скачать книгу бесплатно
Странно, но во снах мне никогда не являлось никаких намеков на более поздний возраст, как будто даже подсознание не имело доступа к тем кладовым, где хранилась память обо всем, что следовало за детством.
Поделился этим открытием с Петровичем.
– Дык у тебя просто появился новый шанс, – обрадовался он.
– Какой?
– Считай, Ванька, у тебя ныне шанс начать жизнь сызнова. Типа, ничего, кроме детства, нет. Как новый человек родился. Вот она какая мысль-то! Ничто не тянет в сторону, все в новинку. Строй из себя, что захочешь. Во как!
Странная потеря памяти у меня образовалась. Я прекрасно помнил, что сейчас две тысячи девятнадцатый год, помнил много исторических фактов, помнил, что происходило в стране и мире в последнее время, помнил какие-то анекдоты, помнил какие-то фильмы, но вот когда, где и с кем я их смотрел было для меня полной тайной. Получалось я помнил декорации своей жизни, но не помнил ее.
Но вот у тела память, похоже, не пропала.
Сначала поймал себя на том, что когда на ужин давали кашу с сосиской, то рука непроизвольно искала нож, который в больнице никогда и не водился.
Как-то, бродя по двору, увидел перекладину, прибитую к двум растущим рядом деревьям.
Воровато оглядевшись, помня слова Сергеевича: «никаких физических нагрузок, милостивый государь. Пока, пока никаких», подошел, подпрыгнул, ухватился за перекладину и, ощутив приятное напряжение мышц, подтянулся один раз, второй… Через пару дней тело само уже вспомнило, видимо, привычный по прошлым годам комплекс упражнений, который я теперь стал повторять ежедневно, чувствуя, что уставшая от бездействия мускулатура возвращается к привычной жизни.
Не бросал меня и участковый, частенько заходил с отчетами:
– Тут мимо нас во все концы поезда проходят. Так что я в области договорился, там по нашей системе разослали про тебя информацию, может где-то тебя ищут.
Через несколько дней:
– Тебя уже скоро выписывать можно, Сергеевич сказал. А тут у нас в школе место завхоза пустует, я поговорил с директрисой, она может тебя взять. Вот только с документами кранты. Пока будет выписывать зарплату на своего зама, а отдавать тебе. Потом уже, когда документы появятся, она тебе оформит, все чин-чинарем будет.
– Откуда же документам взяться?
– Я в области почти договорился. Тебе справку оформят пока, будто утеря паспорта.
– На какое же имя.
– Ну имя-то тебе баба Клава дала, а уж фамилию и отчество я придумал.
– Какие?
– А ты угадай? – Алексей заливисто засмеялся. – Иванов Иван Иванович. Как тебе?
– Подойдет. Спасибо.
– Там при школе есть комната, даже с сортиром. Но ремонт надо делать, там окна вставить, еще кое-что. Пока, когда выпишут и ремонт идет, у меня поживешь.
– Удобно ли?
– Ерунда! Жена ушла, один живу, а дом у меня хороший, будет у тебя своя комната.
– Спасибо тебе, Алексей, даже не знаю, как отблагодарить.
– Ерунда! Я же здесь закон, а я думаю, что закон нужен, чтобы хорошим людям помогать. Мужик ты, видать, хороший. У нас тут все одно мужиков не хватает, вот я и борюсь за пополнение.
– Куда же они делись?
– Спиваются. Бабы-то дольше живут. Вот так скоро одни и останутся.
Мне нельзя было пожаловаться на отсутствие внимания.
Ежедневный обход – Вениамин Сергеевич обязательно присядет рядом с моей кроватью, уделит минут десять для неспешной беседы, ободряющих слов о силе моего здоровья.
Почти ежечасный визит бабы Клавы – не надо ли чего?
Как-то раз задремал днем, проснулся от того, что кто-то по голове гладит. Глаза открывать не стал, сквозь почти сомкнутые веки увидел Клаву, сидит, гладит меня и что-то бормочет. Так и не признался, что проснулся, пока она не ушла.
