Мёртвый герой

СК наклонил голову:

– Обнаружена аномалия речевого паттерна. Требуется немедленная биосканирование. Снимите защитные очки и респиратор.

– Хрен тебе, жестянка, – прорычал я.

В помещении было тесно для манёвров, но у меня не было выбора. Шар внезапно выстрелил из-под плаща, с неожиданной скоростью врезавшись в оптический сенсор дроида. Металлический страж качнулся назад, временно ослеплённый.

Я воспользовался моментом и бросился вперёд, целя в сочленение между головой и туловищем. Мой удар пришёлся точно в цель – не зря я полжизни провел на военных базах.

Но СК был не простым дроидом. Даже без оптики он сумел перехватить мою руку и швырнуть меня через всю комнату. Я врезался в металлическую стену с хрустом, но к счастью, в моём состоянии боль ощущалась приглушённо.

– Внимание! Неопознанный субъект атаковал офицера! – заговорил СК по внутренней связи. – Требуется подкрепление в контрольную комнату!

Я поднялся на ноги, чувствуя, как мои повреждённые кости уже начинают срастаться благодаря регенерации. Капюшон слетел, бинты на лице съехали, обнажив мой череп с натянутой бледной кожей.

– Ты не поверишь, – прохрипел я, – но мне очень не хотелось раскрывать своё инкогнито. Теперь придётся играть по-другому.

СК восстановил оптику, и его сенсоры зафиксировали мой истинный облик:

– Обнаружен неопознанный биологический объект. Нежизнеспособная форма. Активна. Аномалия. Требуется немедленное сдерживание.

– Кто тут нежизнеспособный? – я рассмеялся скрипучим смехом. – Меня уже убили однажды, и вот я здесь. А ты сейчас отправишься на свалку запчастей.

Шар кружил вокруг дроида, отвлекая его внимание, пока я готовился к новой атаке. СК выдвинул из руки электрошокер – стандартное оружие для подавления сопротивления. Не самое страшное для того, кто уже мёртв, но всё равно неприятно.

Я дождался момента, когда шар сделал очередной выпад к голове дроида, и атаковал снизу, целясь в сочленение ног. СК был быстр, но не ожидал, что я буду целиться не в верхнюю часть. Мой удар повредил гидравлику левой ноги, и дроид накренился.

Не теряя времени, я схватил тяжёлый металлический стул и обрушил его на голову СК. Раз, другой, третий. С каждым ударом конструкт всё больше терял функциональность, пока, наконец, его голова не отделилась от тела в фонтане искр и гидравлической жидкости.

– Как там говорили в старых фильмах? – я отбросил погнутый стул. – Ты уволен, детка.

Из соседнего помещения уже слышался металлический лязг – приближалось подкрепление. У меня было от силы несколько секунд.

– Мячик, что теперь? – я повернулся к шару, который зависал у двери, противоположной той, через которую мы вошли.

Шар пролетел сквозь металлическую панель под потолком – очевидно, технический лаз для обслуживания. Мне повезло, что в моём нынешнем состоянии я был достаточно худым, чтобы протиснуться туда же.

Я подпрыгнул, ухватился за край и подтянулся как раз в тот момент, когда дверь в контрольную комнату с грохотом распахнулась. Зелёный свет шара вёл меня вперёд по узкому техническому коридору.

– Внимание! Режим безопасности уровня «Красный»! Неопознанный объект в секторе 3! Все подразделения Санитаров приведены в боевую готовность!

Тревога разносилась по всей башне, когда я ползком пробирался по служебным коридорам, следуя за шаром. Хорошо, что я больше не нуждался в дыхании – некоторые участки были настолько узкими и пыльными, что живой человек задохнулся бы.

– Сразу видно, что план был твой, – прошипел я летящему впереди шару. – Гениальная стратегия: вломиться в имперскую башню, убить дроида, поднять тревогу. Что дальше? Пригласить Хроноса на романтический ужин?

Шар проигнорировал мою критику, указывая на решётку вентиляции впереди. Через неё был виден большой зал с массивным оборудованием – центр связи.

– О, я понял твой план, – прошептал я, подползая к решётке. – Мы всё-таки собираемся использовать передатчик. Прямо посреди тотальной облавы. Без проблем! Это ведь именно те условия, в которых я работаю лучше всего.

