Фаербол на палочке

Даня сделал паузу, предвкушая волшебство, а потом резко прокрутил колесико. Вспышка оказалась настолько яркой, что мальчик на миг ослеп и едва не выронил спасительный предмет.

Палец отпустил рычажок, свет погас, но пришлось еще пару минут сидеть зажмурившись, чтобы рассеялось яркое пятно в ослепленных зрачках.

– Да я гений, – похвалил он самого себя, когда снова привык к темноте. – Всё-таки задатки мага у меня есть.

Аккуратно, боясь потерять такой ценный предмет, Даня подкрутил колесо, отвечающее за мощность огня. «Теперь, – решил он, – надо действовать аккуратнее». Сощурил глаза, немного отстранился и снова зажег спасительное пламя.

Дело оставалось за малым – освободиться. Спешить тут не стоило. Каждое движение для Дани становилось новым испытанием. Гибкость пальцев, которые всегда казались такими слабыми, тут помогла. Удалось развернуть кисть и направить огонь на скотч. От каждого прикосновения к нему пламя расширялось – иногда до размеров фаербола – и пленка плавилась, скукоживалась, оставляя опалины на одежде. Нередко обжигала и кожу. Но Даня терпел. Боль была ничтожной по сравнению с перспективой освобождения.

Продвигаясь сантиметр за сантиметром, Даня довольно быстро понял, что выбрал правильный путь, и это вселило уверенность: из ловушки он точно выберется. Ведь у него был талант к огненной магии! И оружие, пусть и не такое эффективное, как фаерболы, делать которые он пока не научился. Но он обязательно достигнет этой цели. Ведь даже сейчас, когда он слаб и напуган, ему покорилась самая могущественная стихия на планете – огонь! И она пришла сама – в виде непонятно как возникшей в его кармане зажигалки.

Мысль, что он стал настоящим волшебником или вот-вот станет, грела душу, наполняла ее предвкушением и трепетом.

«Именно с малых побед начинаются истории успеха», – вспомнил Даня где-то прочитанную фразу.

В голове тут же возникли чудесные картины, как он станет великим и мудрым магом. Начнет свободно управлять этой, а также другими стихиями – после магии огня освоить магию ветра, хотя бы основной комплекс заклинаний, будет не так уж и сложно. В воображении пророкотали фанфары, возникли картины научных советов и огромных площадей, заполненных поклонниками и учениками. И конечно, Даня благородно решил, что благосклонно примет извинения от Никиты, который не верил в магию и в своего младшего приятеля. И даже не будет над ним подшучивать!

Реальность вернулась неожиданной болью. Верхняя часть зажигалки настолько нагрелась, что обожгла пальцы. Держать ее стало невозможно. Даня вынужден был потушить пламя и перевести дух. Пот струился по лицу, а маленькие ожоги на ладонях и подушечках пальцев жглись и чесались. Но эти мелкие неприятности казались незначительными по сравнению с тем, что он уже пережил.

– Я смогу! – внушал самому себе мальчик. – Надо лишь правильно настроиться.

Кажется, помогло. В ладонях потеплело, словно к ним подключили источник энергии. Снова прокрутив огниво, он запустил газ, и загорелось ровное уверенное пламя.

Рука уже вполне свободно ходила туда-сюда – скотч почти проплавился. Показалось, что теперь ее можно вытащить, однако локоть уперся в спинку сиденья.

Даня снова взялся за дело, стараясь беречь кожу и экономить огонь. Каждая вспышка – он всё-таки решил давать зажигалке по минуте отдыха между попытками, чтобы металлический наконечник хотя бы немного остывал – приближала его к заветной цели.

В конце концов дело было сделано. Пламя перегрызло скотч на одной руке, и освободить вторую было уже совсем просто. Правда, вконец перегревшаяся зажигалка пару раз возмущенно кашлянула, а язычок пламени стал гораздо менее уверенным. Но всё получилось.

Даня дал своему орудию длительный отдых, а сам встал и несколько раз сделал круговые движения кистями, чтобы разогнать кровь и занять себя делом во время вынужденной паузы.

– Победа! Я справился! – радостно воскликнул он, когда упражнения были закончены. – У меня действительно есть способности к магии огня. Теперь я это точно знаю.