Вечером сказал Петровичу:
– Какая у вас баба Клава заботливая, везет вашим пациентам.
– Баба Клава – чудо! Думаешь, это только Сергеевич тебе вытащил. Не-а, я-то видел, когда ты еще в бессознанке лежал, она приходила, возле тебя сидела, молилась.
После этого разговора я стал сильно робеть в присутствии бабы Клавы, будто чувствовал перед ней какую-то вину. Даже не знаю, откуда это чувство возникло, будто напроказивший малец, про проказы которого родители не знают, хвалят его, а он-то вину чувствует, но не признается.
Всякий раз теперь, встречаясь с ней глазами, ощущал, что где-то в глубине рождаются какие-то важные слова, которые я не мог для себя сформулировать, но обязательно хотел их произнести, если бы знал, как они звучат и что они значат.
За пару дней до моей выписки баба Клава сказала:
– Уж очень ты, Ванечка, на моего Мишеньку похож. На мужа моего. Пять лет назад его схоронила, не хватает, ох как не хватает мне его! – слеза скользнула по ее щеке.
УАЗик остановился у невысокого забора, через который доверчиво свешивались ветви яблони.
– Приехали, – Алексей первым вылез из машины, – возьми там на заднем сиденье тюк. Это тебе Клава собрала кое-какую одежду. Пижаму-то, халат и телогрейку надо назад будет в больницу сдать.
В небольшом деревянном домике, спрятавшемся в гуще яблоневого сада, Алексей показал мне мою комнату.
– Пока располагайся, а я сейчас. Сегодня мой день с сыном сидеть, съезжу привезу. И нам веселее будет, он парень общительный.
Вернулись они уже через полчаса.
Сын Алексея – Колька – оказался пареньком лет пяти, веселым, курносым, с таким же, как у отца, непослушным чубом, который у участкового никак не хотел прятаться под форменной фуражкой.
Пока хозяин ушел на кухню, готовить ужин, мальчишка с любопытством присматривался ко мне.
– А ты кто? – наконец не сдержался он.
– Не знаю, – честно ответил я.
– А кто знает?
– Никто.
– Да ну!
– Точно. Что будем делать?
– Мне папа читает вечером. А ты умеешь читать?
– Умею.
– Почитай.
Я подошел к книжной полке прибитой возле двери комнаты, просмотрел корешки: «Повесть о настоящем человеке», школьный сборник произведений Гоголя, Толстого, «Как закалялась сталь», еще что-то, и вдруг в моем сознании появились слова, которые я и начал произносить вслух:
«– Том!
Ответа нет.
– Том!
Ответа нет.
– Удивительно, куда мог деваться этот мальчишка! Том, где ты?
Ответа нет.
Тетя Полли спустила очки на нос и оглядела комнату поверх очков, затем подняла их на лоб и оглядела комнату из-под очков. Она очень редко, почти никогда не глядела сквозь очки на такую мелочь, как мальчишка; это были парадные очки, ее гордость, приобретенные для красоты, а не для пользы, и что-нибудь разглядеть сквозь них ей было так же трудно, как сквозь пару печных заслонок. На минуту она растерялась, потом сказала – не очень громко, но так, что мебель в комнате могла ее слышать:
– Ну погоди, дай только до тебя добраться…»
– Что это? – удивленно спросил Колька.
– Это Приключения Тома Сойера. Эта книга, которую я очень любил в детстве. Мне ее читали мои родители, я в этом уверен.
– И ты так здорово помнишь? – в голосе ребенка звучало сомнение.
Я был уверен, что мне ее читали родители, я не помнил, как они это делали, но с удивлением обнаружил, что помню текст дословно, будто мозг перекрыв путь к кладовым, где хранилась информация обо мне, открыл путь к дальним подвалам, где чудом сохранились чужие тексты, навсегда связанные с теми невозвратными годами.
Я продолжал читать, глядя в грязные обои чужого дома.
Глава 2
В этот день Алексей отвез меня в областной центр, где надо было сфотографироваться для документов, посетить паспортную службу и еще какие-то учреждения.
– Алексей, не заморачивайся, я на автобусе поеду.