Шар мерцал нетерпеливо, проецируя изображение часов. Времени у нас действительно не было.

Я осторожно снял решётку и оглядел помещение. Три оператора за консолями, все – люди в униформе Империи. Никаких Санитаров, но на стенах размещены автоматические турели.

– Как думаешь, мячик, они настроены на биометрию? – прошептал я. – Потому что технически я мёртв. Возможно, их сенсоры меня не засекут.

Шар проецировал изображение кода доступа и оператора, вводящего его в консоль.

– Нужен код? – я усмехнулся. – Действительно! А я-то думал просто вежливо попросить: «Простите, не могли бы вы отправить сообщение на орбитальную тюрьму? Я тут умер, но потом решил, что это не моё».

Шар настойчиво указывал на одного из операторов – молодого парня с бледным лицом и нервными движениями. Новичок или стажёр, судя по всему.

– Ага, самое слабое звено, – понял я. – И как предлагаешь его использовать?

Ответом был новый образ: я, хватающий оператора, и символ, означающий «запугивание».

– Отлично, – вздохнул я. – Просто восхитительно. Словно мой внешний вид недостаточно пугающий, ты хочешь, чтобы я ещё и угрожал ему. Прекрасный план, ничего не скажешь.

Но выбора не было. Пока основные силы Санитаров обыскивали нижние уровни, у нас был шанс. Я набрал полную грудь воздуха (по привычке, а не по необходимости) и прыгнул вниз, прямо за спину молодого оператора.

Автоматические турели не сработали – видимо, настроенные только на входные двери, а не на вентиляцию. Два других оператора, погруженные в свои консоли, не заметили моего появления.

Я зажал рот парня рукой в механической перчатке и прошептал прямо в ухо:

– Не шуми, если хочешь жить, придурок. Один звук, и твоя голова познакомится с твоей же задницей.

Его глаза расширились от ужаса, когда он увидел моё лицо – череп с натянутой бледной кожей, горящие зелёным светом глазницы. Он едва не потерял сознание прямо там.

– Я могу сделать больно или могу не делать больно, – продолжил я. – Выбирай. Мне нужен доступ к передатчику. Один звук тревоги, и я передам сообщение с помощью твоей оторванной руки. Понял?

Парень дрожащими руками набрал код доступа на своей консоли, разблокировав канал связи.

– Хороший мальчик, – похвалил я. – Теперь тихо встань и отойди в угол. Медленно.

Он выполнил приказ, едва переставляя ноги от страха. Я занял его место за консолью, а шар завис над панелью, проецируя последовательность действий и координаты, которые нужно было ввести.

– Эй, Матиас, ты там в порядке? – спросил один из операторов, не поворачиваясь.

– Он медитирует, – ответил я, стараясь говорить нормальным голосом. – Сказал, лучше соображает в тишине.

Оба оператора наконец повернулись, и их лица исказились в ужасе при виде меня.

– Всем привет, – я помахал механической перчаткой. – Только без резких движений, парни. Мне нужно лишь отправить небольшое сообщение, и я уйду. Никакой крови, никаких проблем. Хотя, технически говоря, у меня самого крови почти не осталось.

Один из них потянулся к кнопке тревоги, но шар мгновенно метнулся к его руке, ударив со всей силы. Раздался хруст сломанных пальцев.

– Я же просил, – вздохнул я, вводя координаты. – Без резких движений. Мой маленький друг очень нервный. А теперь сидите тихо, пока я закончу.

Следуя инструкциям шара, я активировал протокол связи с Небесной Тюрьмой – орбитальной станцией на высокой орбите Веспы. Как только соединение установилось, шар сам подлетел к консоли и выпустил луч зелёного света, который подключился к системе.

– Что за хрень? – выдохнул один из операторов.

– Поверь, я задаю себе тот же вопрос последние два дня, – ответил я, наблюдая, как данные передаются с невероятной скоростью.

На экране появился ответный сигнал, который шар тут же проанализировал, проецируя результат: изображение корабля, направляющегося к Веспе.

– Погоди, – я нахмурился. – Ты вызвал транспорт?

Изображение сменилось: я в наручниках, поднимаемый на корабль, затем на орбитальной станции.