Где-то на краю сознания, впрочем, мелькнула мысль, что дело не в его способностях, а сработала обычная физика на пару с химией. Но Даня от нее отмахнулся. Он был уверен: теперь ему не придется зубрить учебники с этими науками, что пришлось бы делать через пару лет, не проснись у него талант. Впрочем, окончательно отказываться от них мальчик не собирался. Старшие ребята демонстрировали кое-какие интересные опыты. Со временем их наверняка можно будет встроить и в магические заклинания. Особенно те, что связаны с фейерверками и самодельными ракетами из селитры.

– Просто я еще маленький, и дар придется развивать и развивать, – сообщил он самому себе.

Мальчик закрыл глаза и сосредоточился, вспоминая, где находится выключатель.

«Если бы я мог просто щелкнуть пальцами, чтобы включить свет, – помечтал Даня. Но тут же отбросил эту мысль как неконструктивную. Всё успеется, придет и эта возможность, если он будет стараться и учиться. – Настоящие чудеса редко случаются сами по себе. Не надо спешить».

Хотя, конечно, мысль о том, со временем магия поможет ему решить любую проблему, будоражила сознание.

Почему-то в этот момент в памяти возник образ Серафимы Никитичны, кудрявой и довольно молодой учительницы по «окружайке». Однажды она включила старенький проектор, который, потрескивая и жужжа, показал очень нудный фильм про природные явления, и сообщила, что молнии в атмосфере вовсе не являются волшебством. Это лишь простое атмосферное явление. Хотя и крайне опасное. Если застигнет в открытом поле, то можно погибнуть.

– Если я пойму закономерности, то смогу поставить пламя под свой контроль. Как природа – электричество, – сам себе сообщил Даня.

Но пока он решил дать своему дару отдохнуть. И пойти простым и проверенным путем. Осторожно вытянув руку, мальчик начал ощупывать стену в поисках выключателя. Кончики пальцев скользили по шероховатой поверхности, пока не наткнулись на гладкий пластик.

– Вот он, – обрадовался Даня.

На секунду мальчик задержал дыхание. Прикрыл глаза и надавил на кнопку. Раздался щелчок, и пространство залило тускловатым светом, который, впрочем, после многих минут темноты показался ярче солнца.

Когда глаза привыкли, Даня осмотрелся вокруг. Комната оказалась гораздо просторнее, чем ему представлялось в темноте: вдоль стен выстроились ряды коробок, но их содержимое явно отличалось от того, что хранилось на складе. Ни одного дракона на боковинах, ни единого намека на игрушки или детские вещи. Всё выглядело серьезно, таинственно и по-взрослому.

На одном из стеллажей стояла целая коллекция стеклянных колб разного размера. Некоторые были наполнены жидкостями неприятных цветов – фиолетовым, ярко-салатовым и тускло-оранжевым. Все они были заткнуты коричневыми пробками, вероятно, из-за своей опасности. Их предназначение было непонятно, но каждая внушала уважение и легкий трепет. Колбы были расставлены с такой точностью, будто ими регулярно пользовался опытный алхимик, знающий толк не только в магии, но и в современной химии.

Вдоль дальней стены возвышался нестройный забор из металлических труб. Казалось, что периодически сюда заходит органист, и в темном подвале, когда все спят, звучит мрачная фуга Баха или другой монументальный мотив, традиционный для католических храмов.

Даня подошел ближе и рассмотрел эти трубы. Металл мрачно блестел, отражая слабые лучи лампы. На каждой причудливым узором виднелась надпись, вытесненная старинным готическим шрифтом.

Мальчик двинулся дальше и медленно обошел комнату, останавливаясь возле каждой полки и каждого ящика. Он пытался понять, зачем все эти вещи собрали здесь.

На одной из стен он заметил трещину. Даня присмотрелся и разглядел едва заметный шов, который проходил параллельно плинтусу. Он подошёл вплотную и понял, что это не просто трещина или дефект кладки.

– Да это дверь! – прошептал он, восхитившись тем, как неизвестный мастер ловко замаскировал ее. Если не оказаться совсем близко, ни за что не заметишь.

Мальчик ощутил пикантный запах специй, словно из тонюсенькой щели повеяло древними тайнами Востока. Появилась мысль, что это скрытый от случайных людей волшебный портал, который может мгновенно перенести в другой мир, где обитают джинны, разбойники Али-Бабы и прекрасные принцессы.

