, как будто льющаяся из ниоткуда (чудеса магии), этому способствовали, – коварные заговорщицы решили напрочь избавить меня от растительности. Спасибо, хоть на голове оставили.