– Хочешь, чтобы меня арестовали? – я не поверил своим глазам. – Какого хрена? Мы не можем просто угнать грёбаный корабль?

Шар проецировал несколько изображений: орбитальная тюрьма, затем что-то похожее на лабораторию, и наконец – более сильная версия меня, с полностью восстановленным телом.

– Там есть то, что мне нужно, – догадался я. – Что-то, что поможет мне стать сильнее.

Подтверждающее мерцание.

– Потрясающе, – я рассмеялся горьким смехом. – Из всех планов это самый тупой. Ты хочешь, чтобы я добровольно отправился в имперскую тюрьму. Гениально!

В этот момент на консоли загорелся красный индикатор – наше несанкционированное сообщение засекли, и протокол безопасности начал отслеживание.

– Похоже, выбора у меня всё равно нет, – я покачал головой. – Санитары скоро будут здесь.

Шар указал на пистолет на поясе одного из операторов. Я быстро выхватил оружие и направил на троицу:

– Ничего личного, ребята. Работа есть работа.

– Ты… ты кто такой? – выдавил Матиас, стоявший в углу.

– Меня зовут Деррик Холт, – я отвесил шутовской поклон. – Сержант 12-го ударного подразделения Объединённых Сил. Чуток подпорченный, но всё ещё в деле.

– Но 12-е подразделение было уничтожено три года назад, – сказал один из операторов. – Все погибли в битве при…

– При Эридане-7, знаю, – я кивнул. – Я был там. И, как видишь, не совсем выжил. Но у смерти, похоже, на меня другие планы.

В коридоре уже слышался лязг металлических ног – Санитары приближались.

– Что теперь, мячик? – я повернулся к шару. – Сдаваться?

Шар мерцнул в подтверждение, затем указал на лифтовую шахту, ведущую на крышу здания.

– Предлагаешь красивую сцену ареста под открытым небом? – усмехнулся я. – Ты и вправду любишь драматизм.

Я держал операторов под прицелом, пока мы с шаром отступали к лифту. Один из них всё же попытался активировать сигнал тревоги, но выстрел в сантиметре от его руки быстро отбил это желание.

– Сидите смирно ещё пару минут, и, возможно, увидите завтрашний рассвет, – посоветовал я, заходя в лифт. – И если кто-то спросит, скажите, что вас напугал очень злой скелет.

Двери лифта закрылись, и кабина понеслась вверх как раз в тот момент, когда Санитары ворвались в центр связи.

Крыша передающей башни была идеальной смотровой площадкой. Отсюда открывался вид на весь Мусорный Город – бесконечный лабиринт из металлолома, разбитых кораблей и импровизированных жилищ. Над всем этим висело тусклое красноватое солнце, едва пробивающееся сквозь слои токсичных облаков.

– Красиво, не правда ли? – я обратился к шару, зависшему рядом. – Особенно если забыть, что это буквально куча дерьма.

Шар не ответил, сосредоточенно сканируя небо. Я тоже всматривался в токсичные облака, ожидая увидеть приближающийся имперский транспорт.

– Знаешь, – задумчиво произнёс я, – когда я присоединился к Объединённым Силам, у меня была наивная вера в то, что мы боремся за лучший мир. Забавно, как быстро эта вера испаряется, когда видишь, как твоих товарищей разрывает на части в открытом космосе.

Шар на миг перестал сканировать небо и повернулся ко мне.

– Не переживай, я не собираюсь ныть о потерянных иллюзиях, – хмыкнул я. – Просто констатирую факт. Мир оказался намного более дерьмовым, чем я предполагал. А теперь, когда я вернулся с того света, он не стал лучше. Разве что я сам стал намного хуже.

В небе показалась тёмная точка, стремительно увеличивающаяся в размерах. Имперский транспорт – «Коготь» – специализированное судно для перевозки особо опасных заключённых. Его хищный силуэт с острыми выступами и тяжёлой бронёй не предвещал комфортного путешествия.

– Это наш лимузин? – я кивнул на приближающийся корабль. – Что ж, по крайней мере, они не поскупились на транспорт.

Лифт за моей спиной загудел – кто-то поднимался.

– А вот и почётный эскорт, – я повернулся к дверям, держа пистолет наготове.