Даня осмотрел «дверь» в поисках ручки. В тусклом свете единственной лампы поверхность выглядела совершенно ровной. Отчаявшись понять, как ее можно открыть, Даня вынул зажигалку.

Сработало! Дополнительный свет пламени показал небольшую выпуклость, будто штукатурка вспухла от сырости, но контуры этого бугорка были настолько невнятными, словно сама дверь пыталась скрыть свою сущность от посторонних глаз.

Даня осторожно дотронулся и неожиданно почувствовал холод металла. На ощупь рукоятка была гладкой, хотя на вид казалась шершавой и старой, словно ею пользовался еще Вещий Олег. Мальчик потянул на себя, раздался щелчок, и дверь открылась.

К разочарованию Дани никаких сказочных спецэффектов не случилось. Ни красочного портала, контуры которого сверкали бы разноцветными искрами, ни таинственных звуков и завываний, ни грозного предупреждающего голоса. Впереди были те же безмолвие и мрак, не предвещавшие ничего хорошего.

Мальчик осторожно прошел в открывшуюся комнату, нащупал выключатель и запустил искусственный свет и в эту обитель. Повсюду стояли столы с различными приборами, колбами и ретортами, заполненными темными жидкостями. А над ними на специальной полке разместились несколько старинных на вид книг, покрытых пылью и безжизненными паутинами, будто создавние их пауки уже давно умерли.

В центре расположился большой металлический стол, а на нём лежала старинная книга, обтянутая кожей. Она была открыта примерно на середине. Со страниц смотрели неизвестные животные, с обеих сторон от которых шли формулы, очень похожие на решение древней математической задачи.

Как только Даня подошел ближе, буквы засветились. Он осторожно коснулся их пальцами и почувствовал легкое покалывание. По организму пробежала волна тепла, а в ладонях и мышцах пробудилась сила, природа которой была непонятна. Даня с удивлением посмотрел на руки, сжал и разжал пальцы. Захотелось попробовать сделать фаербол, но с сожалением он вспомнил, что специальных палочек тут нет. Всё еще раздумывая, мальчик вытащил зажигалку, прокрутил колесико, и пламя вспыхнуло огромной огненной свечкой – настолько большой, что она опалила Дане брови.

От испуга ребенок отпрянул и выронил зажигалку. Та мгновенно погасла и откатилась куда-то в сторону.

– Это невозможно, – пробормотал мальчик.

Он вернулся к книге и начал листать страницы. Каждый раз, когда пальцы касались нового рисунка, зверь на нём скалился или заметно шевелился, а в голове у Дани возникали причудливые формулы, которые тут же гасли, как только он отнимал ладонь.

Странице на десятой мальчик увидел кристалл, который без какого-либо его участия засветился хищным красным цветом. Сначала как почти потухший уголек, пламя которого люди реанимируют своим дыханием, потом всё ярче и живее, пока наконец не стал огненно-алым, словно драгоценный рубин в окружении софитов.

Даня потянулся к нему, и как только пальцы вновь коснулись бумаги, книга наполнила комнату мягким сиянием. Кристалл начал пульсировать, заливая всю лабораторию красными всполохами, похожими на аварийный сигнал. Мальчик услышал шум за спиной и обернулся. На его глазах столы начали медленно подниматься вверх, а жидкости в колбах – багроветь.

На белой стене напротив проступили смутные образы мифических хищников: драконов, химер, василисков и бахамутов. Все они повернулись к мальчику, раззявили пасти и принялись внимательно изучать его черными глазами. Казалось, они смотрят на Даню и ждут лишь его команды, чтобы явиться в этот мир…

Мальчику стало жутковато. Это были самые страшные монстры красной, огненной магии, вызвать их мог только очень сильный волшебник. Заклятья, которые требовалось прочитать, были слишком близки к запрещенному виду заклинаний адептов темной магии крови. Ведь для их призыва в реальность нужна жертва. И чем сильнее она будет, тем мощнее существо поступит на службу вызвавшему его человеку. Оставалось понять, кто здесь Даня – маг-жрец или жертва?

В этой красной какофонии вдруг мелькнул ослепительно-белый луч. Одна из колб начала светиться – прямо как чистый лед в морозное утро. Даня разглядел, что внутри нее плавают малюсенькие огоньки. Они напомнили искры, которые появляются при трении двух камней друг о друга. Эти высверки хаотично метались и словно пытались выбраться.