– Ерунда! Мне тоже надо в область, отчеты отвезти. Так что все нормально. А уж назад, как повезет.
Закончив все дела, я прогулялся по центральной улице, зашел в книжный, купил томик Марка Твена, пусть и Алексей почитает Кольке про приключения Тома и Гекельберри Финна.
На автовокзале выяснил, что нужный мне рейсовый отправляется через два часа, решил размяться и пошел пешком, рассчитывая сесть на автобус уже на выходе из города.
Подходя к остановке, услышал скрип тормозов, рядом остановился полицейский УАЗик:
– Эй, турист, не желаете прокатиться? – Алексей, как всегда, сиял улыбкой.
– Не откажусь.
Когда уже выехали из города нас со свистом обогнал огромный черный Мерседес.
– Во, Свиридов на фазенду покатил, – кивнул ему вслед участковый.
– Кто это?
– Хозяин города. Раньше был так – мелкий бандишка. А теперь крутой стал, бизнесмен. Поговаривают, отжимает он наш областной комбинат у питерских хозяев. И не боится же – хозяева-то люди ой какие серьезные. Хотя нет, боится, как началась эта эпопея с комбинатом, пересел на этот бронированный Мерс, да и с охраной стал ездить. Раньше-то в демократа играл, сам за рулем ездил на обычной Бехе. Зато благодаря ему сейчас опять время сэкономим.
– Это как?
– Он тут отремонтировал дорогу к своей фазенде. По ней можно срезать путь, автобус-то по шоссе идет, кругалем, а мы напрямки через лес, мы по ней и сюда ехали.
– И он терпит, что мимо него ездят?
– А мимо него никто особо и не ездит, не любят, да мне-то плевать.
За пригородными полями, когда въехали в лес, Алексей свернул с трассы на грунтовку.
Я листал книгу, проверяя свою избирательную память, когда за одним из поворотов машина резко затормозила.
Поднял голову.
Посреди дороги валялся труп огромного пса, мерседес с покореженным передним бампером развернуло или от удара, или от резкого торможения, задние колеса завязли в придорожной грязи. Водитель, опустив стекло, газовал и покрикивал здоровенному блондину, который пытался, уперевшись руками в багажник тяжелого седана, вытолкать его на дорогу. Высокий худощавый мужчина в длинном кожаном плаще нетерпеливо прохаживался в стороне по обочине.
– Эх, бандиты, а водить-то не умеют, – Алексей выскочил из УАЗика, подошел к Мерседесу. – Эй, мужики, у меня трос есть. Есть за что цепляться-то?
Блондин вылез из грязи, стряхивая ее с ботинок, сильно топая по полотну дороги:
– Есть, тащи.
Алексей направился к своей машине и крикнул мне:
– Иван, вылезай, поможешь.
Я послушно открыл дверцу и вышел наружу. Встретился взглядами с блондином, в глазах которого мелькнуло неподдельное изумление, а в следующую секунду он уже направлял на меня пистолет.
Еще даже не успев осознать, что происходит, я понял, что присел, одновременно пытаясь отступить назад, за дверцу. Пуля со звоном ударила в капот УАЗика.
– Что за херня! – заорал Алексей, вытаскивая из кобуры свой пистолет, пока он передергивал, блондин успел еще раз выстрелить, пуля пробила стекло дверцы.
Участковый стрелял почти не целясь, пуля попала блондину в грудь, бандит шагнул назад и упал. В тот же момент, не вылезая из автомобиля, к перестрелке присоединился водитель. Алексей со стоном, выронив пистолет, сполз спиной по крылу своей машины, зажал рану рукой, привалившись спиной к колесу.
Моя рука действовала автоматически, казалось не руководимая сознанием, и как только я обхватил рукоять полицейского ПМ-а, с моей памяти слетел занавес, память вернулась вся и сразу, как происходит, когда просыпаешься – помнишь все: с малолетства до вчерашнего вечера, ты это не вспоминаешь, просто ты абсолютно точно знаешь, что все это помнишь. А первая мысль, которая приходит в голову, когда уходит сон – это мысль о главном на сегодня.