Двери лифта открылись, выпуская отряд Санитаров. Не обычных, а Тяжёлых – модифицированных для боевых действий, с усиленной бронёй и встроенным оружием.

– Неидентифицированный объект, – прогремел ведущий дроид. – Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Сдайтесь для исследования и утилизации.

– Утилизации? – я притворно оскорбился. – Как грубо. Я предпочитаю термин «переработка». Экологичнее звучит.

Тяжёлые Санитары окружили меня, держа под прицелом импульсных винтовок. Я медленно поднял руки:

– Что ж, парни, поздравляю с поимкой опаснейшего преступника. Мёртвого, стрёмного, но всё же. Надеюсь, вас повысят до уровня офисного принтера.

Шар спрятался за моей спиной, почти невидимый под плащом.

«Коготь» завис над крышей, и из его нижней части выдвинулась посадочная платформа. Люк открылся, выпуская ещё нескольких Санитаров и человека в белом лабораторном халате – имперского учёного.

– Потрясающе, – проговорил учёный, разглядывая меня через монокль-сканер. – Совершенно потрясающе. Субъект находится в состоянии клинической смерти, но демонстрирует признаки самосознания и автономности. Протоколы регенерации активны… Это невероятно!

– Рад, что вас впечатлила моя загробная жизнь, – я скривился. – Может, дадим мне пропуск в первый класс? Я даже не против скидки для мертвецов.

– Оно ещё и разговаривает! – восхитился учёный. – Языковые функции сохранены. Потрясающий образец! Апостол будет в восторге от такого экземпляра.

– Апостол? – я насторожился. – Это что за хрень? Новая модель тостера?

Учёный проигнорировал мой вопрос:

– Обездвижьте субъект для транспортировки. Используйте нейропаралитические заряды. Не хочу рисковать потерей такого ценного образца.

– Боюсь, нейропаралитики на меня не подействуют, – заметил я. – Для этого нужна нервная система, а у меня её нет. Может, просто попросите вежливо?

Но Санитары уже наставили на меня специальные парализаторы. Один из них выстрелил, и я почувствовал, как электрический заряд проходит через моё полуразложившееся тело. К моему удивлению, это сработало – мои конечности внезапно перестали подчиняться.

– Вот чёрт, – выдавил я, падая на колени. – Похоже, у меня осталось больше нервов, чем я думал.

Два Санитара подхватили меня под руки и потащили к посадочной платформе. Шар невидимо скользнул следом, прячась в тени моего плаща.

– Надеюсь, на этой вашей Небесной Тюрьме кормят не так паршиво, как выглядит ваш корабль, – прохрипел я, когда меня втаскивали в транспорт. – У меня теперь особая диета. В основном крысы и всякая мерзость.

– О, не беспокойтесь об этом, – учёный улыбнулся с энтузиазмом, от которого мне стало не по себе. – На станции для вас будет специальное питание. Мы изучим каждый аспект вашего… уникального состояния.

– Звучит как свидание, – я попытался усмехнуться, но мои лицевые мышцы были парализованы. – Хотя обычно я предпочитаю сначала кофе выпить, прежде чем кто-то начнёт разбирать меня на части.

Учёный рассмеялся, словно я сказал что-то невероятно забавное:

– О, мы не будем вас разбирать. Вы гораздо ценнее в целостном состоянии. Проект «Возрождение» требует именно таких субъектов, как вы.

– Проект «Возрождение»? – я насторожился ещё больше. – Звучит как название дешёвого шампуня.

Но учёный больше ничего не сказал. Санитары защёлкнули на моих руках и ногах массивные магнитные кандалы, которые, судя по весу, могли удержать взрослого ринокса. В моём нынешнем состоянии они были абсолютно избыточны – я едва мог пошевелить пальцем.

– В путь! – скомандовал учёный, и люк «Когтя» закрылся.

Я почувствовал вибрацию двигателей, и корабль начал подниматься. Мы покидали мусорную планету, направляясь к орбитальной тюрьме. К чему-то, что, по словам шара, должно было помочь мне стать сильнее.

– Ну, мячик, – прошептал я, чувствуя, как шар прижимается к моей спине под плащом. – Надеюсь, твой план лучше, чем моя жизнь. Потому что, если честно, хуже уже вряд ли станет.

Я ошибался. Конечно же, я ошибался.