Даня подошел ближе и аккуратно взял колбу. Одна из искр сразу же вырвалась наружу и подлетела прямо к носу мальчика. Остановившись, она завертелась юлой и стала расширяться. Достигнув размеров спелого яблока, искра остановилась и раскрылась. Вместо сферы перед носом Дани образовался яркий красный дракончик – цвета стандартного фаербола. Хотя он был миниатюрным, мальчик узнал все черты, которые приписывались этим животным: хищную пасть с верхними и нижними клыками, широкий игольчатый гребень, идущий от загривка к хвосту, и, конечно, перепончатые крылья, что держали пухловатое тельце в воздухе.

– Ух ты, ничего себе! Ты кто такой? Может, подружимся? – воскликнул Даня и протянул правую руку.

Дракончик принюхался, оскалился и ослепительной стрелой впился в ладонь Дани – в то место, где остался небольшой ожог от зажигалки. Рука вспыхнула болью, но уже через миг та утихла, а мышцы почувствовали приток неимоверной силы.

Дракон отскочил и что-то крякнул.

– Надо проверить, – сказал мальчик.

Подошел к столу, где рядом с микроскопом стояли десятки маленьких колб на подставке. Все они были закрыты пробками. Для чистоты эксперимента Даня выбрал самую маленькую – блестевшую ровным рубиновым цветом.

Он аккуратно вынул пробку, поднес колбу к носу. Жидкость пахла резко и неприятно. Даня поставил ее на угол стола и решил провести эксперимент. Напрягся, вспоминая заклинание, которое ему когда-то подсказала Ведьма. Впрочем, она говорила, что сами по себе слова ничего не значат, ведь универсального текста призыва фаербола не существует. Нужно лишь, чтобы слова шли от сердца.

– Только надо правильно настроиться, – пробубнил он. – И обязательно говорить в рифму!

Даня сделал полшага назад, осмотрелся и, найдя зажигалку, поднял ее с пола. Потом прикрыл глаза и с выражением стал читать по памяти стих:

– Там, где тени легки и молчат,Призови силу огня.Рукой ее вверх, словно меч, направляй,Всю мощь ей собрать веля…

Чиркнул зажигалкой и поднес ее к колбе. Однако огонек мгновенно погас, а пробирка продолжила хранить свое красное содержимое.

– М-да, – пробормотал Даня. – Рифмоплет из меня не лучше мага. Надо придумать что-то другое… Более сильное. А если так?

Встань среди ночи безмолвной в тиши, Ветер прошепчет: «Поверь и дерзай!»Руку повыше ты к небу тяни,И огонь всем скажет: «Банзай!»

Ветерок действительно откуда-то появился, но вместо того, чтобы раздуть пламя, он попросту сдул с зажигалки огонек. Дракончик покачал головой и разочарованно вздохнул.

– Ерунда какая-то, – согласился Даня.

На этот раз, впрочем, он сердиться не стал. Насупился и вспомнил, что магия огня очень близка магии крови. Он нерешительно посмотрел на ладонь, которую укусил дракончик, и увидел две крупные капли, что набухли в ранках.

– Сейчас или никогда, – проговорил Даня.

Хотя где-то на краю сознания ему показалось, что слова эти были сказаны не его сердцем, а висевшим рядом дракончиком. Но мысль мелькнула и пропала. Он поднес руку к пробирке и смазал ее края кровью. Почему-то в ранке сильно защипало, будто капнули йода. Сжав зубы, мальчик встряхнул руками и даже попрыгал, словно боксер, готовившийся к главному бою в жизни.

Даня крутанул колесико, дождался, когда пламя начнет гореть ровно и сильно, поднес зажигалку к смазанным кровью краям колбы и стал читать строки, которые буквально загорались причудливой вязью в его воображении. Он увидел их так ясно, что мог не мямлить, а говорил громко и максимально четко, как тренер на уроках физкультуры:

Во мраке жуткой ночной тишины,Свет звезд ты в душе разожги,Сиянье комет сведи с вышины,Пусть отступят в страхе враги!Кровавый огонь ты создай из ничто,Пусть пламя бушует во тьме!И вырвется кровь, и не сможет никтоУстоять перед ней при Луне!