Глава 4: Небесная Тюрьма

Знаете, как выглядит Небесная Тюрьма из иллюминатора подлетающего к ней корабля? Как гигантский металлический геморрой, зависший в космосе.

Колоссальное сооружение в форме кольца с шипообразными выступами по внешнему периметру вращалось вокруг собственной оси, создавая искусственную гравитацию. В центре кольца располагалась сфера поменьше, соединённая с основным строением несколькими «спицами» – техническими мостами.

– Впечатляет, верно? – учёный заметил мой взгляд, прикованный к иллюминатору. – Величайшее научное достижение Империи Хроноса. Совмещает функции исследовательского центра и пенитенциарного учреждения высшей категории.

– Чудесно, – прохрипел я. – Всегда мечтал о комбинации ада и дурдома. Нашли идеальное сочетание.

Паралитический эффект понемногу ослабевал, позволяя мне двигать головой и говорить, хотя конечности всё ещё оставались скованными и тяжёлыми. Шар затаился где-то в складках моего плаща, невидимый для окружающих.

– Каждый подопытный так реагирует поначалу, – учёный улыбнулся с видом знатока. – Отрицание, агрессия, сарказм. Ничего, скоро вы оцените все преимущества Небесной Тюрьмы.

– Не могу дождаться, – я изобразил улыбку своим полуразложившимся лицом. – Как думаете, у меня будет номер с видом на звёзды или предложите что-то поближе к вашей лаборатории пыток? Для удобства, конечно.

Учёный совершенно не реагировал на мои подколки, что было даже обидно. Видимо, насмотрелся на всяких психов и нестандартных субъектов. Он продолжал сканировать меня через свой монокль, делая заметки на портативном планшете.

– Невероятно, – бормотал он. – Биологическая активность без нормального кровообращения. Нейронные импульсы при отсутствии полноценной нервной системы. И этот источник энергии… совершенно уникальный!

– Вы мне льстите, док, – я подмигнул ему черепной глазницей. – Но я не из тех мертвецов, которых легко соблазнить комплиментами.

«Коготь» начал манёвр стыковки с одним из доков внешнего кольца. Сквозь иллюминатор я мог видеть другие корабли, пристыкованные к станции – в основном служебные шаттлы и грузовые транспортники. Похоже, это место было довольно оживлённым.

– Доктор Вейрон, – раздался голос по внутренней связи. – Подготовьтесь к стыковке. Отделение 12-B готово к приёму нового субъекта.

– Принято, – ответил учёный, которого, оказывается, звали Вейрон. – Убедитесь, что лаборатория номер пять полностью подготовлена для первичного анализа.

Он повернулся ко мне:

– Скоро мы прибудем. Постарайтесь расслабиться и не сопротивляться. Анализ пройдёт гораздо быстрее и безболезненнее, если вы будете сотрудничать.

– Безболезненнее? – я рассмеялся хриплым смехом. – Док, боль – это последнее, что меня волнует. Я чувствую её примерно так же, как вы – совесть: знаю, что она где-то есть, но хрен разберёшь, где именно.

Корабль слегка встряхнуло – мы пристыковались. Санитары подняли меня на ноги, крепко держа за скованные руки. Шлюзовая камера открылась, и нас встретила делегация в составе ещё нескольких учёных и отряда Санитаров более продвинутой модели – СК-Элита, судя по маркировке.

– Доктор Ларсон, – Вейрон поприветствовал высокого седого учёного, очевидно главного в этой группе. – Как видите, образец превзошёл все ожидания. Нежизнеспособная форма с полным сохранением сознания и двигательных функций!

– Потрясающе, – Ларсон подошёл ближе, разглядывая меня как особо интересный экспонат. – И вы говорите, он самостоятельно проник в передающую башню?

– Именно! – восторженно подтвердил Вейрон. – Уничтожил нескольких Санитаров, преодолел системы безопасности. Явно сохранил боевые навыки и тактическое мышление.

– Вы говорите обо мне в третьем лице, хотя я стою прямо здесь, – заметил я. – Невежливо, знаете ли. Меня, кстати, зовут Деррик. Можете называть меня мистер Холт. Или «о боже, он убивает нас всех», в зависимости от ситуации.

Ларсон наконец обратил на меня внимание:

– Интересно. Субъект сохраняет память о своей идентичности. Это подтверждает нашу теорию о сохранении нейронных паттернов даже при физической деградации мозговой ткани. Возможно, Апостол был прав насчёт энергетической основы сознания.

– Послушайте, – я начал терять терпение. – Я не «субъект», не «образец» и не «форма». Я сержант Деррик Холт, 12-е ударное подразделение. И я, блядь, устал от того, что меня обсуждают, как подопытную крысу.

– Но вы и есть подопытная крыса, – спокойно ответил Ларсон. – Просто гораздо более ценная, чем обычные. Уникальный экземпляр для Проекта «Возрождение». Доставьте его в лабораторию пять, – приказал он Санитарам. – Полное сканирование, анализ энергетической составляющей и структурная диагностика.

Когда меня повели по стерильному коридору станции, я мельком увидел своё отражение в полированной поверхности стены. Зрелище было не из приятных – изможденная фигура, облаченная в лохмотья, с черепоподобным лицом, на котором кожа натянулась как пергамент. Глазницы светились зелёным, что придавало мне вид уставшего демона.

– Красавчик, – пробормотал я. – Хоть на обложку журнала.

Мы миновали несколько контрольных пунктов с усиленной охраной. Проходя через один из них, я заметил голографический дисплей с картой станции. Небесная Тюрьма была разделена на несколько секторов: научный комплекс, тюремные блоки разных уровней безопасности, административный сектор и что-то обозначенное как «Центральное хранилище».

– Куда конкретно мы направляемся? – спросил я Вейрона, который шёл рядом, не отрываясь от своего планшета.

– Лаборатория пять находится в секторе B научного комплекса, – рассеянно ответил он. – Там мы проведём первичное обследование, прежде чем определить вас в соответствующий блок.

– А что, для таких, как я, есть специальный блок? Отделение для ходячих мертвецов?

– О, вы первый в своём роде, – учёный наконец оторвался от планшета. – Но у нас есть другие… нестандартные субъекты. Мутанты, гибриды, существа с аномальными способностями. Империя собирает всё, что может представлять научный интерес.

– Как очаровательно, – я постарался вложить в голос максимум сарказма. – Коллекционирование уродов – достойное хобби для продвинутой цивилизации.

Лаборатория пять оказалась просторным помещением с множеством высокотехнологичного оборудования. В центре располагалась металлическая платформа с фиксаторами – очевидно, для меня. По периметру стояли различные сканеры, анализаторы и прочие научные приспособления, о назначении которых я мог только догадываться.

– Разместите субъекта на диагностической платформе, – распорядился Ларсон.

Санитары грубо толкнули меня к платформе. Один из них активировал механизм, и мои кандалы автоматически соединились с фиксаторами, надёжно приковав меня к поверхности.

– Комфортно? – с издёвкой спросил один из санитаров.

– Прямо как в пятизвёздочном отеле, – ответил я. – Разве что мини-бар не хватает. И, знаешь, свободы передвижения.

Учёные начали настраивать оборудование, игнорируя мои комментарии. Я тем временем осматривал помещение, ища возможные пути побега или что-то, что могло бы помочь в этой ситуации. К сожалению, ничего обнадёживающего не обнаружил.

– Активация полного спектрального сканирования, – объявил Вейрон. – Начинаем с базовой структуры.

Над платформой зажглось яркое сканирующее поле, проходя через моё тело волнами энергии. На больших экранах появились трёхмерные проекции моего скелета, остатков внутренних органов и, самое интересное, яркой зелёной точки внутри грудной клетки.

– Невероятно, – прошептал Ларсон, глядя на изображение. – Энергетическая сигнатура соответствует протоколам Искры. Вейрон, вы понимаете, что это значит?

– Это… это невозможно, – пробормотал Вейрон, приближаясь к экрану. – Праискра была уничтожена Хроносом во время Великой Войны. Как её частица могла оказаться внутри этого субъекта?

– Эй, – позвал я. – Может, объясните и мне, что за хрень происходит? Что такое Праискра и почему она во мне?

Учёные обменялись взглядами, словно решая, стоит ли делиться информацией с экспериментальным образцом.

– Субъект имеет право знать, – наконец сказал Ларсон. – В конце концов, это может повлиять на его сотрудничество.