Из пробирки с бычьим ревом вырвалось яростное пламя. Оно было даже не оранжевым или красным, а ослепительно-белым, словно его соткали из той же материи, из которой делают молнии. Столб огня с шипением устремился вертикально вверх, лизнул потолок, откуда тут же посыпалась опаленная штукатурка. От ударной волны все соседние колбы слетели со своих держателей. Некоторые даже разбились, расплескивая по полу темно-красную жидкость. Мальчика отбросило назад, и он пребольно ударился спиной, в мгновение ока очутившись на полу, ослепший и испуганный.

– За что? – закричал Даня и начал яростно тереть глаза кулаками, надеясь побороть внезапно возникшую проблему. Лишенный магии и слепой он точно не вернется в магический мир! Да и приятели отвернутся. – Я не хочу остаться совсем один!

Лишь секунд через пять пламя начало успокаиваться. Прошла целая минута, прежде чем ошарашенный Даня смог проморгаться и увидел ровный красный фаербол, который, словно шаровая молния, висел посередине комнаты. Шарик горел ровным пламенем целых две минуты. А потом, израсходовав магический заряд, растворился в воздухе.

– У меня получилось, – опасливо шепнул Даня, когда стали видны последствия огненного пиршества. Разбитые колбы, разбросанные подставки. И несколько темно-красных луж на полу. – Только я не маг огня, а маг крови? Так вот почему раньше не получалось…

Он на секунду задумался, потом удивленно вскинул брови и прошептал:

– Я что – не добрый, а злой?

Глава 7. Анфилада Юга

Южная анфилада школьного комплекса изнутри была похожа на заброшенную ветку метро. Только вместо электрических ламп, покрытых слоем пыли, дорогу освещал свет бледной луны, проникавший сверху через старинные витражи. Анфилада то погружалась во тьму, – и тогда пробираться приходилось буквально на ощупь, то становилась похожей на полотно эксцентричного художника, заляпавшего холст красными, желтыми и фиолетовыми пятнами.

Этим вечером тут было пустынно и тихо – в отличие от противоположной, северной стороны, потому эхо каждого шага Никиты разносилось вокруг, многократно усиливаясь. Пол ещё и похрустывал, словно домовые рассыпали по нему много битого стекла. Всё это вместе с завывавшим на улице ветром создавало в коридоре крайне гнетущую атмосферу. Будто старый за́мок сердился и готовил ловушку для непрошенного гостя.

Никита крался вдоль правой стены, замирая от каждого шороха. Он старался держаться подальше от светлых пятен и искал узкий проход, который должен был привести в подвал графского донжона.

Мальчик лишь однажды бывал тут и нужный поворот помнил нетвердо. На старинной схеме, хранившейся в библиотеке, донжон занимал солидную часть южной стены. Однако с тех времен, когда нарисовали ту карту, прошло много лет, и комплекс сильно разросся. Внутри крепости появились жилые корпуса, огромная столовая и прачечная, а также разместились гараж и пожарная часть. А вдоль самой живописной, западной, стены расположился целый квартал двухэтажных коттеджей.

Большого, но не бездонного бюджета школы на всё не хватало. И потому старая часть замка постепенно ветшала, годами покрываясь пылью. Уроков тут не проводили уже лет пятьдесят, стены штукатурили последний раз к какому-то съезду давно сгинувшей партии, а проход в гардеробную, которая расположилась в бывшей темнице для узников, законсервировали, сменив на новый и светлый коридор, проложенный из восточного крыла комплекса.

Сюда же, в южную часть, теперь пробирались лишь редкие смельчаки, которых влекли старинные легенды. По рассказам старожилов, в предпоследнюю неделю декабря тут можно было встретить призрак огромного черного кота, по размерам похожего, скорее, на леопарда. Он мог сопроводить ненадолго в параллельный мир и по возвращении вручал ошарашенному счастливчику какой-нибудь ценный подарок. А в Иванову ночь возникал призрак Кликуши, первого хозяина крепости. Тот составлял благоприятный гороскоп, и целый год ученик был крайне удачлив – получал только хорошие и отличные оценки, попадал на все экскурсии, откуда, на зависть остальным, возвращался веселым и довольным. Но горе тому, кто заставал встречу темного и светлого духов. Они неизменно вступали в яростную схватку. Если побеждал светлый призрак, то в жизни свидетеля начиналась полоса неудач, которая длилась все двенадцать месяцев. Если же темный – навсегда пропадала самая дорогая сердцу вещь.

Никита, конечно, в эти сказки не верил и относился к ним как к обычным байкам для новичков. Сейчас он шел и размышлял, пытаясь понять, почему завхоз решил подставить именно его. Или всё-таки дядя Василий больше копал под Даню? А может, просто переводил стрелки на двух несмышленышей, чтобы покрыть свое воровство?

Мальчик не представлял, кому во внешнем мире могли понадобиться те подарки, которые свозят в детский дом спонсоры, ведь они далеко не лучшего качества и уж точно не брендовые. Да и в магазинах – где Никита, правда, ни разу не был, но которые видел в рекламных роликах по телевизору, – было всего завались. Только деньги плати.

– Неужели взрослые поверят, что два мальчика могли так быстро утащить столько добра, да ещё и спрятать неизвестно где? – приостановившись, спросил он у самого себя. А заодно – пробуя выстроить линию защиты, если его всё-таки поймают и начнут расспрашивать. Впрочем, алиби рассы́палось буквально сразу, как только Никита вернулся из раздумий в реальный мир и огляделся вокруг. В этом темном коридоре было столько закоулков, что можно было спрятать всё что угодно! Хоть слона, хоть коробки с гаджетами.

Вопросы крутились в голове, но ответы терялись в темноте, как свет луны в глубине коридора. Мальчик знал, что сейчас останавливаться нельзя, иначе страх парализует волю, и он не выполнит того, что задумал. А задумал он бежать. Для этого ему предстояло взять теплую одежду, пробраться через охраняемый выход и преодолеть ещё несколько километров до ближайшей деревни, которая расположилась на противоположном берегу – не так уж далеко от моста.

Никита остановился и прислушался. Шагов позади слышно не было, но чувство опасности почему-то не отпускало. Интуиция вопила, что кто-то продолжает за ним следить и вот-вот схватит. Сердце колотилось в груди, словно желало вырваться наружу.

Он уже хотел продолжить путь, как неожиданно довольно мощный луч света пробился сквозь оранжевый витраж и подсветил боковой отнорок в анфиладе. Никита обошел ближайшую колонну и в двух метрах за ней увидел старый комод, за которым, однако, угадывалась ещё одна, на вид довольно широкая, полость. Мальчик удивленно приподнял брови. Проход в гардеробную начинался значительно дальше, и на схеме этой глубокой ниши не было. Если, конечно, он всё помнил правильно.

Никита нерешительно обошел шкаф и сквозь густой сумрак увидел очертания двери – настолько ветхой, словно ее установили ещё во Вторую мировую войну. Старый кожзам, которым эта дверь была обита, потрескался во многих местах, а по углам в потертостях уже вылезала грязная вата.

Мальчику стало любопытно. Он подошел, дернул ручку, и дверь легко отворилась. Внутри всё было похоже на военный бункер: вдоль стен стояли старинные деревянные ящики, в которых в кино обычно хранят оружие; также было несколько столов, покрытых зелёным сукном, и на каждом установили чёрный телефон, на котором до абонента надо было дозваниваться, крутя по старинке диск с цифрами.

Лунный свет проникал сюда через голубые и фиолетовые витражи, и потому кабинет казался давно покинутым штабом войска подводного короля, но только без воды. Стеллажи заставили однотипными книгами в тёмно-красных обложках. Никита взял одну из них и чуть не выронил. Посередине обложки в широком круге была вытеснена перевернутая пятиконечная звезда. Однако книга оказалась не страшным фолиантом, она просто стояла вверх тормашками. И когда Никита повернул её правильно, звезда приобрела вполне безобидное начертание.

Автора не было, только название. Какой-то технический термин, значения которого Никита не знал. Он раскрыл её примерно на середине. И увидел схемы, изображавшие принципы работы огромного и сложного механизма. На следующей странице шел текст, довольно сильно сдобренный многоэтажными формулами. А потом – опять схемы и чертежи.

Не зная, что с этим делать, Никита захлопнул фолиант. Движение воздуха всколыхнуло вековую пыль на ближайшей столешнице, и лучи света как будто ожили. Они закрутились в широкие жгуты и стали похожи на призрачные буры лунного света, веками сверлящие эти древние и уже мало кого интересующие знания.